Бочка порядка 2

Бочка 2

Часть первая.

Осень — время перемен.

Удивительная география и родовые традиции.

Максим смотрел на глобус. Самый натуральный глобус. И вспоминал, как удивлялся, когда впервые его увидел. Такого он, честно говоря, не ожидал. Зато стало понятно, почему город на плоскостях когда-то показался отличной идеей.

В этом мире не было материков. Даже самый большой клочок земли был меньше Австралии в два раза. А все остальное — цепочки островов своим видом напоминавшие Японию. Они были, где гуще, где разреженней. В Центре Мира гордо торчал посреди водного пространства одинокий островок. В Большой Пустоте земли вообще не было.

При таком соотношении воды и суши умение возвращать молодость, продлевая жизнь в разы, стало той вещью, которая заставила задуматься о перенаселении. Если города начнут разрастаться вширь, скоро не останется земли чтобы выращивать банальные овощи. Если будут расти ввысь, превратятся в муравейники, в которые едва проникает солнечный свет. Некто Альбес Красноголовый появился как нельзя вовремя. Его занесло в мир сати через пробитый демоном проход. Как он выжил и почему не был съеден, история умалчивает. Мир этого человека так и не нашли. Вообще не смогли найти ни единого мира, в котором человечество успело расселиться по дальнему космосу. Максимум, изучали планеты своей системы.

Как ни странно, именно этот человек, не сталкивавшийся прежде с людьми, умеющими пользоваться энергией, накопленной организмом или вытянутой из резервов планеты, смог помочь. Изначально от него было мало пользы, а он не привык к этому. И приложил кучу усилий, чтобы разобраться, что такое чаши, энергия, границы. Как всем этим пользуются. Какие есть ограничения. И есть ли какие-то точки соприкосновения с наукой его мира.

Оказалось, точек соприкосновения не мало. И если отбросить способы добычи энергии, то можно смело говорить, что именно отличий немного.

Следующее, что он сделал — пришел к каман-шай города, в котором жил, и предложил поделиться своими знаниями. Тот согласился. Отправил в какую-то из школ. И спустя три года к нему пришла целая группа, размахивавшая мятыми листами и пылавшая энтузиазмом. Так уж получилось, что как раз в тот момент каман-шай мучительно размышлял отдать под застройку старый парк, в котором мальчишкой охотился на белок, или объявить об новых границах города и готовиться к очередным покушениям со стороны недовольных землевладельцев, чью собственность город начнет занимать. И плевать им, что в старых кварталах живут на головах друг у друга. А там куча магов не принадлежащих дворцам, ежедневные пожары и взрывы... недовольных полно. И оплата за утерянное имущество землевладельцев не убедит. Столько город не заплатит, сколько они бы могли заработать, продавая ежегодно тому же городу все, что на этой земле выращивали.

В общем, и так плохо и этак нехорошо.

Практически смирившийся со своей участью каман-шай от полной безнадеги выслушал ненормальных просителей. И согласился рискнуть, попробовать отразить одно из полей находящихся рядом с городом, надеясь, что из-за унесенного ведра земли и нескольких камней владельцы не обидятся. Для отражения нужна была материальная основа того, что требовалось получить. И помощников энтузиастам нашел. Наловил как-либо проштрафившихся, маявшихся дурью жителей старых кварталов. А уж когда у сумасшедших энтузиастов получилась Первая Плоскость, сумел ее разрекламировать жителям города так, что энергию для чего-то большего собрали за два месяца.

И вот он результат, стоит рядом с глобусом. Куполообразный лабиринт из какого-то прозрачного материала, в котором окрашивается цветом нужная плоскость, на ней рисуются улицы, дома, даже деревья. План города. Назвать эту трехмерную ерундовину картой Максим не мог. Карта в его понимании плоская, двухмерная.

