Время кинжала

— Тогда почему она не взялась помочь своей односельчанке? — недоуменно спросил он.

— Бабушка Травы уже десять зим, как слепа, — пояснила Мири.

Юноши понимающе переглянулись. Без острого зрения по лесам особо не побродишь. И зелья не приготовишь.

— Но когда-то давно она успела передать секрет этого зелья одному заезжему знахарю, что приезжал к нам из соседней деревни, — продолжила она. — Из Волчковой.

— Но тогда в чем же дело?

— В том, что чужой знахарь не хочет помогать нам. Он никому не хочет помогать. — Кулачки девушки сжались. — Он даже на люди редко выходит. И живет он не в своей деревне, а, как говорят, в лесу. Сколько кузнец не посылал наших людей на поиски того знахаря, сколько не сулил им за то снадобье — ничего не помогло. Люди не то, что снадобья — самого знахаря найти не смогли.

Мириэль снова замолчала, утирая слезы.

— Вот такая вот беда у нашего кузнеца. Только вы про это, про жену Вилксову... никому. Хорошо? — запоздало попросила она у юношей. — Негоже сторонним знать.

Альтен кивнул, а Кендрик спросил:

— А ты-то откуда про все это знаешь?

Девушка вздохнула.

— С той поры, когда Бабушка Травы ослепла, она взяла меня к себе в ученицы. Дара магии у меня нет, но и без него кое-чему научиться у природы можно. Оттого я и знаю про болезнь Иллины, потому как первая пыталась лечить ее. Но у меня не вышло. — Юная целительница снова вздохнула. — Потому я про все это и знаю. Мне и вам бы не следовало про это говорить, но... Но ты, Кен, не побоялся проучить наглеца Курта. Значит, ты хороший человек. А у хороших людей не бывает плохих друзей. — Она перевела взгляд на Альта. — И кузнецу вы понравились. Знаете, почему он взял вас к себе в лавку? — доверительно спросила она. — Он думал, что оказав помощь двум бедным юношам, он совершит доброе дело, и привлечет внимание богов Природы к своим молитвам. Молитвам об Илли. Но, увы...

*

— Я хочу помочь Вилксу, — заявил Кен и хлопнул ладонью по столу.

— С чего бы это нам ввязываться в чужие дела, а? — фыркнул Альт, подбросив полено в очаг и усевшись на свою лежанку.

— Есть с чего, — тут же отозвался Кендрик. — Потому, что это справедливо — отплатить человеку добром за добро. Потому что, как по мне, это правильно. Я научен помогать слабым еще с дома. Еще потому, что это благородно. Это дело сродни подвигу. Никто не смог, а мы сможем.

— А еще ты хочешь покрасоваться перед Мири, — тут же добавил Альтен очевидное.

Кендрик молчал, получивши удар неприкрытой правдой.

— Я хочу произвести на нее впечатление, — произнес он отчетливо. — Не в главную очередь, но в том числе.

Альт ухмыльнулся, но возражать не стал.

— Пусть так, — согласился он с неохотой. — Но ты думал, чего нам это может стоить? Еще никто не смог, как ни старался. И вообще — не зря же прозвали ту деревню Волчковой? Но, положим — мы найдем того знахаря. Чем ты собираешься его убеждать? Деньгами? Своим благородством? Своим красноречием?

Кендрик не знал, что на это ответить. Но все же сказал:

— Поэтому это дело и можно назвать подвигом. Никто не смог, а мы сможем. Или хотя бы попытаемся.

Тертого Альтена, это, казалось, нисколько не проняло.

— Тогда считай, что мы поступаем так ради сохранения своих денег, и своей работы. Ведь если мы спасем жену кузнеца...

Темноволосый кивнул. Он уже и сам остановился на этом варианте.

— И ко всему, если все закончится удачно, ты вправе вытребовать у кузнеца награду.

Вот после этих слов Альтен значительно повеселел.

*

Кузнец встретил их на пороге собственного дома. Угрюмый, с опухшим лицом и с абсолютно пустыми глазами.

С ним оказалось не просто.

