— Хорошо, едем к вам, — сразу согласился Корад. Ведь если сестра Соболя стала женой влиятельного аборигена, может их тоже можно будет использовать в этом деле?

Молчавший до этого, Витайлеан, попытался возразить:

— Нас будут ждать.

Но Славуд сразу прервал его.

— Едем.

Потом вполголоса добавил:

— Наши друзья знают, как далеко мы можем забраться, а тут мы, возможно, найдем союзника.

Радан, оглянулся — никто не обращал на него внимания, он растянул веревку на руках и убедился — она, действительно, стала лопаться. Истертые пряди по краям истончились и пошли бахромой. Значит не зря он постоянно тер веревку об деревянную луку седла, еще несколько дней, и он сможет порвать свои путы. Зачем он это делал, он и себе не мог объяснить, даже освободись он от веревок, бежать было некуда — кругом орки, и не только они. Колдуны, что появились однажды вечером — они гораздо страшнее.

Эти трое — они были словно посланниками нижнего мира — такой непреодолимой смертной мощью веяло от них. Как только они появились в лагере орков, его словно накрыло невидимым черным покрывалом. Исчезли все радостные, добрые проявления чувств. Необузданные дикари — орки, больше не ржали во все горло над своими тупыми шутками, теперь если они и смеялись, то смех был злорадный, вызванный какой-нибудь пакостью. Ссоры стали возникать чаще, орки часто беспричинно хватались за оружие и десятникам, разнимая, приходилось по нескольку раз в день пускать в ход свои командирские плетки, с вплетенными в хвосты, кусочками свинца. Радан как мог сопротивлялся, неожиданно наваливавшейся злости, и всю свою ярость вымещал на веревке.

В этой атмосфере, надсмотрщики, скорее всего, скоро забили бы своих пленников насмерть. Они теперь постоянно были озлобленны, и чуть что зверели. Однако, от этого их спасли сами Черные. В самый первый вечер, как только они появились, колдуны сразу подошли к пленникам. Самый страшный из них, колдун, которого другие называли Мазранг, обошел всех, заглядывая в глаза каждому. Когда Радан встретил взгляд этого человека, ему показалось, что тот заглянул к нему прямо в душу.

И, видимо, так было со всеми, потому что когда они ушли, Алмаз выдохнула:

— Проклятый Черный, прямо во внутрь ко мне залез через свои глазищи.

Мазранг оторвался от глаз Соболя и протянул руку к его груди, прямо туда, где под рубашкой висел мешочек с пергаментом, однако прикасаться не стал. Он сузил глаза и несколько секунд думал о чем-то, потом повернулся к Сельфовуру и негромко сказал:

— За этим особый присмотр, и глядите, чтобы не одна его вещь не пропала. Было у него, что-нибудь еще? Орки что-нибудь забирали?

— Сейчас узнаю, — быстро ответил оборотень. Но его опередил шаман. Как только появились колдуны, он как привязанный, шел за ними.

— У него забрали только оружие, саблю.

— Сабля? Может меч?

— Нет, именно сабля.

Мазранг опять глянул на Радана, видно, что-то в этом его заинтересовало, потом приказал:

— Верните. Пусть оружие будет при нем. Не в руки, конечно, но рядом. Засуньте в суму на лошади.

Если кто-тои удивился такому решению, то ничем этого не показал. Ни Сельфовур, ни орки.

Потом он еще раз оглядел всех пленников и покачал головой:

— Впервые вижу такую сильную кампанию. Права Великая, что забирает их к себе.

Уже уходя, он приказал:

— Пленников охранять так, словно вы везете казну Хорузара! Больше не бить и вернуть им все вещи, что забрали. Все!

— А что с этим? — вездесущий Арагуз, раболепно склонил спину и показал на веревки, которыми были связаны руки у Соболя и Алмаз.

— Пусть будут связаны, — усмехнулся колдун. — Я бы им доверять не стал. Особенно этим двоим.

