На небольшом сервированном подносе стоял кувшин, две серебряные чаши и нарезанные фрукты.
— Как раз вовремя, прошу к столу, дорогая племянница, да, и кто этот молодой человек с метлой тетушки Марты? Внезапно приглядевшись, она увидела, кто сидит в куртке, весящей на Весте.
— Вы поймали Феникса!
Подойдя вплотную к столу Веста потянув носом с удивлением не почувствовала ни в одной чаше следов приворотного зелья. Не может быть. Неужели Губана встретила своего принца? Правда, мужчина, хлопочущий у очага, не очень напоминал принца. Но и Губана не напоминала ту ведьму, которую знала и помнила Веста, разругавшуюся со всем кланам и ушедшую жить на хутор в лес.
— Давай птицу сюда, а сама принеси драконьего эликсира, вам с молодым человеком нужно срочно восстановить силы, эликсир все там же, не перепутаешь, на полке увидишь.
Неохотно выпустив из рук птицу, Веста шагнула в жилище Губаны, под ноги попала сумка, запутавшись ногой в лямке. Веста потеряла равновесие, и полетела вдоль коридора, пока не шлепнулась на пол. Вставая с пола она с удивление огляделась, — жилище Губаны исчезло, она стояла посреди широкой дороги мимо неё мчались странные повозки издающие жуткие звуки и дурно пахнущие.
— Дура, уйди с дороги, задавят! Проорал кокой то мужчина, высунув голову в открытое окно повозки.
Посох Губаны
Губана удобно откинувшись в кресле качалке, скармливала Фениксу остатки жареной рыбы, и обдумывала создавшуюся ситуацию. Феникс уже сносно и осмысленно разговаривал, через день-два вырастет в крупную взрослую птицу. Хотя уже сейчас он мало напоминал недавно вылупившегося птенца.
Племянница исчезла так же непонятно и внезапно, как появился Сергей. Не стабильный во времени портал между мирами? Но кто или что открыло его или периодически открывает? Как круги на воде от брошенного камня. Что было этим камнем? Какое заклинание так коверкает пространство и время? Судьба племянницы её не волновала, скорее, стоило опасаться за город на планете, на которой она оказалась.
Посмотрев на Дона, улыбнулась, — да волхв, но остался живым после ночи проведенной с племянницей Вестой. Удивительно, хотя возможно просто повезло. Сегодня ни что не могло испортить настроение Губаны, да хоть весь мир пусть провалится к светлым ангелам! Посмотрела на великолепные туфельки, качнула ногой кресло и мечтательно посмотрела на убирающего посуду Сергея.
Молодой волхв, сытый и сильно уставший, боролся со сном сидя на пеньке возле очага.
— Дон, волхв с трудом разлепил глаза и повернулся к Губане
— Старший сержант караульный стражи не поменялся? Всё еще жирный Кромсан? На утвердительный кивок Дона улыбнулась,
— Значит, к утру решим вопрос с твоими родственниками и моим кланам. Подвода к нам уже выехала, скоро подъедет, — на метле больше не полетишь и пешком домой не пойдешь. На мгновение кольнуло желание убить Дона, оставить Феникса себе, — ведь это настоящее сокровище, но посмотрев на хлопочущего у очага Сергея подумала:
— не стоит гневить Темного Лорда, — два сокровища за несколько дней, это явный перебор. Да и чем-то понравился ей Дон, резко встав с кресла, посадив Феникса на левое плечо, Губана скрылась в своей хижине, правда почти сразу вернулась, держа в руках посох. На, владей посохом, — для меня он уже тяжелый, давно хожу с другим, а этот в углу пылится, с этими словами Губана протянула посох из настоящего железного дерева обомлевшему Дону...
Подарок был не просто королевским, он был просто не мыслимым. Обладать посохом Губаны — подаренным ей самой! Ночь волшебства продолжалась. Насчет волхва с посохом у Губаны был трезвый расчет, парнишка скорее умрет, чем выпустит его из рук, а волхв с таким магическим предметом был прекрасным телохранителем, пусть и ненадолго. Губана слишком хорошо знала (пусть и не на своем опыте) какую кровавую точку в блестящей карьере ведьмы может поставить обыкновенный арбалетный болт.
