Дарлина тем временем плавно и незаметно перешла от создания волшебной подушки к лечению вконец расстроенных нервов королевы. С чем тоже успешно справилась — правда, немного не так, как ожидала: вместо того, чтобы просто успокоить женщину, она погрузила ее в глубокий сон. По-видимому, заклинание действовало на людей не так, как на вейанов, но может это и к лучшему.
Из дворца принесли удобный диванчик, и измученную женщину осторожно переложили на него. Верная подруга королевы устроилась рядом в кресле.
Первая фрейлина, громко вздохнув, заботливо поправила на подруге меховое одеяло и снова глянула вверх. Белое пятно детского платьица по-прежнему четко выделялось на фоне грозового неба.
Тонкий нечеловеческий визг, вспоров тишину, заставил испуганно подпрыгнуть на месте фрейлину и разбудил королеву. И пока женщины, схватившись за руки, озирались по сторонам, на вершине башни маленькая волшебница, погрозив сгустившемуся мраку пухленьким кулачком, хлопнула в ладошки, четко произнеся всего несколько слов, не понятных никому, кроме нее самой.
Воздух вокруг ребенка тут же заиграл и заискрился, словно с крыльев тысячи бабочек вдруг разом осыпалась золотая пыльца. Милена довольно рассмеялась, сложила губы дудочкой и осторожно подула. Сверкающее облако послушно отделилось от башни и поплыло к западным воротам. Его подгонял неизвестно откуда взявшийся ветерок.
Королева Роанна, проводив взглядом уплывающее облако, перевела взгляд на Милену и не отводила его до тех пор, пока заунывный, тянущий душу стон не отвлек ее внимание. А когда королева снова повернула голову к башне, успела только заметить мелькнувший светлый подол — непослушная дочь наконец отошла от края.
Облегченно переведя дух, ее величество решила еще раз попытаться проникнуть в Сторожевую башню, однако дверь, ведущая наверх, была по-прежнему закрыта. Зато теперь королева хорошо слышала доносящийся сверху громкий рев. Кажется, у Милены возникла небольшая проблема, потому что плач был скорее сердитый, чем испуганный.
Когда через час вернувшийся во дворец Итирия распутал хитрое заклинание малолетней колдуньи, и ее величество все же добралась до смотровой площадки, она обнаружила принцессу почивающей. Великая колдунья, решившая исход битвы, крепко спала, обиженно всхлипывая. Роанна улыбнулась — спускаться по лестнице малышка пока не умела.
Глава 31
Раненую Леа отнесли не в палаты врачевания, а в ее бывшую комнату. Малышку Милену на время забрала к себе мать. Все, что возможно, врачеватели сделали: магия вейанов помогла срастить сломанные кости и заживить раны ее высочества, но заставить дух вернуться в тело она оказалась не в силах. Прошла почти целая неделя бесплодного ожидания хоть каких-то признаков улучшения. Казалось, чуда не будет, но в одно прекрасное утро принцесса сама открыла глаза.
Первое, что увидела ее высочество, были кудрявые вихры любимого братишки, все еще тянувшего на себе обязанности наместника. Юноша, как в детстве, сидел прямо на пушистом ковре, привалившись спиной к кровати, и, недовольно бормоча, изучал какой-то документ. Рядом высилась небольшая стопка еще не прочитанных бумаг.
По всей видимости, его высочество использовал комнату сестры, как рабочий кабинет, не желая оставлять Леа одну. Принц был достаточно упрям, раз сумел отстоять право находиться у постели больной.
Девушка, протянув руку, несильно дернула наместника за волосы. Он мгновенно оглянулся, расцвел улыбкой и бережно взял руку Леа.
— Хвала Хтару, ты очнулась! — в голосе молодого человека было столько ликования, что принцесса улыбнулась. — Подожди, я только выгляну на минуточку, надо маме сказать, что ты пришла в себя!