Теперь надсмотрщики, хотя и злились, но не позволяли себе избивать их.

Зачем и откуда взялись эти трое Черных, не знал никто, Марианне иногда удавалось прокрасться к Радану, и он выспрашивал у нее о том, что слышал Горзах — тот так и не стал своим среди соплеменников — но ничего нового, она не приносила. Никто не говорил, куда их везут, похоже, орки и сами не знали об этом.

Однажды она рассказала, что Горзах слышал о нападении каких-то дикарей на колонну, но радости в этом было мало. Даже если дикари и победят орков, вряд ли они освободят пленных. Скорее продадут как рабов. Дети, хоть и были относительно свободны, но тоже чувствовали, что конец пути ничего хорошего им не принесет. Все были подавлены и мрачны. Лишь Марианна старалась всех ободрить. И надо сказать, ей это удавалось — Радан, просто видя, как девочка старается поддержать свою кампанию и даже взрослых, сам оживал. 'Девчушка не сдалась, а я здоровый парень кисну!' — ругал он себя, и с новой силой начинал тереть веревку об седло.

И вот сейчас он рассматривал результаты своей деятельности. К сожалению, веревка была крепкой, и до того, что бы он смог разорвать её было еще далеко. Он поднял голову и посмотрел вокруг. Ничего не изменилось, вокруг все то же — недалеко от него, кивала головой при каждом шаге лошади, задремавшая Алмаз. Чуть в стороне ехали по двое на лошадях дети. Вокруг все те же злые лица орков. Похоже, им тоже надоела бесконечная езда, но они оглядывались на проезжавших иногда мимо колдунов и опасливо молчали.

Немного изменилась только степь — вместо ровного однообразия, впереди показались холмы. Они тянулись ровной цепью, словно были насыпаны кем-то, их бесконечный ряд перегораживал путь колонне.

Однако, ничего примечательного, кроме того, что они расположены ровным рядом, в этих холмах не было — все та же пожелтевшая трава снизу до верху. Радан бы с гораздо большим удовольствием увидел бы сейчас лес и речку, а лучше горы. Такие как дома. Он замечтался, вспоминая, и перестал обращать внимания на окружающее. Иногда, бездумно оглядываясь, он замечал, что голова колонны втягивается в самый широкий проход между курганами, и скоро они тоже проедут по этим природным воротам. Он еще раз бросил взгляд на невысокие вершины и убедился, что смотреть там, действительно, не на что — ни кустика, ни животного.

Радан опять погрузился в свои мечты — ему было только девятнадцать, а в эти годы человек не верит в смерть. Его мысли улетели вперед, в то время, когда он выкрутится из всех этих передряг и опять встретиться с Хазимай. Поэтому он и упустил момент, когда все началось.

Очнулся он от криков — кричали мчавшиеся с вершин обоих курганов, бесчисленные всадники в меховых рыжих шапках. А обгоняя их в воздухе летела туча стрел. Похоже, перед нападением, всадники сначала выстрелили из луков.

Память иглой ковырнула события недавнего прошлого — точно так же кричали те, что разрушили его жизнь, те что убили всех его родных. Он даже на мгновение решил, что это сон — только что никого не было и вдруг со всех сторон несутся убийцы его семьи. Однако, трубный рев орков, ощетинившихся разнокалиберным оружием, вернул его на землю.

Соболь взглянул на Алмаз, та привстала на стременах и крутила головой, рассматривая, что происходит. Она оглянулась, и Радан поймал её взгляд — в нем загорелась надежда. У него и у самого кровь забурлила — может в суматохе, удастся сбежать? Но про них не забыли, почти сразу, как только началась свара, возле пленников оказался колдун-оборотень. Он приказал оркам сплотиться вокруг пленников и двигаться быстрей, чтобы скорей миновать горло между холмами.

Тем временем несущиеся с верху всадники, продолжали стрелять на полном скаку, их небольшие, круто изогнутые луки были отлично приспособлены для такой стрельбы. Появились первые жертвы, воины орков стали падать, замедляя ход всей колонны.

