Енек первой вошла в трактир. Обычно люди не сразу разбирались, что перед ними девочка-гном. Крестьянский поношенный плащ скрывал нескладную фигурку и её принимали за обычную маленькую беженку, потерявшую своих родителей. Таких сейчас, бежавших с той стороны Белой было много. Следом шла Марианна, она должна была изображать старшую сестру и вести переговоры. Мальчишки оставались на улице — увидев и того, и другого, люди приходили в неистовство — в этот раз не только орки, эльфы тоже выступили против человеческой расы.

Девочки уже не первый раз заходили в прибрежные трактиры и знали, чем рискуют. Но голод не тетка и хотя лес, река и маленький эльф не давали пропасть без пищи, однако, хлеба они дать не могли. Марианна сразу осмотрелась — ничего слишком опасного. Зал был полупустым, это было плохо, но не смертельно. Когда много народу, просить милостыню легче — всегда найдется жалостливый человек. Лучше всего, когда много женщин, они всегда больше жалеют сирот, чем огрубевшие мужчины.

За большим столом, несмотря на раннее время гуляла компания. Непонятно откуда они взялись тут, в этой забытой всеми деревеньке из нескольких изб, где останавливались только баржи, проходившие по реке, да раз в неделю подходило суденышко торговой компании, чтобы забрать засоленную и завяленную рыбу у местных рыбаков и снабдить товаром их, да вышедших специально для этого из лесу, лесорубов и смолокуров.

Эти же больше походили на городское отребье — кичливо одетые в тряпки с чужого плеча, разновозрастные гуляки встречали оскорбительными шутками каждое новое блюдо, словно до этого питались только при дворе, но ели все и съедали без остатка: и уху из разнорыбицы, и жаренного карася в сметане, и жаренное мясо молодого кабана. Но больше всего они ругали и его же уничтожали не меряно — это самодельный, настоянный на орешках самогон.

Компания была уже изрядно навеселе, и разглядев их, Марианна испытала безотчетный страх. Мужчин за столом было шестеро и еще две женщины, непонятного возраста, одетых на мужской манер — в брюках и сапогах. И так же, как у мужиков, на поясе у них висели ножи. Марианна не знала кто это, но опасения её были абсолютно правильны — банда Рыжего Пуска была похожа на стаю падальщиков, они нападали только на слабых. В основном они занимались кражами, не гнушаясь ничем, вплоть до того, чтобы снять с веревки вывешенное для просушки белье.

Их давно выдавили из города более сильные банды и 'организация', и Рыжий Пуск нашел свою нишу — маленькие деревеньки в лесу и на берегу, небольшие суденышки, приставшие на ночь к берегу или одинокие путники. То есть все те, кто не мог дать достойный отпор.

Хозяин этой забегаловки хорошо знал и главаря, и остальных подонков — он не раз скупал у них краденное, поэтому не обращал внимания на громогласные претензии по поводу качества еды, и приказал слугам сегодня обслужить банду так, как они захотят. Зная, что кредитоспособность этих гуляк может быть дутой, он заранее удостоверился в том, что бандиты смогут заплатить. После того, как Пуск показал пригоршню монет разного достоинства, хозяин — одноглазый черноволосый мордоворот с обожжённым лицом, по прозвищу Головешка, успокоился и ушел на кухню.

Он, поставленный сюда 'организацией' речных контрабандистов, с презрением относился к этой шайке. По той же причине — присутствие за спиной мощной банды, какой, по существу, и являлась 'организация', он не боялся ни беглого убийцу Рыжего Пуска, ни его отребье.

Девочки инстинктивно обошли разгулявшуюся банду и прошли дальше, вглубь полутемного зала. Там сидели всего лишь три человека, два рыбака коротали день до вечерней проверки сетей, да еще один посетитель — он сидел в самом дальнем углу, в сумраке и рассмотреть его было невозможно. Марианна поняла, что сегодня им не повезет и придется, как и вчера, обойтись одной рыбой, хорошо еще, что в прошлой большой деревне они разжились солью, та, что она нашла на пепелище, уже давно кончилась.

