Глава 1. Глюк
Нельзя пройти обучение у Дракона и остаться в своем уме. Теперь становилось понятно, отчего остальные Хранители были немного с приветом.
Прошло почти два года, как меня заперли в этой скале с Драконом, и я уже на стены лезла не только от методов обучения, но и от нехватки общения.
В свое время я из дворца сбегала из-за этого. А тут не сбежишь. Да и все чаще приходила мысль, что Дракон издевался надо мной. Мстил так людям со вкусом.
"Оставаться спокойной и безмятежной независимо от окружения"
Ну, да, конечно.
Благодаря некоторым особенностям, мне неведом был страх, а чем-то удивить очень сложно. Но, несмотря на это, другие эмоции успешно работали: злость, раздражение, досада, радость, возбуждение, настороженность, обида. А нельзя все это испытывать. Надо контролировать себя, каждую мысль и желание, не допускать срывов. Надо быть аккуратной, чтобы никому не навредить.
И это было сложно. Человек не может быть без эмоций, тогда это уже не человек совсем, а... кукла. Оболочка, хранящая опасную силу.
И я медленно понимала, почему некоторые часто бросали, что Стихийное бедствие — это оружие. С таким обучением и тренировками, Хранитель на самом деле становился хладнокровным оружием. Или щитом.
До того сложно это было — принять и обучиться, — что я проиграла пари, а Дракон самодовольно напоминал о нем еще пару недель, тем самым раздражая и доказывая убеждение, что девушкам сложнее обуздывать силы Хранителя. Мне так и хотелось в ответ поджарить ему хвост.
Я не могла отрешаться, чтобы заглушить весь фонтан эмоций где-то глубоко в душе и оставаться спокойной. Мушу что только не делал, как только не изгалялся, но я все равно с полтычка заводилась или отвлекалась. Даже медитации не помогали.
Мне приходилось висеть над черной пропастью, когда вокруг талии была одна страховка — веревка из моих запасов. Страшно не было, но спустя несколько часов такого "отдыха", он меня начинал раздражать, и в конце я злилась, особенно на Дракона, который не позволял подниматься на скалу, где дремал, ожидая конца занятия.
Или Мушу оставлял меня на несколько дней на дне этой пропасти в глубокой темноте, и в конце я была готова разнести все вокруг, ибо Дракон отбирал мой фонарик. И первый, и второй, и даже заныканый третий.
Мне надо было перетерпеть и успокоиться. А я впадала в ярость и покрывалась сеткой искр, пляшущих по телу, входя в состояние Аватара Дракона с очень плохо контролируемыми золотыми молниями...
Еще в течение ночи приходилось сидеть на одиноком камне в подземном озере. По пояс воды, вся мокрая, холодно, да еще и слабость — приходило только раздражение и злость, а еще желание утопить Дракона там же.
В этом всем разнообразии, которое длилось год и девять месяцев, я провела наедине с ехидным и самовлюбленным Драконом, отличающимся дикой ленью, ностальгией по "раньше было лучше" и любовью к злым шуткам. Даже успела добраться до сорокового уровня, поскольку ежедневно приходило то триста очков опыта, то могло и пятьсот за успехи в обучении.
Пока...
Пока вот не пришла Она.
* * *
Я сидела в темноте с закрытыми глазами и мысленно строила планы на будущее.
Надо было что-то решать, ведь, когда обучение закончится, мне придется вернуться на Санта-Косма, а оттуда в Арселию и принять корону. Надо еще решить судьбу детей моря, за которых теперь отвечала. Ведь осталось какая-то пара месяцев до шестнадцатилетия. Времени, когда Гильдия должна вернуть меня дяде Кирино. А там еще вставала проблема с Йонко Кайдо и отрядом Псов, приглядывающим за мной.