Вначале Кендрик и Альтен пытались втолковать удрученному мужу, почему они вообще к нему пришли.

Затем пришлось приложить время и силы, чтобы убедить его не браниться с Мириэль.

— Что ж, раз так, то ругать Мири за излишнюю откровенность с чужаками я не буду,— обещал кузнец, таки поддавшись на многочисленные увещевания юношей.

— Она просто хотела вам помочь. Вот и рассказала нам все, — в последний раз разъяснил ему Кендрик.

— Не знаю, как в ваших краях, но у нас в деревне болезнь считается тайной семьи. На общий двор ее не выносят, — пояснил убитый горем муж. — А тем более пришлым чужакам. Не хорошо это.

— Но раз мы согласились вам помочь, значит, Мири в нас не ошиблась, — упрямо добивался своего светловолосый.

Потом настала самая сложная часть разговора.

— Хм, — лишь ответил он, выслушав полного решимости Кендрика.

— Это значит да? — осторожно спросил Кен.

Хмурый кузнец долго думал, прежде чем кивнуть.

— Что ж... Отговаривать вас, я, конечно, не буду, — сказал несчастный мужчина. — Но, говоря по чести — я вас совсем не знаю. И помогать вам в этом деле...

Оба юноши понимали его смятение. Вот дилемма — помощники для поисков лекарств сыскались, но что они за люди, и можно ли им поручить столь непростое дело, тот не знал.

Вилкс снова оценивающе посмотрел на юношей.

— Вы поймите, я не против вам помочь. Наоборот — я желаю сделать все возможное, чтобы ваш поход прошел удачно. Ну а как вы никуда не поедете, а просто сбежите, захватив с собой и оружие, и деньги? — с сомнением вопросил он.

— Мы не сбежим, — ответил Кендрик, прекрасно понимая свое положение. Как сказал ранее тот же Вилкс: "Вы в Большачке новички. Поручиться за вас некому. А доверять свое добро невесть кому, я не намерен".

Кузнец продолжал пасмурно рассматривать юношей, теряясь в догадках. В нем боролись печаль и надежда, рассудительность и отчаяние. И, в конце концов, отчаяние, и любовь к угасающей жене, взяли верх.

— Я согласен, — махнул он рукой. — Что я теряю? Других возможностей спасти жену у меня не будет. Может, у вас что-то и выгорит. Хорошо. Я согласен, — отбросив все сомнения, вновь заявил он. — Говорите, что вам нужно для этого дела?

Вот теперь можно было и поговорить.

Кендрик принялся осыпать кузнеца загодя заготовленными вопросами.

— Далеко отсюда до той деревни?

— Недалече. Если своим ходом, так всего полдня пути.

Кендрик задумался, взвешивая. Значит, скакуны им не понадобятся.

— Нам бы денег, — тут же встрял Альт. — Вдруг тот знахарь падок на золото да серебро?

— Это вряд ли. Но... кто знает? Раньше не был, теперь, вот, может все и иначе. Лады — денег я вам отсыплю.

Это было разумно.

— Что-то еще? — осведомился кузнец.

— Нам не помешает оружие. И одежда... попрочней, — заявил Кен, беря быка за рога. А чего мелочится?

— Зачем? — удивился кузнец. — Чай не на сечу идете!

Кендрик хмыкнул.

— Я воин. И не привык ходить на дело без оружия.

Тут же вклинился Альт.

— За всякое дело берись умело — так у вас говорят? Вот мы и беремся... как умеем.

Вилкс опустил на него взгляд, что-то соображая.

— Я не смогу выдать вам свое лучшее, и дорогое оружие. Но и с пустыми руками вас в путь не отправлю. Идемте в лавку — я соберу вас в дорогу.

В знакомой лавке было пусто и уныло. Вилкс подошел к стойке с мечами и выложил перед юношами десять мечей. Кен осмотрел их беглым взглядом. Они были разной длины и ширины клинка, из неплохой стали с малой упругостью, с простой крестовиной и неукрашенной головкой. Он усмехнулся — такое оружие и дать не стыдно, и потерять не страшно. Хотя, с другой стороны, по местным меркам и оно стоило не мало.

