Дэймон подхватил ее и обратился к нескольким молодым людям, все еще находящимся около, и заставил на него посмотреть:
"Дайте мне плащ."
Это была не просьба, и один из мужчин с трущоб, который был лучше всего одет, бросил ему тяжелый черный плащ, облицованный зеленовато-голубым , и произнес, "Возьми его.
Изумительный спектакль.
Это действие гипноза?"
"Это не спектакль," зарычал Деймон, и его голос остановил другого жителя трущоб от вручения ему визитки.
"Возьми ее," прошептала Елена.
Деймон неприветливо взял визитки.
Но Елена заставила себя отбросить волосы с лица и медленно улыбнуться этим людям.
Они робко улыбнулись ей в ответ.
"Когда вы— ааа— выступаете снова..."
"Вы услышите," ответила им Елена.
Дэймон уже нес ее обратно к доктору.
Меггару, их окружили неугомонные дети, дергающие их за плащи.
Только тогда Елена задалась вопросом, — почему Деймон попросил плащ у незнакомцев, когда у него был собственный.
"У них будут ритуалы где-нибудь, теперь, когда их много," горестно сказала миссис Флауэрс, пока они с Мэттом сидели и потягивали травяной чай в комнате пансиона.
Это было время ужина, но все еще было светло.
"Ритуалы, для чего?" спросил Мэтт.
Он так ни разу и не добрался до дома родителей с тех пор как покинул Деймона и Елену больше недели назад, чтобы вернуться в Феллс Черч.
Он остановился у дома Мередит, который находился на окраине города, и она убедила его сперва пойти к миссис Флоуэрс.
После беседы, которую трое из них имели с Бонни, Мэтт решил, что лучше быть "невидимкой".
Его семья будет в безопасности, если никто не узнает, что он все еще в Феллс Черч.
Он будет жить в пансионе, и никто из ребят, которые создали все эти проблемы, не догадается об этом.
Также, без Бонни и Мередит благополучно отправившихся навстречу Деймону и Елене, Мэтт может быть своего рода тайным агентом здесь.
Теперь ему было почти жаль, что он не пошел с девочками.
Попытка быть секретным агентом в месте, где все враги, были в состоянии слышать и видеть лучше чем ты, могли передвигаться намного быстрее тебя, оказалась не была столь полезеной, как это казалось вначале..
Большую часть времени он проводил за чтением интернет-блогов, отмеченных Мередит, ища подсказки, которые могли бы принести им некоторую пользу.
Но в них не было ничего о необходимости каких-либо церемоний.
Он повернулся к миссис Флауэрс, когда она задумчиво потягивала чай.
"Церемонии, для чего?" повторил он.
С ее мягкими белыми волосами и ее нежным лицом и рассеяными, дружелюбными синими глазами, миссис Флауэрс была похожа на самую безобидную маленькую старую леди в мире.
Которой она не была.
Ведьма от рождения, и садовник по призванию, она столько же знала о травяных токсинах черной магии, как о целебных припарках белой магии.
"О, как правило, чтобы делать неприятные вещи," печально ответила она , уставившись на заварку в чашке.
Это чем-то похоже на агитационное собрание, понимаешь, чтобы всех обработать.
Также вероятно они там занимаются черной магией.
Некоторые из них осуществляется с помощью шантажа и "промывания мозгов" -они могут сказать любым новообращенным, что они виновны из-за участия в заседаниях.
Они заставляют их уступить полностью... или что-то в этом роде.
Очень неприятно."
"В какой мере неприятно?" упорствовал Мэтт.
"Я действительно не представляю, дорогой.
Я никогда не была ни на одной."
Мэтт задумался.
Было почти семь, время нала комендантского часа для всех младше восемнадцати лет.
Похоже, что 18 лет — это верхняя граница возраста, когда ребёнок может стать одержимым.
Конечно, это был неофициальный комендантский час.
Отдел шерифа, казалось, понятия не имел, как иметь дело с любопытной болезнью, которая проявлялась у молодых девушках Фелс Черча.
Запугать их? Но это полиция была в ужасе.