Но маленькая Енек, шагавшая впереди, все-таки подошла к перебрасывавшимся редкими фразами рыбакам, и, выпростав из-под большого ей плаща ручку, протянула ладошку к столу. Рыбаки — пожилые, загорелые до черноты мужики — поставили кружки и замолчали, разглядывая девочку. Один потянулся в карман, однако, ничего не успел достать — в одно мгновенье все изменилось.

От стола гулявших бандитов поднялся один и шатаясь направился к девочкам. Невысокий, худой, прыщавый, с бегающими маленькими глазками, он оправдывал свое прозвище — Крыса. Бандит не обратил внимания на Енек, а сразу подошел и обнял за плечи Марианну. Глазки масляно заблестели, рот расплылся в слащавой улыбке.

— Ах какая красивая маленькая девочка, — залепетал он. — Кушать хочешь? Пойдем к нам, я накормлю тебя. И даже выпьешь.

От всего его вида и поведения, на девочку повеяло чем-то страшным, она вывернулась из рук Крысы и умоляюще посмотрела на рыбаков. Однако, те, бросив взгляды на пьяных бандитов, сделали вид, что ничего не замечают. Тот, что полез в карман, вытащил пустую руку и пробормотал:

— Иди отсюда девочка. Нет у нас ничего.

Прыщавый бандит разозлился — он уже не улыбаясь, крепко схватил Марианну и прошипел:

— Пошли. Или ножа хочешь?

Ноги у девочки обмякли, она хотела закричать, но страх сковал ей губы. Еле переставляя ватные ноги, она пошла туда куда её тащил прыщавый. Остальные бандиты, заметив кого привел Крыса понимающе захохотали.

— Эй, Крысеныш, ты опять за свое? У тебя по всей реке, уже куча малолетних жен, смотри, поймают отцы, заставят жениться на всех сразу! — Рыжий Пуск пьяно засмеялся собственной шутке, находя её необыкновенно смешной. Вдруг, ему в голову пришла новая мысль.

— А давай устроим свадьбу! Вот будет потеха!

Он опять оглушительно захохотал. Остальные дружно поддержали новую забаву. Лишь одна из женщин, видимо, вспомнив что-тосвое, прошептала грязное ругательство, с ненавистью глядя на Крысу.

Услышав новый взрыв веселья, из кухни выглянул Головешка, мрачно покачал головой, презрительно сплюнул, но ничего не сказал и скрылся обратно.

Енек подбежала к Марианне, схватила её за подол и, жалобно подвывая, потянула её к себе. Разгоряченный от всеобщего внимания Крыса, оттолкнул её ногой, пошутив под общий хохот.

— Иди отсюда, ты еще маленькая, пару лет подрастешь и тоже будешь невестой хоть куда.

Марианна беззвучно заплакала, помощи ждать неоткуда — ребята на улице, ни о чем не догадываются, да и чем они помогут против толпы взрослых мужчин. Девочка искала глазами на столе нож. Как всегда, припертая к стенке, она сжалась как стальная пружинка и собралась — слезы сами по себе, она сама по себе.

В это время, перекрывая пьяное веселье, из дальнего угла раздался молодой, ломкий, но твердый голос:

— Отпустите девочку!

Бандиты сначала не поняли, и продолжали веселиться.

— Отпустите девочку, сволочи!

Из-за дальнего стола поднялся человек и шагнул в круг света от коптящего факела. Лишь теперь компания смолкла и все повернулись к говорившему.

— Тебе что — жить надоело, мальчик? — Наконец, выговорил Пуск, разглядев, кто перед ним. Он повернулся к своему столу.

— Крыса, он хочет сорвать твою свадьбу. Иди, проучи пацана.

— Сейчас, — тот побледнел и хищно оскалился. Непонятным образом в его руке оказался кривой кинжал с узким лезвием, до этого висевший на поясе. Несмотря на то, что он уже изрядно выпил, движения у него были ловкими и бесшумными — настоящая крыса. Он хотел сразу броситься на юношу, но тот выхватил саблю и встал в боевую стойку.

— Ох ты! — выдохнул Пуск. — А пчелка-тос жалом.

