Торговец

После Войны Хаоса законопослушные темные маги стали большой редкостью. Сначала по ним прошлись демоны, впрочем, как и по всем остальным. Потом перепуганные люди изрядно проредили уцелевших, мало обращая внимания на специализацию и не понимая, что рядовой владыка мертвых или, к примеру, химеролог врата тварям при всем желании не откроет. Демонологов вообще вырезали под корень и только потом сообразили, что они могли бы стать лучшими борцами с порождениями бездны и принялись кусать локти. Ну а когда все более-менее успокоилось, насколько этот термин к изменившемуся миру стал вообще применим, то выяснилось, что позиции магов вообще и ритуалистов в частности, то есть почти всех из числа заигрывающих с темными силами, прямой контакт с которыми для обычного человеческого существа неизменно фатален, сильно пошатнулись. Места, специально оборудованные для сложных и опасных экспериментов, оказались недоступны, сложные таблицы с расчетами, на которые древние исследователи потратили не одну сотню лет тоже остались в покинутых городах. Плюс за жертвоприношения разумных, даже преступников, в большинстве государств ввели смертную казнь, борясь с расплодившимися, как грибы после дождя, культистами. А кровь животных это все же совсем не то...

В качестве финального штриха сыграл тот факт, что ритуальные маги могли колдовать хоть и мощно, но достаточно медленно, а значит на поле боя с более-менее серьезным врагом без надежного прикрытья, в идеале армии, им делать было абсолютно нечего. Разве что умирать. Поэтому-то метры темных искусств испытывали большие сложности с набором учеников, которые предпочитали при первой же возможности забросить преподаваемую им стезю и переквалифицироваться. Асанта, насколько я знаю, стала ведьмой после того как вдрызг разругалась со своими эльфийскми родственниками, чем-то очень сильно задевшими полукровку. Ее стезя стала своеобразным плевком в глаз перворожденным родичам. Правда, к чести последних, стоит сказать, что ошибку они вроде бы осознали и пару раз пытались извиниться под предводительством остроухого отца девушки. Но она отвергала их робкие попытки примирения. И теперь никогда уже не сможет помириться с родителем и его собратьями. Разве что на том свете, когда ее долгоживущая, но отнюдь не бессмертная часть семейства все же туда попадет.

-Отпууусстии, — снова зашелся в полувое-полусотне труп. — Бооольнооо.

Но Секрес продолжал тянуть заклинания, прочно прикрепляя суррогатную жизнь к страдающему телу. На мой взгляд, даже излишне прочно. Упокаивать теперь замучается, а самое главное я уже выяснил. Если покойник вообще поднялся, то он не один из слуг Светлого Господина, да и вообще не жрец светлых богов, а просто убийца, раздобывший амулет инквизитора. Некромант, впрочем, уже заканчивал предварительную фазу допроса. Вероятно, старый маг решил, что теперь объект точно не смоется обратно за грань смерти и его душу не придется заново вызывать из небытия, растрачивая силы и время.

-Говори, — удовлетворился, наконец, своей работой Секрес. — Как твое имя?

-Форес. Фоорессс! — забился в припадке труп, корчась от боли, но, не пересекая, тем не менее, проведенной солью черты. Его руки, словно лапы какого то насекомого, сгибались в суставах под всевозможными углами с влажным хрустом, стараясь то ли вцепиться в стоящих рядом людей, то ли ухватить что-то видимое только мертвому. — Отпуустии!

-Ты убийца? — меланхолично уточнил итак известную вещь некромант, для которого метания расспрашиваемого объекта были делом глубоко привычным и наверняка ни сколько не отталкивающим.

-Дааа! — выплюнул с ненавистью ассасин. — С пятнадцати лет в гильдии! Больно! Отпустии!

-Кто заплатил тебе за нападение на меня? — спросил я. — Или твоей целью была девушка, а я просто так подвернулся?

-Ты. Ты. Тыыыы! — зарычал труп. — Заказ пришел. Неделю назад пришел! На мага пришел. От главы гильдии, Ольгреды-Паучихи пришел с ее личным посыльным! И могила, где буквально только что зарыли какого-то дряхлого святошу с его цацкой там указана была!

