Небрежно махнув рукой, сопроводив жест толикой силы, я заставил просмотренные книги-воспоминания разлететься обратно по своим местам и непроизвольно зевнул. Да так, что едва челюсть не вывихнул. Что ж, дело сделано, пора возвращаться из Матрицы в реальный мир... Хотя, стоп! Раз уж я тут, надо бы прояснить один вопрос. А то неудовлетворенное любопытство сегодня спокойно заснуть не даст.
Сосредоточившись, я выделил каплю силы, оформив ее в пожелание получить то самое недосмотренное воспоминание о разговоре с Регулусом Блэком. Спустя десяток секунд на стол передо мной медленно спланировала книжка в серой обложке. Надеясь выяснить, о чем же хотел напомнить Дамблдор своей 'правой руке', в те времена еще не успевшей обзавестись искусственным глазом, я раскрыл фолиант и неприятно удивился, обнаружив явную недостачу нескольких десятков страниц. Казалось, они были вырваны — на корешке кое-где сохранились ошметки не шире сантиметра.
— Ну что за непруха! — протянул я, понимая, что работа еще и близко не закончена.
Не все директорские воспоминания я восстановил. А то, что книги сами собой заняли места на полках, еще не означает, что они вернули изначальную целостность. И кто знает — может, под каждой второй внешне абсолютно невредимой обложкой скрывается подобный сюрприз. Обреченно вздохнув, я привычно направил на том жиденькую струйку своей силы, но ответной реакции не дождался. Книжица возвращать потерю не спешила. Чувствуя досаду от неудачи, я немного увеличил поток энергии, однако это не помогло. 'Кастрированный' фолиант остался глух и нем к моим потугам, хотя я ощущал — магия не рассеивается в пространстве, а полностью поглощается книгой в моих руках.
Подумав, что хрен вообще эта книжонка восстановится, если оторванные страницы успели случайно 'вклеиться' в какой-нибудь соседний том, я в раздражении выплеснул на воспоминание всю оставшуюся энергию. И это сработало! Обрывки начали медленно увеличиваться, срастаться вместе, распрямляться. Буквально из пустоты возникали чистые страницы, заполняя брешь в покалеченном томе. Глядя на это чудо, я досадливо скривился. Если так придется потеть над каждым 'недолеченным' воспоминанием... Эх, жизнь моя — жестянка!
К тому времени, как процесс завершился, от моего любопытства не осталось и следа. Его поглотила смертельная усталость и глубокое разочарование. Однако старая привычка доводить все до конца не позволила мне сразу 'выйти из сумрака' прямиком в теплую мягкую постельку, а заставила приблизить лицо к страницам, дождаться возникновения яркого свечения и с головой в него окунуться...
* * *
Глядя на танцующие в камине язычки пламени, я предавался мечтам, строя планы на талантливого слизеринца, которому вскоре предстоит сделать нелегкий выбор. Нелегкий, но правильный. Ведь именно он приведет мальчика на вершину славы, не позволив сгинуть в безвестности вместе с хозяином Реддлом... Однако в какой-то момент мои размышления самым бесцеремонным образом прервал торопливый стук в дверь. Поставив кружку на столик, я негромко произнес:
— Входите!
Внутри поневоле завозилось довольство. Неужто Регулус так быстро 'созрел' для ответа? Но нет, это оказался не наследник Блэков, а всего лишь моя целительница. Осторожно заглянув в класс, она несмело уточнила:
— Господин директор, можно?
— Да, конечно! Что случилось? Что-то с Эммой?
Вот только мне проблем с Больничным крылом не хватало! И так Попечители в глотку вгрызаются за перерасход выделенных средств, а если придется привлекать специалистов из Мунго...
— Нет, с девочкой все в порядке! — поспешно сообщила Поппи. — Последствия наложенного проклятия я устранила еще днем. В принципе, Эмму уже можно выписывать, я оставила ее в палате на сутки просто на всякий непредвиденный случай — может, проявятся отсроченные симптомы. Господин директор, я к вам по другому вопросу.
