Бочка порядка 2

— Нет, — покачала головой девушка. — Даже не похоже. Лопнувшие демоны в энергию превращаются, которая ломает деревья и оставляет в земле яму, а не поднимается вверх и бесследно исчезает.

— Знаешь, — сказал Максим загрустившей девушке. — Однажды я встретил одного парня, он называет себя создателем. Так вот он сказал, что наша ветвь миров умирает, где быстрее, где медленнее, но умирает. И Большой шторм, это та штука, которая не дает ей умереть окончательно. Пока он есть, наша ветвь будет подпитываться извне и жить, хоть и теряя материю. Так что все не так плохо, как могло быть. А еще он обещал, что когда узнает как, обязательно придет сюда и заставит ветвь ожить. Просто он пока создатель-ученик, которому учителя нужно собрать в единое целое.

— Учителя в целое?

— Я тоже удивился, — улыбнулся Маким. — Но создатели, они такие. Даже разобрать себя на кучку мелких существ способны, если нужда припрет.

Танкье улыбнулась и сразу похорошела. Ей вообще не шла холодность и отстраненность, которую она держала на лице. И ерунда, что в существование создателей она, похоже не поверила. Решила, что гость пытается ее развлечь. Ерунда. Девушки должны улыбаться, так оно правильнее. А то строят из себя синие чулки, а бедному парню приходится думать — это он им настолько не нравится, или они такие по жизни?

Максим разгрыз конфету, чувствуя, как в ней увязают зубы, поспешно добавил чая, в надежде, что размокнет и проглотил то, что получилось. Конфетно-чайный комок застрял в горле, пришлось его проталкивать еще порцией чая. И именно в тот момент, когда Максиму больше всего хотелось попрыгать, чтобы конфетка провалилась в желудок, в комнату вошел Етанай-до.

Танкье выпрямилась и перестала улыбаться. Максим глубоко вдохнул и закашлялся. Хозяин дома подошел, хлопнул по спине так, что парень чуть с кресла не вылетел.

— Так, — мрачно сказал он. — Два вопроса. Чего от тебя хотели помощники Озаряющего и как ты исчезал?

— Они хотели чтобы я вернул материю. Я этого сделать не смогу, даже если бы захотел, так что уходил не дожидаясь пыток и угроз.

— Как уходил?

— Просто уходил, — сказал Максим.

— Через грань ты ходить не можешь. Не дорос, это сразу видно. Те, которые доросли светятся. Открывать порталы тебя вряд ли учили, тем более, между мирами. Междумировые порталы вы вообще за что-то не любите. Так что, как?

Максим вздохнул.

— Я не знаю как. Спросите у той тетки, которая с папой придет..

— Какой тетки? — уточнил Етанай-до.

— Самой стервозной с виду.

Мужчина вздохнул, посмотрел на дочь и решил:

— Ладно, подождем твою тетку.

Взял конфету, попробовал ее раскусить, потом удивленно посмотрел на отпечаток зубов на сладости. Понюхал чай и скривился.

— Что это такое? — спросил у дочери.

— Медово-ореховые конфеты. Они полезные.

— Но не для зубов, — уточнил Максим.

Етанай-до бросил полезную сладость обратно и покачал головой. Танкье села еще прямее и ручки на груди скрестила. Этакое воплощение обиды.

— А я бы съел что-то более существенное, — мечтательно сказал Максим. — Мужчины любят мясо. Или хотя бы макароны. А лучше макароны с мясом.

Танкье одарила его убийственным взглядом.

Странная все-таки девушка. Может она борется за здоровое питание отца, а ей все мешают?

— Существеннее, так существеннее, — сказал отец странной девушки и дважды хлопнул в ладони.

Прошло не больше пяти минут, как заполошные девушки в синих одинаковых, наверное форменных платьях принесли целую гору еды, стола из-под нее вообще видно не было, чему способствовали квадратные тарелки. Пахла еда завлекательно.

