Небесный капитан (Авиатор 3)

Оставшиеся сброшюрованные страницы Лиза завернула оберточной бумагой, позаимствованной в магазине, и связала лентой от подарочного набора, приобретенной за гроши в какой-то попавшейся по пути лавке. Затем она зашла в приглянувшуюся ей подворотню, глубокую, сумрачную и необитаемую. Встала в пятне плотной тени у кирпичной стены, вздохнула, выдохнула, прикрыла глаза... и в следующее мгновение была уже где-то "не здесь". Изменилась температура воздуха, его запах, но не только. По мгновенному впечатлению переход состоялся, и Лиза вернулась назад. Как она это сделала, по-прежнему, объяснить было сложно, если возможно вообще. Невыразимое ощущение, сродни тому, что происходит на границе сна и бодрствования. Где-то так.

"Ну, хорошенького понемножку! — решила Лиза, открыв глаза. — Оно конечно, безумству храбрых поем мы песни, но не до такой же степени!"

Слава Богу, она вернулась ровно туда, откуда сиганула к "любезному другу Федору". Вновь стояла посреди своей каюты, дышала ее воздухом, вдыхая между делом и "сладкий дым отечества".

"Дома!"

А ведь могла там, у Федора, и застрять, или прыгнуть по случаю куда-нибудь еще.

"Но ведь не прыгнула!" — остановила Лиза начавшую, было, набирать обороты истерику, что не сулило ничего хорошего.

"Будет!"

Она уронила на пол свои обновки и поспешила к поставцу: душевные метания надо было срочно залить алкоголем. Крепким, вкусным, и без ограничений!

* * *

"Импровизации выходят у меня куда лучше!" — решила она после второй порции коньяка.

И в самом деле, прошлый визит к Федору, хоть и случился посередине беды, завершился на куда более оптимистической ноте.

"Потому что головой думать нужно, а на мочеполовой диафрагмой! — упрекнула она себя, наливая в бокал очередную порцию коньяка. — Думать, а не хотеть!"

"Хотя... — задумалась Лиза, ополовинив содержимое бокала. — Хотеть не вредно, разве нет?"

— Или да! — сказала она вслух и повлеклась к поставцу, чтобы "пополнить запасы".

В дверь постучали, как это и всегда случается, совсем невовремя. Часы показывали восемь утра. За окном, впрочем, по-прежнему было сумрачно. Шел дождь, временами задувал ветер.

"Ну, и кого черт несет на этот раз?"

Лиза унесла в спальню компрометирующие свидетельства прогулок между мирами, открыла дверь, и даже не удивилась, обнаружив в коридоре красотку Нину Аллен.

— Что, — спросила Лиза, впустив в каюту бывшую любовницу, — ночь не спала, утра дождаться не могла?

— Вроде того, — кивнула маленькая женщина. — А ты, я вижу, успела уже набраться... с утра пораньше.

— У меня выдался на редкость паскудный день, — смутилась Лиза. — Ночь, впрочем, не лучше.

— Можешь не оправдываться! — остановила ее Нина. — Ты здесь командир, а не я. Не мне тебе нотации читать. Но учти, Дэйв алкоголь чует за версту и он жутко упертый в этом смысле. Станет цепляться.

— Переживу! — криво усмехнулась Лиза. — Кстати, надеюсь, у вас фактический брак, а не пшик?

— В смысле, сплю ли я с ним?

— В смысле, да, — кивнула Лиза, закуривая. — В смысле, даешь или как?

— Даю, — сообщила Нина и села в кресло. — Во всех позициях и так часто, как получается.

— Правильный подход, — похвалила Лиза. — Carpe diem, как говорили латиняне. Живи настоящим. В том смысле, что надо торопиться, пока здоровье позволяет.

— Мы стараемся, — улыбнулась Нина. — Но ты ведь о другом хотела спросить.

— Да, — не стала спорить Лиза. — Спрашиваю. Какого черта?!

— Хотелось попробовать, — призналась Нина, начиная краснеть.

— Почему со мной? — продолжила дожимать Лиза.

— Ну, ты такая... Большая, высокая... Глаза у тебя красивые... В общем, ты мне сразу понравилась.

