— Значит, поедешь одна, — сделал вывод его величество.
— Полечу на грифоне. До границ княжества, — уточнила принцесса. — Пусть люди князя встретят меня в предгорье с запасной лошадью или на чем они там ездят. Много народу не надо. Сначала попробуем разобраться, что происходит.
— Хорошо, — одобрил план дочери король и обратился к младшему сыну. — Эдвин, надеюсь, тебе не придется лишний раз напоминать, что надо держать язык за зубами?
— Да что я, маленький что ли? — обиделся его высочество, с тоской посмотрел на сестру и сказал: — А когда я буду участвовать в чем-то более серьезном, чем проверка гарнизонов?
Его величество как-то странно взглянул на сына и хмуро ответил:
— Боюсь, что в скором времени нам всем найдется дело.
Леа и его светлость Рикквед мысленно с ним согласились, а юноша только насупился, очевидно, не веря, что такое хоть когда-нибудь случится.
Аттис уже хотел было выпроводить детей и спокойно обсудить с братом один насущный вопрос, который касался безопасности Леантины, как раздался голос молчавшего все это время Герэта:
— Мне надо кое-что сказать вам всем.
Присутствующие с любопытством посмотрели на молодого человека.
Принц прочистил горло, исподлобья глянул на отца и заявил:
— Я вчера сделал предложение руки и сердца леди Аране. Мое решение окончательно и бесповоротно. Надеюсь, вы не станете меня отговаривать.
Его величество воззрился на старшего сына в великом изумлении, дядя насмешливо задрал брови, Эдвин едва удержался от смеха, а Леа протянула принцу руку и серьезно сказала:
— Поздравляю, надеюсь, она согласится. Тогда у тебя будет самая любящая, верная и бесстрашная жена в нашем королевстве.
— Я не возражаю, раз уж она так тебе дорога, — развел руками король, поинтересовавшись: — Но ты уверен в выборе?
— Абсолютно! — твердо ответил его высочество, просияв лицом от свалившегося на него счастья.
— Что, Аттис, накрылись медным тазом твои династические союзы? — насмешливо поинтересовался Рикквед.
— Ничего, — улыбнулся властитель Энданы, невозмутимо пояснив: — У меня есть еще четыре дочери и сын, а понадобится — и про тебя вспомню!
Его светлость отвесил шутливый поклон августейшему брату:
— Спасибо, ваше величество, что не теряете веры в старого инвалида!
Аттис вздохнул:
— А я еще задаюсь вопросом, в кого пошел характером Эдвин!
Рикквед, рассмеявшись, подмигнул племяннику, тот довольно хмыкнул и потянул за рукав сестру.
— Пойдем отсюда скорее, а то старики сейчас подерутся, а нам придется их с пола поднимать и по креслам рассаживать! — с этими словами юный негодник вытащил принцессу из кабинета. Герэт исчез оттуда раньше — видно помчался к возлюбленной с радостной вестью.
— Нет, ты слышал, что сказал этот нахал! — возмутился вдогонку закрывшейся двери дядя шалопая.
— А чего ты от него ждешь? — усмехнулся король, снова усаживаясь в кресло. — По его меркам мы с тобой действительно старики. Так что если хочешь чувствовать себя моложе, женись и заведи себе детей.
Рикквед вздохнул:
— Не так все просто, Аттис. Не встретил я еще ту, кто меня устраивал бы, а жениться на первой попавшейся — только судьбу смешить. Кстати, почему ты так легко согласился на свадьбу наследника с простолюдинкой? — с интересом взглянул на короля командир "невидимых".
Его величество досадливо отмахнулся:
— Безнадежный случай, я за сыном уже почти год наблюдаю. Он вцепился в эту девушку словно клещ, хотя поначалу пытался бороться с чувствами. Даже уезжал с тобой в Оснирию, помнишь?
— Так это он из-за нее всю поездку мне настроение портил?! — рассмеялся бесшабашный холостяк. — А я все понять не мог, что с ним происходит! Ну, а девочка что?
