Наконец, коротышки достигли дистанции гарантированной прицельной стрельбы из своих арбалетов. Прошло всего несколько минут, но для меня это время сильно растянулось. Теперь отфыркивающиеся, будто лошади после долгой скачки, низкорослые воины то и дело останавливались, дабы взвести арбалет и сделать выстрел в надежде продырявить броню великана. Останавливались гномы не вместе, а по одному — по два, так что и достигли места схватки они не разом.

Первая пара добежавших до великана бородачей совсем не стреляла. Эти смелые и суровые парни где-то потеряли свои арбалеты и скомпоновались именно по этому признаку. Они разом взмахнули своими топорами пытаясь подсечь ноги Малакта, но у них ничего не вышло. Металлическая громада ловко подпрыгнула, взмахнула мечом и разом обезглавила одного из смельчаков. Подоспело еще трое озлобленных коротышек, но даже вчетвером они не могли успеть за действиями великана. Пустынный громила умертвлял их одного за другим с точностью и легкостью мясника на бойне.

Принося себя в жертву, гномы не причинили ему большого вреда, но все же сумели отвлечь внимание от меня на несколько драгоценных мгновений. Я атаковал сам и ударил Крушилой в бедро, оставшееся без доспешной пластины. Я ожидал хруста жестоко сломанной кости, но вместо этого увидел только не красивую, но не столь опасную как перелом слишком слабо кровоточащую равную рану.

Да что же у него там? Не эльфийская же сталь и не митрил вместо обычных костей, в самом деле? И может и вправду зачарованная эльфийская сталь? Нельзя сходу отвергать такую возможность, ведь она вполне может прижиться и годится для протезирования.

Едва не поплатился за этот не самый честный удар головой.

Эльф молниеносно отреагировал на атаку и нанес удар мечом с такой быстротой, что я едва успел нырнуть вниз и его меч не врубился в сам шлем, а застрял в моём родном и митриловым рогах. В этот момент разом атаковала еще одна пара гномов. Эти ребята были не из выживших после Малакта, а из новых подоспевших, и действовали необычно слаженно. Два короткобородых суровых мужика не сговариваясь, ударили тараном, прячась за щитами полностью, и этим ударом сумели свалить исполина с ног.

Мы налетели на него как охотничьи псы на еще живого и сопротивляющегося, но обреченного медведя. Громадине видимо тоже пришло на ум такое сравнение, и он зарычал подобно дикому лесному зверю. Он попытался подняться, опираясь на единственную рабочую руку, но гномы обрушили на нее сразу два топора, а я опустил на его шлем шипованный шар Крушилы. Малакт рухнул лицом вперед и, наконец, замер, а я понял что победил. Не сам, не честно, но победил и важно только это.

Больше эта тварь никого из моих друзей не убьет.

— Ребята, добейте его! Только наверняка! — крикнул я выжившим гномам, поглядывающим на меня с уже практически занесенными топорами.

— Будь спокоен, — прогудел один из них через бороду, и я бросился туда, где виднелись Фенор и колдующая над ним Нега.

— Я скоро вернусь! — бросил гномам через плечо.

Действительно собирался вернуться проверить работу. В таких вещах на вечный и непобедимый имперский авось полагаться не стоит. Вдруг не умрет до конца, регенерирует и по новой примется за свои дела.

Бой успел отдалиться от нас еще сильнее, и найти своих соратников среди трупов и стонущих раненых оказалось не так сложно. Они были не особенно далеко. Фенор распростерся спиной на земле. Его голова лежала на коленях у всхлипывающей от бессилия Неги, а грудь была смята будто тряпка. Неужели я снова потерял боевого товарища? За свершившуюся месть за одних близких я заплатил жизнью ничуть не менее близкого мне существа? Я лишился существа, с которым смешал свою кровь? Нет. Этому не бывать. В конце-то концов, я маг, а не блеющий козленок. Если в нем осталась хоть капля жизни, то я не дам ему отправится в преисподнюю.

