— Стоимость драгоценностей ныне сильно упала, — вздыхая, посетовал торговец. — Сами понимаете, народ бежит из страны и сбывает нажитое за гнутые медяки. Еда дорожает, предметы роскоши теряют цену. Во времена кризиса всегда так. Только ввиду вашего бедственного положения, — он посмотрел на девочку в нищенских лохмотьях, что, обнимая ручонками простую плюшевую игрушку, разглядывала золотые цепочки и кольца на витринах, — я соглашусь предложить вам десять...
— Десять миллиардов? — Кицунэ, не дослушав, радостно улыбнулась. Какой щедрый ювелир! Денег хватит на все, и еще даже раздать людям просто так можно, особенно если выдадут в мелких купюрах. По районам бедноты раскидать, всем на радость. — Прекрасно! У вас хорошее лицо, я сразу поняла, что вы честный человек!
— Миллиардов?! — торговец выпучил на нее глаза, наполнившиеся самым искренним изумлением. — Вы просите десять миллиардов рю?
— А вы что, про миллионы? — девчонка пронзила ювелира взглядом, полным возмущения. — Всего десять миллионов?! Они стоят намного больше десяти миллиардов! (приблизительно 300 миллионов долларов нашего времени). Вы вообще каталоги смотрите?! "Изумрудную орхидею" в прошлом году, между прочим, одну за двадцать пять миллиардов продали! А я предлагаю вам, заметьте, четыре раритета, а не один!
— Милая моя, — пробормотал наповал сраженный ювелир. — Вы не путайте мирное, обеспеченное время с...
— А я и не путаю! Потому и прошу всего один миллиард, а не десять!
Торговец в потрясении привстал со стула и принялся хлопать ртом, словно выброшенная на берег рыба.
— Не нужно так нервничать, прошу вас, — Кицунэ испугалась, что у бедолаги станет плохо с сердцем. — Видимо, я зря вас побеспокоила...
— Подождите, — ювелир, весь в липком поту, устало сел обратно на стул.
Он лихорадочно соображал, что делать. Эта девчонка что, совершенно не представляет, куда пришла, и думает, вот сейчас он вынет из-под прилавка десяток чемоданов с деньгами? Даже самые крупные ювелирные лавки в стране заявленными суммами не оперируют! Тут к главам мощных корпораций надо, а не на рынок! Да, страна Камней выкупила в прошлом году у страны Лесов древний символ своей правящей династии, но мыслимо ли требовать с простого ювелира сумму, которую может выделить разве что главный государственный банк? Сказать сумасшедшей гостье об этом? Обрисовать весь глубокий идиотизм ее заявления? Заберет драгоценности и уйдет. Надо срочно привлекать главу клана, пока хозяйка ценностей здесь, а не пошла в другую лавку или не покинула город вообще!
Посыльному бегать далеко не пришлось, весь район ювелиров принадлежал одному клану, и глава жил недалеко от лавок, неусыпно следя за товарооборотом. Не прошло и пятнадцати минут, как был собран целый консилиум из торговцев и представителей клана. Ценности тщательно изучили, и начался жаркий, но короткий торг.
— Ладно, ладно! — Кицунэ, увидев, что Рими боится большого скопления чужих людей, решила выдвинуть вполне удачное, на ее взгляд, предложение. — Я понимаю, что столь большая сумма для кого угодно станет проблемой. А что если мы заключим договор, по которому вам не придется выплачивать ни единой рю лично мне?
— Мы внимательно слушаем вас, госпожа.
— Я отдам вам эти четыре реликвии без какой-либо платы, но... — глаза Кицунэ сверкнули озорством и весельем. — ...на этот вечер и всю ночь я стану хозяйкой Сихоро!
Воцарилась недолгая пауза. Торговцы и представители клана, серьезные и взрослые люди, недоуменно переглянулись.
— Простите, госпожа, но позволите ли уточнить, что вы подразумеваете под "стать хозяйкой"?
