— И... извини.
— Ладно, ладно. Ох, беда. Значит, кроме как поставить синяк самураю, ты ничего не умеешь? Как же такое могло произойти? — Мицки призадумалась. — А, знаю! Аюми, ты, когда очнулась после стирания памяти, рядом руин каких-нибудь не было? Или большого комплекса, похожего на больницу?
— Были какие-то здания... — осторожно ответила Кицунэ. — Но я не стала их рассматривать и почти сразу убежала.
— Тогда все понятно! — воскликнула Мицки в восторге от того, что ее догадка подтвердилась. — Ты просто не прошла обучение! Кто-то из особо богатых заказал девушку-стража для своего ребенка, но завершить твое создание до кризиса ученые не успели, а потом, когда поняли, что денег заплачено не будет, захотели тебя убить! Бедняжка... — девчонка с жалостью посмотрела на смущенную до крайности оборотницу. — Но тебе повезло. Ты сумела сбежать и, наверное, неплохо поколотила охрану лаборатории! Правда, память эти негодяи все равно успели тебе стереть. Да. Так ведь и было все, правда?
— Не знаю...
— Так и было. Не волнуйся, Аюми-чан. Наша семья возьмет тебя под свою защиту, и папа обо всем договорится. Тебя не убьют и не заберут обратно в лабораторию, обещаю! Тебе больше не надо бежать из страны! Оставайся в моем доме. Мы тебя сами всему научим, и ты станешь просто потрясающей девушкой-стражем! Ты согласна?
— Я... я... — Кицунэ совершенно ошалела от яростного напора со стороны своей новой знакомой. — Я подумаю.
— Оставайся! Зачем тебе уходить? — Мицки представила, как в новом учебном году появится в институте сразу с двумя бесполыми стражами. Теперь-то гордячки из столичных семей, хвастающиеся своими слугами, сделанными по спецзаказу в лабораториях, надежно уйдут в тень. У них ведь в лучшем случае такой слуга только один. А у нее два будет! И воин, и служанка! Все от зависти засохнут! Главное, уговорить новую знакомую остаться. — Аюми-чан, ты будешь мне как лучшая подруга! Больше не надо будет скитаться, голодать и подвергать себя опасностям! Теперь у вас обеих есть дом. У тебя и твоей сестренки.
Оборотница растаяла. Какой все-таки хороший человек эта девочка! Совсем ведь не знает Кицунэ, а так добра к ней! Надо хоть чем-то ее удивить в благодарность.
— У меня есть один особый талант, Мицки-чан, — сказала Кицунэ, таинственно улыбнувшись. — Я в совершенстве владею искусством иллюзий!
— Гендзюцу? Ими много кто владеет. А что ты подразумеваешь под "совершенством"?
— Я могу... могу сотворить целый волшебный мир! Такие красочные видения, что их нельзя отличить от реальности!
— Ничего себе! Мне однажды подружка показала иллюзию, как с неба опускается маленькая птичка и садится ей на ладонь. Так мило было! Стражи и учителей, правда, сразу понабежало... ругаться все стали... говорили, что мы хоть и дочери самураев, но играть с опасными способностями не должны. Говорили, что гендзюцу — это просто глупые галлюцинации и пользоваться ими для благородных леди стыдно.
— Ох, везде одно и то же. Такое ощущение, что все ненавидят гендзюцу, а ведь иллюзии такие красивые!
— А мне ты покажешь свое гендзюцу, Аюми-чан?
— А можно?
Мицки с видом заговорщика глянула по сторонам и кивнула.
— Давай! Только осторожно. Там, за дверью, один зануда-самурай. Если что-то почувствует, сразу ворвется и все испортит!
— Ладно, я потихоньку, — ответила Кицунэ шепотом и поманила рукой сестренку. — Рими-чан, иди ко мне. Сейчас я сотворю одну простенькую магию, и мы окажемся в волшебном лесу!
— В волшебном лесу? Где живут духи и сказочные звери?
— Да. Но если мы кого и встретим, то только доброго. Злых там никогда не бывает! Ну что, готовы?
Рими и Мицки кивнули в ожидании чуда.
— И-и-и... раз! — Кицунэ взмахнула руками, и мир вокруг них преобразился.
