Небесная дева

Молчит. Ничего не говорит.

— Ветер? — в душе уже паника появляется.

— Я помню, у нас в прошлый раз не вышло обменяться силой, но попробуешь слиться сознанием через меня и змейку. Чтобы свои силы не тратила. Тебе ведь не нужна сила, чтобы просто говорить с нею? — предложил он решение.

А я кинулась счастливая ему в объятия, готовая расцеловать мужа.

А после обеда, который приготовила свекровь, муж наносил удобрения к нашему будущему дому, я закопала в него семена деревьев по разметке. Вокруг нас собрались местные ребятишки. — Что вы делаете? — спросил один мальчишка лет десяти.

— Дом.

— А удобрение зачем? — не понял он.

— Чтобы дому было что поесть.

Раздался общий смешок.

— Чего смеётесь? — нахмурился Ветер. — Ваши родители разве не удобряют огороды?

— Так то еда для растений, — сказал тот же мальчик.

— А у нас дом тоже расти будет.

— Правда? — не поверили дети.

— Вот и посмотрите.

Нда. Теперь у нас просто обязано всё получиться.

Когда всё было готово к обряду, я окинула присутствующих внимательным взглядом. Тенька с Орликом тут тоже была, и свёкр со свекровью, и несколько стариков, и соседи. Видно, весть о растущем доме разнеслась по округе очень быстро.

Ладно, приступим.

На мгновение закралась мысль, что не получится ничего. Племя другое, порядки здесь иные, но вспомнила, что семена собирала с отчего дома. Так уж повелось, что девица с приданым приносила и семена. Имело ли это какой-то смысл, прорастали ли семена, собранные мужчинами, ведь они тоже собирали, но я в свои вкладывала душу. Знала, что обязательно прорастут.

Мы оба распустили волосы, сели на ветку спиной друг к другу в серединку дома, там, где будет его сердце — печь.

— Мяу! — раздалось поблизости. И к нам выбежала Ура.

"Меня забыли," — молвила она, потёршись о нас.

Подумала, что, если это кошка родителей мужа? У нас не держали живность, она жила просто рядом. Порою её подкармливали, общались, всегда прислушивались, ведь животные более чувствительны к тонким силам. И как быть с Урой, я не знала.

Взглянула на супруга. Тот кивнул. Ладно.

Я положила голову на согнутые колени.

Теперь нужно сосредоточиться на дереве да испросить разрешения.

Полностью отринула все мысли, кроме одной. Вдох-выдох, вдох-выдох. Стараюсь почувствовать запах самого дерева, ощутить, будто сама являюсь им. Мои руки — это сейчас ветви дерева, на котором мы сидим.

"Милое деревце, позволь нам вырастить дом из семян. Позволь укрепить твои ветки и корни".

Пришло доброе чувство. Дерево радо было помочь.

Почувствовала, как мужнина сила перетекает в меня. Я — дом-дерево. И я расту по тем границам, которые недавно нарисовали с мужем!

Начаю танец жизни. Вдох-выдох! Складываю крепко ладошки вместе над головою. Вдох-выдох! Руки, поднимаю чуть-чуть вверх. Медленно вытягиваю росточек, начинаю менять положение, собираясь потихоньку вставать. Усилие, и я выбираюсь на воздух, на солнышко.

Встаю на одно колено, потом поднимаюсь на корточки, но не спешу распрямляться. Я семечко, растущее и тянущее свои листочки к всё выше и выше, туда, где больше света. Одновременно представляю себе дом, как растут все стены первого яруса вместе с моим танцем, остаются дыры-окна, как стены перетекают в потолок. А вот и чердак, покатая крыша, и узел-бутон, который по мановению моих перстов постепенно распускается.

Вдох-выдох. Я — это я.

Танец завершён. Я открываю очи, осматриваюсь. Вокруг меня стены, потолок. Поворачиваюсь к мужу. Он так и сидит, в изначальном положении.

— Ветер, — шепчу я, бросаясь к нему. Вытаскиваю из его копны волос свою, дабы разорвать связь. Хорошо, что от народу нас отделяют стены. И хоть через окна и дверной проём можно всё видеть, сейчас всё не важно.