Это все неспроста, и мне не хватало информации, чтобы точно что-то утверждать. Но одно поняла — Кайдо положил глаз на мою силу, желая использовать ее в своих целях, это выглядело логичным, ведь все гнались за этой мощью, даже Мировое Правительство. И Гильдия не могла отказать морскому императору, поскольку пираты их защищают по давнему договору. Любой неверный шаг, который может разозлить Йонко, и детей моря точно сотрут с лица земли.
Вот мне и приходилось строить планы будущего, опираясь на личные знания. И их не хватало. Вдруг неверно что-то поняла и ошибусь в предположениях?
Своих родственников могла защитить только я, но угрожать целому пиратскому императору — глупость. Сотрудничать с ним куда полезнее и выгодней. Так что будем дружить, но и быть его ручной собачкой не дело. Вот и как обойти конфликт? Его Псы говорили, что должны были меня забрать и отвести к нему после четырнадцати лет, а тут их еще и после шестнадцати пошлют отдыхать.
И что делать?
Ведь и с другого бока напирают иные обязательства — перед королевством, чужим для меня, но где мне придется править. Как посмотрит на это Кайдо? И почему ему сразу обо всем не сообщили?
А что делать с дядей, который явно что-то затеял, и в это "что-то" меня не собираются посвящать, лишь будут использовать. Выдать замуж за Винсмоука, получая тем самым прочный союз, а после пойти с войной по Норд Блю, где я буду одним из действующих лиц. Не так ли?
Очень тяжело придумать что-то, чтобы никого не обидеть и всем угодить.
С такими мыслями у меня и шли дни. К чему-то одному я не пришла, но общая канва действий, которые предприму, как только выберусь из этой скалы, уже сложилась — взять курс на Арселию, и не появляться в Гильдии, чтобы пираты Кайдо не разузнали об окончании обучения. Надо разобраться с дядей и его планами. Что ему нужно от меня. А после поговорю с Джаджи Винсмоуком.
Орфео рассказывал, что их семья — гениальные ученые. И я хотела попробовать заключить с ним договор — он помогает решить проблему с рождаемостью у детей моря, а взамен я помогаю ему завоевать Норд Блю.
И после этого отправляюсь в свое путешествие.
Если Кайдо вмешается, то попробую убедить, что хочу пройти свой путь сама, а там, в Новом Мире, присоединюсь к ним.
Нормальный план?
Надеюсь, что да.
Я не опиралась на воспоминания и знания из своей прошлой жизни, спрятав ее в тот Архив, который получила с памятью Предков. Хотела прожить свою жизнь. Это, конечно, круто, но все равно не по себе от мыслей о договоре Системы и меня из прошлого воплощения.
Правда, Система, как выяснилось позже, оказалась иного мнения на этот счет.
Сквозь веки блеснул узнаваемый сине-зеленый свет, выводя из состояния дум. Поскольку я сидела снова на дне пропасти, то темнота была абсолютной, и новый источник слегка ослепил.
Я, нахмурившись, чуть приоткрыла глаза, но застала лишь, как свет тихо погас и исчез.
— И... что это было? — с интересом посмотрела перед собой во тьму.
Первое время, оказавшись тут, создавалось впечатление, что ослепла, и это невольно напрягало. Мушу рассказывал, что многие Хранители тяжело переносили эту часть обучения, им казалось, что темнота поглощала их, съедала, давила и слепила, не говоря уже о всяких подозрительных шорохах. На меня Дракон косился и пытался отыскать то, что могло бы напугать меня. Он с трудом верил, что я ничего не боялась.
Потому и подумала, что это очередная проделка Мушу, и пожала плечами, вернувшись к медитации.
— Ты действительно думаешь, что этот метод тебе поможет?
— Он помогал многим до меня, так что доказано не на одном примере и поколении, — автоматом ответила на задумчивый вопрос, произнесенный звонким женским голосом.
И только после этого распахнула глаза и резко кувыркнулась, подскакивая и вставая в стойку для стрельбы с колена. Пистолет уже был направлен в сторону, откуда донесся голос. Выстрел, и отблеск искр стремительно уплыл в небытие, не осветив ничего, кроме сталагмитов.
