Не сразу Сельфовур привык к тому, что он теперь себе не принадлежит — однако, когда привык и смирился, ему сразу стало легче. И он понял, что так и должно быть — ему теперь принадлежало все в этом мире — его душа, рвущаяся к власти, получило это сполна — ну а то, что сама душа теперь принадлежала колдунье — ничего, об этом легко забывалось, когда её не было рядом. Кроме того, где-то в закоулках своего мозга он прятал мысль о том, что ничто не вечно, даже Зерги. Прошлое её падение, говорило об этом. Зато он наверняка, будет вечен — эта мысль тоже поддерживала его и даже, заставляла посмеиваться над Тенью, правда, только когда её не было рядом.
Сегодняшняя встреча с оживающей Зерги, была совсем не самой худшей, он даже напугаться как следует не успел, но забываться в любом случае нельзя. Если он не выполнит её задание, следующая встреча, может стать последней. Несмотря на то, что он явно нужен колдунье, в ярости она могла про это забыть. Подобные примеры на его памяти уже были. Он встряхнул головой отгоняя страшные воспоминания, и направился к кустам, заполнившим бывший двор школы Вогалов.
Лишь выйдя из пределов забытого города, он наконец отодрал от пальцев, почти приросшее глиняное яйцо и повесил его обратно на шею. Сейчас яйцо было гладкое, без всяких надписей и рисунков. Он сам не доверяя никому, закатал камень обратно в глину, обжег и прикрепил ремешок. Никаких заклятий на глине не было — когда-то Сельфовур пробовал наложить от воровства и от потери, но они не сработали. Камень сам был концентрированным заклятием, и не принимал колдовство низкого уровня.
Сельфовур понимал, что обычным способом он ни за что не успеет найти пергамент и детей к сроку. Он выбрал небольшую ровную поляну, еще раз помянул недобрым словом Хорузара и начал обращаться. Короткий вихрь взвился посреди поляны и через несколько секунд, вместо человека на траве перетаптывался и встряхивал мощными крыльями, крупный горный орел. Птица не стала медлить, пару раз подпрыгнула, словно опробывая воздух вокруг, потом широко взмахнула темными крыльями и рванула вверх, в небо. Единственное отличие от обычной птицы, было у орла на шее — при каждом взмахе там дергался висевший на кожаном тонком ремешке, невзрачный коричневый предмет.
Меньше, чем за час орел достиг цели своего путешествия — сверкающей внизу ленты Белой. Величавая мощная птица развернулась и чуть шевеля похожими на пальцы маховыми перьями, направилась вниз по течению реки. Через какое-то время орел заметил широкий плоскодонный корабль. Он немного сложил крылья и уже чуть накренился в полете, желая упасть на судно, но вдруг снова выровнял полет, и полетел дальше по реке.
Шаман орков с завязанным черной заговоренной лентой глазом, почувствовал что-тои поднял единственный глаз в небо. Очень высоко, над баржей пролетала какая-то магическая птица, шаман прошептал охранительное заклинание и опустил взгляд — не надо привлекать внимание такой птицы, слишком уж опасной магией несло от нее.
Орел еще в течение получаса, на взгляд земного наблюдателя неспешно, а на самом деле со скоростью выпущенной из лука стрелы, несся над отражавшей солнце зеркальной лентой. Потом, вдруг, затормозил и начал делать широкие круги, все также не улетая далеко от лежавшей внизу Белой. Похоже, он нашел то, что искал — внизу, под нависшими над водой кустами, проглядывал темный силуэт рыбацкой лодки.
Радан разглядел, что дальше, за разросшимся ореховым кустом, торчат вывернутые из земли корни поваленного дерева. Он обошел куст и присел на толстый, уже покрытый блинами зеленого мха ствол. Надо обдумать, что с ним происходит, и что делать дальше, как себя вести.