Эдвин вскочил, рассыпав по ковру исписанные листки, в два прыжка оказался у дверей, отдал распоряжения слугам и снова вернулся на прежнее место.
— Болит что-нибудь? — участливо поинтересовался Эдвин. — Итирию позвать?
Леа отрицательно покачала головой:
— Нет. Лучше помоги дойти до ванной, я хочу вымыться. И пусть принесут какой-нибудь еды.
— С ума сошла — одна мыться? Ты на ногах-то еле держишься! Подожди, я позову служанку, — воспротивился юноша.
— Эдвин, не надо служанок! Я справлюсь, — отвергла предложение помощи её высочество и скрылась за дверью ванной комнаты.
— Ну что за упрямица! — досадливо нахмурился принц и потянулся к шнуру с колокольчиком — потребовать завтрак.
Через полчаса, когда Леантина выбралась из ванной комнаты, в ее покоях стало намного оживленнее. Присутствовала вся оставшаяся в Награне королевская семья, включая самую младшую из принцесс, а также два друга Эдвина — вейаны Итирия и Дарлина.
Слуги успели накрыть стол, и поздний завтрак плавно перетек в праздничный обед, который тоже мог затянуться, если бы не требование главного врачевателя принцессы. Итирия всех прогнал, давая больной возможность спокойно отдохнуть.
Сам волшебник уходить не спешил. Дождавшись пока в комнате никого не останется, он пристально посмотрел на принцессу.
— Вы позволите задать пару вопросов, ваше высочество?
Любопытство Ученика Хранителя взяло верх над убеждениями врачевателя.
Леа, улыбнувшись, согласилась.
— Почему вы так долго не возвращались? Вы же слышали, как мы вас звали.
Её высочество, уловив мягкий упрек в словах волшебника, стала серьезной и грустной:
— Я хотела разыскать одного человека.
Итирия недоверчиво покачал головой:
— Чтобы встретиться с мертвым, столько времени не требуется! Вы собирались остаться за гранью навсегда?
И хотя речь вейана была спокойна, Леа уловила в ней тень сомнения.
Девушка, невесело усмехнувшись, поспешила успокоить волшебника.
— Нет, я не тороплюсь в божественные чертоги. Просто хотела освободить душу Тиара от власти этой твари, Эллисы, — голос принцессы дрогнул. — Мне горько даже думать о том, что мой... друг после смерти находится в ее руках!
И, видя, что вейан ждет продолжения, бесстрастно закончила:
— Не волнуйтесь, Итирия. Я не собираюсь уходить из жизни раньше отмеренного срока, а насчет остального... Это слишком личное, чтобы обсуждать с кем бы то ни было!
Хранитель слегка поклонился, признавая за принцессой право на тайну, но все же не удержался от последнего вопроса:
— Вы нашли этого человека?
— Нет, — короткое слово сорвалось с губ принцессы, словно тяжелый камень, давая понять — беседа закончена.
Итирия снова поклонился, вышел и осторожно закрыл дверь, оставив девушку в одиночестве. Его вполне устраивало, что ее высочество не посещают мысли о сведении счетов с жизнью. Что же касается умершего, якобы порабощенного Нейман, то эту версию волшебник собирался проверить в ближайшее время. Хранитель многое знал о возможностях пришлых богов и их приспешников, но то, что они могут властвовать над ушедшими за грань без помощи кровавого ритуала, было для него открытием. Кроме того... ведь Нейман сгинула. Какая уж тут власть?
У дверей, ведущих в кабинет Аттиса, молодой волшебник остановился, вспомнив, как принц Эдвин настойчиво звал его с собой, и заглянул в комнату. Зрелище, которое он увидел, заставило вейана улыбнуться.
Наместник Энданы увлеченно выверял серебряным циркулем по самоцветной карте расстояние от гористой опаловой Оснирии до хризолитовых лесов Энданской равнины. Его высочество так увлекся этим занимательным делом, что не услышал, как к нему подошел вейан.