Но не это оружие интересовали светловолосого. Кен отвернулся от мечей и, немного поколебавшись, выбрал себе кинжал. Большой, двенадцативершковый, или как здесь любили говорить, шестиладонный, клинок внушал своему хозяину достаточную уверенность, а умным врагам — причину для осторожности. Голубоватый металл ласкал взгляд, а острое лезвие с узким острием жадно ожидало, когда его напоят кровью.

Так же Кендрик выбрал в поход две палицы-дубины, окованные железом — для себя и для приятеля, уже познавшего азы владения этим оружием.

Труднее пришлось выбирать Альту. Вначале он, конечно же, хотел заполучить себе красавец-меч. Потом вспомнив, что он не умеет им пользоваться, перевел взгляд на кинжалы. Снова вздохнул, по той же причине, и опять переместил взгляд. Но заметив, что Кен уже выбрал им дубинки, с тоской остановился на вожделенных ножах. Он не знал — приличествует ли им путешествовать с таким оружием? Поможет ли такое оно в серьезной схватке? Сумет ли он совладать с непонятным предметом? Не знал, но все равно не хотел отправляться без них в дорогу.

Светловолосый, заметив его изучающий взгляд, поддержал.

— Возьми с собой, если хочешь.

— А можно? — недоверчиво спросил тот.

— Можно. Кто знает, что может пригодиться в пути.

Альт протянул руку и выбрал себе из связки нож размером с ладонь.

— Возьми еще один, — снова пособил ему Кендрик. — Метательные ножи по одному не берут. Только парами. Или полудюжинами.

Юноша спорил, и тут же стал обладателем двух небольших ножей.

Когда с выбором оружия было покончено, они отправились за одеждой.

Одноглазый Яр, которому данное прозвище было весьма к лицу, был главой местного ополчения. Выслушав Вилкса и оглядев ребят, он попросил их пройти за нами на склад за амуницией. Порывшись по сундукам, он достал им хорошие, хоть и слегка поношенные кирасы, прикрывающие грудь, бока и бедра. Статному Кендрику размер нашелся сразу, а вот для худощавого Альта доспех пришлось поискать.

— Что это? — спросил не знакомый с военным делом Альтен.

— Это кожаный панцирь, по Андалурски — кираса, — хмуро пояснил Яр. — Ее мастерят из нескольких слоев вываренной в масле кожи. А для улучшения прочности, ее усиливают брусками из твердого дерева. Видите?

— А она... хороша? — на всякий случай уточнил Альтен.

— Хороша? Да это лучшее, что я могу вам дать, — возмутился одноглазый громила. — Против разного зверья эта красотка как раз то, что надо! Правда, она не устоит против прямого удара меча или копья, но вы ведь и не на войну собрались! Дорога между Большачкой и Волковой торная, там беды от людей не бывает.

— А почему она такая... маленькая? — продолжал допытываться Альт, с недоверием рассматривая доспех, не могущий защитить ни руки, ни шею.

Яр криво усмехнулся.

— А ты этот попробуй одеть. Что, не легка ноша? То-то! — усмехнулся Яр, сверкнув своим единственным глазом. — Так что бери, малыш, что дадено, и будь доволен. Не супься — давай научу застегивать.

*

— Жадюги, — проворчал Альтен, едва палисад деревни остался за спиной. — Денег могли бы дать и побольше. И доспехи получше.

— Да ладно тебе — усмехнулся Кендрик. — Хорошо, что вообще денег дали. А доспехи... Ты попробуй в этих походить, а уж потом решай — выдюжишь полный комплект или нет.

Светловолосый оказался прав — к лишнему весу Альт привык не скоро. На первом же привале он признался в этом приятелю.

— А денег все равно могли побольше отсыпать, — в этом вопросе он отступать не желал. — Я не хотел бы стать благодетелем за свой счет.

— Вот как выполним дело, тогда нам и поверят, и тогда мы сможем просить награды. А до тех пор — спасибо и на этом, — утешал его Кен.