— Во-первых, я хочу пройтись по магазинам и приобрести пару вещей, самых необходимых для дальнего путешествия. Все мои покупки должны быть оплачены.
— Уверен, проблем не возникнет, — сказал глава клана, размышляя, не сможет ли эта девчонка попросить что-либо особо разорительное.
— Но как бы я ни старалась, мне не набрать вещей и на сотую долю от цены реликвий. Поэтому, чтобы деньги не пропали, я хочу приказать извлечь со складов города запасы продовольствия и напитков, поставить столы вдоль улиц и накормить всех жителей города, от самых бедных кварталов до самых зажиточных! Я хочу устроить всеобщий праздник, и чтобы никто не ушел обиженным! Самураи должны обеспечить порядок, а музыканты создадут веселую атмосферу! Пусть все едят, веселятся и развлекаются, а чтобы люди не думали о завтрашнем дне, организуйте раздачу зерна в бедных кварталах! По мешку риса в каждый дом!
— Риса?!
— Ну, или пшеницы...
Глава клана задумался и сидел молча почти минуту.
— Уважаемая госпожа, ваше предложение очень интересно, но я не волен принимать столь серьезные и важные для города решения, — сказал он. — Мне неизвестно состояние запасов на складах, и с моей стороны было бы преждевременно обещать, что глава города разрешит провести праздник. Однако есть человек, который может помочь вам в исполнении ваших замыслов, и если она поддержит вашу затею, то мы с радостью сделаем все, чтобы устроенный вами пир стал прекраснейшим событием для всех жителей нашего города!
— Она? Этот влиятельный человек — женщина?
— Девушка, — ответил глава клана и не удержал улыбки. — Глядя на вас, смею предположить, что вы ровесницы.
Посторонних людей боялась не только Рими. То, что "самая обычная" продажа драгоценностей обросла лишними проблемами, Кицунэ совсем не радовало. За главой клана ювелиров она последовала с опаской и в полной боеготовности. Мало ли что на уме у торговцев? Злодеев среди людей множество, и за красивые золотые украшения двух девочек запросто могут убить! Пусть эти дядьки делают что хотят, но ни в какие темные переулки или безлюдные места Кицунэ с ними не пойдет!
К счастью, путь их пролегал по достаточно людным улицам и величественный особняк городского главы, расположенный на холме в центре главных районов, нисколько не похож был на место, где путника могли ограбить в стиле лесных бандитов. Здесь стоит поднять шум, и нападающие сразу отступят, спасая свое доброе имя. Даже если оно на самом деле совсем не доброе.
Войдя в просторный холл большого каменного здания, глава торговцев переговорил со слугой, стоявшим у входа, и тот убежал докладывать хозяевам, а пока гости ждали его возвращения, из города примчался запыхавшийся мальчишка. Посыльный от ювелиров, он принес спешно начертанный договор. По договору лидер клана в обмен на золотую брошь лично обязался оплатить все покупки нижеподписавшейся леди, совершенные в течение двух следующих дней и в пределах двух миллионов рю.
Кицунэ передала главному ювелиру брошь, и тот подписал договор. Всего два миллиона... за бесценок, по сути, но это как первый взнос ради устроения праздника, который станет не просто символом прихода весны. Об этом празднике станет известно по всей стране и, когда люди гор узнают, кто его устроил его на самом деле, кто вернул им украденные бандитами сокровища и подарил радость целому городу, тогда они поймут, что Кицунэ не держит на них зла. Не хочет с ними враждовать. Они поймут, что бояться ее не надо, и тогда... успокоятся? Война закончится, наступит новое время.
Вернулся слуга довольно быстро и пригласил лидера ювелиров следовать за ним.
— Уважаемая госпожа, — Кицунэ, которая баюкала на руках Рими, тотчас попала в окружение из четверых служанок. — Позволите ли вы предложить вам и...
— Это моя младшая сестренка! — сразу развеяв все сомнения, заявила Кицунэ.