Хм, мне уже любопытно! Раньше колдомедик инициативы старалась не проявлять. Даже магистерское звание мне пришлось буквально насильно совать ей в руки. Надо же — проплатил, заручился поддержкой профессоров, договорился с Коллегией, а она еще нос воротила... Ну да ладно, это дела прошлые, а мы вернемся в настоящее! Я указал гостье на кресло:
— Присаживайся, я тебя внимательно слушаю.
Помфри настороженно присела на краешек, сложила руки на коленях и, опустив взгляд, произнесла:
— Я хотела бы поговорить по поводу Регулуса.
Это мне сразу не понравилось, но я ободряюще улыбнулся женщине:
— И что там с ним?
Целительница глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду, и решительно подняла на меня пронзительно голубые глаза:
— Господин директор, я прошу вас — не вмешивайте мальчика в ваши игры!
Я поначалу подумал, что ослышался:
— О чем это ты?
— Не нужно притворяться, господин директор! Все вы прекрасно поняли! — заявила Помфри. — Я говорю о вашем якобы тайном ордене и противостоянии с коалицией старых семейств. Не нужно вовлекать Регулуса во все это! Мальчику чужда политика, он не намерен играть в войну. Он просто хочет учиться, чтобы исцелять людей! Прошу, дайте ему такую возможность! Он же невероятно талантлив. Усваивает материал буквально на лету и с такой охотой помогает мне в Больничном крыле, что любому ясно — Регулус рожден быть целителем! Умоляю, господин директор!
Я смотрел на молитвенно воздевшую руки Поппи и чувствовал зарождающееся в сознании недовольство. Так и знал, что нельзя было разрешать Блэку эти подработки! Спелись родственные души! Но иных способов дать раскрыться искре таланта Регулуса я не видел. Возобновление специализированно факультатива на фоне надвигающегося противостояния способно подарить Тому десятки ценных специалистов. А у него их и так в избытке. Один Северус чего стоит! И Нарцисса, теперь уже Малфой. Мне же в случае провала придется довольствоваться бесхребетным Тонксом, который пока громко кричит о своем нейтралитете, но когда запахнет жаренным, живо переметнется под мое крыло. Эх, как все-таки обидно, что Сириус оказался конченным раздолбаем, несмотря на приложенные мною усилия, решившим похоронить свои способности!
— Поппи, я был бы рад удовлетворить твою просьбу, но не могу сделать этого, — я сокрушенно покачал головой, усиливая впечатление. — Сам того не понимая, Регулус уже обеими ногами влез в это противостояние. Разве ты не видела метку на его плече? Он уже выбрал сторону и теперь не сможет избежать участия в разгорающемся конфликте, как бы не хотел этого. А единственное, что вселяет в меня надежду на лучшее — осознание, что данный выбор Блэк сделал не по своей воле. Его заставили родители, истово пропагандирующие доктрину чистой крови. Так что я не пытаюсь 'втянуть мальчика в свои игры', как ты мне тут заявила, а наоборот, пытаюсь спасти его. Вывести из-под удара, пока не стало слишком поздно.
— Господин директор, если бы вы действительно хотели это сделать, Регулус не получил бы Темную метку! — с жаром возразила Помфри, окончательно выходя за рамки приличия. — Как Дирборн или Фенвик. Но вам же не нужен просто еще один преданный сторонник, вам нужен шпион в стане Темного Лорда! Разведчик, которому доверяют настолько, что готовы вручить ответственность за собственную жизнь!
М-да, узнаю Поппи! Если понесло, то уже ничем не остановишь — закусит удила и прет напролом, не оглядываясь по сторонам. В свое время именно эта ее черта помогла мне заполучить в школу не просто рядового колдомедика, а дипломированного мастера с перспективой роста. Эта же черта автоматически вычеркнула Помфри из списка вероятных кандидатов в члены Ордена. Нет, в случае нужды на ее помощь можно рассчитывать, однако я понимал, что раненых Пожирателей Смерти целительница будет лечить с тем же энтузиазмом.
— И я еще раз прошу, — продолжала наседать на меня раскрасневшаяся женщина. — Оставьте мальчика! Не губите его талант!