Укладываю его на спину. Его руки слишком холодные.

"Дух священного древа," — взываю я к змейке, стараясь отогнать подкатывающую панику.

"Да, жена моего друга," — откликнулась она тут же.

"Что с Ветром?"

"Много сил потратил. Спит. Лучше не тревожь его".

"Что я могу для него сделать?"

"Согреть его".

Я скидываю с себя одежду, стягиваю с него тоже.

— Дочка, — слышится рядом с домом голос свёкра.

Вот только их сейчас и не хватает.

Ура тут же потёрлась о мои ноги.

"Не тревожься, я не пущу их в дом," — сообщает она, прыгая на край окнонного проёма.

Целую супруга, обнимаю его, делясь собственным теплом. Растираю его руки, стараясь как можно меньше теребить его.

Ну вот, я бодро себя ощущаю, а он всю силу потратил. И почему я могу его силой пользоваться, но делиться своею не получается?

Народ, кажется, ушёл. Интересно, как Ура с ними поговорила? Хотя, там ведь была Тенька, скорее всего, передала.

Очнулся муж уже ближе к вечеру, когда солнышко уже почти село. Всё это время я лежала и думала о том, как буду обустраивать наше жилище. Пока дитятко не появилось, у меня есть возможность вышить скатерть, сорочки. Вот только ткани нет. А вырастить за весну я, может, и успею, но к родам, вряд ли поспею весь быт наладить.

Выход из сложившегося положения был такой: либо муж раздобудет ткани, либо мы слетаем к моим родителям и заберём моё приданое. Последняя мысль особенно казалась приятной, вот только согласится ли супруг так скоро лететь обратно? С другой же стороны, если мы заведём живность, придётся её кормить. И тогда вряд ли сможем бросить и куда-то полететь.

Муж заворочался, я тоже решила сменить положение, а то старалась не двигаться, чтоб не потревожить его. Тело уже порядком затекло.

Ветер сел, оглядывая наше жилище.

— У нас получилось! — радостно возвестил он.

— А ты сомневался? — нахмурилась я.

— Нет, но не представлял что это так красиво будет и так быстро.

Мне же подумалось: как жаль, что муж не видел моего танца. О чём сказала вслух, одеваясь.

— Станцуешь сейчас? — тут же предложил он.

— Нет. Уже вечер. Скоро совсем стемнеет. Мы где сегодня ночевать будем?

— Здесь.

— Но ведь тут ничего нет. Так и будем на полу спать? Можно, конечно, уже тепло... — тут же согласилась я.

— Надо свет провести. Матушка наверняка даст постельное бельё. А я воспользуюсь умельней отца, чтобы лежанку смастерить.

— А это быстро?

— Если есть готовые доски — много времени не займёт.

— Ветер?

— Что, милая?

— А мы можем слетать к моим родителям за моим приданым? — неуверенно спросила я. Ещё подумает, что я только вырвалась из-под родительского крыла и спешу обратно.

— Давай вначале сделаем вещи первой необходимости, такие как печь, лежанка, уборную, а потом уж слетаем, — согласился он.

Я же обняла супруга, не зная, как выразить свою признательность.

— Ладно, Огонёк, давай торопиться. Надо свет до темна сделать.

Пришлось разделиться. Я отправилась к свекрови, помогать с приготовлением еды да надо было попросить постельное бельё. А муж отправился приобретать, как он выразился, провода да светильники. Встретиться договорились за ужином в доме родителей.

Уры нигде не было видно, хотя я несколько раз позвала. Потом спросила у свекрови.

— А, ваш котёнок, так ночь — время охоты.

— Наш?

— Он вас выбрал, так что, да.

— А чем он питается?

— Мясом. Кошки — хищники.

— И где мне его взять? — растерялась я.

— Они сами раздобудут. Обычно мелких грызунов едят да птичек. Этого добра здесь хватает.

— Но живут они дома?

— Да. Днём спят обычно дома. Ласку любят. Им вода только нужна. Выделишь отдельную плошку для кошки и следи, чтобы там была свежая пресная вода. Да тепло любят. Возле печки лучше местечко выделить.

