Небесная дева

— И что же мне, улыбаться? — я смахнула слёзы и посмотрела на собеседника.

Он же был серьёзен. Зелёные рисунки вновь проступили на лице.

Наклонился ко мне и прошептал:

— Люблю тебя!

Чем вогнал в краску.

— Пойдём?

— Можно я поговорю с ним? — попросила супруга.

— Хорошо.

— Ревнуешь? — спросила, вместо того, чтобы идти к Зорку. Ответ почему-то был важен.

— Да. Но доверяю тебе.

Я кивнула. Набрала побольше воздуха, чтобы набраться духу поговорить с Зорком.

Ветер пошёл садиться на своё переднее место.

Все уже сели в пташку, сопровождающие отошли. Остался лишь Зорк неподалёку.

На тяжёлых ногах подошла к нему.

— Зорк.

— Вью.

Молчим.

— Зорк.

— Вью.

Вновь тишина. Даже поговорить не о чем.

— Помнишь, ты говорил, что моё счастье тебе дороже своего? — нашла, что сказать.

— Помню.

— Мы о многом мечтали, но вышло всё иначе.

— Давай сбежим? — вдруг предложил он. Вот только раньше предложение было заманчивое. А сейчас — всё не то. Кроме боли в сердце ничего не осталось. Не лежала душа больше к этому молодому человеку.

— Нет, — подумала, что хочу объясниться. — Поздно, Зорк. Я ношу под сердцем его дитя. Наше дитя.

— Я воспитаю его как своего.

— Нет. Прости. Ты поступил подло. Ты убил во мне все те нежные чувства, опозорив на всё селение. Как ты мог?

— Ты сказала, что простила.

— Так и есть. Я также сказала, что больше тебя не люблю. Потому что ты убил нашу любовь.

— А если бы я тогда не сказал тех слов?

— Возможно, я бы сбежала до свадьбы. Но не после. Извини. Но теперь я принадлежу другому. И я хочу этого.

— Ты его любишь?

Я вздохнула. Боюсь теперь любить. Слишком больно вышло с Зорком.

— Он хороший друг. И он меня не обидит.

— А я обидел, — он не спрашивал. Утверждал.

— Да.

— Прости. Я не достоин тебя.

— Да, недостоин. Ты сам всё испортил. Надеюсь, что найдёшь ту, которой захочешь соответствовать и не разрушишь всё, как со мною. Прощай!

— Будь счастлива. Возможно, ты сможешь его полюбить.

Вновь вздыхаю.

— Благодарю. Надеюсь, что ты искренне говорил.

Я не оборачивалась. Но на душе стало легче. Совесть моя теперь чиста. Вот только отчего же так больно?

Забралась в пташку. Пришлось потеснить Теньку. Она повёрнута была лицом к хвосту пташки, а я — к Ветру.

Муж обернулся ко мне.

— Готова?

— Да.

— Не знаю, говорили ли вам мужья, но сильный ветер будет трепать пташку. Вы привязались? Если вдруг падаем в воду, то узлы легко развязываются. Тянем за длинный конец. Остановок не будет, поэтому, надеюсь, вы все готовы, — Ветер давал указания.

Я кивнула. Остальные, похоже, тоже.

— Плавать, надеюсь, все умеют? — спросил он с улыбкой.

Остановился взглядом на каждой женщине. А ведь мы теперь все уже мужние, больше не девицы.

Эх, прощай, девичество!

Ветер ещё раз проверил девчат, что привязаны они хорошо. Задержался на мне. Слегка сжал мою ладошку. Сел на своё место. И мы выпорхнули.

Внутри всё ухнуло вниз. Девушки завизжали.

А Ветер... Ветер поймал поток воздуха, опустился почти к самой воде, а потом взмыл ввысь.

Услышала мыслеречь. Они предлагали сопровождать нас.

"Мы далеко летим. Вы можете нас проводить до соседних вод," — сказала им, не желая, чтобы они уплывали в неизведанные дали.

Тут вспомнила про нависшую опасность. Кажется, о каких-то подводных змеях говорили Изобретатели. Решила спросить у друзей-дельфинов.