— Ну, и как, — не сдавалась Лиза, которой стало вдруг жутко любопытно, — понравилось тебе с женщиной?

— Не разочаровалась, — признала совершенно уже пунцовая Нина.

— То есть, на два фронта собираешься воевать? — удивилась Лиза, забыв впопыхах, что и сама не без греха.

— Теперь скорее да, чем нет, — вздохнула Нина. — Мне и с тобой было хорошо, и с Дейвом кончаю через раз. Наверное, это судьба, открыть в себе что-то новое именно с тобой.

— Ладно, — кивнула Лиза, — я поняла. Но пойми и меня — на борту моего брига между нами ничего нет, и не было. Ни взглядом, ни жестом, никак! Поняла?

— Так точно, командир! — вскочила Нина.

— И потом, — добавила через мгновение, — у меня же тут муж под боком.

— И это хорошо! — усмехнулась ее реакции Лиза. — А теперь скажи, ты на штурмовиках летала?

— Так точно! — повторила Нина свою давешнюю реплику. — На готских "матадорах", баварских "латниках" и на техасских "каманчах".

— Хочешь слетать со мной на коче?

— Это на том, который спарка?

— Именно!

— Когда летим, командир?

— А чего откладывать? — спросила саму себя Лиза, чувствовавшая, что накопившемуся напряжению требуется выход. — Давай, прямо сейчас!

— А это... — смутилась Нина. — Я имею в виду... Ну, ты понимаешь, — скосила она глаза на стакан в руке Лизы. — Это не помешает?

— Да, с чего бы? — удивилась Лиза, но тотчас оценила по достоинству озабоченность бывшей любовницы.

— Не волнуйся! — успокоила в тональности "не ссы, девка! То ли еще будет!" — Я, когда подшофе даже лучше пилотирую. В смысле, осторожнее!

— Хорошо, если так, — не стала спорить Нина. — Дай мне четверть часа, чтобы переодеться, и вперед!

— Не в чем себе не отказывай! Встретимся в ангаре, — улыбнулась Лиза и, не откладывая в долгий ящик, взялась за трубку внутреннего телефона.

Лиза позвонила в ангар, переговорила со старшим механиком Робинсом, который заверил ее, что "зубр" боеготов и может быть выведен на старт в ближайшие двадцать минут. Глаголицу на борту "Звезды Севера" разумели немногие, а вот способных расшифровать руну "Урр", как ни странно, нашлось немало. Поэтому штурмовик — по словам Райта, — сразу же окрестили "зубром", а не "Лизой", как следовало бы быть.

— Отлично! — подытожила разговор Лиза. — Спасибо тебе, Джим! Готовь машину. Я буду через двадцать минут.

Потом она позвонила в командный пункт и предупредила о вылете. А еще потом допила виски и пошла, собирать вещи. Лиза сменила шерстяной блейзер на кожаную куртку "перфекто" — в СССР такие называли косухами, — прихватила кожаный шлем, гоглы и перчатки с длинными крагами, закурила и, не теряя времени, отправилась в ангар. Идти было неблизко, потому что не по прямой, — через палубу, — а по трюмным лестницам и переходам.

Слух о том, что командир собирается полетать, таинственным образом распространился по бригу, как лесной пожар в летнюю засуху. К тому моменту, как Лиза взобралась по трапу в отремонтированный и порядком усовершенствованный ангар, зрители толпились везде, где позволяла техника безопасности и мелкий противный дождь. Тут же, в начале разгонной полосы, "побулькивал", разогреваясь, коч.

— Дождик не помешает? — спросил кто-то из новых офицеров.

— Мне нет, — хмыкнула в ответ Лиза, — а вам — не знаю.

Она взобралась по приставной лесенке в высоко расположенный кокпит, уселась в кресло пилота и с удовлетворением поняла, что кураж никуда не делся, и сердце рвется в небо.

— Отлично!

— Что? — переспросила взбирающаяся вслед за ней Нина.

— Ничего! — отмахнулась Лиза. — Пристегивайся, давай! Сейчас поедем!

Лиза пристегнулась, надела шлем и подключила гарнитуру к разъему в подлокотнике кресла. Кто-то из механиков закрыл колпак, отсекая женщин от внешнего мира, а Лиза между тем прижала ларингофон к горлу, зафиксировала и включила связь.