Один молодой шериф еле успел выскочить из дома Райанов перед тем, как его вырвало, когда он увидел, как Карен Райан откусила головы своим домашним мышам и что она сделала с оставшимися частями мышек.
Запереть? Родители и слышать об этом не хотели, не важно, как ужасно вели себя их дети, и насколько очевидно было то, что они нуждаются в помощи.
Ребята, которых отвозили в соседний город на приём к психиатору, держались скромно и говорили спокойно и логично... все пятьдесят минут, пока были на приёме у врача.
Зато на обратном пути в Феллс Чёрч, они отыгрывались по полной программе: повторяли каждое слово своих родителей, прекрасно им подражая, издавали изумительно реалистичные звуки животных, говорили сами с собой на каком-то азиатском языке, или поддерживали шаблонный, но, тем не менее, пугающий, разговор.
Ни обычная дисциплина, ни обычная медицинская наука казалось, не могут найти решения проблем с детьми.
Но больше всего родители были напуганы тем, что их сыновья и дочери стали исчезать.
Сначало, предполагалось, что дети уходят на кладбище, но когда взрослые попытались следовать за ними на одну из их секретных встреч, они нашли пустое кладбище — даже внизу возле тайного склепа Хонории Фелл.
Дети, казалось, просто ... исчезли.
Мэтт понял, что знает ответ на этот вопрос.
Эта чаща в Старом Лесу еще стояла рядом с кладбищем.
Одно из двух или Силы Елены во время духовного очищения не дошли до этого места, или это место настолько злобное, что смогло устоять во время очищения.
И Мэтт очень хорошо знал, что Старый Лес был уже полностью во власти китсунов.
Ты мог сделать всего два шага в чащу и потратить всю оставшуюся жизнь, чтобы выбраться из неё.
"Но возможно, я достаточно молод, чтобы проследить за ними". — сообщил он миссис Флауэрс в итоге.
"Я знаю, Том Пьерлер ходит с ними, а мы с ним одного возраста. Так же, как и с теми, кто начал всё это: Кэролайн передала заразу Джиму Брайсу, а он — Изабель Сайтоу. "
Миссис Флауэрс казалась рассеянной:
"Нужно попросить у бабушки Изабель побольше тех синтоистских оберегов, защищающих от зла, которые она благословила. Как думаешь, Мэтт, ты сможешь это сделать? Боюсь, скоро нам придётся воздвигать баррикады. ", сказала она.
"Об этом вам сообщили чаинки?"
"Да, дорогой, и они согласны с тем, что говорит моя бедная старая голова.
Возможно ты хочешь передать мои слова дроктору Алперт и таким образом она сможет забрать свою дочь и внуков из города, до того как будет поздно."
"Я передам ей это, но думаю, что будет сложно оторвать Тайрона от Деборы Колл. Он действительно помешался на ней — хотя доктор Алперт могла бы убедить Коллов уехать с ними."
"Вполне может быть. Это бы означало, что нужно волноваться за меньшее число детей", сказала миссис Флауэр, беря чашку Мэтта, для того, чтобы заглянуть в нее.
"Я так и поступлю." Это было странно, подумал Мэтт.
Сейчас у него было лишь три союзника в Фелс Черч, и все они были женщинами за шестьдесят.
Одной из них была миссис Флауэрс, по прежнему энергичная, любящая копаться в своем саду и гулять по утрам; другая — Обаасан — прикованная к кровати, маленькая как куколка с черными волосами забранными в пучок, и у которой всегда имелся совет из тех лет когда она была жрицей; и последней была доктор Алперт, местный врач, у которой были стальные седые волосы, кожа темно-коричневого цвета, и абсолютно прагматичное отношение ко всему, включая магию.
В отличие от полиции, она не отрицает, того что происходило, и сделала все, чтобы помочь облегчить страхи детей, а также для оказания консультативной помощи напуганным родителям.
Ведьма, жрица, и врач.
Мэтт полагал, что прикрыт со всех сторон, особенно, учитывая то, что он также знал Кэролайн, которая действительно была одержима в данном случае, и не важно, кем: китсуном, оборотнями или обоими вместе взятыми, плюс что-то ещё.