Он вздохнул — наверное уже даже дети заметили, что с ним творится. Но ведь это неправильно, так не должно быть — Хазимай по большому счету, даже не человек, она Лесная, и, значит, все, о чем он думает, глядя на девушку, все его мечты, так и останутся мечтами. С самого первого дня, когда он увидел Лесную в человеческом обличье он почувствовал себя, как говорили у них в горах, не в своём горшке. Непонятно откуда взявшаяся на диком берегу, девушка в легком розовом платье разом унесла его спокойствие.
И он чувствовал, что с каждым часом все больше погружается в этот сладкий, манящий омут. Иногда он приходил в себя и осознавал — как сейчас — всю безысходность своего положения. Хотя это чувство настигло его в первый раз, он давно понял, что влюбился и будь Хазимай обычной девушкой, уже давно бы раскрыл свое сердце. Но — чародейка, еще и из первородных — как ей сказать такое? В лучшем случае нарвешься на насмешку. Соболь опять вздохнул и погладил ладонью грудь с левой стороны, словно у него действительно болело сердце. Что делать, что делать?
Сегодня утром, когда он развел костер, и поставил греться котел с водой, к нему подошла Лесная, и легко коснувшись локтя, спросила:
— Что приготовим?
От этой, ничего не значащей, обычной фразы, а еще больше от прикосновения, он вдруг весь вспыхнул и промычал в ответ что-то невнятное. Глаза девушки озорно блеснули, и Радан вдруг понял, что она все знает. Он невольно сжался, ожидая, что Хазимай сейчас выскажется на счет его чувства, но она, вместо этого, улыбнулась и сказала:
— Какой же ты смешной, Радан.
Поэтому он и сбежал сейчас в лес, чтобы привести в норму взбаламученные чувства, и решить, что делать дальше.
Соболю показалось, что рядом что-то мелькнуло, чья-то тень, он резко вскочил и огляделся. Нет, вокруг по-прежнему чуть шумел, оживленный легким утренним ветерком лес, в ответ ему с реки звучали всплески мелких волн, бьющих в берег, и никакого движения больше — ни человека, ни зверя. Радан вскинул голову — вон оно что: высоко-высоко в утреннем небе кружила птица, похоже, это её тень, промчавшись по поляне, растревожила его.
Он некоторое время понаблюдал за величественной птицей, потом перевел взгляд на землю и заметил красивую красную шляпку гриба. 'Наберу хоть грибов, решил Соболь, заметив рядом в траве еще одну шляпку. — Пусть думает, что это я за грибами и пошел, а не просто сбежал'. Что делать со своими чувствами он так и не придумал. По молодости лет Радан не знал, что не только он, а бесконечное множество людей до него, также не могли найти ответа на этот вопрос. Потому что ответ на него кроется не в голове, а в сердце.
Орел, круживший над стоянкой необычных путешественников — четыре ребенка разных рас и двое взрослых — похоже увидел добычу, потому что сложил крылья и, со свистом рассекая воздух, понесся к земле.
Грибов было столько, что Радан, на какое-то время забыл про все свои проблемы — настоящие и мнимые — и весь отдался доброму азарту грибной добычи. Он не обращал внимания на то, что уже довольно далеко отошел от реки. Мимо не пройду, думал он, набивая отборными экземплярами, свою куртку. Он связал ей рукава, так что получилось что-то похожее на сумку. Импровизированная 'корзинка' быстро наполнялась и, через какое-то время он остановился, с сожалением осознав, что складывать добычу больше некуда. Грибов же, словно в насмешку, стало еще больше. 'Все! Еще один и пойду к лодке, — решил Соболь. — А то уже, наверное, меня потеряли'. Радан поднял глаза и выронил поклажу. Прямо перед ним стоял тот, от которого он так удачно ушел в Серебримусе — маг со шрамом на щеке.
Марианна отодвинула край накидки и выглянула наружу. Какое хорошее утро, заулыбалась она. Утро действительно было прекрасным: небо голубое-голубое, какое бывает только ранней осенью; чуть слышный, теплый ветерок шевелит и иногда срывает, поблекшие листья; солнце еще совсем не высоко, но по всему ясно, что день будет сказочный. Она перевела взгляд на застывшую у костра Хазимай и улыбка тотчас сползла с её лица — она никогда не видела Лесную такой.