— Оставить? — я криво ухмыльнулся. — Чтобы после выпуска из Хогвартса он пополнил группу боевиков Реддла? Чтобы своими глазами увидел, как Пожиратели Смерти пытают и устраняют неугодных? Ты же наверняка читала газетные статьи, и знаешь методы устрашения Темного Лорда. Он не остановится ни перед чем. А Регулус не сможет ослушаться его приказов и, в лучшем случае, станет исцелять закоренелых маньяков, покрывших свои руки кровью невинных. В худшем же...
— Журналисты преувеличивают! — не дала мне закончить Поппи. — Регулус рассказывал, что их организация не опускается до террора, а все те жертвы, о которых кричат газетные заголовки, пали от рук обычных бандитов, с которыми не может справиться наше Министерство!
Я начал злиться:
— Да, конечно! А сам Реддл — истинное воплощение добра и справедливости! Поппи, я прекрасно знаю, какими лозунгами Пожиратели заманивают наивную молодежь в свои ряды. Гриндевальд действовал по сходной системе, и что из этого получилось? Будь уверена, самозваный Лорд Судеб закончит так же, если не хуже! Но при этом он обязательно потянет за собой на дно небытия многих перспективных магов, одним из которых является Регулус. Именно поэтому сейчас я хочу дать мальчику реальный шанс на спасение. И надеюсь, он им воспользуется.
— Шанс? Да вы петлю ему подсовываете!
Ну, это уже явный перебор! Что она о себе возомнила?! Забыла уже, кто ее из нищеты вытащил, дал работу, подарил престижное звание, холил и лелеял на протяжении многих лет?! Вот же, стерва неблагодарная!
— А у тебя есть вариант лучше? — мрачно уточнил я.
— Есть! Я собираюсь предложить Регулусу стать моим личным учеником. Свое звание магистра я получала в Европейской Коллегии Целителей, поэтому, в случае чего, мальчика можно оперативно вывести из-под удара, отправив на стажировку во Францию. Или Испанию. Или даже Болгарию... Да куда угодно, пока здесь все не утрясется! А до тех пор, пока ситуация позволит, он будет обучаться у меня, в Хогвартсе, где его никто не посмеет тронуть.
Ага, проще говоря, не только не завести полезного агента в рядах Тома, но и подарить Реддлу полноценного магистра-целителя! Прелестно!
— Нет! Этот план не годится, — сухо констатировал я, чувствуя, как остатки моего терпения истаивают, словно предрассветный туман.
Помфри не сдавалась:
— Но если Регулус принесет мне клятву...
И тут я окончательно потерял контроль над эмоциями:
— Ты меня вообще слышишь? Я сказал — нет, и точка! Пока ты работаешь в школе, никаких личных учеников у тебя не будет, иначе, клянусь...
Яркая вспышка, сопровождавшаяся громким жалобным звяканьем подноса с заварником, не дала мне закончить. Покосившись на столик, боязливо отодвинувшийся от моего кресла на пару дюймов, я смущенно прочистил горло. Надо же — стихийный выброс, как в далеком детстве! Это все от нервов. Спокойнее нужно быть, мягче! Я же все-таки мастер окклюменции, так почему срываю свою злость на недалекой подчиненной вместо того, чтобы воспользоваться простейшим методом очистки сознания? Нехорошо это. Непрофессионально!
— Прости, Поппи, — я виновато посмотрел на испуганного колдомедика. — Я не должен был на тебя кричать. Хотя и сильно разочарован твоей детской наивностью и нежеланием понимать простые истины. Ведь если ты сейчас примешь клятву у Регулуса, то не только не спасешь мальчика, но и сама подставишься под удар. А также автоматически подставишь меня, ведь именно я отвечаю за сотрудников школы, и потому сделаю все возможное, чтобы не допустить их участия в противоправных действиях террористической организации. Как добровольного, так и принудительного.
Растерявшая весь свой энтузиазм женщина понурилась и глухо произнесла:
— Я... я понимаю, господин директор.
— Вот и хорошо, — миролюбиво улыбнулся я. — Давай я налью тебе чаю, и мы подробно все обсудим. Беседа — это именно то, что нам сейчас нужно! Быть может, когда я поделюсь с тобой известными мне фактами о сподвижниках Тома Реддла, ты изменишь свое мнение.