Получила ответ: в наших водах никого настолько опасного, чтобы людей ели, нет. Те, кто пропали, скорее всего, забрались в чужие воды.

Я же постаралась припомнить случаи исчезновения. Девица пропала на гулянке. Народу было много, все веселились возле священного древа. Хватились её уже дома родители. С парнем она недавно разошлась, а с другим не встречалась. Поиски ничего не дали.

Один мальчик пропал во время учёбы. Учитель недоглядел, когда дети по очереди прыгали в воду. А когда вылезли на дерево, кого-то не оказалось.

А что с девочкой было, не припомню. Надо будет спросить у Теньки. Но сейчас разговаривать было невозможно. Ветер вокруг нас шумел так, что собственного голоса было не слышно. Я обернулась к подруге, как-то слишком навалилась она на меня. Я её и принялась теребить, развернула лицом к себе. Она была бледна и очи с трудом открывала. Неужто ей плохо? Но почему? Не желая беспокоить супруга, стала разворачивать тело Теньки. Жаль, что защитное поле Ветер не выставил, тогда можно было б хотя бы поговорить. Повернулась к другим девочкам, то ли спят, то ли не поймёшь. Я же себя ощущала прекрасно.

Теньку, стараясь, не развязывать до конца верёвки, усадила перед собой.

Так мы и летели. Долго. Пока сон не сморил и меня.

Примечания по главе:

Мара* — морок, иллюзия.

Глава 7

Проснулась я от того, что красное солнышко светило в очи. Тенька тоже заворочалась. Внизу, под нами, казалось всё такое же море, как и прежде. А вот деревья раскиданы кучками, много деревьев. Некоторые даже переплетались своими кронами. А ещё я такого никогда не видела, но дерево будто сияло изнутри. Конечно, можно было предположить, что это солнышко просвечивает сквозь крону. Вот только огоньки были жёлтыми, а не красными, как закат.

Неужто мы почти долетели?

Правда, это почти продлилось до самых сумерек. Я взглянула на девчат — Дана и Мрия сидели лицом к голове птицы. И разглядывали окружающую природу.

Ветер посадил пташку резко, и мы бы ударились, если б я не сделала упор руками. Мой жест повторили другие девочки.

Прилетели домой? Волнение тут же с головой накрыло. Супруг помог мне выбраться из пташки, а вот остальным так и бледным девочкам помогали их мужья. Девочки, крепко уцепившись в своё добро, шатались, пришлось их крепко держать. Думается, в их узелках было такое же приданое, как и у меня. Интересно, а супруг выбросил в море сундучок с постельным бельём? Надо будет спросить.

Меж тем все уже покинули ветку. Остались лишь мы с Ветром.

Он достал из сундука, стоявшего у ствола дерева, моток верёвки и стал привязывать пташку к дереву. Зачем?

— Тут ветра очень сильные. Запросто может унести, — пояснил он, увидев моё любопытство. — Как себя чувствуешь?

— Превосходно! Натёрла только одно место...

Муж же загадочно улыбнулся. И о чём он думает?

— Мы домой прилетели? — тихо спросила я. Говорить об этом было как-то неловко. Какой он дом? С родителями жить придётся? У нас обычно молодым загодя ставили дом, сразу после сговора. Поэтому отменить свадьбу было нельзя. Правда, не всем. Ежели родители были стары и это был их младший сын, то селились вместе. И подобное пугало меня.

— Не совсем. Мы не любим селиться поблизости, в отличие от вас. И, как видела, жилых деревьев у нас много. Нам ещё предстоит выбрать место, где построим дом.

— Построим? — что-то я уже не хотела такой дом.

Ветер внимательно глядел на меня, потом подошёл.

— Я знаю, как вы относитесь к деревьям. Мы тоже их бережём. И не убиваем, а даём им новую жизнь.

— Пойдём пока к моим родителям, какое-то время поживём у них. Ты познакомишься с домом. А потом скажешь, что думаешь. Ладно? — мягко спросил он, обнимая меня за стан.

Я кивнула. В сумерках мало что было видно. Вот только вся дорога была усеяна какими-то жёлтыми огоньками, дающих много света.

Мы переместились на другое дерево, поднялись по ветвям, пока остановились у одного дома. На наш он похож не был. Слишком ровный, с углами. Это был сруб.

