Проведя бессонную ночь, Тиар пришел к важному решению, на осуществление которого требовались время, силы и поддержка друзей. И теперь он хотел поговорить с побратимом.
Некоторое время они просто молча ехали рядом. Тиар вдруг признался:
— Эта напасть, Леон, расползается из моего дворца. Зло прикрывается моим именем, а я не могу обнаружить его истоки. Все, что я пытаюсь сделать для защиты Кенлира, оборачивается против меня. Я бреду в потемках.
Леон в ответ, нахмурившись, тихо сказал:
— Ненависть и жажда мести застилают твои глаза.
Эти слова, прозвучавшие из уст такого юнца, оказались настолько неожиданными для правителя Кенлира, что он даже остановился. На мгновение правителю показалось, что мальчик намного взрослее и мудрее, чем кажется с первого взгляда. И у Тиара вырвалось:
— Помоги. Помоги отыскать предателя! Кто-то из ее слуг находится рядом со мной и сеет смуту. Не только через Гиблое озеро проникает к нам вся эта мертвечина. А ты умеешь чувствовать через личины.
— Умею, — эхом откликнулся юноша и задумался, не торопясь с ответом. Прошло немало времени, прежде чем он снова заговорил. — Я не смогу долго оставаться рядом с тобой, Тиар. Столько, сколько бы мне... хотелось, — неожиданно покраснел энданец от непонятного смущения и пояснил: — Меня ждут дома. Но я постараюсь помочь тебе, если смогу.
Тиар облегченно вздохнул. До сих пор он и сам не знал, как для него было важно получить это согласие.
* * *
Город встретил правителя радостью: толпы горожан теснились вдоль улиц, восторженно кричали и закидывали воинов цветами. Она замолкали только когда проезжал мимо самый последний всадник, почти мальчишка. За его спиной испуганно жалась миловидная девушка.
Казалось, жители еще не решили, кем считать этого юношу — посланцем богов или сыном демонов. Кто знает, до чего додумались бы горожане, если бы не известная своей слабостью к мужскому полу хохотушка Тида, торговка молоком.
Она жадно рассматривала проезжающих мимо воинов, а когда чужеземец поравнялся с ней, шумно вздохнула, растягивая слова:
— Какой красавчи-и-ик, жалко — молоденький очень!
И столько было в ее голосе искреннего огорчения, что люди заулыбались, а стоявшая рядом почтенная хозяйка трактира прогудела густым басом:
— Да ты не оглядывайся на возраст, Тида. Молоденький-то он молоденький, но больше никто за спиной девах не везет! Может, его на вас обеих хватит?
— Тьфу на тебя, клуха короткокрылая! — рассердилась любвеобильная торговка, а волна веселого смеха уже расходилась в стороны.
Когда же в ответ на шутку трактирщицы юноша, лукаво усмехнувшись, послал обеим женщинам воздушный поцелуй, город принял его как своего. Со всех сторон посыпались прибаутки, советы и благодушные пожелания. Если кто-то и был в толпе из недругов мальчишки, то их голоса потонули в гуле приветствия.
* * *
Странное впечатление произвела на Леа столица Кенлира — Бринли. Она не походила ни на легкие резные города Энданы, ни на пестрые мозаичные — Варнабы.
Мрачный серый город, полный узких извилистых улочек, расположился на высоком холме. Его дома больше напоминали маленькие крепости: крепкие, обитые железом двери, высокие стены, узкие окна-бойницы. Даже редкие статуи, украшавшие крыши, заставляли чаще задумываться о смерти, чем о жизни: зубастые крылатые чудища щерили пасти на проезжающих мимо всадников, суровые воины поднимали мечи на непрошеных гостей.
И сами скульптуры не вырезали из белого мрамора или желтоватого известняка, а отлили из темной тяжелой бронзы.
— Весело тут у вас, — пробормотала Леа сама себе под нос, но Траес расслышал и усмехнулся.
— Привыкнешь! Ты еще фресок в наших замках и храмах не видел.