-Значит ты у нас осквернитель могил, — злорадно хмыкнул Секрес. — Что ж, порадую Фанута, никто из его братьев по вере не сдох, чтобы дать какому-то вшивому убийце защиту от магии. Мда, что ж, голубчик, могу и тебя обрадовать. Твою могилу не осквернят. Не будет ее у тебя, мне как раз новый страж для дома нужен, старый, стервец, подгнил малость...Вот только язычок то вырву, чтобы не ругался, да парочку подчиняющих плетений навешу. И выйдет из тебя первоклассный упырь!

Точно за Асанту обиделся. Или, вернее, за ее работу, которую теперь придется делать ему.

-Ненавижу! Ненавижу! Ненавижуууу! — пуще прежнего забился труп, узнавший, что теперь обрести покой ему светит очень нескоро. Хищная нежить, в которую намеревался превратить его некромант, была сильна, быстра и достаточно долгоживуща. Лет десять моему несостоявшемуся убийце теперь придется хранить покой темного мага. А если Секрес найдет лазейку в законах и все-таки выбьет себе лишнего приговоренного к смерти узника или просто подкормит тварь каким-нибудь незадачливым воришкой, то и подольше.

-Как найти Ольгреду ты, конечно же, не знаешь, — задумчиво уточнил я, без малейшей впрочем, надежды на положительный ответ. Глава гильдии убийц не та персона, что любит пользоваться общественным вниманием. И в первую очередь это распространяется по отношению к ее непосредственным подчиненным, которых незнание освобождает от соблазна освободить себе место на карьерной лестнице привычным, можно сказать рабочим способом. Их организация вообще законспирирована так, что даже высшее руководство не знает почти никого кроме своих личных начальников и подчиненных. Сложная система легко обрываемых связей, сходящихся в руках только у самой вершины руководства ассасинов, была гарантом существования этой весьма непочтенной, но имеющей стабильный доход организации. Раз к этому тогда еще живому покойнику пришел личный посланец самой паучихи, личности почти мифической, то он был одним из лучших исполнителей. И самых богатых...

Труп подтвердил, что ничего не знает. Все его попытки выследить слуг главы гильдии или ее саму кончались провалом. И никто из тех, кого он знает, не смог этого сделать. Впрочем, он назвал парочку имен, вряд ли настоящих, своих коллег, с которыми ему иногда приходилось совместно работать. И, что в деле опознания убийц куда надежнее, как мог описал их внешность, приметы которой Секрес немедленно законспектировал для передачи характеристик стражникам.

-Ну что, мне его упокаивать? — спросил некромант, когда поток ценных сведений иссяк. — Ничего толкового он, как видно, не знает, а материал хороший, подниму второй раз и действительно упыря сделаю. Работы с ним, правда много, когти нарастить, кожу уплотнить, голову восстановить...чем ты ее разнес то так? Монгеншетрном что ли?

-Да так, подвернулось под руку кой-чего, — не стал акцентироваться на ответе я. — А еще кое о чем его расспросить можно?

-Да пожалуйста, — пожал плечами некромант. — Хоть до рассвета с ним беседуй.

-Так долго не понадобится, — уверил его я и перевел взгляд на стонущий от боли и ненависти труп. — Ну что, рассказывай, покойничек. Где спрятана твоя кубышка?

Вот ради одного этого вопроса стоило бы научиться некромантии. Стоило бы. Но никак руки не дойдут. Да и противно, честно говоря. Ну не мое это. Не мое. Пусть лучше какая-то часть заначек Сересу уйдет в оплату, все лучше, чем самому с трупами возиться. Грязное это дело. Да и противное, если честно.