Повернувшись, я потянулся к заварнику и краем глаза заметил резкое движение. Палочка привычно скользнула в ладонь, но направить ее на Поппи я уже не успел. В следующий миг моей груди коснулся луч заклинания, и все мои мысли, все мои желания улетели куда-то далеко-далеко. На душе стало так легко и свободно, что я застыл с глупой улыбкой на губах. А колдомедик решительно поднялась со своего кресла и сухо произнесла:
— Да, может, я и наивна... Но у целителей тоже есть зубки! И пусть учеников мне уже не видать, Рега ты не получишь!
Помфри коснулась моего лба кончиком своей волшебной палочки, и я ощутил, как мое опустевшее сознание заволакивает темной пеленой. Очертания окружающих меня предметов внезапно утратили четкость, стали расплываться, превратившись в бесформенные цветные пятна. Остались только глаза. Пронзительно голубые, ставшие для меня целым миром. И голос. Уверенный, властный, которому было невозможно не подчиниться.
— ТЫ ЗАБУДЕШЬ О РЕГУЛУСЕ БЛЭКЕ! РЕГУЛУС БЛЭК БЕСПОЛЕЗЕН ДЛЯ ТВОИХ ПЛАНОВ! РЕГУЛУС БЛЭК НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ ТВОЕГО ВНИМАНИЯ! РЕГУЛУС БЛЭК НЕ ГОДИТСЯ НА РОЛЬ ШПИОНА! ПОВТОРИ!
Мой рот, без какого-либо участия разума раскрылся и послушно исторг из своих недр:
— Я забуду о Регулусе Блэке. Регулус Блэк бесполезен для моих планов. Регулус Блэк не заслуживает моего внимания. Регулус Блэк не годится на роль шпиона.
— ХОРОШО! — грохотало в пустом сознании. — А ТЕПЕРЬ ТЫ ЗАБУДЕШЬ О МОЕМ ВИЗИТЕ! ОБЛИВИЭЙТ!
Глаза исчезли. Вместо них моим миром стали язычки пламени, устроившие веселый танец на тихо потрескивающих бревнышках... Как же хорошо... Как спокойно и уютно... Не хочется ничего делать... Только мечтать о разном... Например, о власти... Или о величии... О народном признании... Вообще, на свете есть множество хороших вещей, о которых стоит мечтать!
Улыбнувшись, я взял кружку и обнаружил, что чай в ней успел остыть. Да уж, правду люди говорят, за приятным занятием время летит незаметно. Но довольно мечтаний! Пора проведать старину Аластора и напомнить ему о...
* * *
'АЛЬБУС!' — этот истошный мысленный вопль безжалостно выдернул меня из уютного кресла и швырнул в непроглядную темноту. Попытавшись пошевелиться, я почувствовал сильнейшую боль, от которой перед глазами заплясали яркие звездочки. В голове гудело, собрать мысли в кучу никак не удавалось. Сознание было мутным, а в ушах продолжало греметь настойчивое: 'АЛЬБУС, ПРОСНИСЬ!'.
Сконцентрировавшись, я совершил титаническое усилие и приподнял налитые свинцом веки. Мутные серые пятна вокруг постепенно собрались во вполне узнаваемую картинку погруженной в предрассветные сумерки больничной палаты. Осознав, наконец, что нахожусь в реальности, а не в одном из директорских воспоминаний, я попытался сделать облегченный вздох. Но именно попытался, поскольку даже это нехитрое движение породило вспышку мучительной боли, от которой моя черепушка едва не треснула пополам.
Застонав, я почувствовал, как мне на грудь навалилась смутно знакомая тяжесть. Что-то острое оцарапало подбородок, открывая мне рот, а в следующий миг в сведенное судорогой горло закапала живительная жидкость. Кап-кап... Мое сознание начало проясняться... Кап-кап... Пелена невыносимой боли схлынула... Кап-кап... К телу стала возвращаться чувствительность... Кап-кап... Разум очнулся и заработал на полную мощность.