— Он дышит? — брякнулся на колени рядом с ними. — Что ты хлюпаешь как промокший сапог? Что с ним?

— Он жив. Я удерживаю его, но сил на лечение уже не осталось, — утерла он слезы с лица.

— Не дай ему помереть, — рыкнул я, сбрасывая с головы шлем.

Изломанный человек, если его еще можно было считать человеком, едва-едва, но дышал. Его можно и нужно было спасти. Обойтись простым быстрым исцеляющим заклинанием не было возможности. Силы моего натренированного и серьезно усиленного исцеляющего касания, может, и хватило бы, но им я рисковал врастить измочаленные кости куда-нибудь не туда. Не думаю, что осколок кости врощеный в сердце поспособствует долголетию пациента. Недолго думая подтянул за руку труп какого-то валявшегося рядом вражеского эльфа. Плоть Фенора проще удалить, а на ее место поставить новую. Так будет гораздо быстрее и безопаснее. К тому же такая операция мне привычна.

Глядя на происходящее Нега совсем перестала плакать и сосредоточила внимание как на моих действиях. Голыми руками я разорвал остатки стеганки поддоспешника на груди раненого и обнажил месиво из плоти и костей. Действительно то, что солдат был жив, даже если учесть магию, иначе как чудом назвать было не возможно.

Приготовив поле деятельности, при помощи Горлореза, лежавшего тут же, избавил труп пустынника от его продырявленной в нескольких местах кожаной защиты. Кинжалом же в пару взмахов обнажил целехонькие ребра мертвеца. Теперь все было готово к очередному противоестественному для большинства разумных колдовству.

Труд был кропотливым, но привычным, так что через несколько минут все было кончено, и передо мной предстал труп пустынника с изувеченной грудью и обновленный Фенор с непросто восстановленной, но дополнительно укрепленной грудной клеткой, дополнительной костной оболочкой вокруг сердца и еще большей примесью эльфийской крови и плоти в организме. Его давно сложно считать человеком, но теперь он не человек еще больше. Что ж поделать-то, если от собственной маниакально творческой натуры и нежелания ни терять близких никуда не деться.

Робота получилось более чем хорошо, но не идеально. Если отличающийся цвет новой кожи со временем сойдет, то несколько страшных бугрящихся рубцов оставшихся на месте срастания новой и старой кожи сами по себе никуда не денутся. Можно поколдовать и попытаться уменьшить рубцы, но сейчас я практически пуст. Маны хватит разве что свечу поджечь. Возможно, исправлю позже, но поминая о том, что все отложенное на потом это считай не сделанное никогда, понимаю, что грудь моего товарища так и будут украшать шрамы.

Отобранный у смерти шевельнулся под взглядом вытирающей слезы юной волшебницы и повел носом.

— Ванилью и корицей не пахнет? Куда делись запахи? Почему не больно? Я не умер? Я умер? Я в раю? Я живой? — затараторил наш исцеленный и усовершенствованный, только открыв свои глаза с двойным зрачком.

Я сначала не понял, что значат его первые слова, но потом сообразил, что посреди совершенно неаппетитных запахов поля боя в предсмертном бреду ему померещились ароматы ванили и корицы исходящие от лесной девы. Он уже упоминал их как-то. Видимо он думал, что в раю снова обретет свою подругу и снова с ним рядом будут ее запахи.

— Ты жив, — констатировал я факт.

— Жив? — неподдельно удивился арбалетчик. — Теперь понимаю, почему вокруг дерьмом и кровью пахнет. Вот су... — садясь, он, наконец, заметил Негу и сдержал привычное ругательство.

— Да матерись уж спокойно, — она ткнула его кулачкам в бок и рассмеялась.

Я рассмеялся следом за ней. Мы смеялись посреди поля боя усеянного трупами врагов и союзников. На нас смотрели как на умалишённых и сторонились. Даже те, кто по тем или причинам отстал, но спешил на помощь все еще сражающимся, огибали безумную троицу по широкой дуге.