"Я пойду на заседание сегодня вечером", сказал он твердо.
"Дети шептали и общались с друг другом весь день. Я спрячусь где-нибудь, где я смогу увидеть как они входят в чащу. Тогда я последую за ними до тех пор пока Кэролайн или — не дай бог — Шиничи или Мисао придут к ним.
Г-жа Флуэрс налила ему еще одну чашку чая.
"Я очень беспокоюсь о тебе, Мэтт. Я чувствую, что сегодня будет день с нехорошим предзнаменованием. Не лучший день, для риска."
" Ваша мама вам что-то сказала об этом?" Спросил Мэтт с искреннем интересом
Мать миссис Флауэрс умерла примерно в начале 1900-х годов, но это не остановило ее от общения с дочерью.
"Что ж, в том то и дело.
Я не слышала ни слова от нее весь день.
Я просто попробую еще раз."
Миссис Флуэрс закрыла глаза, и Мэтт увидел как ее морщинистые веки задвигались — она по-видимому искала свою мать или попыталась войти в транс или что-то в этом роде.
Мэтт пил чай и, наконец, начал играть в игру на своем мобильнике.
Наконец,миссис Флауэрс снова открыла глаза и вздохнула.
"Дорогая Мама (она произнесла это слово с ударением на втором слоге), капризна сегодня.
Я просто не могу заставить ее дать мне четкий ответ.
Она говорит, что встреча будет очень шумной, и затем очень тихой.
И ясно — она чувствует, что это будет очень опасно.
Я думаю, что мне лучше пойти с тобой, мой милый."
"Нет, нет! Если ваша мама думает, что это опасно я не буду даже пытаться", сказал Мэтт.
Девушки сдерут с него кожу заживо, если что-нибудь случится с миссис Флауэрс, подумал он.
Лучше не рисковать.
Миссис Флауэрс откинулась на спинку стула с облегчением.
"Хорошо", — наконец сказала она, — "Полагаю, что мне лучше заняться прополкой.
И ещё мне нужно срезать и засушить полынь.
А черника уже должна быть спелой.
Как летит время."
"Что ж, вы для меня готовите и всё такое прочее", — сказал Метт.
"Я хочу, чтобы вы позволили мне оплатить еду и ночлег."
"Я никогда не прощу себе, если возьму с тебя деньги! Ты мой гость, Мэтт.
И к тому же мой друг, я надеюсь."
"Совершенно верно.
Без вас я бы пропал.
А я пойду прогуляюсь по окраине города.
Мне нужно куда-то девать свою энергию.
Мне бы очень хотелось..." он внезапно прервался.
Он собирался сказать, что ему хотелось покидать мяч вместе с Джимом Врайсом.
Но Джим уже никогда не будет бросать мяч.
Не с его изуродованными руками.
"Я просто выйду прогуляться", сказал он.
"Конечно", ответила миссис Флауэрс.
" Пожалуйста, Мэтт, дорогой, будь осторожен.
Не забудь взять куртку или ветровку."
"Да, мэм".
Было начало августа, жаркого и настолько влажного, что можно было гулять в купальных шортах.
Но Метта именно так учили обходиться с маленькими пожилыми дамами, даже если они были ведьмами и во многом остры как скальпель, который он положил в карман перед выходом из дома.
Он вышел на улицу, пройдясь немного, он свернул вниз — к кладбищу.
Теперь, если за кладбищем он засядет в месте где склон спускался ниже чащи, ему было видно любого, кто переходил границу СЧтарого Леса, а его, в свою очередь, не было видно с любого места.
Он спешил туда, бесшумноперебираясь и прячась за надгробиями, стараясь отслеживать любое изменение в пении птиц, которое указало бы ему о приходе детей.
Но единственным пением птиц было карканье ворон в чаще и он никого не видел вовсе — пока не проскользнул в свое укрытие.
Там он увидел, смотрящее ему в лицо, дуло пистолета, а за ним лицо шерифа Рича Моссберга.