Буду знать.

За хлопотами, узнавала что-то новое, помогла с ужином и завтраком. А ещё, как выяснилось, на одну козочку у свекрови меньше стало.

— И что вы сделали с нею? — имела в виду с мёртвым телом.

— Заморозила мясо. Как нужно будет, съедим частями. Сыновья ещё не прилетели, а вы тут носами вертите...

— Хотите сказать, что Ветер мясо не ест?

— Нет. Что ты с ним сделала? На молочку налегает, а мясо в рот не берёт. Толку-то с того, что наготовлю, — жаловалась она.

А я улыбнулась. Так хорошо на душе сделалось.

Так что ужин да завтрак вышел у нас чисто плодово-молочный да овощной.

— А мужу стряпать не будете? — уточнила я.

— Нет, сама его потчуй, а то так скоро отделяетесь, когда ещё к себе пригласите... — задумчиво протянула она.

— Да мы не торопимся, — возразила ей, а то она чуть ли не слезу пустила.

— Дело молодое, — махнула она рукою. — Надеюсь, наведываться будете.

— Да, конечно. И вам всегда будем рады.

— Дел много, — буркнула она, а сама улыбнулась. Значит, для виду бухтит. Так что гостей можно ждать частенько. Ну и славненько.

— Так что говоришь, дать тебе из белья?

Я принялась перечислять, постаравшись, чтобы не обременять свекровь, взять как можно меньше.

Она же открыла сундуки да выдала больше, чем я просила. Она у меня замечательная, о чём не преминула упомянуть.

— Подлизываешься? — улыбнулась она. — Как обустроитесь, зовите, погляжу, как у вас там да чего. Диковинку сотворили, теперь разговоров будет...

— Вам понравилось, — спросила осторожно.

— Красиво. Но ты вот скажи, это не чревато дитятку?

— Муж отдал все силы, чтобы я свои не тратила, — честно призналась я.

— Как он? — тревоги в её голосе слышно не было.

— Уже оклемался. Правда, силой своей вряд ли сможет сегодня-завтра воспользоваться.

— И часто вы пользуетесь волшбою? — спросила свекровь.

Я задумалась. Смотря что подразумевается под этим словом. По сути, я ведь даром пользовалась.

— Что вы подразумеваете под волшбою?

— Ну, чарами, даром.

— Даром. Мы можем общаться с природой.

— Вот так общаться, чтобы дом построить? И потратить столько сил?

— Ах, вы про затраченную силу, — догадалась я.

— Обычно общение не тратит силы. Ну, вот как мы с вами общаемся сейчас, так и с животными, деревьями общаемся. На постройку дома много сил уходит потому, что он не постепенно растёт, природно, а мы ускоряем рост, поэтому делимся своей силою. Всё ещё зависит от расстояния и степенью проникновения в сознание. Вот последнее очень редко используется. Стараются, чтобы тогда несколько человек делились силою, — сказала я честно, но умолчав о том, что я часто сама сливалась сознанием.

Вскоре стол накрыли, и наши мужчины пришли домой, бурно обсуждая что-то.

Прислушавшись к разговору, поняла, что речь идёт о новом доме. Точнее, спор был о том, что надо было по-старинке ваять дом. Вот только муж приводил доводы, что то, что получилось сейчас гораздо надёжнее. Он не просто так созрел на такое решение, и мнение у жены не спрашивал. И уж тем более, она ему не навязывала. Просто он общался с моими односельчанами и расспрашивал про дома, да и сам изучал, как всё устроено. Поэтому, дабы развеять все сомнения, Ветер приглашает отца самому посмотреть на дом изнутри.

После недолгих уговариваний, тот всё же согласился. А мы со свекровью переглянулись — мужчины. А может, всё же дети? И улыбнулись.

Трапезничали в молчании. А как вставали из-за стола, так свёкр похвалил жену: такого вкусного мяса он ещё не пробовал. Мяса? Муж, видя наше непонимание на лицах, когда отец отвернулся, схватил последний драник* со стола, точно дитя малое, и тайком съел, пока, как он думал, никто не видит.