— Ну почему не видел, а у Марка? — вспомнила Леа светлую легкую живопись в жилище друга.
— Ну, ты хватил! У Марка! — рассмеялся рыжий воин. — Да он на весь Кенлир известен тем, что во всем потакает жене. А она терпеть не может всех этих чудищ и батальных сцен. Так что пришлось Марку сразу после свадьбы полностью переделать все покои. Чем он, кстати, вызвал большое недовольство у избранного брата Масгена. Правда, Марк?
Тот только неопределенно пожал плечами.
Траес тем временем не унимался.
— А еще ходят слухи, — воин перешел на доверительный громкий шепот, — которым лично я склонен верить, что двух птичек, целующихся среди цветов шиповника, он нарисовал собственноручно.
Леа, вспомнив рисунок, подавила смешок. То-то ей показалось, что вид у птах взъерошенный и сердитый, словно они драться собрались!
Она недоверчиво посмотрела на Марка, и тот снизошел до ответа:
— Игерна носила под сердцем сына.
Как будто это было самым лучшим объяснением.
Траес, весело оскалив зубы, подмигнул принцессе:
— Не женись, Леон, а то станешь похожим на этого безумца.
— Ты просто завидуешь! — рассмеялась принцесса, а Траес в ответ запел веселую песню о храбром воине, который очень хотел, но никак не мог выбрать себе жену.
* * *
Леону отвели покои рядом с королем. Тиар пожелал, чтобы новый телохранитель всегда был рядом. Ему нравились рассказы чужеземца о далеких странах. О том неведомом светлом мире, что скрывал непроходимый горный хребет.
Когда все дневные дела завершали или откладывали до утра, в небольшой зале, примыкающей к спальне его величества, собирались близкие друзья короля.
И когда Тиар просил чужеземца рассказать о других народах, затихала громкая речь, а суровые мужи становились похожими на маленьких детей: у них так же светились глаза от восторга.
Приходила послушать южанина и сестра короля, прекрасная Алба. Она устраивалась на маленькой скамеечке у ног брата и не сводила с рассказчика зачарованного взгляда.
Больше всего кенлирцев влекло и изумляло в рассказах юноши то, что не боялись южные народы ни колдунов, ни гномов, ни загадочных испов, ни даже громадных драконов! И со всеми находили общий язык, хотя, конечно, ссоры тоже бывали. А после того, как у рассказчика начинало першить в горле, за дело брался Деруен. Вот уж кто был кладезем старинных легенд да сказаний. И теперь уже златовласый юноша, внимая густому басу пожилого воина, старался не упустить ни слова.
Деруен всегда рассказывал так, словно лично был знаком не только с героями давно минувших веков, но и с самим Трехликим, щедро сдабривая речь солеными шутками, после которых стены сотрясал громовой хохот и занимались алым цветом нежные щеки ее высочества Албы.
Еще случались вечера, когда король запирался в кабинете с Деруеном и юным телохранителем. Тогда придворные, бывало, слышали обрывки горячих споров. Очень часто на следующее утро после этих споров на главной площади Бринли оглашали новый указ короля.
С избранным братом Масгеном также уединялся его величество, слушая советы умудренного годами старика. Но вот только часто после этих бесед Верховный жрец выходил мрачнее зимней тучи и в раздражении стучал посохом по каменным плитам дворца. В такие дни слуги старались держаться подальше от Масгена, чтобы не досталось под горячую руку.
В те вечера, что Тиар проводил со старым наставником, телохранитель короля гулял по королевскому замку. Вежливый улыбчивый юноша успел пленить сердца почти всей королевской прислуги, многие молоденькие служанки не отказались бы поменяться местами с неразговорчивой боязливой Араной. Однако спасенная колдунья, хоть и жалась по углам, а к господину никого лишнего не подпускала и крепко держала язык за зубами, отвергая любые попытки подкупа.
