Увидев эту сцену, Радан понял, что он все еще спит и опять попробовал вырваться из дурмана. Он дернулся и больно ударился локтем о каменный пол. Нет, он не спит — все, что он сейчас видит, происходит на самом деле. Соболь хотел вскочить, но это не удалось — он, словно попал в клейкую тягучую смолу. С большим трудом он оторвался от пола и, силой выдираясь из невидимых пут, начал распрямляться. Рядом, точно так же, выкручиваясь и ругаясь, поднималась Алмаз. Их взгляды встретились — в глазах девушки был ужас, тут же сменившийся жалостью.

Чего это она? — подумал Соболь и, наконец, поднялся. Заклятие, связывавшее его, явно слабело.

— Помочь? — говорить тоже пришлось как через вату, звук получился слабым и невнятным.

— Не надо! — быстро ответила девушка. Её испуганный взгляд скользнул на лежавшую на полу саблю.

Радан тоже увидел оружие, на острие клинка чернела кровь. 'Откуда это? — сквозь вату удивился он. Он помнил, что схватил саблю, а дальше память почему-то исчезала, словно после того, как схватил саблю он сразу заснул. Ладно, потом разберемся — надо спасать Марианну, ведьма опять что-то творит. Соболь нагнулся, подобрал оружие и шагнул к трону.

— Стой там, мальчишка!

Команда пригвоздила его к полу, липкие путы опять стянули ноги. Но остановился он не только от заклятья — его убило то, что это приказывала не Зерги, а вскочившая Марианна. Искаженное страшное лицо девочки, и голос, очень похожий на голос Проклятой, опять заставили Радана усомниться, что все происходит наяву.

— Марианна! Очнись! — закричала сзади Алмаз, она до сих пор не могла справиться с проклятием, похоже её Зерги заколдовала сильнее. Этот крик и тяжесть сабли в руке вернули Соболя в реальность. Он напрягся и — чудо! Ноги его шевельнулись. Радан выругался и опять попытался шагнуть. Нога дернулась, и он чуть-чуть оставил её, это первое движение словно столкнуло лавину. Он почувствовал, как застывшие ноги начинают оживать и, наконец, сделал первый полный шаг.

Девочка на возвышении тоже выругалась и вытянув руки в сторону медленно, но все более уверенно шагавшего Радана, начала бормотать заклинание. Однако, хоть Соболь и почувствовал, что опять идет как в густом киселе, но остановить по-настоящему она его не смогла.

— Уничтожь все на столе! — крикнула сзади Алмаз. Соболь понял, что она обращается к нему, и не оборачиваясь ответил:

— Сейчас! Только доберусь.

В этот момент невидимые преграды рухнули, Радан не ожидал и едва не завалился. Он увидел, что девочка, перестала обращать внимание на него и кинулась обратно к столу.

— Пора заканчивать, Марианна! — выкрикнула она и потянулась к чаше.

Марианна с ужасом рассматривала свои руки — белые, почти прозрачные руки ведьмы. Она не слышала и не видела, что происходит вокруг, все её внимание было поглощено этими руками. Девочку словно оглушили — где-то рядом, кто-то что-то кричал, кто-то двигался, а для Марианны существовали только эти руки, которые двигались, когда она двигала своими руками. Где-то в глубине сознания она уже догадалась, что произошло, но никак не хотела в это верить.

Вдруг перед её глазами появилась сама она — Марианна. Девочка смотрела на себя стоявшую с другой стороны круглого каменного стола и чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума. Маленькая Марианна подтолкнула чашу и злобно закричала:

— Быстро пей! Сделай глоток!

Марианна как завороженная взяла знакомую кружечку обеими руками и поднесла к лицу. Матово блестящие дуги ручек, полностью спрятались в больших взрослых ладонях. Сама кружечка теперь показалась ей совсем маленькой. Марианна заглянула вовнутрь и отшатнулась — содержимое чашки булькало, словно кипело, от жидкости поднимался красноватый туман.