— Ха-ха! А ты нервная! Не думала, что стану такой. Хотя... наблюдая за всем этим... м-да. Неутешительно, — кто-то вздохнул с сочувствием.
Но вокруг продолжала царить тьма.
— Где ты? Кто ты? Выходи! — я внимательно с прищуром скользила взглядом по темноте.
— Я столько сил убила хоть на эту возможность, а ты в меня уже стрелять начала. Так что не-ет, повременю пока, — насмешливо ответила мне. — А я — это ты. Точнее, ты — это я.
На мгновение я подвисла от таких формулировок.
В голове стремительно неслись мысли и строились предположения.
Как говорил Орфео? Шизофрения?
Я сглотнула, но не спешила менять позу или опускать оружие.
"А я — это ты. Точнее, ты — это я" — мысленно повторила.
— Ты что... у меня в голове? — уточнила и мотнула оной.
— Ха-ха-ха! Ты на самом деле забавная! — звонко рассмеялась незнакомка, вызывая очень подозрительные мысли. — Знаешь, я вообще на тебя в обиде. Это что еще за бунт?
— Ты о чем? — хмурилась я.
Неужели все-таки сошла с ума такими темпами, что разговариваю сама с собой?
— Нет. Ты только послушай! А потом уже нервничай и дергайся, идет? — весело проговорила она. — Очень-очень давно, судя по тому, что телу скоро будет шестнадцать лет, я заключила один интересный договор с неизвестными доселе силами, которые гарантировали, что я обязательно перерожусь в ином мире, который выбрала сама, сохранив себя — память, личность, все короче, кроме тела. Сечешь?
А меня как громом поразили. Я так и села на задницу на каменный пол.
— Воскресшая?.. — осторожно спросила темноту.
Но... как? Я же этот участок памяти упрятала в Архив. Как так?
Нет. Я точно схожу с ума. Это все из-за особых тренировок Дракона и одиночества.
— Можно просто Настя. Ну, или Стася.
Мое решение до добра не довело. У меня раздвоение личности. Да?..
— Так вот. Мне обещали полное пробуждение в четырнадцать, но... — собеседница вспыхнула негодованием.
— Но?.. — осторожно подтолкнула ее к продолжению, ибо она замолкла в попытке подобрать слова.
— Но что-то пошло не так. Я пробудилась, но не могла ничего сделать. Оказалась в темноте и пустоте. Уже думала, что меня обманули, пока не добралась до Системы. Точнее, она до меня, — задумчиво вернулась к разъяснениям Настя. — Оказывается, произошло поглощение нас. Становление одного целого. Но не до конца. Поглощение бы стерло меня как личность, потому поглотилась только память, ее копия. Но Системе надо было выполнить условия договора, и она оставила меня, дав ключ к возвращению.
Так. Стоп.
Это уже меня обманули.
И да. Раздвоение личности. В прямом смысле.
— Система заключала договор с душой и должна была ориентироваться на нее, — постаралась твердо ответить Стасе, которая рассмеялась на эти слова.
— Как-то и не верится, что ты — это я, — отсмеялась она и вздохнула. — Знаешь, Система заключала договор именно со мной. И должна была переправить меня. А то уже была моя оплошность, что я отказалась проживать осознанную жизнь с самого рождения, перескочив на подростка. Не хотелось окунаться во всю возню младенцем. Долго и нудно, с учетом сохранения всех воспоминаний и осознания себя. Только вот за это время как-то появилась ты. Довольно сильная и хаотичная личность, как передала мне Система, которую поддерживают силы здешнего мира. Оказалось, что чужаков тут не любят — они несут за собой катастрофы.
— То есть... тут, на планете, есть люди из других миров? — нахмурилась я и все-таки убрала пистолет, зацепившись за самое важное и интересное.