Мысленно прокручивая в голове расположения парочки имеющихся у убийцы тайников и их содержимое, среди которого никаких уникальных вещиц, к сожалению, не имелось, я шагал домой, окруженный невидимым, но весьма эффективным защитным заклинанием 'Глаз на затылке', вопреки своему названию никак не связанным со зрением. Просто если к магу приближалось что-то большое, вроде человека, или слишком быстрое, стрела например, то окружавший его воздух моментально уплотнялся до плотности хорошего дерева. Со стороны казалось, что волшебник, заставлял свою цель застыть неподвижно. Даже если ее не видел. Поскольку все существа, имеющие хоть как то функционирующие мозги, предпочитали нападать на магов преимущественно со спины, то возглас, скорее всего предсмертный, какого-то неудачника 'Да у него что, глаз на затылке?!' быстро стал вторым названием этого магического щита, очень понравившись чародеям, и постепенно вытеснил первое, которое сейчас только в исторчиеских хрониках и найдешь. Конечно, постоянно под его защитой не походишь, моветон, да и силы тратятся, в толпе или лесу опять же неприменимо, но после почти удавшегося покушения профессиональная и тщательно вскультивированная наставниками в ордене паранойя упорно не желала полагаться на пассивные методы защиты, вроде укрепленной чарами мантии и маршрута пролегающего по людным улицам. Чувство опасности, выработанное за годы схваток и стычек, упорно твердило о надвигающейся беде, заставляя пальцы нервно дрожать, от наполнившей их магической силы, готовой выплеснуться всесокрушающим потоком. Когда, уже почти у самых дверей башни, заклинание сработало, заставив в неподвижности замереть за спиной нечто, слишком крупное для какой-нибудь бродячей собаки, то разворачивался я с четким пониманием того, что кому то сегодня фатально не повезет. Злой боевой маг это страшная сила. Которая ухнула в пустоту.

-Уйду в некроманты, — промелькнула в голове суматошная мысль, пока глаза вылезали из орбит, таращась на такую знакомую девичью фигурку с зажатым в руке кинжалом, лучащимся серебристым светом. — Или в паладины! Второй активный покойник, таскающийся за бедным мной это явно перебор! Во имя всех сил добра и зла, какая сука подняла Асанту? Узнаю, прибью к демоновой матери!

-Танк! Тонк!

О сгустившийся перед лицом воздух ударили две стрелы с белым оперением, завязнув в нем и только потом раздался на диво мелодичный, но, несомненно, мужской возглас.

-Отпусти ее!

Эльфы. Сначала стреляют, потом разбираются, как принято у всего их ушастого племени. Двое. Молодые. И глупые. А иначе не полезли бы на мага без зачарованных стрел. И лица у них подозрительно знакомые, кого-то они мне напоминают...

-Ммм....как же тебя, — обратился я к удерживаемой заклинанием девушке, игнорируя направленные с мою сторону луки с наложенными на тетивы стрелами. Обычные деревяшки мне не страшны. — Ну, помню же, на 'С' имя...Селес, что ли? Асанта про тебя говорила.

Старшая сестра ведьмочки, похожая на нее настолько, что я ее сначала даже перепутал с покойной, зло зыркала на меня с нарастающей во взоре паникой. Сковавший ее воздух не давал телу двигаться. В том числе и грудной клетке. И перворожденная рисковала банально задохнуться, если чары не ослабнут.

Молодые эльфята, никому из них не было больше полутора сотен лет, уверен в этом, вновь выстрелили. Идиоты. И как у такой умной девушки как Асанта могут быть такие тупые родственники? Эти два обормота без сомнения ее двоюродные братья, сходство лиц и одинаковый орнамент на налобных повязках буквально таки кричат об этом. Или троюродные племянники. Какая, в общем-то, разница? Главное, что убивать их нельзя. Заполучу кровную месть на свою голову, и так из-за косвенной вины в смерти полукровки ушастые этого клана на меня теперь подозрительно коситься будут, если нанимателя показательно не покараю. Кстати, а с чего эта перворожденная молодежь на меня вообще накинулась?

Этот вопрос, выраженный в несколько нецензурной форме я и задал, одновременно посылая в животы горе-снайперов, намеревавшихся выстрелить в третий раз, по выстрелившему из камня мостовой булыжнику. Небольшому. И летящему очень медленно. Мне надо было не прошибить их насквозь, а только лишь настроить на конструктивные переговоры. Ушастики синхронно выдохнули, забавно округлив ранее растянутые в напряженных гримасах рты, и попадали, свернувшись в позу эмбриона. Один даже лук выронил. Мда, кажется, слегка переборщил. Обычно эльфиские воители оружие и мертвыми не опускают. Хотя этим молокососам до профессиональных бойцов, оттачивающих свое искусство убивать сотнями лет, как мне до трона одного на редкость приставучего привидения.