Сам я в бой уже не очень спешил. Его исход точно был решен в нашу пользу, а сами мы сделали для победы более чем достаточно и были выжаты этими стараниями досуха. Большинство в моральном плане, а я помимо морального, как уже упоминал, еще и в плане маны.

— Там еще сражаются, — словно почуяв мои мысли, Нега мотнула головой в сторону места, где смешались в смертельной пляске представители самых многочисленных разумных рас Империи.

— Мы еще не победили? — повернул голову арбалетчик.

— Нет, — закачал я головой, — но сначала проверим как там Малакт.

— Он жив?! — выпучила глаза Нега.

— Надеюсь, что нет, — подобрал шлем и, подавая пример, зашагал к единственному оставшемуся на том месте гному.

Нега и Фенор, поднялись, кряхтя как старики, и поплелись следом.

— Сдох? — спросил я у согнувшегося пополам, опирающегося на большой топор и отдувающегося бородача.

— Навроди как, — бросил взгляд на тело гном.

Коротышки великана буквально раздели и уже успели куда-то уволочь всю его броню. Избавив пустынника от всей экипировки, они попытались его изрубить топорами в куски и немало преуспели в этом. Его плоть была искромсана так, что я дал знак Фенору притормозить Негу. Незачем юной девушке, пусть даже и волшебнице, видеть такое счастье.

Уцелела только голова, но она держалась на так и не перерубленном позвоночном столбе. Вместо костей обнажился окровавленный металл. Мое предположение об эльфийской стали вместо костей оказалось почти правильным. Эльфийская сталь не была вставлена в его организм вместо кости, просто кости были покрыты и пропитаны этим прочным металлом.

— Голову, мне отдадите и вообще без меня тело не потрошите дальше, — глянул я на гнома.

— Да как можно, — запыхтел он возбужденно.

— Эх, — обреченно вздохнул я, не веря ему ни на грамм и взмахивая рукой своим соратникам, — Я вижу там огонь, пошли, отправим их всех к Осквернителю. Пусть там повоюют, — все же надумал поучаствовать в финале этого боестолкновения.

Мы не слишком спеша направились к месту боестолкновения. На ходу я потянулся к порождённому чужими заклинаниями и уверенно горящему огню. Сейчас к морю крови добавится еще пепел.

* * *

Бой окончательно затих только после заката. На небо взошли звезды, и было не так уж темно. Добили последних сопротивляющихся. Кто-то все же сумел сбежать. Воины и маги вымотались. Большинство магов полностью растратило ману и их буквально уложили рядочком в одной из палаток. Воины, дравшиеся больше других, валились, где стояли не в силах поднять ни руку, ни ногу. Их стаскивали в лагерь те, кто оказался чуть повыносливее или те, кто просто чуть меньше вымотался. Бой был не просто выматывающим. Среди погибших оказалась почти половина нашего сборного воинства и процентов 90 вражеского. Пленных почти не было.

Многие из наших воинов спали под открытым небом, радуясь ясной погоде. Сил убраться далеко от поля боя не нашлось ни у кого, так что лагерь пришлось разбивать поблизости. Раненых была огромная масса. Они до сих пор стонали и кричали. Лекари могли помочь далеко не всем. Нега, я и другие маги, сохранившие хоть немного маны, помогали в лазарете, сколько могли. Потом на ногах из магов остался один я, но только лишь благодаря нескольким кострами на которых кипятили воду.

Я вовсе не оказался самым выносливым магом. Среди присутствовавших просто не было способных подобно мне черпать энергию откуда-то ещё. По началу я пытался сливать свою ману в других магов, но выяснилось, что эффективнее пользовать раненых мне самому. Большинству волшебников был нужен отдых. Да и мне он тоже был нужен, но пока было некогда.