— Пей! — девочка схватила светящийся нож и, без раздумий, ткнула лезвием в ногу Марианны. Та, испуганно, отхлебнула маленький глоток безвкусной жидкости. Девчушка подпрыгнула и почти вырвала чашку из бледных рук. Она, оглянулась на подбегавшего Радана, победно улыбнулась и поднесла кружку к губам.

Марианна вдруг поняла, что все — ведьма победила, откуда-то она теперь знала, что последний глоток, что сейчас выпьет колдунья в её обличье, закрепит уже произошедшее. Зерги обретет настоящее живое тело и вернет себе всю колдовскую мощь, а она, Марианна, так и исчезнет с этим постепенно тающим телом. Она потянулась к девочке, желая остановить её, но сил уже не было, она только всхлипнула по-детски, совсем не так, как плачут взрослые и устало опустилась на пол возле стола. Бледная фигура высокой красивой женщины, начала блекнуть и исчезать, этот процесс не остановил даже дикий крик, вдруг зазвеневший под сводами зала.

— Нееет! Нееет!

Это голосом Зерги, кричала Марианна, глядя на дымящую лужицу у своих ног. Там же в луже, лежал треснувший крупный рубин. Он медленно угасал, теряя свое кроваво-красное свечение.

Вдруг, девочка замолчала, выронила из рук серебряную чашку и секунду постояла, глядя на выглядывавшую из-под стола малышку Енек, потом схватила её и прижала к себе.

— Какая же ты молодец, маленькая моя, — уже своим голосом, шептала девочка, целуя ничего не понимающую малышку. — Как ты догадалась толкнуть меня в самый нужный момент?

— Я не хотела, чтобы ты пила кровь, — пропищала Енек, довольная тем, что её так хвалят.

Неожиданно, взгляд Марианны изменился, стал злым и колючим, она отбросила маленькую гномку и схватила нож.

— Ах ты подлая тварь! Ты загубила все! Умри!

Она бросилась на пытавшуюся отползти девочку. От неожиданности та даже испугаться не успела. Однако, Марианна ничего не успела сделать, подбежавший Радан перехватил руку девочки и вырвал из нее нож. Потом с силой бросил его в сторону, нож ударился в стену и разлетелся на куски, Соболь сжал бьющуюся девочку обеими руками:

— Успокойся, Марианна, — повторял он пытаясь удержать, неожиданно сильную девочку.

Та взглянула ему в лицо и зло скривившись выпалила:

— А ты доволен? Помнишь, как убил свою любовь?

Сразу после этих слов, она обмякла и чуть не выскользнула из рук Соболя. В это время рядом уже оказалась Алмаз, она протянула руки:

— Дай её сюда, Соболь.

Тот передал девочку и озадаченно спросил:

— Что с ней? И про какое убийство она говорила?

Однако, ответить девушка не успела — пол в пещере вздрогнул и по стенам побежали трещины.

Каменный пол под ногами вампиров вдруг задрожал. Раздался треск и сверху посыпались мелкие камни. Еллин вздрогнула и прикрыла глаза. Через мгновение она повернулась и молча пошла в темноту, вглубь пещеры.

— Еллин, что случилось? Куда ты?

Она, замедлила шаг, тихо ответила:

— Алиайи больше нет... Она умерла навсегда. Пора и мне уходить.

— Еллин, а как же мы? — взмолился Голанд. — Неужели мы навсегда останемся такими?

— Да! — жестко ответила Вогалка, и уже снова шагнула в темноту, но в последний момент передумала. Она повернулась к застывшим серым фигурам и сказала:

— Есть один выход. Людишки убили мою великую проклятую сестру. Она была самым главным злом в этом мире, и я рада, что её больше нет. Но она была Вогалкой, а истинные люди не должны умирать от рук неполноценных рас. Идите и накажите её убийц. И возможно, людишки освободят некоторых из вас от вашего страшного бессмертия.