Подъехало подвода, возница, оглядев стеклянными глазами Губану, развернул повозку и, не произнеся ни слова, стал ждать. Губана положив в повозку метлу Марты, мешок с недовольно ворчащим в нем Фениксом, ловко в нее залезла.
— Что, ждешь особого приглашения? Это уже относилось к Дону. Дон не стал мешкать и, прижав к груди посох, залез, следом устроившись на куче соломы.
Губана молча ткнула посохом в возницу, тот дернул за стремена, подвода тронулась. Подвода подпрыгивала на каждой яме, коих на дороге было изрядное количество, но Дон это не замечал, почти сразу провалившись в сон.
*
— Альфа, стой, не переводи в ручное управление!
— Поздно.
Боестолкновение двух Дронов, как правило, скоротечно и по вероятностному итогу 50 на 50. Но кораблей хватателей было два, и ввязываться с ними в схватку было не слишком разумно. Шансы на успех были малы даже при автоматическом управлении боем. А при ручном ведении они были равны нулю с большой буквы. Но победа над кораблями хватателей в данном бою Альфу не интересовала. Закладывая очередной вираж, уклоняясь от энергетических лучей, проскальзывая в очередной (десятый или ещё больше раз) между чужими кораблями она смогла всадить заряд в днище одного из кораблей хватателей. И почти сразу энергетический импульс, со второго корабля пробив защитное поле, вывел из строя всю автоматику. Два подбитых аппарата кувыркаясь в пространстве, стремительно приближались к поверхности планеты.
Альфа очнулась от того, что её трясли и шлепали по щекам.
— Первый перестань, я в порядке. Ты-то — как сам? По лицу Первого текла струйка крови из разбитой брови. Костяшки пальцев были ободраны.
-Ты дрался?
Проследив за взглядом девушки Первый сказал:
— Нет, дверь выбивал.
Яркая магниевая вспышка накрыла обоих, жаркая волна воздуха прокатилась следом.
— Автоматика сработала, всё, нет корабля. Идти можешь?
— Не знаю, сейчас проверим.
На счастье переломов конечностей не было, ушибы, порезы и ссадины не считались. Не обращая внимания на сочащуюся кровь из рассеченной брови Первого, зажав сильный порез на руке девушки носком, пошли максимально быстро прочь от места крушения корабля. Впереди показалась насыпь и стальные конструкции. Полосы толстой фигурно выполненной стали были скреплены деревянными брусьями. Странная технология. Но рассуждать времени особо не было.
— Нужно снять браслеты.
— Но они могут взорваться при наших попытках, — слабо возразил Первый.
— Значит, у нас будет по одной руке. С этими словами Альфа, взяв кусок камня, положила руку с браслетом на железную полосу и с силой стукнула. Браслет жалобно пискнул и распался на несколько частей.
— Теперь ты.
Второй браслет повторил участь первого.
— Всё, мы свободны. Пошли вдоль этих железных полос, будем пытаться устроить себе новую жизнь на этой планете. Шли долго, однажды пришлось спешно отпрыгивать от механизма, двигающегося по этим железным полосам. Небольшой населенный пункт, дома, какие то постройки.
— Всё, нам нужно разделиться, я пойду первой, а ты после.
Первый смотрел издали, как девушка о чем-то разговаривала с аборигеном в ярко оранжевой накидке (видимо большой начальник), затем к ней подошли двое мужчин с оружием, о чем — то поговорили и, судя по жестам, пригласили пойти с собой.
Так, сам себе сказал Первый пойду дальше по этим странным деревянным брускам, до следующего населенного пункта.
Выждав некоторое время, проходя мимо этого аборигена (видимо большого начальника), подслушал, как тот говорил в небольшое устройство у себя в руке:
— Потеряшка нашлась, совсем ничего не помнит о себе, медикам сдали.
— Видимо это об Альфе, впрочем, о ней можно не беспокоиться не пропадет.