— Эдвин, что это вы делаете? — с любопытством поинтересовался у друга Итирии.
Принц, смущенно пряча циркуль в карман, оцарапал острыми иглами ногу, поморщился и пояснил:
— Пытаюсь рассчитать, сколько времени потребуется отцу на дорогу.
Волшебник с пониманием улыбнулся, чем смутил молодого человека еще больше.
Эдвин снова вытащил инструмент из кармана, повертел его в руках и с тоской в голосе признался:
— Понимаешь, как сто демонят надоела мне эта должность! Веришь, бумажки уже по ночам снятся! И как только отец с ними управляется? Какое все-таки счастье, что я не наследник!
Вейан, которого тоже устраивал этот факт, правда, совсем по другой причине, попытался поддержать товарища:
— Знаете, принц, а вы ведь отлично справились с задачей.
— Ты так думаешь? — встрепенулся наместник.
Его чистые серые глаза засияли от похвалы, как у ребенка, и Ученик Хранителя в который раз подавил улыбку. Искренность Эдвина была, пожалуй, одной из самых замечательных черт его характера.
— Конечно! — уверенно сказал Итирия. — Вы нашли союзников, организовали оборону, отстояли город, разбили врага — разве это не достойно уважения? Уверяю, его величество будет гордиться, что вырастил такого сына!
— Да уж, — усмехнулся повеселевший юноша, — надеюсь, это удержит его от дальнейших замечаний по поводу моей любвеобильности, и от шуточек, что меня сложно дважды застать рядом с одной и той же женщиной!
— Вы так непостоянны, Эдвин? — удивленно вскинул брови маг. — А я что-то не заметил!
Молодой человек отмахнулся:
— Да я с тех пор, как мы вернулись из Вейдалы, ни разу и не.... — тут принц запнулся, видимо, удивляясь этому факту, и растерянно произнес: — Да мне и не хочется. То есть хочется, но только...
Дальше он щекотливую тему развивать не стал, но выглядел настолько оторопевшим, что вейан не стал вмешиваться в ход мыслей, так неожиданно посетивших светлую голову наместника. Итирия уже развернулся, чтобы уйти, но в дверь постучали — на пороге возник слуга. Он держал в руках тонкий, свернутый листок почти невесомой бумаги: до Награны добралась голубиная почта.
Не успел слуга покинуть кабинет, а его высочество развернуть письмо, как в комнату снова постучали, и принцу вручили второе послание. И если первое письмо было запечатано королевским грифоном, то на втором стоял оттиск личной печати наследника Герэта.
Наместник вскрыл для начала официальное письмо, сообщавшее о славной победе и о том, что его величество находится в двух неделях езды от Награны.
Содержание второго письма принц оглашать не стал, а только почесал в задумчивости затылок, широко улыбнулся и, спрятав послание за пазуху, туманно пояснил:
— Посмотрим, что будет!
* * *
Оставшееся до прибытия энданской дружины время Эдвин посвятил заботам о восстановлении разрушенной городской стены, расчистке уничтоженных садов и подготовке их к подсадке. А еще наместнику подсказали, что неплохо бы встретить победителей достойными почестями. Или, проще говоря, устроить большие гуляния с фейерверком и пиром.
Юноша тут же с присущей ему горячностью взялся за подготовку праздника. Еще бы, в кои-то веки выпала редкая возможность организовать торжество на свой вкус!
Горожане перетряхивали сундуки, доставали лучшее платье, заботливо переложенное от моли мешочками с лавандой. Королевский алхимик колдовал над сложными фейерверками. Теперь у него было достаточно искусных помощников-магов, и ученый решил обессмертить свое имя грандиозным зрелищем.