Девушка стояла напрягшись, словно готовилась к прыжку, всегда доброе, веселое лицо закаменело, превратившись в опасно оскалившуюся маску. Сейчас она больше напоминала готовящегося к прыжку зверя, чем человека. Марианна даже прикрыла глаза, боясь, что Хазимай прямо сейчас превратится в рысь.
Однако этого не произошло. Девушка оглянулась, заметила проснувшуюся Марианну и свистящим шепотом предупредила:
— Подымай всех. И отчаливайте. Ничего не бойтесь, мы с Раданом и Алмаз обязательно вас догоним. Действуй, Марианна! Ты же смелая девочка.
Она не успела ничего ответить, Хазимай буквально растворилась в зарослях орешника.
— Ну вот мы и встретились, — одними губами улыбнулся маг. — Не ожидал?
— Не ожидал, — честно признался Радан, изо всех сил стараясь чтобы голос не задрожал. Он испугался, но, как ни странно, совсем не из-за себя, про себя он даже не вспомнил. В голове билось одно — знает ли враг о Хазимай и детях?
— И я не ожидал, — улыбка стала еще шире. — Но боги знают, кому даровать удачу.
Сельфовур поднял руку, раскрыл ладонь и направил её на Соболя, словно останавливая его, во второй маг сжимал висевший на груди медальон.
— Что такое? — он нахмурился. Но через секунду улыбнулся, все также, одними губами. — Понятно, это не твое. Это твой артефакт так повлиял на тебя. Что ж, пришла пора разделить вас, пергамент должен вернуться к владельцу.
При этом маг так взглянул на юношу, что тот понял — наступил его последний миг в этой жизни. Он даже на мгновение не дал себе представить, что сможет победить этого колдуна, но и отдать пергамент просто так Радан не мог. Он бы даже сам себе не смог объяснить почему это так — ведь отдай он артефакт сам, возможно появится шанс уцелеть.
Он вдруг почувствовал, что мешочек, висевший на груди, стал нагреваться и словно зашевелился. Этот нашейный кошель из тонкой замши, в первый день совместного путешествия дала ему Хазимай, специально для того, чтобы он носил там пергамент. Соболь прижал мешочек к груди, и даже через рубашку почувствовал, что тот действительно нагрелся. Однако, только он дернулся, чародей тоже начал действовать. Губы его зашевелились, он резко выкрикнул короткое заклинание и из раскрытой ладони в Радана ударил ледяной шквал. Тело сковал лед. Но только на мгновение. Радан даже не успел понять, что произошло, а тепло идущее от мешочка на груди, начало мгновенно плавить лед, сковавший мышцы. Через пару секунд Соболь опять мог двигаться.
— Холодно?
Довольно улыбавшийся маг неторопливо шел к юноше. Похоже, он не заметил, что его заклинание уже утратило силу. Радан не двигался, он решил — пусть противник считает, что он выведен из строя, все-таки хоть какая-то фора.
Колдун подошел почти вплотную, остановился и опять нахмурился — что-то отвлекло его внимание. Он закрутил головой, настороженно оглядывая заросли, и, даже, как показалось Соболю, принюхался. Радан понял, что это его единственный шанс.
В тот момент, когда враг не смотрел на него, Соболь нанес удар. Он постарался вложить в этот удар всю силу, справедливо полагая, что еще раз ударить, может быть и не удастся. И оказался прав — кулак хоть и достиг цели, попал туда куда когда-то учил бить отец — прямо в правое ухо колдуна, но тот успел среагировать и вовремя отклониться, так что удар смазался и не причинил большого вреда. Все-таки маг есть маг, он видит происходящее вокруг не только глазами.
Останавливаться было уже нельзя, и юноша попытался еще раз достать противника. Он поймал колдуна за плечо и руку, и закручивая, попытался завалить того через подставленную левую ногу. Колдун в этот раз ответил по-настоящему — он резко вырвал плечо, оставив в руках Соболя серый плащ и в свою очередь перехватил парня за плечи. Глаза противников на секунду встретились.