— Диспетчер! — позвала она. — Здесь Стрикс ! Как слышите меня?

— Слышу вас хорошо, Стрикс! Назовите позывной второго номера!

— Турдус ! — не задумываясь, ответила Лиза.

— Дрозд? — вклинилась в разговор Нина. — Серьезно?!

— Скажи спасибо, что не воробей! — усмехнулась Лиза. — Или ты хотела быть соловьем?

— Проехали! — смирилась с неизбежным Нина.

— Ну, и славно! Башня, разрешите взлет!

— Взлет разрешаю! — сразу же ответил диспетчер. — Одна просьба, командир! Не убейтесь на радостях! Счастливого полета!

"Ну, помолясь!"

Рванули с места так, что чувствительно вжало в спинку кресла. Но это Лиза только примеривалась. Взлет с палубы в бою приравнивается к самоубийству. Самоубиваться она, разумеется, не собиралась. Собиралась чиркнуть по разгонной полосе, оторваться, прошелестеть над близкой землей в створ навигационных вышек, развернуться градусов на девяносто влево и выполнить горку кабрированием. Так и сделала.

— Поскакаааали!

Штурвал на себя, мощность движка на максимум, и пусть умрут завистники!

Угол атаки сорок пять градусов, двигатель визжит, скорость, вопреки тяготению, нарастает, имельман...

"Душа моя — птица!"

— Да! — закричала она в голос, не заботясь о том, кто ее сейчас слушает и слышит. — Да, да, да! Есть! Так! Еще!

Лиза крутила машину, как хотела, а хотела она так и эдак, и еще как-нибудь, но только, чтобы крышу снесло, никак не меньше!

Пробили облачность, и свет ударил в глаза! Но Лизе не привыкать.

"Так держать!"

Проморгала слезы, прикрыла глаза гоглами и поперла дальше — свечой в зенит, и далее везде!

Если верить часам, — но почему бы им и не поверить? — летали всего чуть. Тринадцать минут с копейками, даже кровь вскипеть не успела! Едва начала "побулькивать".

"Разогрев!"

Лиза заложила вираж, легла на крыло, выровняла коч

— Ты там жива подруга? — и, не дожидаясь ответа, пошла мастерить петлю Нестерова.

— Башня вызывает Стрикс!

— На свяазии! — выдавила Лиза, переживая момент перегрузки.

— Пилоты с византийца интересуются, кто ты, Неясыть, есть такой и откуда взялся?

— Передайте — мистер Икс. Некто Никто, где-то так!

Византийца — легкий крейсер из Нового Рима — Лиза видела краем глаза, совершая очередной свой заковыристый кунштюк в трех измерениях, но не придала мимолетному видению никакого значения. Прошла мимо, вращаясь вокруг продольной оси и распевая неприличные песни. Сейчас вспомнила. Но ей нечего было сказать "православным братьям ". Вот она и решила промолчать.

Снова пошла вверх, но уже не горкой, а восходящей спиралью.

— Ну, что, птичка, хочешь порулить? — спросила, несколько обуздав охватившую ее эйфорию. — Или укачало с непривычки?

— Это ты, Стрикс, просто не знаешь, какая я выносливая!

— Тогда, welcome, леди! Принимай управление!

— Принимаю управление!

— Вперед!

Нина пилотировала профессионально, но без экстремизма. Ровно, спокойно, умело. Тем не менее, сразу чувствовалось, она, и в самом деле, всего лишь пилот легких машин. В смысле, не истребитель и не спортсмен. Гражданский специалист. Что тоже неплохо, но определенно совсем не то же самое, что флотский или армейский пилот.

Лиза дала американке немного порезвиться, оценив между делом, ее дарование и потенциал, и снова взяла управление на себя. Прошлась над морем, пробуя разные режимы эксплуатации машины, примерилась к прицелам, оценила дизайн кокпита, обзор и работу навигационных приборов. Поигралась с радиостанцией и компактным, но мощным радиоискателем. Все, как и обещал Егор Иванович, оказалось превосходным. Красивым, удобным и надежным, и все в таком же роде.