Принцесса Леа, которую всем миром лечили от прицепившейся к ней в Урасте заразы, проводила свободное время с братом и его новыми друзьями. Порой даже против своего желания: Итирия ходил за ее высочеством буквально по пятам, заставляя каждые десять минут выпивать по полчашки удивительно горького настоя. Принцесса шепотом ругалась на всех известных ей языках, морщилась от отвращения, однако пила. Эдвин сочувствовал сестре, но во всем поддерживал друга. Каждый раз, когда Леа передергивало от очередной порции снадобья, принц громко заявлял, что полезность лекарств напрямую зависит от их вкуса, и чем они омерзительней, тем действеннее. И на этот раз юноша не ошибался: таинственная хворь неохотно, но все-таки отступала.
Мучивший девушку кашель стал мягче, вместе со сгустками мокроты постепенно выходила смертоносная пыль умершего мира, окрашивая слизь в густой черный цвет. Легочные кровотечения, так пугавшие родственников ее высочества, тоже прекратились. Цвет лица приобрел оттенок, свойственный молодым здоровым людям, и принцесса наконец стала немного похожа на себя прежнюю. Немного, потому что взор первой красавицы Энданы не изменился — он был задумчив и полон печали.
Иногда, устав от внимания, Леа удирала на Смотровую башню и сидела там часами, бездумно разглядывая расплывающийся в туманной дымке Ледяной хребет. Мешать в такие минуты принцессе не решался никто... Никто, кроме молодого Ученика Хранителя, который не мог позволить больной уклоняться от лечения. Обычно он устраивался за ее спиной, чтобы не мозолить глаза, и деликатно утыкался в очередную рукопись из королевской библиотеки. Только негромкий стук о камень опротивевшей ее высочеству посуды напоминал о том, что вейан еще здесь.
А еще башню частенько посещала младшая сестра Леа. Маленькая Милена серьезно и обстоятельно училась спускаться по крутой лестнице. Королева Роанна в компании придворных дам терпеливо следовала за нею по пятам. Работы у прачек немного прибавилось, потому как спускаться у малышки получалось пока только на четвереньках.
Так пролетели полные повседневных забот двенадцать дней и ночей. На тринадцатое утро прямо на подоконник королевской опочивальни порхнул личный голубь Роанны. Птица отличалась от остальных сизарей цветом и была приучена принимать угощение прямо из нежных ручек королевы.
Роанна, открыв окно, счастливо рассмеялась — любимый супруг обещал выпустить белого голубя, когда до Награны останется меньше четырех часов езды.
Через несколько минут сначала дворец, а затем вся столица наполнились радостной суетой.
* * *
— Леа!
Голос, прозвучал очень четко и заставил девушку мгновенно очнуться ото сна.
Сердце гулко колотилось о ребра — Леа узнала бы этот гортанный кенлирский выговор из тысячи других. Он мог принадлежать только одному человеку, которого не было на этом свете вот уже почти месяц.
Девушка потерла пальцами виски, пытаясь вспомнить, что же ей снилось, но так и не смогла. Одно только она могла сказать точно — Тиара в этом сне не было.
Желание спать как рукой сняло, да и особой нужды в этом уже не было. Комната постепенно заполнялась светом: еще чуть-чуть, и солнце выберется из-за верхушек садовых деревьев, а настойчивый стук в дверь оповестит, что пришло время приема очередной порции отвара.
Принцесса поморщилась — до чего же отвратительное лекарство! Хоть бы один раз поесть, не ощущая противного послевкусия от снадобья во рту!
Леа упрямо вздернула подбородок.
Будь, что будет, но это утро она проведет так, как пожелает! Без лекарства и без вейана за спиной!
Приняв такое решение, непослушная больная быстро оделась, выскользнула из комнаты и через полчаса, выехав на жеребце через западные ворота, пустила его во весь опор.
Обезображенный войной пригород стараниями горожан уже зеленел тоненькими саженцами. Растения прижились на удивление легко. Пройдет всего несколько лет, и они принесут первые плоды, еще вкуснее тех, что собирали прежде. И эта веселая зелень в возрожденных садах внезапно показалась девушке хорошим предзнаменованием.