Примечания по главе:

желудник* — каштан.

драник* — то, что дерут, т.ею трут на тёрке. Обычно готовится из сырого картофеля, с яйцом, потом обжаривается на сковороде, как котлета.

Глава 9

Ночевали мы уже в своём новом доме. Муж сам лежанку ставил, хоть свёкр и пришёл с нами, а не предложил свою помощь. Ну, раз Ветер не просит, значит, не нужна.

Я же развесила занавески на окна да замела. Пока утвари не было, заняться было нечем. Но я обдумывала, где что поставим, где люльку закрепим, когда муж её сделает.

Пообщалась с домом. Он был не совсем такой, как отчий. В нём оказался уже хозяин. И это были не мы с мужем. А кто?

— Кхе, кхе... — послышалось со стороны будущей печи.

Я подошла ближе, всё так же находясь в темноте. Не привыкла я к освещению в столь поздний час.

— Здравствуй! — приветствовала я гостя. — Ты кто?

— Да я, милок, живу здесь.

— Давно?

— Как вы дом поставили, так и живу.

— Погоди, так мы ж дом поставили, ты у нас в гостях.

— Нет. Тогда могу сказать, что вы у меня в гостях.

— Кто ты?

Я подошла ближе.

— Да дух я. Сами призвали хранителя.

Вот те раз! А мы разве это делали? Надо будет у Ветра спросить.

— И как же тебя звать?

— Да как назовёшь, так и буду.

— А молод ты или стар? — уточнила я. Голос духа был как у старика.

— Молод и полон сил! — ответствовал он.

Он так и не показался. Зато просил кормить его. Узнала, что входит в его обязанности. Бережёт дом, как хозяева отсутствуют, следит за малыми детками, коли маме отлучиться надо. А ещё шалить любит. Вещи ныкает. Но благодаря ему, у нас не будет биться посуда, потерявшиеся вещи станут быстро находиться. Он и от пожара защитит. И гостя нехорошего отвадит.

— А что ж тебе еда нужна?

— Нужна, деточка, нужна. Только я показываться не люблю. Ты мне за печкой оставляй вечером своей еды.

— Много?

— Плошечку, да попить водицы или молока. Мне на день хватит.

— Хорошо. А как же ты будешь, ежели мы отсутствовать станем?

— Не пропаду. У меня всегда запасы есть.

Я же влезла в корзинку с едой, что свекровь нам собрала на завтрак.

— Возьми, батюшка, — протянула ему. — Плошек пока нет.

— Сама готовила?

— Сама.

Промелькнула тень, и руки мои опустели.

— Эх ты, батюшкой назвала, — услышала ворчание.

— Прости. Неужто я тебя состарила?

Вместо ответа смех раздался. Да такой дивный, будто стены дома смеялись.

— Что же, у тебя деток нет? Как же тогда величать? Братцем?

— Сойдёт и батюшка. Ладненько, мне пора.

А ко мне спустился супруг.

— Это что за смех был? Будто дом хохотал, — спросил он.

— С хранителем дома я пообщалась. Не знала, что они бывают.

— Правда? Значит, за этим Ура приходила, — задумчиво протянул Ветер.

— Выходит, для тебя это не диковинка, — сделала вывод я.

— У нас их не видят, лишь поверье есть такое, что живут они в каждом доме. А как переселяешься в новый дом, надо сперва кошку запустить. Да и жену свою через порог переносить надо, чтобы домовой к ней хорошо относился. Будто жена родилась в этом доме.

— Так уже не будешь переносить? — спросила его.

— Так ты тут изначально была, с рождения дома. Мы все были. И Ура тоже.

— Точно! — улыбнулась я.

— Я закончил с лежанкой. Отец уже ушёл. Давай ложиться, а то завтра много дел. Буду печь класть. Ты мне поможешь? — он подошёл ко мне, обнял за стан.

— А почему отца не попросишь? — мне просто непонятно было. Он тут без дела слонялся, всё хотел помочь. Да не дождался, что сын обратится.