"Красота!"

Пока летали, дождь перестал. Ветер разогнал тучи, и садились уже в солнечном сиянии. Разгонная полоса на бригах восьмой серии короткая. Она, если честно, не для штурмовиков строилась, ну или для штурмовиков, но только на самый крайний случай. Всяко-разно пять-шесть скоростных машин погоды не делают. "Звезда Севера" ведь не авиаматка. В лучшие свои времена она служила конвойным крейсером. Но взлетать с брига, точно также как и садиться на него, было все-таки возможно. Лиза такие "танцы" уже исполняла во время африканской одиссеи. Выполнила фокус и сейчас. Тормознула, правда, излишне резко, но в таком деле лучше перестраховаться, чем наоборот.

— Ну, и как? — спросил ее Робинс, едва Лиза спрыгнула на палубу. — Он действительно так хорош, как кажется?

— Он замечательный, Джим! — улыбнулась Лиза. — Я на таком никогда прежде не летала. Просто чудесный! Движок мощный. Видел, как в гору лезет? Обзор отличный. В общем, хорош на все сто!

Глава 5. На посошок, сентябрь 1932 года

"Безумству храбрых поем мы песню!"

Черт его знает, как это происходит, однако же — факт. В ночь со вторника на среду, ее планы рассыпались в прах, и настроение было хуже некуда. Хреновое, попросту говоря, настроение. Но в среду с утра Лиза "обкатала", наконец, своего "дареного коня", от души начудив в небе над Роттердамом и "в окрестностях", и в четверг проснулась совершенно счастливая. В кают-компанию к завтраку вышла в отличном расположении духа. Съела под разговор с Рейчел тарелку манной каши, два крутых яйца и большой кусок жирного сыра. И все это, разумеется, с белым хлебом и сливочным маслом. Добавила к вышеперечисленному булочку с корицей и большую кружку кофе со сливками и вышла из-за стола с ощущением, что "жизнь удалась".

— Ты же меня знаешь, Роша, — рассмеялась, глядя на подругу, удивленную ее прожорливостью, — Голод, как у волка, метаболизм, как у свиньи. Перевариваю даже гвозди! Пошли, инженер, покажешь свои закрома!

Потом они долго бродили с Рейчел по машинному отделению, и госпожа первый трюмный инженер показывала командиру Браге все нововведения, улучшения и прочие новации, которых оказалось здесь отнюдь немало.

— Машина зверь! — похвасталась Рейчел, когда вернулись к главному пульту. — Но главное, нам удалось поднять мощность на двенадцать процентов и увеличить КПД, и при этом сохранить габариты и надежность. Пожалуй, мы ее даже подняли. Я имею в виду надежность. Так что можешь на нас рассчитывать, чиф, так и знай!

— Знаю!— улыбнулась Лиза. — Полетаем!

— Ты только командуй, командир, — вернула улыбку Рейчел, — машинное отделение не подведет!

Все еще пребывая едва ли не в эйфории, Лиза прошлась по бригу. Везде наблюдалась повышенная, — хотя и без суеты, — сосредоточенная активность: "Звезда Севера" готовилась к длительной и опасной экспедиции, к автономному поиску черт знает где.

"Лемурия... Даже не знаю, радоваться мне или трепетать? Или просто наплевать и жить сегодняшним днем?"

— Капитан, сэр! — обратился к ней вахтенный офицер, когда Лиза поднялась на мостик. — Только что доставлено с нарочным.

И он протянул Лизе конверт из замечательной плотной бумаги, белой, словно бы, шелковистой, украшенной золотыми виньетками, вензелями, гербами и прочей мишурой. Послание было адресовано "Ее превосходительству баронессе ван дер Браге".

"Вообще-то, я благородие, и как баронесса, и как капитан 1-го ранга, но никак не превосходительство, — первым делом отметила Лиза, — Впрочем, может быть у голландцев это как-нибудь по-другому?"

То, что письмо составляли фламандцы или фландрцы было очевидно. Фамилию Лизы написали с приставкой "ван", а не "фон". Такое могли, в принципе, сделать и датчане, но это все-таки вряд ли.

"Датчане назло написали бы фон, а не ван, и все, потому что я Браге!"