Больше не проронив ни слова, белая фигура исчезла в дрожащей темноте. Как только её силуэт растаял, безликая масса вампиров сорвалась с места, они бежали молча, оскалив зубы и выпустив когти. И никто кроме них самих не знал, чего больше хотят эти изуродованные колдовством последние истинные люди: убить неполноценных или умереть самим.

Корад увернулся от очередного камня величиной с его голову и понял, что он добрался до места. Проход под грубой каменной аркой перекрывала плита, на поверхности которой горел орнамент из нескольких заклинаний. Он то разгорался, то затухал, маг понял, что энергия заклинаний на исходе и никто не поддерживает их. Скоро они совсем исчезнут, подумал он. Это, как и, внезапно начавшееся разрушение пещеры, очень встревожило его — неужели все-таки опоздал?

Корад на всякий случай попробовал обычное заклинание открывания — как он и ожидал оно не сработало, но искать подходящее времени не было, и он вытащил из сумки мешочек с универсальным средством — порошком из разрыв-травы. Однако, это не понадобилось, линии на камне вспыхнули ярким малиновым свечением, и плита отъехала. Корад выдернул было меч, но тут же бросил его обратно в ножны — навстречу ему бежали те, кого он так долго искал.

Хотя он никогда не видел вживую детей и Алмаз, однако маг так много слышал о них, что без труда узнал. Однако, ни дети, ни полуэльфка его не знали, поэтому, увидев вооруженного человека в проходе, они сразу остановились.

— Не бойтесь! Я Корад! — маг сообразил, чем вызвано их замешательство, однако сейчас его больше интересовало другое. — Где Зерги? Что тут происходит?

Первыми бежали двое мальчишек — эльф и подросток-орк — они держали за руки совсем маленькую девочку-гнома и несли её почти на весу. Полуэльфка с рыжими волосами держала на руках девочку лет двенадцати. Она секунду недоверчиво разглядывала мага, потом, похоже, решила, что все нормально и направилась к нему.

— Зерги пропала.

— Как пропала?

— Как? Просто. Только что была и вдруг, развеялась будто дым. Надеюсь, навсегда.

Но это было не так — Корад ощущал присутствие Проклятой где-то рядом. И вдруг это подтвердилось, при том произошло это ужасным образом. Девочка на руках у полукровки очнулась, увидела стоявших рядом друзей и спросила:

— Все кончилось? Она умерла?

— Да, Марианна. Её больше нет, успокойся.

Но вдруг, лицо девочки изменилось, она начала дико кричать и вырываться:

— Отпусти меня полукровка! Я все равно вас...

Что она хотела сказать они так и не узнали, девочка опять потеряла сознание. Корад с ходу все понял.

— Зерги вселилась в неё?

— Не знаю! — зло огрызнулась Алмаз. — Но я не дам убивать девочку!

Их разговор оборвало новое сотрясение пещеры, вокруг начали валиться уже большие каменные осколки.

— Надо уходить! Дай мне девочку, — маг протянул руки. Однако, Алмаз отрицательно покачала головой:

— Я сама.

— Тогда бежим! А где Радан?

Все закрутили головами.

— Он шел за нами. Почему-то отстал.

— Ладно, я посмотрю, — маг достал и зажег еще одну палочку нефри. — Это вам, дальше в пещере никакого света нет. Идите, мы вас догоним.

Маг развернулся и побежал под треснувшую арку. Радан действительно был там, живой и невредимый, но вел себя он как-тостранно — вместо того, чтобы бежать из рушащегося подземелья, он стоял с саблей в руках, не двигаясь и уставив глаза в одну точку. Околдован, сразу решил Корад. Он подбежал к юноше, поймал за плечо и тряхнул:

— Радан, это я, Корад. Что с тобой?

Соболь равнодушно посмотрел на мага.

— Корад. Я рад.

Он опустил глаза.

— Ну-ка смотри на меня! — маг опять встряхнул Радана. — Что ты чувствуешь?

— Ничего, — он поднял лицо, на этот раз в глазах была такая печаль, что маг поежился. Но юноша явно был не под заклятием.