Такой таинственный молодой человек просто не мог не вызвать интерес у дам. Кое-кто из них потратил немало усилий, чтобы добиться расположения южанина, несмотря на слишком юный возраст чужеземца. Увы, все старания обольстительниц пропали всуе — юноша пока не интересовался женщинами. Его больше занимали тренировки с воинами и изучение королевской библиотеки. И уж что совсем возмутительно, он решительно пресекал все попытки нарушить его уединение, хотя тратил немало времени, чтобы обучить грамоте — подумайте только — свою безродную служанку!
Эта вопиющая несправедливость вскоре вызвала злой шепот за спиной энданца и разного рода кривотолки по поводу его целомудрия. Нашлись даже желающие получить подтверждение гуляющим слухам. Это оказалось опрометчивым решением. Первого же наглеца, посмевшего сделать юноше игривое предложение, вызвали на поединок, наказав парой не смертельных, но весьма болезненных ран. После этого южанин заявил, что следующего шутника с плохим чувством юмора он обязательно убьет. И никто в этом не усомнился.
Глава 16
Древний замок таил такое количество укромных закоулков, потайных ходов, скрытых комнат, что Леа пришлось бы долго биться над его секретами, не найди она среди вороха рукописей план замка. Будучи в полном восторге от находки, девочка принесла ее Тиару. Тот не сразу поверил, что такая ценная вещь могла долгое время пылиться без присмотра на полках библиотеки. Зато теперь у побратимов появилась возможность изучить досконально каждый ярд дворца.
Несмотря на неоднократную перестройку, большая часть потайных ходов уцелела. Самый длинный из них уводил далеко за пределы замка и вовсе не выглядел заброшенным — рядом с дверью исследователи обнаружили связку новых факелов и светильник, полностью заполненный маслом.
Чем дальше уводил ход, тем больше мрачнело лицо Тиара. Леа не спрашивала причину смены настроения, и без вопросов все было ясно. Именно этим путем пробрались когда-то в замок подданные темных богов. И то, что им до сих пор пользовались, наталкивало на нехорошие мысли. Тиар и Леа прошли уже пару верст, а подземелье все не кончалось, ход вился бесконечной лентой, уводя все дальше и дальше.
— Нам надо обратно, — с сожалением сказал Тиар, глядя на то, как прогорел и потух один из факелов.
— Согласен, — кивнула Леа. — Вернемся позже. Я посторожу ночью вход.
— Это может оказаться не одна ночь, — счел нужным предупредить правитель Кенлира.
— Ничего, — легкомысленно тряхнула кудрями ее высочество, — отосплюсь днем.
— Хорошо, — кивнув, Тиар приказал: — Не говори пока о нашей находке никому!
Принцесса только пожала плечами. Она и без всяких приказов держала бы язык за зубами.
Минула восемнадцатая ночь с тех пор, как Леа торчала бессменным смотрителем у этой проклятой двери. Девушка чувствовала себя лесной кошкой сиа, сидящей в засаде. Только сиа всегда выбирала добычу по зубам, а вот что появится из этой "норки" — принцесса не знала.
Осень в Кенлире началась так рано, что привыкшей к теплу девушке показалось — лета не было вовсе. Дворцовые печи еще не затопили, и по коридорам гуляли холодные сквозняки, заставляя придворных кутаться в меха. Ее высочество тоже обзавелась добротным плащом, подбитым мехом береговой лисы. За него запросили баснословно дорого по местным меркам, но по заверениям товарищей вещь того стоила. И теперь принцессе было вполне комфортно, насколько только возможно при таких обстоятельствах.
Узкая ниша в стене послужила отличным тайником, укрывшим принцессу. Зато ей было видно все как на ладони.
Леа беззвучно зевнула и насторожилась — ей почудился легкий шорох.
Девушка не ошиблась: дверь, искусно замаскированная под барельеф, медленно повернулась вокруг своей оси, открыв утробу тайного хода.
Леа напряглась и отступила глубже в тень, потянув меч из ножен.
Но вместо страшного чудовища или, на худой конец, воина смерти, знакомый голос ворчливо произнес:
— Чтобы я еще хоть раз связался с драконом! Не толкай меня в спину, олух! Иначе я упаду и сюда сбежится вся стража. Ох, ну что за напасть!