Я закрыла очи, прикоснувшись к стене.

Ощутила тепло и жизнь. Почти такие же, как и у нашего. Но как такое может быть?

А ещё вдруг кто-то тоненьким голоском сказал: "Мяу!"

Я аж подпрыгнула на месте.

На меня из ветвей на уровне очей глядело дивное существо. Мохнатое всё, но такое милое. Очи, как у змеи, с отвесной зеницей. Зелёные. В остальном же, я таких существ никогда не видела. У нас жили змеи, птицы да насекомые.

— Мяу! — повторило оно.

Почувствовала желание зверя к ласке. Осторожно протянула руку, прикоснулась к мордочке.

Существо потянулось за моей рукой.

"Здравствуй! Ты кто?"

"Шемщура," — прозвучал мурлыкающий ответ в моей голове.

— Это кошка, — сказал супруг. Только сейчас вспомнила, что он стоит рядом. — Точнее дитёныш кошки — котёнок.

Я кивнула.

— Какая милая, — почему-то решила, что это самка.

"Как тебя звать?"

"Шемщура," — мурлыкнула она.

"Давай, я буду называть Ура?" — предложила ей.

В ответ почувствовала одобрение.

— Ура, — сказала я вслух.

— Идём? — позвал муж, стоя уже на пороге дома.

— Пока, Ура, ещё свидимся! — сказала я вслух и пошла к мужу.

— Матушка, батюшка, — окликнул Ветер, беря меня за руку.

Но с другой стороны дома доносился стук, а в доме никого не было видно.

Ветер оставил мой узелок в доме и, так и не отпуская мою руку, повёл на задний двор.

Там мы нашли мужчину с чёрными волосами, удерживаемых очельником, что-то увлечённо вырезающим из дерева. Я затруднялась даже предположить, что это будет. С этой стороны дома была умельня*.

Мужчина был так увлечён, что не слышал даже когда супруг постучал по одной из досок.

— Отец! — позвал Ветер. Потом ещё и ещё. Кажется, я знаю, от кого он унаследовал погружение в свой труд.

Пришлось загородить ему свет, льющийся с ветви, что над нами.

Свёкр замер, поднял взгляд на источник света, медленно остановил его на загораживающем объекте.

— Сын? — спросил удивлённо. — Ветер, ты вернулся? Так скоро?

— Да, вернулся. Позволь представить тебе мою жену, — и он отошёл в сторону, не выпуская мою ладонь.

Отец пробежался беглым взглядом по моим волосам, лицу. Я же тоже разглядывала в ответ. Так вот каким будет супруг лет так через двадцать! Прямо одно лицо. Мужественное, с длинной бородой. Мой отец выглядел старше, чем свёкор.

— А покрасивше не мог выбрать? И отчего рыжую? — в его голосе звучала издёвка.

— Батя, держи язык за зубами, ты о моей жене говоришь! — прозвучала угроза со стороны мужа.

И если до того мне было обидно, то сейчас стало приятно.

Отец же улыбнулся да вдруг привлёк меня в объятия.

— Добро пожаловать, домой, дочка!

А я просто не знала, как себя вести от растерянности.

— Простите... — начала я.

— Зови меня отец или батюшка. Это была проверка моего сына, не бери близко к сердцу, — сказал свёкор, выпуская меня из объятий.

— Её Вьюнкой назвали.

— Красивое имя, Вьюнок, сейчас жена придёт, живность кормит, — пояснил свёкр. — Идите в дом, дети, я тоже сейчас приду.

После объятий на одежде были стружки, пришлось отряхиваться.

— А что за живность у вас тут? — спросила супруга, пока мы обходили дом.

— Овцы, козы, куры, гуси, утки, индюки.

Вот только я никогда не слыхала о таких.

Видя моё непонимание, Ветер повёл меня дальше по ветви. Обратила внимание на незнакомые звуки.

— Вот это коза блеет, — пояснил он. — У нас многое упрощает вашу жизнь нашими придумками, поэтому женщины заводят живность, чтобы было чем занять время, но это вовсе не обязательно.