— Вот здесь ничего нет, — Соболь приложил руку к груди, туда, где было сердце. — Я уже умер, Корад.

— Да, что с тобой? Очнись, надо бежать отсюда!

— А ты еще не знаешь? — лицо его исказила улыбка, больше похожая на смертный оскал. — Я убил ту, которую любил. Я и теперь её люблю, но её нет. Это я, вот этой саблей...

И тут маг разглядел, то, что не видел до этого — с правой стороны, в длинных черных волосах юноши, появилась белая прядь. Корад широко раскрыл глаза — юноша поседел. Что же такое тут случилось?

— Так кого ты убил?

Маг до сих пор не понимал, что произошло — не на самом же деле он убил свою девушку? Вроде о такой слышно не было.

— Хазимай, — тихо ответил Соболь. — Я убил Хазимай.

Эти слова еще больше запутали Корада. Хазимай так называла себя Лесная, но не мог же Радан любить нимфу?

Его мысли оборвал очередная волна землетрясения и снова посыпавшиеся камни.

— Уходим!

Он, словно куклу, потащил безвольного Радана за собой. Они успели вовремя, как только Корад выдернул Соболя из-под разваливающейся арки, величественный зал исчез под грудой камней, а впереди, где горел факел нефри, раздался уже знакомый Кораду вой — сюда приближались вампиры. Значит, Еллин их не удержала. Назад пути нет — пещера за спиной продолжала рушиться, значит надо опять пробиваться через нежить. Корад достал солнечные камни, и с сожалением увидел, что они потеряли первоначальную яркость — надолго их не хватит.

— Соболь, остался последний бой. Нам с тобой можно умереть, а вот детям надо жить.

И впервые его слова подействовали — парень осмысленно посмотрел на Корада, распрямился и перехватил саблю.

— Ты прав. Это будет последний бой!

Маг больше ничего не успел сказать — Радан уже бежал навстречу высоким серым фигурам, появившимся в круге света от лучины нефри. Он обогнал Алмаз и с ходу врубился в вампирскую стаю. Когда Корад догнал его, на полу уже корчилось одно тело с почти отрубленной головой. Маг, быстрым движением довершил дело, перерубил шейные позвонки, и зубастая голова откатилась в сторону. Потом убрал меч и зажег камни — схватка началась.

Соболь хотел умереть — теперь, после того как он вспомнил, что произошло в пещере, жить ему было не к чему. Он с яростью рубил и колол обступившие со всех сторон серые тела. Он не сомневался, что сегодня погибнет, слишком много было клыкастых тварей вокруг, а его сабля, это совсем не то оружие, которое нужно для боя с нежитью. Но этот бой, это было то, что просила его душа — боги в кои веки смилостивились и дали ему хотя бы умереть достойно.

Где-то рядом дрался его учитель, маг и инспектор Корад, случайно втянувший парня с гор во все это. Он что-то кричал Радану, но тот не обращал внимания, на эти крики. Вся накопившая за последнее время злость, особенно на себя, неудачника и труса, который не сумел не только защитить свою любовь, но и того хуже, собственноручно убил её, выплескивалась сейчас с каждым ударом. Он казался себе ничуть не лучше тех тварей, что пытались сейчас достать его своими когтистыми лапами и поэтому ожесточенно лез туда, где сверкало больше этих горящих глаз.

Как ни странно, хотя куртка на груди и спине была распластана когтями в нескольких местах, а оба рукава, вообще, превратились в лохмотья, на теле у него до сих пор не было не одной царапины. Словно, под одеждой у него, была одета невидимая броня.

Он отрубил руку, чуть не дотянувшемуся до его горла вампиру и сразу воткнул саблю прямо в ощерившийся зубастый рот, оказавшийся совсем рядом. Он с силой выдернул клинок, и не останавливаясь, словно заводная игрушка с хитрой пружиной в теле, сразу отпрыгнул в сторону. Он не хотел этого делать, он хотел умереть, но молодое тело реагировало само и уже который раз выводило его из-под удара.