Вообще в этом мире много странного и непривычного скрывается под знакомыми названиями. Календарь, например. Делится тут год не на месяцы, а на разноцветные луны. Луна на самом деле одна. Но из-за особенностей атмосферы световой спектр искажается. То ли там какие-то зеркальные облака, то ли граница мира так влияет, местные жители сами не были уверены. А в облака большая часть населения вообще не верила. В общем, солнечный свет слишком интенсивен, чтобы это заметить. А вот луна меняет цвет. Постепенно. Переход от голубого к синему, например, длится не один день и граница этих цветов весьма условна. Цветов всего семь, как у радуги. Каждый цвет луны — отрезок времени аналогичный земному месяцу. В каждой цветной луне — пять десятидневьев. В десятидневьях — десять дней. Еще восемь дней отсчитываются сами по себе — четыре у короткой, всего одна луна, осени и по одному на все остальные времена года. И того триста пятьдесят восемь дней в году. Зачем такие сложности, Максим не очень понимал. Впрочем, люди выросшие в этом мире ничего сложного не видели, и не понимали где видит он.

— Настроился? — ласково промурлыкал голос тетушки Айры.

Парень обернулся. Несколько ошарашено посмотрел на женщину одетую в какой-то безумный розовый с золотом халат. На голове, в поддержку этого безумия, красовалась прическа, похожая на копну сена, утыканную перьями и обвитую черной веревкой.

— Я старшая женщина Дома, — улыбнулась Серая Кошка. — Не по возрасту, по статусу. Поэтому мне положено на подобные ритуалы надевать жреческий костюм.

— Э-э-э-э... — только и смог сказать Максим.

То, что Серые Туманы чтят Возрождающую научившую людей лечить с помощью энергии, он знал. Но не предполагал, что "платье подобное утренней заре" и "подаренные мужем манки для птиц и разных гадов" выглядят именно так. Звучало оно величественно. А на деле помесь индейца и тети Розы решившей прогуляться до мусоропровода.

А он еще жаловался на пряжечки. Хотя бы выглядят прилично. И после тренировок застегнуть их уже легче.

— Идем, тебя ждут.

Максим одернул куртку с теми самыми пряжечками, сделал морду кирпичом и торжественно пошагал следом за Серой Кошкой. Так положено. Так требуют традиции. Сейчас они дошагают до перемещателя, прибудут в главный храм Возрождающей-покровительницы и дворец-распальцовка официально обретет нового жителя. То, что этот житель полное десятидневье и еще два дня безвылазно сидел во дворце, тренируя приобретенные благодаря разрушению маминой стены навыки, уже частности. Все сделают вид, что ничего подобного не было.

— Скоро шторм, — сказала тетя, не оборачиваясь к шагавшему следом племяннику. — Очень скоро. Мы еле успели. Они, кстати, тоже успели.

Парень кивнул. Похоже, отец так и не набьет лицо любителям выращивать фасоль в чужой чаше. И даже не нажалуется на них каман-шай. Есть дела важнее. Для него и для всех. Что за дела, Максим уточнить не посмел, только и удалось подслушать, что необходимо успеть до шторма. А потом появилась тетя и оттащила от двери за ухо, как нашкодившего ребенка и дотащила до его комнаты. Еще и лекцию прочла о том, что такое хорошо, что плохо и как определяется достойный человек перед тобой или не очень. Стыд и позор. Хорошо хоть никто по пути не встретился.

Но все-таки интересно, чем там папа занимается?

— Укрепили!

Девчонка сияла от счастья. Авантюра со скелетом для поддержки острова удалась. И теперь его можно будет изучить, не опасаясь, что купол чудовищной пещеры обрушится, и остатки острова пропадут в глубинах океана. Вместе с изучающими.

Ижен одобрительно улыбнулся девушке и поспешил следом.