— Арана? — Его величество выдвинул ящик стола, достал из него листок и протянул брату. — Читай, это донесение моего, гм, соглядатая. Арана предложила Герэту взять ее в любовницы, сказав, что любит его, и большего ей не надо.
Рикквед с интересом прочел отчет и усмехнулся:
— Я думал, что ты для подобных целей используешь только моих людей.
— Ты в это время был далеко, да и не стал бы я обращаться к тебе с подобной ерундой.
— А зря, — серьезно ответил его светлость, вытащив из-за пазухи тонкую связку писем. — Меня, между прочим, волнует судьба племянника. Держи, прочитаешь на досуге, это наблюдения моих ребят.
— Ну, и какие выводы? — с интересом спросил правитель, повертев в руках письма.
— Хорошая девочка, пусть женится! — широко улыбнулся Рикквед. — Нам под эту свадьбу надо всех соседей пригласить, включая короля Кенлира. Познакомимся, невесту уважим, да еще, может быть, и жениха для одной из твоих дочерей подберем. Кстати, тебе не кажется, что старшенькие за отцовской спиной засиделись?
— Кажется, — вздохнул отец большого семейства. — Но не гнать же их насильно! Не нравится пока девочкам никто. Это у них, наверное, тоже от тебя.
— Ну, уж нет, — рассмеялся Рикквед. — Я как раз влюбляюсь так часто, что просто не успеваю сделать предложение очередной своей даме!
Аттис снисходительно покачал головой и посерьезнел:
— Ну а теперь, Рикквед, давай поговорим о делах. Мне надо, чтобы ты до отъезда все-таки попытался обеспечить хоть какую-то безопасность Леа.
Рикквед задумался, потянулся за трубкой и сказал:
— Есть у меня одна мысль.
Глава 22
Поросшие лесом горбы предгорий, размытые утреней дымкой, издалека казались спинами огромных животных, прилегших вздремнуть. Широкая лента реки тянулась к ним извилистой дорожкой, обрамленной с двух сторон лоскутами виноградников.
Небольшое княжество Оснирия, что расположилось к востоку от Энданы, славилось скотоводами и земледельцами. Крохотные отвоеванные у гор клочки земли давали отменные урожаи, позволявшие делать лучшие вина на материке. А немного выше, в горах, рос душистый табак, тоже приносивший княжеству немалый доход. Еще выше, там, где не могли расти ни лоза, ни табак, на лугах высокогорья паслись стада бодливых горных козлов, джуров. Их шелковистая шерсть ценилась ничуть не меньше, чем вина долин.
Маленькое княжество, где власть передавалась от отца к сыну уже двадцать поколений... Завоеватели не раз пытались присвоить этот лакомый кусок, но горцы умели за себя постоять, так что уходили чужие короли не солоно хлебавши. А после того, как один из князей женился на энданской принцессе, Оснирия получила могущественного союзника, готового всегда прислать помощь, случись в ней нужда.
Из-за своей малочисленности оснирийцы крепко держались друг за друга, предпочитая оседлую жизнь на земле предков скитаниям по чужим странам, так что купцов среди них почти и не было. Жители Оснирии не считали торговлю делом, достойным настоящего мужчины, уступая ее ближайшим соседям и гномам.
По земле скользнула быстрая тень, и у леса приземлился грифон. Он сложил крылья, давая возможность спуститься наезднице.
Девушка сняла с грифона седло с ошейником, спрятала их в ближайших зарослях колючего кустарника, обняла животное и сказала:
— Спасибо, Ветер. Лети домой, меня ждать не надо.