Первые слова, шерифа , казались на записанную речь, которую произносит говорящая кукла, которую дергают за колечко на спине.
"Мэтью Джефри Ханикатт, я арестовываю вас за оскорбительные действия в отношении Кэролайн Бьюлэ Форбс.
Вы имеете право хранить молчание".
"И вы тоже," зашипел Мэтт.
"Но не надолго! Слышите как одновременно взлетели эти вороны? Дети идут к Старому Лесу! И они близко!"
Шериф Моссберг был одним из тех людей, которые никогда не прекращают говорить, пока не закончат, так что к этому времени он говорил: "Вы понимаете свои права?"
"Нет, сэр! " Mi ne komprenas Dumbtalk (Я не понимаю идиот)!
Между бровями шерифа появилась морщинка.
"Ты сейчас говорил со мной на итальянском"
"Это эсперанто, у нас нет времени! Там они, о боже, Шиничи с ними!" последнее предложение было сказано почти неслышным шепотом, поскольку Мэтт наклонил голову и заглядывал через бурьян на краю клабища, стараясь не задеть его.
Да, это был Шиничи, он шел за руку с девочкой лет двенадцати.
Мэтт смутно знал ее: она жила возле Риджмонта.
Так как же ее звали? Бетси, Бекка ...?
Шериф Моссберг издал слабый мучительный звук.
"Моя племянница", вздохнул он, Мэтт удивися, что он может говорить так тихо.
"Это, на самом деле, моя племянница, Ребекка!"
"Хорошо, просто оставайтесь на месте и держитесь," прошептал Мэтт.
За Шиничи линейкой шли дети , он походил на Сатанинского крысолова из сказки с его черными блестящими волосами которые отдавали на концах красным, и его золотыми глазами смеющимися в послеполуденном солнце.
Дети хихикали и пели, среди них были голоса и совсем маленьких, фальшиво пели "Семь маленьких кроликов".
Мэтт почувствовал, что во рту у него пересохло.
Было мучительно наблюдать, как они идут в лесную чащу, словно ягнята идущие на бойню.
Он должен был сдерживать шерифа, чтобы тот не застрелил Шиничи.
Из-за этого на них мог обрушиться весь ад.
Как только последний ребёнок скрылся в зарослях, Мэтт облегчённо опустил голову, но ему тут же пришлось поднять её вновь.
Шериф Моссберг приготовился встать.
"Нет!" Метт схватил его за запястье.
Шериф вырвался из его хватки.
"Я должен войти туда! У него моя племянница!"
"Он не станет убивать ее.
Они не убивают детей.
Я не знаю почему, но они не убивают."
"Вы слышали, какой грязи он учил их.
Он споёт другую песенку, когда увидит полуавтоматический пистолет Глок (Glock), нацеленный ему в голову."
"Слушайте," сказал Мэтт, "Вы должны арестовать меня, правильно? Я требую, чтобы Вы арестовали меня.
Только не ходите в этот лес! "
"Я не вижу тут ничего, достойного назваться "лесом"", — шериф произнёс эту фразу с пренебрежением.
Между теми дубами с трудом найдётся место, чтобы рассадить всех детей. "
Если ты хочешь принести пользу в этом деле, можешь поймать одного-двух детей, когда они будут выбегать оттуда."
"Выбегать оттуда?"
"Когда они увидят меня, то начнут разбегаться. "
Вероятно они побегут врассыпную, но некоторые из них направятся по той же дороге, по которй они сюда пришли.
Так ты собираешься помогать или нет?"
"Нет, сэр," сказал Мэтт медленно и твердо.
"И — и, послушайте, послушайте, я прошу вас не ходить туда! Поверьте мне, я знаю, что говорю!"
"Я не знаю, чем ты одурманен, парень, но прямо сейчас у меня, фактически, нет больше времени времени на болтовню.
И если ты снова попытаешься остановить меня" — он размахивал Глоком, чтобы закрыть Мэтта — "я привлеку тебя на другом основании, попытке воспрепятствовать осуществлению правосудия.