Крыса сразу сменил тактику, крадущимся шагом, по большой дуге, он начал приближаться к парню, постоянно что-то бормоча. Не дойдя пару шагов до, спокойно следившего за ним противника, бандит вдруг кинул ему в лицо зажатую в левой руке тряпку, и тут же бросился на вперед.

Мелькнула сабля, раздался противный булькающий звук и Крыса, хрипя и зажимая горло ладонями завалился на грязный пол. В призрачном свете факела, вокруг него мгновенно образовалась темная лужа.

На какое-то мгновение в зале повисла тишина, прерываемая лишь хрипом бьющегося в агонии Крысы, но еще через несколько секунд, бандиты, разгоряченные выпивкой, взревели и выскочили из-за стола, на ходу доставая свое разнокалиберное оружие. В один момент молодой воин оказался перед пятью обозленными мужиками, горевшими желанием поквитаться за своего товарища-извращенца. Даже женщины выхватили ножи и тоже присоединились к остальным.

Из кухни опять выглянул хозяин, лицо его скривила кровожадная улыбка, однако вмешиваться он снова не стал, молча стоял и смотрел, ожидая неожиданное бесплатное развлечение, столь редкое в его скучной жизни.

Какими бы пьяными не были бандиты, никто из них не захотел первым повторить подвиг мертвого Крысы и кинуться на парня. Они действовали по проверенной тактике стаи — понемногу приближаясь, выбирали момент, чтобы напасть всем вместе. Наконец, Рыжий Пуск взмахнул армейским палашом и закричал:

— Убейте суку!

С этими словами он бросился вперед, нанося страшный удар по голове парня. Однако, удар цели не достиг — там, где только что стоял черноволосый молодой воин уже никого не было. Словно лесной хищный зверек, тот ловко отпрыгнул в сторону, пнул попавшегося под ногу бандита и вскочил на пустой стол. Парень, похоже, сразу понял, кто здесь самый опасный и лишь пугнув остальных бандитов, напал на Рыжего Пуска — тот с трудом парировал град молниеносных ударов легкой степняцкой сабли и, задыхаясь от непривычной работы, попытался атаковать сам.

Остальные в это время отвлеклись и с криками бросились в рассыпную — что-то происходило за спиной у Пуска. Однако, ни юноша, ни Рыжий не позволили себе отвлечься, чтобы посмотреть, что там — оба были воинами, хотя у одного воинское учение уже забывалось, а другой только учился. Палаш Пуска, наконец, пробил защиту парня и тяжелый клинок неумолимо летел к ногам юноши. Рубящий удар армейского оружия, должен был, как минимум перерубить сухожилия на ноге. Но, парень и в этот раз ускользнул — перед самым касанием, он подпрыгнул и падая с высоты стола, нанес такой же рубящий удар, но по ключице главаря бандитов. Благодаря тому, что воин вложил в удар всю массу падающего тела, сабля, несмотря на легкость клинка, развалила плечо до самой кости.

Пуск заорал и выронил палаш. Схватившись здоровой рукой за плечо, он попытался сжать раскрывающуюся плоть и остановить кровь. Хотя это ему и удалось, но оказалось ни к чему — парень, как только приземлился на ноги, рванулся вперед и воткнул лезвие под ребра Рыжего с левой стороны. Подождав, когда тот начал заваливаться, он выдернул саблю и повернулся к залу, готовый к дальнейшей битве.

Но, то что он там увидел, так удивило его, что он чуть не выронил оружие — происходившее в зале походило на страшный сон, какой Соболь видел после того, как братья ради смеха напоили его домашним самогоном. Тогда тоже в тревожном красном свете носились демоны, вокруг хлестала кровь и кричали люди. Он осторожно, стараясь чтобы на него не обращали внимания, отодвинулся и прижался спиной к стене. Выставив перед собой клинок, он попытался разобраться в том, что происходит вокруг.

Крики людей, и не только людей — ухо Радана уловило слова на эльфийском, гномьем и даже на лающем язык орков — перекрывало глухое рычание, временами переходившее в страшное визжание-мяуканье. Зверь, в котором, Соболь узнал, хорошо знакомую по родным лесам рысь, воевала явно на его стороне — она в несколько движений расправилась с двумя бандитами и сейчас рвала лежавшего между столов третьего.