Зверь, протяжно крикнув, ласково толкнулся клювом в руки хозяйки, расправил мощные крылья и снова взмыл в воздух. Леантина проводила друга внимательным взглядом, достала из-за пазухи карту, сверилась с нею и уверенно пошла вглубь леса, на ходу срывая поспевшие ягоды ежевики. Через два часа неспешного хода принцесса добралась до висячего моста, соединяющего берега Кии. Перед ним на зеленой поляне паслись маленькие крепкие лошадки, окрасом больше похожие на длиннорогих энданских коров, чем на настоящих коней. Их владельцы вольготно устроились у костра под сенью раскидистого дуба.
Леа, зная, что оснирийские кони чуткостью не уступают сторожевым псам, зашла с подветренной стороны и довольно долго разглядывала представшую взору картину. Двое мужчин негромко разговаривали, раскладывая на чистой тряпице снедь. Один у костра занимался завтраком, сосредоточенно помешивая в котелке. В отряде, если судить по прислоненным к дубу мечам и лукам, было всего три человека. Малюток лошадок паслось четыре.
Леа прищурилась, потянувшись мыслью к одному из животных. Крепкий конек тряхнул длинной гривой, поднял голову, насторожившись, а потом радостно потрусил к убежищу девушки. Уже у самых зарослей он повернулся боком и игриво взбрыкнул, словно приглашая присоединиться к честной компании.
— Умница, — тихо рассмеялась принцесса: на гладком крупе лошадки красовалось клеймо личных княжеских конюшен.
Прятаться больше не было смысла, и ее высочество вышла к костру. "Повар", бросив свое увлекательное занятие, поднялся навстречу, щурясь на восходящее солнце, его товарищи замолчали и тоже повернули головы к Леа. Князь выслал самый почетный эскорт: у костра стоял сын правителя Оснирии, Саха, хорошо знакомый принцессе.
Девушка усмехнулась про себя, представив реакцию княжича, когда он ее узнает. И действительно, лицо юноши постепенно поменяло выражение с доброжелательного на изумленное, потом — на озадаченное и обиженное, словно он обманулся в ожиданиях.
Леа вскинула руку в приветствии и протянула княжичу письмо, предоставив самостоятельно справляться с постигшим разочарованием.
Саха взял свиток, но вскрывать не стал, внимательно разглядывая девушку. Странный это был взгляд, досада в нем мешалась с восхищением.
— Король Аттис обещал прислать лучшего воина Энданы. Что-то изменило его планы? — наконец сказал он.
— Его величество Аттис всегда выполняет обещания, — спокойно ответила Леа. — Как помнится, вы просили колдуна или нечто противоположное.
— Вы волшебница? — с любопытством спросил юноша.
— Нет, я нечто противоположное, — без тени улыбки ответила принцесса и добавила: — Вы бы все-таки вскрыли письмо, Саха. Это сбережет ваше время и мой язык.
С этими словами она удобно устроилась на большом валуне рядом с костром.
Княжич сердито сдернул королевскую печать и углубился в чтение, время от времени с изумлением поглядывая на девушку.
Пока он читал, его спутники некоторое время откровенно пялились на сидящую пред ними девушку.
— Шади, мне мерещится, или нам прислали девчонку? — наконец не выдержал затянувшегося молчания один из мужчин.
Оба воина были старше княжича лет на пять-шесть. Они принадлежали к одному знатному роду: если судить по одинаковым гербам на щитах и однотипным узорам на вязаных безрукавках.
Шади ничего не ответил на вопрос родственника, он не сводил восторженного взгляда с принцессы.
Леа раздраженно поморщилась — насколько все было проще, когда она выдавала себя за мальчика! Тогда никому из соратников не приходило в голову за нею ухаживать, а теперь... Теперь придется доказывать, что меч в ножнах не украшение, и что с ножами она умеет обращаться не хуже самих горцев. Утомительное это занятие. А самое главное, не приносящее и капли удовольствия.
Наконец княжич заговорил.
— Принцесса Леа, вы сильно изменились со времени нашей последней встречи. Простите, что не узнал. Ваш приезд — большая честь для нас, — учтиво поклонился сын правителя.