Перекрывая шум битвы, крики воинов и ржанье лошадей, над войском разнесся громовой голос:

— Не останавливаться! Гоните лошадей! Бросить все лишнее!

Радан узнал этот голос — командовал Черный колдун-человек.

— Слышали? — Сельфовур гнал орков вперед, не разрешая остановиться и подобрать раненных. Однако разогнаться не удалось, в этот момент передовые всадники нападавших достигли колонны и, выдернув сабли, с ходу врубились в нее. Сначала, Радан посчитал это их ошибкой, даже разогнавшиеся с холма воины кочевников, не смогли пробить оборону мощных бойцов орков на крупных массивных лошадях. Они завязли уже в первых рядах оборонявшихся и тоже начали нести потери. Орки были закаленными воинами, прошедшими уже не одну битву, поэтому фактор внезапности, ненадолго дал нападавшим фору. Степняки гибли под размашистыми ударами озверевших орков. Соболь посчитал, что кочевники хотят разорвать колонну и потом добить орков по отдельным группам.

Вполне возможно, что это так и было, но как только степняки начали вязнуть, они тотчас сменили тактику. Раздался резкий противный вой трубы, и всадники в лохматых шапках, мгновенно кинули своих лошадей обратно на склоны холмов. Озверевшие, одурманенные битвой орки, бросились в погоню. Однако, кочевники легко уходили от тяжелых лошадей орков, которым надо было разогнаться, чтобы набрать крейсерскую скорость. Пока волна орков смогла разогнаться, юркие воины степей, уже опять сменили сабли на луки. Небо снова почернело от стрел. Орки опять начали падать с лошадей.

Десятники и сотники, уже понявшие несложную тактику дикарей — нанести удар, отскочить, добить из луков погнавшихся, и опять ударить — сорвали горло, возвращая своих воинов в строй. Наконец, им это удалось и орки, не обращая внимания на летевшие сверху стрелы, погнали своих лошадей дальше. Радан понял, что их шанс обрести свободу, опять исчезает.

Однако, кочевники совсем не собирались упустить свою добычу, их конница снова готовилась ударить в бока колонны. Они снова закричали, заулюлюкали и помчались по склонам вниз. Но в этот раз им остановить колонну им помешали уже не орки. С одной стороны, в разогнавшихся всадников, вдруг ударила молния. Она разветвилась, сразу на десятки огненный змей и впилась в фигурки степняков. Крик боли и ужаса разнесся над полем битвы. Пленники как раз мчались против того места, откуда вылетела колдовская молния, и Радан заметил там всадника в черном плаще. 'Опять Мазранг, — подумал он, — теперь кочевникам точно не сдобровать'.

Атака со стороны, которую прикрывал колдун-человек, сорвалась. Уцелевшие кочевники, старались как можно быстрее ускакать за гребень кургана, зато, с другой стороны степняки опять врубились в строй орков, и вновь устроили затор, мешая отряду двигаться. Однако, что-то произошло и там — с той стороны поднялся столб черного дыма.

Пленники в плотном окружении нескольких десятков отборных орков, уже миновали горловину прохода, и Радан не смог разглядеть, что там произошло. Но ожидаемых возгласов страха и боли оттуда не последовало, и похоже, кочевники продолжали свои атаки.

Если бы Соболь увидел, что случилось там, и из-за чего поднялся столб дыма, он, наверное, снова поверил в то, что у них есть надежда.

Прикрывать эту сторону взялся Черный колдун-орк. Он не использовал молнии, для борьбы с человеческой толпой у него были свои способы. Хорошинар поднял и раскрутил над головой старую многохвостную кожаную плетку, в концы которой были вплетены не кусочки свинца, как обычных орков. Каждый хвост завершала высохшая голова змеи. Когда он начал крутить свое колдовское оружие над головой и бормотать нечленораздельные заклятья, глаза мертвых змей засветились красным потусторонним светом. Вдруг из мертвой пасти, сначала одной, потом всех остальных, полетели настоящие маленькие змейки. Они падали на землю и мгновенно превращались в метровых черных змей с блестящей ярко-оранжевой полосой вдоль спины. Змеи сразу же сворачивались в клубок, а потом распрямлялись и выстреливали прыжком навстречу степным всадникам.