— Квинтий! — воскликнул я, узнав очередного раненого поданного мне на деревянный операционный стол.

Стол это был красен от обилия пролитой на него крови. И как мне кажется, впоследствии его обязательно следует сжечь. Иначе из этого стола можно сделать превосходный алтарь Осквернителя. Он впитал с себя вместе с кровью слишком много боли и даже познал несколько смертей. На моём столе умирали реже, чем на столах простых лекарей, но и я не был всесилен, так что смерть посещала и моих пациентов.

— Господин Даш, — простонал заместитель командира человеческого ополчения, через силу улыбаясь.

Во время одной из последних стычек воины посчитали его убитым, а оказалось он вот тут живой. Истрепанный израненный, но до сих пор живой благодаря стараниям лекарей и собственному нежеланию отправляться на тот свет. Я был искренне рад такому исходу.

— Лежи ничего не говори. Ни за что не переживай. Если ты попал ко мне в руки, то точно выживешь. Уж я-то не дам погибнуть верному соратнику. Мы ещё на твоей свадьбе погуляем, — встряхнул руками и пошевелил пальцами, готовясь к тонкой работе с поврежденным кишечником и тканями.

— Я уже женат, — ещё раз через силу улыбнулся он.

— Ну, тогда на свадьбе твоих детей гульнем, — тут же нашёлся я и обезболил магией весь его живот. — Чуешь чего? — спросил уже готовясь вскрывать брюшную полость.

— Ниже груди, словно все отрезали. Я не умираю? — в его голосе не было беспокойства.

Человек успел намучиться.

— Не умрешь. Лежи тихо, а я у тебя тут внутри покопаюсь. Залатаю все как надо, и лучше прежнего будешь.

— Точно не умру? — насторожился он.

— Молчи, а то рот заштопаю, — я взялся за своё дело и он все же смолк.

Трудов было не мало. Пришлось вскрыть и очистить брюшную полость, отдельно исцелить кишечник, все обработать магией, а после снова исцелять и исцелять. Остался довольно большой рубец на животе, но я вполне справился. Жизнь Квинтия была в не опасности, и можно было снимать анестезию с тела.

— Все готово, — выдохнул я.

— Спасибо, — устало протянул измученный слуга Ковена.

— Не за что. Ближайшие сутки старайся вообще не вставать и ничем себя не утруждать. Даже если срать приспичит, то ни в коем случае не тужиться. Завтра вечером можно будет садиться и вставать, но верхом скакать нельзя и утруждаться тоже, — подумал над тем, что ему ещё запретить. — Ладно, ты если что на глазах будешь и лишнего делать тебе я не дам. Уносите.

Помощники подняли со стола излеченного и собрались положить на него другого, но я сам едва не упал на него от накатившей волны. Кто-то применил магию чудовищной силы. Магию злую и страшную. Меня от её отголосков на приличном расстоянии, будто ледяной иглой в позвоночник ткнули, а что можно было почувствовать, находясь рядом с эпицентром и представить, было боязно.

— Проклятье, — скривил лицо, ориентируясь на местности и понимая, что выброс был прямо на поле отгремевшего сражения. — Да что бы разорвало вас там всех. Что ж вы суки не успокоитесь.

— Что случилось? — заинтересовались подносившие мне пациентов мужики.

— Манда с хреном разлучилась, — недобро зыркнув, пробурчал я и направился к штабной палатке.

Куда-то туда с полчаса назад уволокли едва стоявшего на ногах от физической усталости, но сохранившего последние крохи маны Форса. Мне срочно надо было посоветоваться с ним. Решить, что делать в сложившейся ситуации без совета знающего существа было достаточно не просто.

Дорогой призвал к лагерю кружившую поодаль Звездочку. Посылать на поле отгремевшей битвы её раньше времени не стал. Сначала хотел убедится, что вокруг все нормально. А уж после разговора с Форсом собирался направить ее туда, куда будет нужно.