— Как ты смог? — прорычал маг и, вдруг, словно Радан весил не больше младенца, легко оторвал его от земли и отбросил в кусты. Уже лежа на земле, Соболь понял, что ему все-таки повезло, враг действительно увидел что-то серьезное, и не обращал больше внимания на него.
Через секунду Радан тоже услышал, как затрещали кусты и оттуда вылетела рычавшая рыже-серая молния. Атака была настолько стремительной, что в этот раз маг со шрамом среагировать не успел. Тела сплелись в один рычавший и визжащий комок. Однако уже через секунду в объятьях рыси оказался совсем не человек. А еще через мгновение живой комок распался, и противники застыли друг против друга. То, что противостояло рыси, невольно вызывало ужас. Радан никогда даже не слышал о таком звере. По виду это был волк, но такого огромного размера, что сразу было понятно, это магическое создание. Глаза зверя горели, из пасти капала пена, но вел он себя совсем не по волчьи.
Сейчас он стоял перед рысью на задних лапах, словно человек. Передние, с огромными как ножи, прямыми когтями, были согнуты перед грудью и готовы к удару. Оборотень — вдруг понял Радан, вспомнив рассказы из детства. Вот в кого превратился красавец-маг. Внезапная атака рыси принесла тоже принесла свои плоды и сейчас, усиливая и без того страшный вид волка, на правом боку у него висел клок вырванной плоти, величиной в ладонь, истекавший густой, почти черной кровью. Сквозь рану белело ребро. Однако, это вряд ли нанесло большой вред волколаку, Соболь помнил, чему учил деревенский знахарь — все раны у оборотней заживают мгновенно.
Черный волк и так был большим, но стоя на задних лапах, он казался просто огромным, рысь, присевшая на задние лапы, выглядела против этого зверя совсем маленькой. Все происходило слишком быстро, и Соболь не сразу сообразил, что это за рысь. Однако, как только шок от удара спиной об землю начал отступать, он понял кто это. Эта мысль заставила его забыть обо всем; не обращая больше внимания на боль, он вскочил и лихорадочно закрутил головой — нужно хоть что-нибудь, могущее послужить оружием. Любую палку потяжелее или камень. Однако ничего, кроме кустов и деревьев вокруг не было.
Радан понял — выхода нет, надо нападать так, с голыми руками. Нельзя оставлять Хазимай один на один с этим монстром. Тем временем рысь снова бросилась в атаку, но в этот раз волк действовал удачнее, его мощный удар лапой перехватил кошку в прыжке. Рысь покатилась по траве, волк прыгнул к ней. Из горла Радана вырвался боевой клич клана Медведей и он, в свою очередь, прыгнул на косматую черную спину зверя.
Рысь снизу рвала навалившегося на нее оборотня, всеми четырьмя лапами, и поэтому тот не обратил внимания на Соболя. Но, хоть Радан и получил свободу действий, на самом деле большого выбора у него не было. Он не зверь, и не имел острых когтей и зубов, а просто схватить и отбросить врага от Хазимай, у него элементарно не хватало силы. Масса тела волка была гораздо больше, чем у человека. Поэтому, когда под правую руку Радану попала рваная рана на боку зверя, он немедленно воспользовался этим. Оторванный клок плоти почти прирос обратно, но оставалась еще небольшое открытое отверстие. Соболь со всей силы загнал пальцы туда, нащупал ребро и разрывая ткани, сжал ладонью кость. Потом закусил губу и, опять же вкладывая все силы, потянул ребро на себя.
Волк взревел и в первый раз обратил внимание на юношу. Он на время отвлекся от рыси, мгновенно извернулся и зацепив Радана одной лапой, оторвал его от себя. Сила у зверя была неимоверной, пальцы Соболя разжались, и он соскользнул со спины оборотня. Удар второй лапой должен был снести ему голову, но Радан в последний момент успел увернуться и когти пролетели в миллиметре от его лица.