Но ни одна из этих черно-оранжевых молний не успела сделать смертельный укус, с вершины холма, вниз, обдавая всех жаром, порхнула стая огненных птиц. Они перехватывали летящих змей в воздухе и те с громким хлопком превращались в облачко черного жирного дыма. Они поднимались вверх, образовав большую дымную тучу. Её и заметил Радан.

Пламенные фениксы за несколько мгновений уничтожили весь выводок страшной плетки, и всей стаей напали на Хорошинара. Однако, колдун оказался для них недоступен. Они вновь и вновь, бросались на застывшего орка, но подобраться к нему не могли. Чуть не долетая до самого тела колдуна, они натыкались на невидимый барьер и, рассыпая искры, распластывались по нему. Летающие кусочки пламени полностью похоронили под собой Хорошинара, жар от слившихся фениксов стал невыносимым, кочевники и орки отскочили в сторону и замерли в ожидании. Казалось, еще мгновение и фигура превратится в пепел, но этого не произошло. Огненный шар вспух, и, с грохотом взорвался, фениксов пламенными ошметками раскидало вокруг. Там, где они падали на землю, сухая трава сразу вспыхивала и пламя ползло вверх по холму, дым от этих пожаров тоже потянулся к черному облаку. Кусочки огня еще несколько мгновений горели, потом ярко вспыхнули и погасли. Женщина, пославшая фениксов, по-солдатски выругалась, пробормотала что-то насчет силы Черных и бросив поводья, опять развела в стороны руки, потом выкрикнула заклинание. Сорвавшееся с кончиков пальцев белое полотенце ядовитого тумана ударило в колдуна. Однако и в этот раз удар не достиг цели — Черный исчез за мгновение до того, как молочная петля упала на него.

Как бы то ни было, но эта магическая схватка, на время прервала атаку степняков, и основная масса орков успела миновать опасное место. Прикрываясь щитами и отмахиваясь от продолжавших атаковать кочевников, орки гнали лошадей дальше — приказ Мазранга запретил им вступать в битву. Колонна набирала скорость и вскоре должна была опять вырваться в чистое поле.

Радан не видел всего этого и не знал, что кочевники здесь не одни, теперь в союзниках у них те, кто мог побороться с самими Черными. Поэтому вспыхнувшая было надежда, опять испарялась. Однако, бой, начавшийся между холмами, не закончился после того, как отряд орков проскочил это горло. Первой это поняла Алмаз.

— Там их тоже ждут! — крикнула она Соболю. Он изо всех сил держался связанными руками за луку седла, и все внимание сейчас сосредоточил на том, чтобы не свалиться с коня, иначе лошадь потащит его волоком. Поэтому и не понял сразу, о чем она кричит. Но все разъяснилось само собой. Впереди оказался овраг, колонна набравшая скорость, чтобы оторваться от насевших кочевников, с ходу влетела в это старое заросшее русло.

Когда-то давным-давно, когда Кашпи было не просто огромным озером, а настоящим морем, с выходом к другим морям, здесь текла река, впадавшая в это море. Но те времена были так давно, что даже легенд об этом не осталось. Теперь же это был просто широкий и глубокий овраг, со сглаженными, сплошь покрытыми степной травой берегами.

Лошади миновали бы эту низину в несколько минут, если бы не одно но — прямо на пути рвущихся вперед лошадей в противоположный склон оврага были воткнуты множество кольев с заостренными, обожженными краями. Колья торчали в несколько рядов и не одна лошадь не смогла бы пробраться между ними. Ясно, что деревянная преграда, не удержала бы такую колонну надолго, орки быстро расчистили бы проход. Но главная задача была просто остановить орков и спешить их.