То, что Ризма называла распорками, а ее ученики скелетом, на деле больше всего напоминало старую корзину, из которой вытащили большую часть прутьев. Металлических прутьев, синеватых таких, гибких и очень прочных. Ижен даже залюбовался. Истратили на это сооружение ученики Ризмы не один куб-накопитель. И, похоже, ни капли не жалеют, хотя наполнять свои амулеты-акамуляторы теперь будут долго. Они, наверняка, не расстроятся, даже если ничего способного дать подсказку о том, куда делись внутренности острова, не найдется. Колоссальность сооружения искупляла любые затраты. Теперь им будет, чем похвастаться. Скоро еще и экскурсии начнут водить. Как только Ризма разрешит.

— Что скажешь?

Ризма словно из-под земли выросла.

— С виду то же самое, — сказал Ижен, прикоснувшись к камню. — В том мире, где я сейчас живу, есть такая вещь — экскаватор. У него есть ковш, с помощью которого копают ямы. И этот ковш оставляет похожие следы.

Он провел пальцем по борозде на стене.

— В той горе тоже такие были? — насторожилась бывшая начальница.

Наверное, представила, как кто-то перетаскивает из более плотного мира технику. А потом, совершенно случайно, вся эта техника взрывается.

— Были, — улыбнулся Ижен. — Но это не оно, не экскаваторы. Даже учитывая большую плотность материи, все равно, камень бы они не раскопали. А если бы раскопали, куда бы дели породу? Мы ведь дно вокруг острова осмотрели. Ничего там нет. В то, что незаметно вывезли за три дня, я не поверю. Ладно, еще в горах разбросать успели, там годами никого не бывало, а на остров до вас приплывали за три дня. Мальчишки за раковинами ныряли. Пещера тогда выглядела обыкновенно.

Ризма вздохнула.

— Эха применения большого количества энергии тоже нет. А малым тут не обошлись бы. Хоть бери и верь в демонов, сожравших внутренности этого острова.

— Демоны питаются либо живым, либо чистой энергией, — улыбнулся Ижен.

Ризма возмущенно хмыкнула. Она отлично это знала.

Демоны не едят камень. Они даже дерево почему-то жрать не хотят, хотя деревья живые. Наверное в них маловато энергии чтобы привлечь этих проглотов. Им подавай что-то животного происхождения, а лучше человека. Еще лучше — сати с полным резервом. А на закуску парочку амулетов, лучше накопителей.

— Ладно, работаем! — приказала Ризма.

Ее ученики и ученицы забегали, как тараканы по кухне при включенном свете. Ижен сам еле сдержался. Старые привычки так просто себя не изживают.

Тщательное изучение колоссальной пещеры мало что дало. Участие механизмов с Земли в ее создании исключили почти сразу. Экскаваторы не плавят камень, впрочем, как и демоны. Как выглядят следы буров, Ижен не знал, но был уверен, что не так. Да и не заметить буровую установку тоже не могли.

Следы остаточной энергии обнаружили. Но энергия была какая-то необычная. Не местная, что ли? Если учитывать, что до сих пор считалось, что любая энергия при пересечении границы мира изменяется под параметры этого мира, то это очень странно.

Какая-то девочка предположила, что камень плавили. Или резали, чем-то способным его плавить, на части, а потом выносили. Куда-то. С ней долго спорили. Причем, даже не о том, что это должно было занять кучу времени, да и энергии тут бы понадобилось не меньше, чем для создания новой плоскости. Непонятно было, как, куда и зачем потом этот камень увезли. Ладно бы украли что-то ценное. Но камень, который даже в строительстве практически не применяется?

А потом кто-то вместо слова "перевезли", применил слово "переместили" и все сразу же стало гораздо веселее. Потому что перемещать можно между мирами. И опять непонятно зачем. Более плотным мирам материя из менее плотных, вроде, не нужна. Ее там даже не каждый увидеть сможет. А тащить такое количество материи в менее плотный мир, все равно что атомную бомбу способную взорваться от малейшего сотрясения.

Воюет там кто-то что ли? И все зашло настолько далеко, что противники готовы уничтожить друг друга вместе со своим миром?