Над головами развернулось бескрайнее синее небо. Высокие деревья с раскидистыми зелеными кронами тянулись к щедрому солнцу и бросали приятную тень на крошечное озерцо, в которое превратился бассейн. Мицки с изумлением почувствовала у себя под спиной круглую речную гальку и вдохнула аромат летней травы, густо растущей по берегам озерца.
На какой-то миг она даже действительно поверила, что перенеслась в удивительный лес, живой и настоящий. Поверила на один миг. Ровно столько, сколько длилась иллюзия.
С треском и взвизгом, словно где-то оборвались до предела натянутые струны, иллюзия исчезла, и ошалевшие девочки начали озираться по сторонам, не понимая, почему сказка кончилась и откуда доносится полное испуга нытье.
Кицунэ рядом с Мицки и Рими не было. Она лежала на полу ванной комнаты, лицом вниз, придавленная коленом взбешенного самурая, и ревела со страху, не без причин прощаясь с жизнью.
Кинтаро, ворвавшись в комнату, первым делом смел со своей хозяйки влияние чужой Ци, а затем, ухватив за волосы сидящую рядом с Мицки злодейку, вытащил Кицунэ из бассейна и швырнул ее на пол. Теперь хвастливая лиса извивалась под его коленом и завывала в ужасе. Если бы она хоть попыталась сопротивляться и контратаковать, страж мгновенно убил бы ее, но перепуганная девчонка не успела даже в малой степени подготовиться к нападению и теперь лишь бестолково дергала руками и ногами.
— Кинтаро! — закричала Мицки, опомнившись от первого потрясения. — Что ты делаешь?! Отпусти ее немедленно!
— Нет! — самурай, игнорируя крики хозяйки, завернул руки Кицунэ за спину и рывком поставил пленницу на ноги. — Я вышвырну эту бродягу из вашего дома! Можете мне потом приказать совершить самоубийство, но она больше к вам не приблизится!
— Я приказываю тебе отпустить ее, Кинтаро!
— Ради вашей безопасности, госпожа, я отказываюсь выполнять этот приказ! Вы не понимаете всю опасность гендзюцу! Влиянием Ци на мозг можно многое натворить! Незаметно стереть или изменить память, записать на уровень подсознания стремления или желания, подчинить человека, заставить его выполнять любые приказы! Я не знаю, что эта мерзавка намеревалась сделать, но у меня нет ни малейшего желания видеть ваше превращение в безвольную куклу! Даже если вы не верите в опасность, даже если вы возненавидите меня, я... буду вас защищать!
— Отпусти! — Кицунэ безуспешно пыталась вывернуться из его хватки.
— Драгоценности останутся у нас в качестве извинения за причиненное беспокойство. — Кинтаро потащил Кицунэ к выходу. — Мы дадим вам денег и еды, вернем ваши вещи. Потом, исключительно из-за заступничества леди Мицки, мы позволим вам покинуть город. Даже не вздумайте возвращаться!
— Кинтаро, стой! — Мицки подбежала и вцепилась в его локоть. — Стоять! Я же тебе сказала!
— Остерегайтесь приближаться к этому дому, Аюми-сан. — Кинтаро уже подволок Кицунэ к выходу. — Увижу вас снова... обезглавлю без разговоров!
— Да что ты пристал?! — Кицунэ напряглась, готовясь начать интенсивно сопротивляться и подключать к делу свои боевые навыки, но вспыхнувшая боль в боку мгновенно лишила ее и дыхания и воинственности. Хлопая ртом, как выброшенная на берег рыба, она скрючилась и повисла на руках самурая.
— Знай свое место, шиноби, — свирепея еще больше, прорычал Кинтаро.
— Раб! — произнесла вдруг Мицки, и самурай остановился, словно споткнувшись. — Отпусти ее.
Руки Кинтаро разжались.
— В сторону, раб, — Мицки отмахнулась от своего стража, и воин сделал несколько шагов прочь от плачущей на полу Кицунэ. — Ты слишком много себе позволяешь! Я никому не позволю быть настолько грубым и бестактным с моими гостями!
— Но Мицки-сама... она почти наверняка агент ваших врагов, подосланный...
— Молчать! Я не желаю тебя слушать! Уходи, раб!