* * *
Солнце уже минуло зенит, когда выносливые лошадки, привычно карабкаясь по каменистым тропинкам, добрались до узкой лощины, заросшей лесом и густым кустарником. У этой расщелины дорога ветвилась, разбегаясь в две стороны. Одна, широкая и наезженная, вела к столице Оснирии, выросшей в незапамятные времена вокруг родового замка князей. Другая постепенно уводила в горы на северо-восток, становясь с каждой верстой все уже, пока не превращалась в широкую каменистую тропу.
На развилке Саха ненадолго остановился в задумчивости, размышляя, не пригласить ли высокородную спутницу погостить денек-другой у них во дворце, но девушка так уверенно направила конька на другую дорогу, что молодой человек предпочел промолчать.
Леантина оказалась на редкость молчаливой попутчицей. Она очень внимательно выслушала рассказ княжича об опасной магической аномалии, внезапно появившейся на месте крохотного селения. Подойти к ней без риска для жизни теперь было невозможно: люди и животные, переступая невидимую черту, падали замертво, не сделав и десятка шагов.
Конечно, Саха не ждал от принцессы потока слов. Насколько он помнил, ее высочество и в детстве не слыла болтушкой, но теперь девушка больше походила на немую! За всю дорогу хорошо, если десяток слов сказала.
Раздосадованный таким поведением попутчицы, его сиятельство немного приотстал, предпочтя компанию разговорчивых братьев. Один из них вот уже с час упражнялся в остроумии, так же как и княжич, задетый за живое холодным безразличием красавицы.
— Вот ты мне, Саха, скажи, почему король Аттис отправил к нам вместо настоящей помощи всего-навсего девицу, которая и крови-то ни разу в жизни не видела?
Саха только усмехнулся.
— Ты, Крош, не суди сгоряча, — вспомнил его сиятельство первое знакомство с энданкой. — Ножами она орудует не хуже нас с тобой, это я точно знаю. Чутье подсказывает, что меч и лук у нее тоже не для украшения. И вообще, придержи болтливый язык, если не хочешь опозориться. Вдруг принцесса нас понимает.
Крош примолк на мгновение, а потом рассмеялся.
— Ну, нет! Я тут целых два часа разные байки травлю, выбирая посмешнее, а у нее даже локон не шевельнулся. Не может быть, чтобы она нас понимала! Да и не слышал я, чтобы девиц, выросших во дворцах, кто-то учил нашему языку.
Саха кивнул, соглашаясь, и ответил:
— Да, во дворцах не учат, да только и она не во дворце выросла. Неужели, Крош, ты не слышал историю принцессы, попавшей заложницей к азанагам?
— Это она? — изумился воин и уже шепотом продолжил: — Так что, принцесса Леа действительно может понимать нас? А как это узнать?
Саха, пожав плечами, пришпорил лошадь, догнал девушку и прямо спросил по-эндански:
— Ваше высочество, вы говорите на нашем языке?
Леа повернула голову, и Саха заметил в ее синих глазах едва заметную насмешку.
— Каждая образованная девушка из дворцов просто обязана знать язык соседей, — спокойно ответила она на чистейшем оснирском, словно родилась и выросла где-нибудь на берегу Кии.
Позади онемевшего на мгновение княжича раздался звук, словно кто-то подавился, и Саха покаянно сказал:
— Простите невежливость моего кузена, он парень хороший, но вырос в горах и еще не встречал образованных женщин.
Леа кивнула, принимая извинения, и снова надолго замолчала. Саха, полюбовавшись ее точеным профилем, украдкой вздохнул: столько лет прошло, а ничего не изменилось, он по-прежнему не может найти общий язык с дочерью энданского короля.
— Принцесса, ходят слухи, что вы прошли тоннель смерти. Это правда? — наконец решился задать вопрос княжич.
Девушка нахмурила тонкие брови, глаза стали темными, как грозовые тучи, и она негромко сказала:
— Это не тоннель смерти, это наш потерянный путь.