И попали мы на огороженное подворье, рядом с которым небольшой домик был. А там... Птиц разных, все летают, дерутся!

"Я первый! Пошёл вон!"

"Нельзя обижать младших!"

"Кто успел, тот и съел!"

Найдя задиру, я поймала его. Это была коричневая небольшая птичка.

"Ты чего обижаешь младших?" — спросила его.

"А пусть пошевеливается!"

"Давай договоримся, я тебя поглажу, а ты разрешишь ему пока поклевать. Согласен?"

"Ладно! А что такое гладить?" — спросил задира.

Пришлось показать.

Та пташка, которую обижали, теперь клевала зерно, а вот другие вокруг меня столпились и рассматривали.

"Тебе нравится?" — спрашивали явно не меня.

"Нет-нет. Вы клюйте зерно, пока я тут терплю".

Но птицы не спешили уходить со своих мест наблюдая за нами.

— Вот это да! — послышался женский возглас.

Я обернулась. На нас глядела стройная высокая женщина с закрученными вокруг головы косами. И волосы её были золотистыми, а очи такие же яркие, как у Ветра. И хоть внешне он был одно лицо с отцом, но кое-что от матери таки взял. Она была явно старше меня, но мои родители, по сравнению с свёкром и свекровью, выглядели стариками.

— Здравствуйте, — сказала я, вставая с корточек и отпуская наземь драчуна. — А что вас удивило? — просто ребята ведь летели к нам с одной целью.

— Ты приструнила этого шалопая, — сказала она с улыбкой.

— Вью, познакомься, это... — начал муж.

— Мама, — закончила за супруга свекровь.

— Мама, а это моя жена Вьюнка.

— Очень приятно, — подошла свекровь, внимательно глядя на меня. — А у вас все рыжие? — спросила она вдруг.

И что им сдался мой цвет волос?

— Нет. Я — единственная.

— Любопытно, — улыбнулась "мама".

И хоть улыбка должна была сгладить наши отношения, но я не спешила доверять ей. Её последние слова заставили насторожиться. Ещё один исследователь?

— Ладно, коль все накормлены, прошу к столу, — и она закрыла птичий двор и повела нас к дому. Я же проводила её взглядом и обернулась к птицам.

— Ветер, скажи, а что вы с птицами делаете? — нехорошее предчувствие посетило меня.

— Едим.

Боже, куда я попала?

— Овец и коз тоже едите?

— Коз нет, а вот козлят...

К горлу подступила тошнота.

— Огонёк, тебе плохо? — подскочил ко мне супруг.

А я оттолкнула его, упала на колени. Меня вывернуло. Благо, я ещё не ела.

Птицы наперебой галдели, спрашивали, что со мной. Их забота была приятна, вот только легче мне не становилось.

Супруг взял меня на руки и понёс, вот только не домой.

Это моя расплата за то, что отказалась от Зорка. Предала его. Выбрала Ветра. Что же я наделала? Как теперь жить здесь?

— Куда тебя отнести? — спросил обеспокоенно муж.

— К воде, — прошептала я.

Он спрыгнул прямо в воду. Погрузившись в морскую пучину, испытала облегчение.

Вода была теплее, чем у нас. Вот только воздуха я набрала слишком мало. Пришлось рано выныривать.

Ветер находился неподалёку.

— Стало лучше? — в его голосе сквозило беспокойство.

— Да.

Как же сказать ему, что я впервые пожалела о своём замужестве. Да и стоит ли говорить? И сбежать не выйдет.

— Прости, что не сказал об этом раньше, но ты ведь тогда бы не стала моей женой, — грустно сказал супруг.

Подумала и мысленно согласилась.

— И что будем делать? — спросила его, готовясь пойти на уступку.

— Ты вкусно готовила, я ел твою стряпню, и обходился без мяса. Но мне всё же чего-то не хватало.

— Чего же?

— Молока, к примеру, масла, сыра.

Я не понимала. Поэтому Ветру пришлось многое пояснять. Для чего они коз держат.

— А ещё яиц.

— Нет! — я была возмущена и даже не собиралась рассматривать этого.

— Но вы ведь едите семена, — привёл довод муж.

— Нет. Мы едим плоды, внутри которых есть семена, но не сами зародыши.