Деревянной походкой самурай вышел в коридор и закрыл за собою дверь.
— Уф! — Мицки шумно перевела дух. — Он, конечно, хороший слуга и надежный защитник, но иногда у него мозги буквально клинит на безопасности! — девушка посмотрела туда, где только что стояла на четвереньках Кицунэ, но той уже у двери не было. Гостья, сама шмыгая соплями, уже сидела в бассейне и баюкала на руках плачущую, перепуганную маленькую сестренку. — Я даже не знаю, как его в столицу с собой брать. Что если он с какой-нибудь придворной леди такой же ужас учинит? Хорошо хоть кодовая фраза работает безотказно.
— Это ты его кодом остановила? — все еще всхлипывая, спросила Кицунэ.
— Да. Он знал, про что говорит, когда расписывал опасности гендзюцу. В его мозгу схема абсолютного подчинения, активируемая кодовым словом "раб". У всех созданных по особому заказу эта схема вложена в подсознание. Бесполых... создают рабами. Поэтому будь осторожна с выбором хозяина или хозяйки, Аюми-чан. Попадешь к плохому человеку, и он кодовым словом будет заставлять тебя всякие ужасы творить!
Кицунэ непроизвольно коснулась своей груди, где, оплетая сердце и легкие паутиной сосудов, таилась ядовитая железа, все назначение которой было — убить боевую биоформу при получении импульса Ци от хозяина-создателя. Хебимару не владел технологией подчинения кодовыми фразами и нашел другой выход из положения.
"Разочаруешь меня — убью".
— Несчастный, — жалостливо всхлипнула Кицунэ. — Наверно, это ужасно — быть лишенным собственной воли.
— Да, мне тоже его очень жаль. Поэтому сегодня был первый случай, когда я применила кодовое слово. А просто так издеваться над человеком я никогда не стану! И тебя, Аюми-чан, я тоже никогда не буду заставлять делать то, что тебе не нравится! Поэтому лучше у меня оставайся. А то кто знает, с какими людьми тебе еще встретиться придется?
Мицки вошла в воду и, присев, взяла Рими за руку. Девочка, даже оказавшись в объятиях сестры, не спешила успокаиваться. Сильный испуг лился из нее отчаянными детскими рыданиями.
— Рими-чан, не плачь, — сказала Мицки, улыбнувшись. — Видела, как я того злого дядьку проучила? Больше он не будет мешать нам играть. Не бойся. Я тебя и твою сестру никому в обиду не дам! Даже собственным слугам.
Вечер обнял сумерками нежащийся в оттепели город. Фонари не горели для экономии электроэнергии, но окна домов зажигались одно за другим, своим множеством позволяя ясно понять, что Сихоро полон жизни. Точно так же, как и в лучшие свои времена. Упадок лишь мельком коснулся его.
Кицунэ любовалась городом из гостиной особняка, расположенного на холме, благодаря чему из его окон открывался великолепный вид на море крыш и светящихся окон. Хорошо быть там, где живут люди. Не то что в ледяных горах или страшном, темном лесу.
Тихо вздыхая, усталая девчонка-странница подошла к столику и села в кресло, которое услужливо подвинула ей служанка. Рими, что всюду следовала за Кицунэ как привязанная, тотчас была подхвачена ловкими руками оборотницы и оказалась у сестры на коленях.
— Я распорядилась подать к чаю поменьше сладостей, — сказала Мицки, усаживаясь во второе кресло, напротив Кицунэ. — Чтобы не испортить окончательно нам аппетит. Скоро будет готов ужин. Надеюсь, вы, Аюми-сан, и ваша милая сестра составите за ужином компанию мне и моим родителям?
— Я с удовольствием познакомлюсь с вашими родителями, Мицки-сан, — отозвалась Кицунэ, чем сразу успокоила собеседницу. Кто знает, откуда взялась такая привычка, но по крайней мере при посторонних странная боевая биоформа следила за собой и фамильярничать не начинала.
— Приятно вечером отдохнуть в хорошей компании, — сказала Мицки после довольно долгой дружеской беседы, в ходе которой она еще раз убедилась, что новая знакомая вполне может вести себя как благовоспитанная леди. — Но господин главный ювелир говорил, что вы пришли к нам не просто так, а с важным делом.