Еще одного, совместными усилиями, прикончили двое детей — один почти подросток, а второй совсем малыш, но с эльфийским луком в руках. В горле лежавшего — фирменный выстрел эльфийских стрелков — торчала стрела, а рядом с окровавленным разукрашенным топориком в руках, стоял, оскалив острые зубы и выставив клыки, подросток орк. Девочка, которую утащил за стол убитый им бандит, стояла с ножом в руке. Она водила им из стороны в сторону, защищая себя и вторую девочку, которую прижимала к себе. Именно эта малютка и кричала по гномьи.

'Да, что здесь такое происходит?!'

Этим вопросом, задавался не только он — забившись в угол и вытаращив изумленные глаза, за всем этим наблюдал и хозяин трактира.

— Не убивай их! — закричала старшая девочка, видя, что рысь, закончив с лежавшим бандитом, топорща шерсть и не сводя круглых глаз с побелевшего лица, крадется к женщине, застывшей с ножом в руках. Вторая, давно выбросила свой нож, она сидела на полу и, закрыв глаза, раскачивалась и что-то быстро бормотала. 'Похоже, молитву вспомнила, — подумал юноша. — Самое время'.

— Не убивай их, хватит! — повторила девочка. И, к удивлению, зверь послушался её. Он отвернулся от женщины, которая тоже, наконец, выбросила нож, и тут заметил парня. Одним прыжком рысь перемахнула через два стола и, зарычав, остановилась перед юношей.

Она втянула ноздрями воздух, и вдруг её морда выразила удивление. Воин даже головой затряс, отгоняя наваждение — как в глазах зверя может появиться такое человеческое выражение?

— Не трогай его! Он спас нас! — увидев на кого нацелился зверь, закричала девочка. Она отодвинула Енек и подбежала к парню. Схватив его за руку, девочка встала рядом и ласково сказала кошке:

— Вот видишь, киса, он хороший, он за нас заступился.

Потом повернулась и взглянула вверх.

— Ты убери саблю, она хорошая. Она всегда за нас заступается.

— Так, где она раньше была? Когда тебя этот ублюдок потащил?

— Не знаю, — пожала плечами девочка.

Кошка вдруг успокаивающе замурлыкала и подошла вплотную к ним, девочка безбоязненно положила руку на голову зверя, но та стряхнула её и потянулась носом к левой руке Соболя. Тот непроизвольно дернулся, но тут же опять разглядел в глазах зверя человеческое — она смотрела на него с укоризной, как на непослушного ребенка.

Соболь почувствовал себя не в своей тарелке, он раздвоился — с одной стороны настоящий лесной зверь, который только что безжалостно рвал людей, вон морда и шерсть до сих пор в крови; с другой — взгляд у зверя, просто человеческий, так и кажется, что кошка сейчас заговорит. Радан осторожно, борясь с собой, протянул руку к голове рыси и вздрогнул — та мягко схватила запястье пастью и потянула на себя. Иголки страха укололи по всему телу, даже девочка рядом охнула.

Однако рысь не собиралась наносить вред, она потянула Радана к столу, положила руку на столешницу, отпустила и придавила лапой. Потом опять принюхалась и повернувшись к Соболю коротко мяукнула и постучала лапой по обшлагу.

— Что у тебя там? — спросила девочка. — Похоже, она что-то нашла.

'Пергамент! — ожгло Радана. — Что за дела? Ладно Веда, но зверь!' Не зная, что делать он растерянно смотрел на кошку. Та опять нажала лапой на рукав, где был спрятан сверток.

Соболь решился — он опять надорвал подшитый рукав и вытащил, сложенный вчетверо кусок тонкой кожи. Даже при первом взгляде на пергамент, было ясно, что это очень древний документ — в нынешнее время уже не осталось мастеров, способных так выделать кожу, а писать на пергаменте, тем более. Сейчас все больше используют новомодную штуку, вывезенную из Империи Восходящего Огня — бумагу.