— ...Предложить вам и вашей сестре наше гостеприимство? Не желаете ли после долгого и трудного пути расслабиться в ванной и сменить износившуюся одежду?
Ага, расслабиться в ванной. Пригласят гостей помыться, а потом ядовитой воды нальют или отравленный шампунь подсунут. Все сокровища присвоят и будут радоваться, что на праздник тратиться не надо! Знаем мы эти шуточки...
— Не сочтите за то, что нам безразличен наш внешний вид, — Кицунэ поумерила пыл служанок грозным взглядом и нахмуренными бровями. — Но я не могу дать себе волю, пока столь важные для меня дела не завершены! Я не смею даже помыслить заняться мелочными услаждениями и расслабиться, пока душа и сердце мое неспокойны! А потому оставьте меня, прошу вас. Ваше беспокойство легко понять, нам и самим стыдно появляться в обществе благородных людей в неподобающем виде, но дело в том, что вашим господам вовсе не нужно созерцать наше плачевное состояние. Господин главный ювелир оказал мне честь быть посредником между мною и хозяевами этого дома. Как только дела будут завершены, мы сможем заняться собой, а пока... не приставайте!
Последняя фраза была сказана с довольно резкими интонациями и нотками паники, прорезавшимися сквозь показное спокойствие. Служанки в смятении поклонились, попросили прощения за беспокойство и торопливо ретировались. Если немытые посетительницы останутся в холле и не будут показываться на глаза хозяевам, тогда да, проблемы нет.
Коридор был устлан коврами, и потому глава клана ювелиров не услышал никаких знаков приближения людей, хоть и прислушивался, надеясь получить подтверждение слухам, что "Золотая комета" носится по коридорам особняка быстрее стрелы, особенно если где-то появляется что-то интересное.
Ювелир не услышал ни топота ног, ни восторженных перешептываний госпожи со служанками, ни шороха и шелеста тканей пышных юбок нового стиля. Дверь просто открылась, движимая рукой служанки, и в комнату вошла юная леди в бело-синем платье, украшенном жемчугом, бантами и кружевами. Ишида Мицки была одной из самых обсуждаемых и знаменитых в городе людей. Было что пообсуждать, ведь девочка на удивление быстро научилась вить веревки из беззащитного перед ее чарами отца и уже в десять лет от его имени командовала всеми важнейшими людьми города, от изворотливых глав торговых кланов до суровых капитанов стражи. Дошло до того, что в случае каких-либо серьезных проблем главы кланов начали бегать на поклон уже не к Ишида Тацуо, правителю города, а к его дочери, "Золотой комете из Сихоро".
Девушка приблизилась к ожидающему ее торговцу. Стройная и легкая, с необычными для жителей гор синими глазами и волосами цвета спелых пшеничных колосьев. Не просто так поговаривают, что ее мать — белая лиса, бьякко. Маму мало кто видел, стеснительная очень. А вот леди Мицки — истинная дочь кицунэ. Гордая, умная и хитрая. Настоящая красавица, да еще чудеса творит. Город войну и смуту пережил спокойно во многом благодаря ей. Все живы остались, никто не разорился. Вот только в долгах теперь все у ее семьи, но подлости от "Золотой кометы" никто не ожидает. Доверие к правящей семье годами создавалось. Выход будет найден, и, как сказала таинственная гостья с коллекцией реликвий, никто не уйдет обиженным.
— Приветствую вас, Мицки-сама, — ювелир низко поклонился дочери городского главы и, обменявшись несколькими вежливыми, но малозначительными фразами, перешел к делу. Снова поклонившись, торговец протянул девушке уложенную в конверт золотую брошь. — Прошу вас, взгляните. Это одна из лучших находок за всю мою жизнь. Вещь подлинна, и цена ее истинно непредставима.