-Ну и что это, раздери вас бездна, за театр актеров-неудачников? — адресовал я свой вопрос эльфийке, ослабляя чары и позволяя ей двигаться. И дышать. К чести последней она не стала глотать воздух, как рыба, выброшенная на берег а, сумев сохранить лицо, медленно опустила руку кинжалом и лишь потом позволила себе медленно и аккуратно набрать воздуха в грудь, которая весьма соблазнительно колыхнулась, при полном заполнении легких.

-Ты причастен к смерти моей сестры! — бросила она мне прямо в лицо. — И ты расскажешь все, что тебе известно!

Тот факт, что комнатная собачка, решившая облаять вервольфа и тем самым обратить его в бегство, имела чуть большие шансы на успех, чем вооруженная холодным оружием девушка против профессионального боевого мага, во внимание этой особой явно не принимался. Уважаю. Так себя вести способны не многие.

-Пойдем, — сказал я и заклинанием велел дверям башни распахнуться. — Поговорим.

-А? — дернулась эльфийка в сторону своих спутников.

-Тут полежат. А потом постоят, когда разогнуться смогут. Им невредно. Будут знать, как с боевым оружием на мирных граждан кидаться. Если бы не опознал в твоем ножичке тренировочную дагу Рейнджеров Леса, вообще бы на месте испепелил.

Девушка наконец-то смутилась и кинула взгляд на свое оружие. Вернее, на предмет, старательно им прикидывающийся. Хотя, это еще как сказать... Лезвие, сотворенное ушастыми магами из обычной воды, которой придали несколько необычные свойства, убить никого не могло в принципе. Только парализовать и наградить острой болью, стоило ему коснуться кожи. Зато это оно делало надежно, перекрывая даже способности к сотворению чар. И надолго. Идеальное оружие для тренировок, вот только дорогое...И секретом их изготовления перворожденные упорно не делятся. И моделей более солидного размера не выпускают. Но в ордене у нас парочка подобных артефактов, применяемых для безопасного обучения ножевому бою, имелась. Коснись оружие моей кожи где-нибудь в районе шеи, и ушастые могли бы безнаказанно допрашивать человека, который, пусть и косвенно, замешан в смерти одной из тех, кого они считали пусть непутевой, но родственницей. Конечно, ничего непоправимого объекту их внимания, скорее всего не грозило, здесь не их леса, но быть банально избитым тоже достаточно неприятно. Ощущения, которые дарят сапоги, пересчитывающие ребра, с лихой и бесшабашной молодости запомнились хорошо и обновлять их ну совсем не хотелось.

-Проходи, располагайся, вина себе налей, там бутылка на столе вроде бы еще стоит, — махнул я ей рукой, едва двери закрылись. — Чувствую, разговор у нас будет неприятный.

— Я здесь не для того чтобы пить с...с... с поклонником моей сестры! — зло фыркнула эльфийка, явно в последний момент заменившая просившееся на язык наименование более цензурным эпитетом. По-видимому, какие-то мозги в этой очаровательной головке все-таки водились. Внимательный осмотр этой части тела, ровно как и всего остального к ней прилагающегося, заставил меня несмотря на усталость, вызванную последними событиями, вспомнить, что по меркам магов я еще очень молод. И неженат. Длинная грива светлых волос, среди которых была парочка хитро заплетенных косичек, принятых что-то там обозначать, большие слегка раскосые глаза, чистая кожа без следов каких-либо болезней и в довершении всего высокая грудь, обтянутая зеленым костюмом. Ножки девушки были скрыты от взоров всех желающих на них полюбоваться столь же плотно прилегающими к плоти штанами все того же травяного оттенка. В общем, приятная картинка, что ни говори. И почти полная копия Асанты. Только она косичек не заплетала, волосы имела самую чуточку темнее, да и грудь, кажется несколько побольше. А может быть, и нет. Оптический обман при определении истинных размеров этой части тела буквально требует более тщательного тактильного анализа. Проводить который, увы, получается далеко не всегда когда этого так хочется.