— Я спросила то же самое, только ответа мне не дали. Определенного ответа. Хотя сказали, что тут проживают целые народы, пришедшие извне, — вздохнула Стася.
Я приободрилась.
Народы? Не местные? Где? Надо найти их и все разузнать!
— Так вот, о чем я? Ты меня сбила! — возмутилась Воскресшая и фыркнула. — Система мне дала ключ, который поможет выполнить договор!
Приехали.
Я насторожено замерла, боясь худшего, — с них станется избавиться от меня.
— Расслабься, — хмыкнула Настя. — Конечно, тело это я уже не получу, что обидно, ведь мне обещали его. Но и договор исполнится.
— Тебе дадут другое тело? — аккуратно предположила я.
— Нет, — хохотнула она. — Фрукт — его создали на всякий случай. Видимо, Система заметила какие-то неприятные вероятности. Так что я — это, по сути, дьявольский фрукт.
Вот теперь у меня точно в голове что-то коротнуло и замкнуло.
— Система сделала что-то вроде резервной копии меня и сунула ее в дьявольский фрукт, дав тому свои способности, — попыталась объяснить Настя.
— А... мои силы? Я, получается, съела плод и... — что-то стало с моим красноречием, даже слов не могу найти после такого вот.
— Они были у тела изначально, по договору. Так что фрукт никак не повлиял, просто наложился на то, что уже было. А так, если бы кто-нибудь другой съел фрукт, то моя личность поглотила бы то тело.
— И было бы две тебя? — я вскинула бровь и хмыкнула после таких слов.
На самом деле как-то странно выходило.
— Он бы заработал только в том случае, если бы что-то пошло не так. Как, например, сейчас, когда вот ты, твоя личность, взбунтовалась и пошла на поводу у этого дракона. Да уж, нехорошо вышло, ведь фрукт все-таки съела ты.
Мы замолчали. Пауза затянулась, давая нам время принять то, что услышали и подобрать новые темы для беседы, чтобы уже, наконец, расставить все точки над "е".
Но выходило все вполне понятно. В тот злополучный день, когда стукнули 100%, я должна была слиться, а балом бы дальше правила Настя, получив все готовое, все то, чему столько лет я обучалась, тех людей, с которыми подружилась.
Стало снова зыбко и холодно. Вот, чего я на самом деле боялась — потерять себя.
— Не грузись, — вздохнула Стася. — Что случилось, то случилось. Конечно, я обижена, но будем считать, что это досадный форс-мажор. Мне за него уже неплохо отплатили.
— А что тогда с тобой будет? — поинтересовалась я.
— Жить буду. Считай, что у тебя появилась старшая сестра, которая всегда будет рядом, — усмехнулась девушка. — И которой всегда будет двадцать лет.
— Это как? — напряглась от неприятного предчувствия. — Ты будешь жить у меня в голове?
— Не дождешься! — весело ответила она. — Скоро тут разберусь и буду гулять на воле, хе-хе...
Я вскинула брови, с трудом представляя, что там задумала вторая личность.
Но ощущения все равно обещали те еще проблемы.
* * *
Оставшиеся месяцы я в безумной спешке пыталась совладать с эмоциями, которые на удивление немного притупились. И подозреваю, что как раз из-за Насти, которая горела желанием научиться делать проекцию себя вне моего тела.
Ну, что могу сказать — научилась к концу второго года моего тут пребывания. И сопровождался выход, или отделение, не очень приятными ощущениями — холод в теле, и конечности словно иглами колет. Зато девушка теперь довольная носилась по пещерам, пугая Мушу. Он все никак не мог понять, что произошло, и ответ, что это сила моего фрукта мало его убеждал.
А у меня возникало ощущение, что весь мой оптимизм ушел вместе с ней и к ней, ибо после того, как появилась в моей жизни Настя, то как-то и настроение стало падать, и о жизни задумываюсь чаще, да и пессимизм порой накатывал со страшной силой.