После того как рухнула империя, находки идут одна за другой. Сначала главный повар младшей ветви императорской семьи, чудом спасшийся от рук бунтарей во время резни в отколовшихся от страны южных регионах. Затем поврежденный дирижабль с грузом прекрасного вина из страны Рек, подбитый бунтарями, с трудом дотянувший до безопасных мест и совершивший аварийную посадку недалеко от Сихоро. Затем телохранитель придворной дамы, израненный и лишенный памяти, бессмысленно скитавшийся по горным тропам.
Что теперь?
— Вы заинтриговали меня, Юшенг-сама, — сказала дочь городского главы, принимая конверт. — Какое-то украшение?
Девушка открыла конверт, вынула брошь и замерла в восхищении, любуясь изящным произведением искусства. Несколько минут она не могла произнести ни слова.
— Откуда, господин Юшенг, у вас такое чудо? — спросила любительница драгоценностей, опомнившись от шока. — Это ведь брошь, воспевающая любовь единого императора к придворной камигами-но-отоме, созданная за триста лет до начала эпохи Войн?
— Это она, моя госпожа. Зная ваш интерес к произведениям ювелирного искусства, я счастлив преподнести вам в дар эту реликвию, достойную лучшего места в имперской сокровищнице! Прошу вас, примите ее в знак моего бесконечного к вам уважения и в благодарность за помощь, оказанную нашему клану в трудные времена...
Минут десять шел обмен любезностями, а затем дочь городского главы вновь спросила об источнике раритетов.
— Моя госпожа, — ответил ювелир, радостно сверкая глазами. Леди в восхищении, а значит, если не все, то большая часть долгов клана, возникших после краха торговой сети, будет списана. — Человек, от которого я получил это сокровище, столь же необычен и интересен, как и сама реликвия. Эту брошь принесла мне бесполая боевая биоформа. В шикарном, но поврежденном платье служанки из богатой семьи и держащая при себе еще семь столь же драгоценных вещей, как и эта...
— Где она сейчас? — глаза Мицки вспыхнули жадным синим огнем. — Она в доме вашей гильдии? Или остановилась в гостинице?
— Она ожидает в холле вашего дома, Мицки-сама. Стеснение из-за плохого внешнего вида помешало ей пройти в дом, и она просила меня стать посредником, но, я полагаю, вы желаете лично познакомится с ней? У нее для вас есть одно, весьма выгодное, на мой взгляд, предложение. Я надеюсь, что вам удастся разрешить достаточно сложную проблему с приведением гостей в достойный вид, что сделать нам пока не удалось. Вам как благородной леди будет проще вызвать доверие у одинокой странницы, несомненно, многое пережившей и научившейся довольно жестко, с подозрением реагировать на проявление гостеприимства незнакомых людей.
— Я сделаю, что смогу, Юшенг-сама.
Служанки, ожидающие у выхода из комнаты, открыли дверь перед госпожой, вежливо распрощавшейся с гостем и пообещавшей ему скорую новую встречу для обсуждения многих важных дел, касающихся клана, долгов и льгот. Девушки, прислуживающие первой леди города и по пятам следовавшие за ней, разделились. Одна осталась проводить гостя, а вторая последовала за госпожой и, выйдя в коридор... поняла, что ждать ее никто не собирался.
Лишь банты и кружева мелькнули в свете ламп, ускользая за поворот коридора. Благо что толстые ковры мешали возникновению совершенно неприличного топота, непременно выдавшего бы посторонним тайну беспрестанной беготни юной хозяйки по дому.
Печально вздохнув, служанка привычно побежала следом за госпожой.
Никто не мог остановить "Золотую комету", только присутствие рядом постороннего, перед которым приходилось заботиться о приличиях, или...
Воин в легкой броне возник перед ней у самого выхода в холл и преградил госпоже путь латной перчаткой.
— Не стоит столь опрометчиво приближаться к непроверенному, постороннему человеку, моя госпожа, — прозвучал голос из округлого шлема, скрывающего голову воина. За парой листообразных прорезей в стальном забрале видны были синие глаза, буквально источающие вселенское спокойствие. — Неосмотрительность и неосторожность унесли слишком много людских жизней, я не намерен отдавать им еще и вашу.