Наверное, стоило такой мир поискать. Но найти его можно только случайно.

До сих пор Максим видел местные храмы только издалека и то, один из них был разрушен. А вблизи эти сооружения даже пугали. Чем ближе парень подходил к тройке тонких, светлых и даже воздушных башен, тем больше крепло ощущение, что на него кто-то смотрит.

Выглядел храм красиво. Три башни сверкали многочисленными окнами, соединялись кучей подвесных мостиков и были увенчаны конусообразными крышами с тонкими шпилями, напоминавшими громоотводы.

На лестнице центральной башни по обеим сторонам выстроились девушки в таких же безумных розовых халатах, как тетя, только вместо золота было серебро. И прически у них были попроще, без перьев. Зато в руках букеты цветов. Синеньких и вонючих, хуже лилий.

На самом верху стояли Матиль и русоволосая девушка-равновесница, чье имя Максим никак не мог запомнить. Самые близкие по возрасту к Максиму уравновешивающие мир. Для чего они там нужны, он большей частью прослушал. То ли для престижа. То ли для того самого равновесия.

Ощущение взгляда усиливалось. Утешало то, что смотрели с веселым любопытством, а не зло. Максим, стараясь дышать как можно реже, торжественно поднялся следом за тетей по лестнице, отвесил положенные поклоны Матилю и девушке, терпеливо дождался трех гулких ударов по чему-то металлическому в храме и первым вошел вовнутрь.

Воздух в храме был густой и зеленый, пропахший чем-то горьким, как полынь. Стекла, которые снаружи казались прозрачными и бесцветными, изнутри были изумрудными. Зеленые лучи расчерчивали светло-серый пол на зеленые квадраты. Много-много зеленых квадратов складывающихся в длинную дорожку, ведущую к очередным ступеням, ныряющим в темную арку. Даже непонятно вниз те ступени ведут или вверх.

Серая Кошка шедшая в шаге за Максимом легонько подтолкнула его в спину, намекая, что останавливаться на пороге не стоит. Парень послушно пошел по зеленой дорожке, изо всех сил стараясь не смотреть по сторонам. С одной стороны вроде ничего интересного. Окна, какие-то абстрактные рисунки. Зато со второй были ниши, и в них темные фигуры. То ли живые люди, то ли статуи. При входе показалось, что одна из этих фигур сверкала глазами, как кошка в темноте. И очень тянуло проверить, сверкают ли остальные.

Арка с лестницей приближалась. Максим глубоко дышал. Старался идти спокойно, расправив плечи, даже не моргать. Чувствовал он себя солдатом на параде.

За спиной шуршала странным нарядом тетя, о чем-то тихонько переговаривалась пара равновесников. А в четырех шагах от них попарно выстроились в колонну девушки с вонючими букетами. Они будут его ждать тут, стоя вдоль дорожки, и на обратном пути чем-то забросают. Чем, парень тоже прослушал, но надеялся, что чем-то легким.

Лестница в арке вела вверх. Она была деревянная, скрипучая и закручивалась влево между двумя стенами. Где-то наверху что-то светилось, наверное, там были окна. Но этот свет с трудом пробивался между рядами ступеней над головой. Максим, не глядя под ноги, голову опускать было нельзя, медленно зашагал по лестнице. Чем выше он поднимался, тем светлее становилось, и в этом был какой-то смысл. Только рассказать об этом смысле почему-то не сочли нужным.

Закончилась лестница широкой аркой и круглым окном на потолке. И оттуда, и оттуда бил яркий свет. За аркой кто-то пел. Красивым голосом. Тенором, кажется. На незнакомом языке.

Максим шагнул в свет и оказался в хрустальном замке. Углы-грани сверкали, прозрачные переходы множились лабиринтом, а над головой плыли облака. Люди в белой одежде на фоне этого великолепия терялись. И почему-то закружилась голова.