Дон
Юноша плотнее запахнул длинную куртку, (было совсем не жарко) в последний раз оглянулся на городские ворота, и без сожаления, зашагал прочь по дороге, крепко сжимая посох в правой руке. Наплечная сумка почти не мешала, по причине малого количества вещей и соответственно малого веса. В ней было два пакета с едой, — один с вяленой рыбой, второй с сухарями, имелась и шерстяная накидка, которая могла выступать равно и как плащ, и как одеяло. На поясе висел нож и сосуд с водой из грушевидной тыквы. Где то далеко в наплечном кошеле лежал десяток медных монет разного достоинства, да в кармане куртки в холщевом мешочке лежал трут, кресало и кремень. Вот и всё имущество, чем располагал молодой волхв.
Может он и неправ, может, прав отец и нужно было выкинуть посох Губаны, но гордость не позволила признать правоту отца, а сейчас уже поздно извиняться, слова сказаны. Да и как взять и выкинуть, там работы на целый золотой, а то и больше. Один набалдашник с серебряной головой дракона, — явно ювелиры на заказ делали, да и сам посох вырезан из железного дерева, не в каждой мастерской есть такие заготовки.
Оставалось только идти по грунтовой дороге, куда глядят глаза, искать работу и наставника (если повезет, конечно).
Идти, наматывая на башмаки Дзынь (один Дзынь равнялся полету стрелы выпущенной из кавалерийского лука в четыре локтя) за Дзынем в клубах пыли было совсем не весело. Попутные телеги попадались, но или и так были перегружены, либо возница, только посмотрев на Дона, сплевывал на землю и, хлестнув лошадь, проезжал мимо. Поэтому когда солнце приблизилось к зениту, юноша сойдя с дороги, устроил привал. Выбор пал на маленькую проплешину в лесу у дороги где в тени раскидистого дерева юноша разложил на земле плащ. Ноги гудели, с наслаждением скинув ботинки, не спеша размял ступни, не сразу, но боль и усталость в ногах прошла.
— Так — то лучше пробурчал, Дон, мне еще идти и идти, не хватало повредить — растянуть ногу. Так же не спеша (а куда, в общем, то теперь спешить?) была съедена сушёная рыба с большим сухарем вприкуску. На счет куда глаза глядят, в общем — то не совсем правда, Дон хотел найти волшебника живущего за гнилыми болотами который по слухам разбудил древний ужас гор, — горных троллей и опять же по слухам обучал их воинскому искусству. Уж у такого мастера будет чему поучиться, взял бы только в ученики. С тоской в глазах проводив очередную подводу, Дон надел, ботинки, собрал и положил остатки еды и плащ в наплечную сумку. Так и шагал по дороге, обдумывая предстоящую встречу с могучим волшебником, мысленно репетируя свои слова и фразы, пока не стало смеркаться. Сойдя с дороги, по привычки выработанной вместе с отцом отсчитал тысячу шагов и устроил привал на ночлег. Быстро собрав валежник, сложил костер, часть веток отложил в сторону, — ночь длинная. Тысяча шагов — значит и с дороги костра уже не видно, но и заблудиться трудно. Ночь наступила как всегда внезапно, вот еще биение сердца назад луч Светила пробивался через кроны деревьев, и были сумерки, а сейчас уже на небе звезды и холодный их свет высвечивает уродливые тени. Начал разгораться костер, весело пожирая сухие ветки, тьма отступила, и теплый воздух приятно обдал все тело. Плотно поужинав, Дон, приготовился коротать ночь у костра, подкидывая небольшими порциями ветки в огонь.
Глаза начали слипаться, прижав к груди посох, юноша собрался уже прикорнуть у костра, как вдруг вокруг наступила тишина. Нужно сказать, что в лесу всегда присутствует некоторый шум, — птички чирикают, мелкие зверьки шуршат листвой. В конце концов дует ветер и листья деревьев шуршат. Так вот внезапно наступила полная тишина, и капельки холодного пота выступили на лбу и потекли по спине юноши. Около костра возникла фигура, закутанная во все черное, не произвольно рука с посохом дернулась в защитном жесте, выставив набалдашник в центр (в грудь?) фигуры. Паническая мысль как молния обожгла сознание — подсказала, кто или что перед ним, — это была Черная вдова. Фигура среагировала на направленный, на нее посох, часть фигуры, возможно рука в примирительном жесте замерла над костром, который сжался до горящих углей.