— Да, да, конечно! — Кицунэ вспыхнула энтузиазмом и начала объяснять свою задумку с праздником, а Мицки внимательно слушала ее и, оценивая предложение, все больше приходила в восторг.
Это же замечательно! Главенствующая в городе семья, скопившая немалые богатства во времена благоденствия и пустившая запасы в ход для спасения торговой сети во времена кризиса, уже с беспокойством подумывала о сложной ситуации, в которой оказалась. Все вокруг должны были им большие суммы денег, а кто, скажите, любит своего кредитора? Торговцы нервничали, опасаясь пожизненной кабалы, и страшно боялись каких-либо новых потрясений на рынке, которые могли лишить их возможности выплатить кредиты.
Что же делать? Выбивать из них суммы понемногу? Озлобятся совершенно. Простить? Денег, конечно не жалко, новые налоги с восстановившихся и ведущих торговлю лавок восполнят все потери, но что теперь — отказаться от долгов и подарить все деньги заемщикам? Кто тогда будет с правящей семьей считаться? Сочтут жалостливыми слабаками и начнут деньги клянчить на всякие глупости, от налогов уходить, интриги плести... это скольких повесить придется, чтобы в городе снова поняли, кто тут главный?
Но вдруг появляется... сумасшедшая? Нет, пусть будет "человек с нестандартным мышлением", который просит устроить праздник в обмен на несколько бесценных реликвий. Что если потребовать у торговцев организовать празднование в обмен на отмену долгов? Этими реликвиями, мол, странница вас всех выкупила. Так что давайте отпразднуем!
Город буквально сам засияет! Могут даже сказку какую-нибудь сочинить про богиню-избавительницу. И проблема решена, и реликвии присвоены, да еще и на празднике можно будет повеселиться!
— Какое интересное предложение, Аюми-сан! — Мицки едва сдерживала восторги. Сегодня точно счастливый день для Сихоро! — Я от всей души во всем буду вам содействовать. Осталось только уговорить отца, но... не беспокойтесь, — глаза девчонки озорно сверкнули. — Его я беру на себя!
Еще секунд тридцать она смогла усидеть на месте, но потом терпение ее лопнуло, и она, вскочив с кресла, метнулась к Кицунэ.
— Подожди меня пару минут, Аюми-чан, — склонившись к Кицунэ, шепнула ей Мицки на ушко. — Я быстро-быстро с папой переговорю и вернусь.
Еще мгновение, и неудержимая "Золотая комета" унеслась из комнаты, оставив с гостями только сконфуженных бестактностью госпожи служанок.
Кицунэ же, видя восторги своей новой подруги, только хихикнула:
— Наконец-то нам повезло, Рими-чан! Вот так, неожиданно и совершенно случайно, попали к... нормальным людям!
В трапезном зале малого сторожевого замка на восточных пределах страны Камней звучали голоса и слышался шум, которым обычно сопровождается застолье, но этот пир был необычен. Гарнизон крепости трясся от ужаса, прячась по дальним углам и щелям, даже армейский капитан, командующий заставой, не смел высунуть носа из личных покоев и вел себя тише мыши. На то были причины. Гости, нагрянувшие в замок под вечер, обладали такой гнетущей и угрожающей энергетикой, что людей обычных от них буквально швыряло прочь отвращением и инстинктом самосохранения. Эти люди — союзники страны Камней? При первом же взгляде на них начинаешь задумываться о том, каким же чудовищам ты служишь сам, если у руководства страны ходят в друзьях такие вот яркие личности.
Хино Тайсэй, сидя в большом деревянном кресле во главе стола, не касался еды. Не то чтобы он не был голоден, но, будучи своего рода божеством и воплощением войны, не хотел показывать подчиненным, что нуждается в таких низменных вещах, как пища. Никто никогда не видел Черную Тень спящим, справляющим нужду или одетым во что-либо кроме черного балахона. Нельзя разрушать образ, иначе ныне крепко стиснутая в кулаке шайка монстров начнет творить невесть что и вырываться на свободу. Не стыдно ходить под богом. Но подчиняться человеку многие из особо властных личностей могут не пожелать.