Губы девушки сами расползлись в улыбку — какое это наслаждение, оказывается, услышать резкий гномий говорок!
Из-за приоткрытой двери бочком выбралась крепкая приземистая фигура, коридор осветил милый сердцу Леа гномий огонь.
— Р'Омус, ты бы еще колокольчиком позвенел для верности, — вышла из укрытия принцесса.
Гном резко повернулся, подслеповато жмурясь, поднял выше светильник и угодил в крепкие объятья давней подруги.
Он растроганно заморгал:
— Ваше высочество, наконец-то я вас нашел, и мне не придется бродить по этому отвратительному замку!
Леа покачала головой.
— Р'Омус, ты хочешь сказать, что пустился в такой дальний путь только для того, чтобы встретиться со мной? — девушка рассмеялась, но тут же спохватилась: — Нам нельзя торчать в коридоре! Идем, у меня есть идея — хочу тебя кое с кем познакомить!
— Не спешите, ваше высочество! Дайте мне завершить то, ради чего я выбрался из дома! — Гном повернулся к товарищу, который молчаливой тенью стоял у стены. — Да, кстати, познакомьтесь, принцесса, это мой двоюродный племянник, Керд.
Второй гном, учтиво поклонившись, выступил вперед. Он был так же кряжист, как Р'Омус, да и в чертах лица фамильное сходство просматривалось хорошо.
— Рада знакомству, Керд! — широко улыбнулась девушка, протягивая для рукопожатия крепкую ладошку, и подмигнула. — Только не зовите меня здесь "ваше высочество", "принцесса". Я всего лишь Леон, скромный телохранитель и воин в свите короля.
Леа снова повернулась к старому оружейнику и, увидев меч, замерла в немом восторге.
— Он прекрасен, Р'Омус, — наконец прошептала принцесса, нерешительно касаясь зеркального лезвия клинка.
— Вы помните, какой сегодня день, ваше высочество?
Девушка недоуменно посмотрела на друга. Его усы топорщились от доброй улыбки, от прищуренных глаз разбегались в стороны лучики морщинок.
— Ваш день рождения, принцесса Леантина. И это подарок для вас. От меня и вашей большой подруги.
— Р'Омус... — у девочки не хватило слов, чтобы выразить всю благодарность.
Она снова стиснула гнома в объятьях и потащила за собой. Когда они уже подходили к покоям телохранителя, дорогу преградила высокая темная фигура.
— Ночная прогулка, Леон? Странную, однако, ты себе подобрал компанию.
* * *
Тиар всегда спал очень крепко, но даже самый крепкий сон разлетается на куски, если тебя тормошат изо всех сил. Король открыл глаза и увидел сияющие глаза энданца.
— Леон, ты знаешь который час? И ты еще помнишь, что я король? — безнадежно пробормотал Тиар, пытаясь привести мысли в порядок, и, зевнув, попробовал урезонить побратима: — К королям не положено вваливаться среди ночи, знаешь ли, — но, глянув на счастливое лицо юноши, сдался: — Ладно, рассказывай, что случилось.
— Я хочу тебя познакомить с друзьями! Вставай! Они нашли меня, чтобы сделать подарок ко дню рождения! Нашли! В Кенлире! Они в моей комнате, одевайся, Тиар, ты не пожалеешь!
И вылетел из монаршей спальни, оставив сонное величество натягивать штаны.
Когда Тиар переступил порог покоев телохранителя, представшая картина заставила его замереть. За массивным столом сидела теплая компания, потягивающая сладкую настойку из винных ягод. Компания состояла из невозмутимого Марка, слегка хмельного Траеса, собственно самого нарушителя спокойствия и, если только Тиару не мерещилось, двух гномов! Судя по раскрасневшимся лицам, идея разбудить короля у пирующих возникла не сразу. На столе стояла полупустая бутыль, и беседа была в самом разгаре.