— Пришла посмотреть на меня?
Фигура кивнула и так же внезапно исчезла, растворившись в темноте.
Как известно встреча в лесу Черной вдовы имеет последствия печальные, как минимум скорую и часто мучительную смерть. Появляется она всегда неожиданно и всегда подходит к горящему костру.
Закидывая в гаснущий костер ветки, Дон начал успокаиваться, и когда языки пламени поднялись выше пояса, успокоился совсем.
— Так, кто еще хочет посмотреть на меня — крикнул, Дон в глубину леса.
Видимо зря, через некоторое время к потрескиванию веток стал примешиваться посторонний шум. Что — то (или кто — то) большое не спеша, аккуратно шло на огонь. Тут стало совсем не до бравады, сосредоточившись перейдя мысленно на тонкий план, молодой волхв прощупал окружающее пространство.
Да угроза была и не минуемо надвигалась, бежать по темному лесу или вскарабкиваться на дерево, Дон, посчитал не разумным. Существо больше волка, видимо медведь, прятаться от медведя на дереве глупо, — стащит. Поэтому встав около костра, юноша стал ждать. Тьма расступилась, и к костру вышел единорог, во всем его теле чувствовалась мощь и сила, мышцы буграми перекатывались под шкурой. Его рог был нацелен на грудь юноши (может и не на грудь как потом осмысливал происшедшее Дон, а на посох). Маленькие камушки, вставленные в глаза дракона на набалдашнике, налились красным огнем. Нож, который так и не был вытащен из-за пояса, был сродни зубочистки и максимум мог порезать зверю шкуру. Пришлось действовать на тонком плане:
Двойничёк Дона под питавшись энергией костра, руками стал отталкивать морду зверя — загоняя обратно в чащу. Мотая головой, зверь медленно отступил в темноту, но и Дон без сил повалился рядом с костром.
— Всё на сегодня, эй там, на верху, хватит уже, перебор, неизвестно кому пробурчал Дон.
Мучительно хотелось спать, а костер норовил погаснуть, что было недопустимо. Поэтому когда первые лучи Светила озарили небо, юноша затушил костер, достал из кошеля монету, твердо решив заплатить за место на попутной телеге, и направился в сторону дороги. На тысячном шаге дорога не появилась, пройдя еще двести шагов, и не обнаружив признаков дороги, Дон был вынужден признать, что пошел не в ту сторону, пытаясь увидеть Светило, встал с поднятой головой. Но, Светило упрямо не хотело выходить из— за туч. Метаться по лесу означало уйти от дороги не известно на сколько. Оставалось только стоять на месте, и ждать, когда Светило можно будет увидеть через ветки деревьев. Неизвестно сколько прошло времени в течении которого Дон прыгал на месте, махал руками и боролся со сном на небольшой полянке, — показалось, что прошла вечность. Но вот на краткий миг Светило выскользнуло из туч, и мгновенно сориентировавшись, юноша повернулся к нему спиной, отметил взглядом несколько деревьев (как вехи в пути) и поспешил к дороге.
Огибая очередное дерево, он с удивлением увидел сторожку, — маленький покосившийся домик. Вот только кто и зачем мог здесь жить? Входная дверь была закрыта простой палочкой, которая от старости сломалась в руках Дона.
— Странно, и что несколько лет в сторожку ни кто не заходил?
С этой фразой повисшей у него на губах, но не произнесенной Дон переступил порог. В сторожке было темно, но сухо и намного теплее, чем в лесу. Когда глаза привыкли к полумраку, оказалось, что треть хижины занимала очень длинная печь, сложенная из кустарно обожжённых глиняных кирпичей. Да и сложена она была не очень ладно, как будто первая самостоятельно сложенная печь ученика печника. Но сейчас Дона, это не волновало, можно было закрыть дверь на засов (массивный деревянный брусок), лечь на печь и поспать, завернувшись в плащ. Что и было сделано. Сон был тревожный, стягивало судорогой ноги, пытаясь унять боль, пнул по печи, выпало несколько кирпичей, но судорога прошла и юноша уснул.