Путешествие проходило неплохо. Они шли по той же дороге, что увела их с перекрестка на Эвенти в Большачку. Только теперь они шли в обратном направлении. Дорогу было не узнать. Тогда еще голые черные ветви покрылись тонким зеленым узором из почек и листьев, а на черной земле редкими пятнами зеленела изумрудная трава. Громко пели птицы, а из-за дальних кустов то и дело появлялись либо длинные уши зайцев, либо рыжие спины лисиц.

На дороге было не то, что бы людно, но и не особо пустынно. Несколько раз им встречались такие же, как они, путешественники. Дважды их, с натужным скрипом, обгоняли подводы. Черные проплешины кострищ, зиявших по обе стороны дороги, так же говорили о том, что этот путь не забыт путешествующими. Кен и Альт с удовольствиями пользовались этими придорожными отметинами, выбирая места, что получше, чтобы отдохнуть и устроить привал. А заодно Кен, как и обещал, стал учить приятеля обращению с новым оружием.

Получалось у Альта на диво хорошо. Он ни разу не промахивался мимо мишени-пня, но его нож не всегда бил острием в цель. Кен, как мог, помогал ему советами: как держать локоть, как действовать запястьем, как держать пальцами лезвие. И особо — как не отвлекаться на окружающее. Первые броски снова прошли невпопад, но, постепенно осваиваясь, Альт стал метать ножи лучше и лучше.

Пройдя половину пути по знакомой дороге, они свернули у белого камня, похожего на спящего зверя, и продолжили путь уже по неизвестной дороге. Следы телег под ногами говорили о том, что и эта дорога не забыта, но путников на ней они встречали не в пример реже чем раньше, а дикого зверья — чаще.

К счастью, до Волчковой они добрались без проблем.

Эта деревня разительно отличалась от Большачки, как нож от меча. За колючим палисадом дома ютились как попало. Ни тебе ровных улочек, ни просторных площадей. Домики-халупы были сплошь бревенчатые, никаких вторых этажей не было и в помине. Крыши на домах не то, что не черепичные — просто крытые доской и соломой. Не течет — и ладно.

Не Деревня — деревенька.

Однако и здесь был худо-бедный, но трактир. Отдохнув за черным от времени столом, и утолив жажду кислым квасом, юноши стали осторожно расспрашивать о местном знахаре.

— Как же, знаем, — отозвался бородач в сером зипуне. — Есть у нас таковой.

— А откуда он, знахарь этот? — продолжал расспрашивать Альтен, призывая трактирщика подлить квасу словоохотливым мужикам.

-Так он здешний. Среди наших-то мужиков и вырос, — ответил второй бородач, радуясь дармовому угощению.

— А как нам его отыскать?

— А никак. В лесу он хоронится. Ей-ей — прячется, как медведь в берлоге, — подтвердил бородатый волчковец.

— От кого?

— От кого? Ото всех. Дикий он, словно одичалый пес, — стал пояснять тот. — Пока молодой был, в возраст не вошел, то еще куда ни шло. А как Дар его открылся, да к магам-колдунам его сводили, так он людей сторониться и начал.

— К магам водили? Тогда почему они его в монастырь не забрали? — выдохнул мимо воли Кендрик.

— А вы его стребуйте. Ежели сыщете, — хитро подмигнул бородач и тут же принялся травить байки о живности в местном лесу. Байки были так себе, но одну вещь юноши все же уяснили — Волчковой деревня была названа от того, что в этом лесу часто встречались волки.

Эта новость ребят не порадовала.

Кое-как выпытав у собеседников приблизительное местонахождение таинственного знахаря, юноши отправились в лес, чтобы попытаться отыскать ведуна до заката.

Лес, располагавшийся у южных границ деревни, был густым и нехоженым, полным оврагов, буераков и буреломов. Раскисшая земля разъезжалась под ногами, выгнувшиеся в диком изгибе корни норовили сбить с ног, а ветки — порвать одежду. Чтобы просто идти приходилось напрягаться изо всех сил. И не забывать поглядывать по сторонам — не высовывается ли откуда остроносая волчья морда.

Выбившись из сил, юноши уселись передохнуть на широком кособоком пне.