Максим улыбнулся запеченной целиком большой птице, с кокетливыми бантиками на задранных вверх ножках, сел, и только приготовился познакомиться с ней поближе, как появился злющий отец и все испортил. Не сам появился, в сопровождении все той же компании, на удивление мрачной, словно на похороны пришли.

— Привет, — сказал Максим.

— Домой! — рявкнул Ижен.

— Но...

— Немедленно!

— А ты не меняешься, — неизвестно чему обрадовался Етанай-до и Ижен соизволил его заметить.

После чего уставился, как на воскресшего прадедушку.

— Я же тебя убил.

— Ты пытался. Неплохо пытался, но недостаточно. У меня тоже не вышло, чему на данный момент я рад. Мне сейчас проще довериться врагу с честью, чем бесчестным друзьям.

— У тебя появились друзья? — неподдельно удивился Ижен.

— У меня даже семья появилась. У тебя, впрочем, тоже.

Етанай-до улыбнулся и развел руками.

А Ижен чему-то кивнул.

И выражения лиц у них были похожие-похожие. Словно они знали главную тайну вселенной, и договорились никому о ней не рассказывать.

— Ага, в один горшок писали, — сказал Максим, за что и получил подзатыльник.

Подслушивать — плохо.

На этот раз Ижен не орал и вел себя так, словно его ненаглядного сыночка пригласил в гости дальний родственник, а он взял и пошел, забыв сообщить об этом родителям. Сыну за это досталось, а вот с родственником общается вежливо и уважительно.

Ризма, на просьбу блондина рассказать, как Максим скачет между мирами столь же вежливо отказалась это делать, мысленно похвалив мальчишку хоть за какую-то сообразительность.

Сам мальчишка наблюдал за этими расшаркиваниями и задумчиво улыбался. Куда-либо уходить он категорически отказался. Вместо этого сначала поел, потом развалился в кресле с кувшином руках и что-то пил прямо из него. Дочка хозяина дома смотрела на него неодобрительно, но кувшин почему-то не отбирала.

Поняв, что увести отсюда сына может только насильно и решив так перед Етанай-до не позориться, Ижен предложил пойти в более подходящее место и там поговорить. Обо всем. Начиная с демонов и заканчивая украденной материей. Почему он собрался разговаривать об этом именно с этим человеком, Ризма не поняла. С другой стороны, своего правителя и начальника в одном лице Етанай-до неуважительно обозвал фанатичным придурком, так что разговаривать там наверняка не с кем. Это все равно, что пойти договариваться с похитителями Иженового сына. Зеркальщики всегда были странными людьми, а в последнее время, судя по тому, что рассказали пленники, окончательно деградировали, причем настолько, что стали приносить человеческие жертвы странному богу.

Ризме не хотелось разговаривать вообще ни с кем в этом мире. Умирает он по словам Максима, так пускай и продолжает в том же темпе и направлении, меньше проблем будет. Но это эмоции.

А разум доказывал, что выслушать стоит. Хотя бы для того, чтобы узнать как оно все началось и что местные жители предпринимали для того, чтобы остановить. Не могли же они только людей на алтаре убивать для этого. Должен быть кто-то разумнее, хотя бы начальники идиотов воровавших материю.

Миры слишком похожи друг на друга и нет гарантии, что завтра то же самое не начнет происходить дома. А значит, нужно узнать как можно больше.

Но это не значит, что кто-то станет полностью доверять третьему фелту.

— Танкье, твой отец вообще кто? — спросил Максим, когда взрослые и умные всем составом ушли вести переговоры.

Приказать сидеть в этой комнате и никуда не рыпаться папа не забыл и Максим решил его послушаться. Неплохое место.

— Он третий фелт, — гордо сказала девушка.

— Ага. А что такое третий фелт? Я не местный и не знаю.

Танкье закрыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула.

— Ты до десяти посчитай, говорят помогает, — предложил Максим.

Девушка одарила его очередным убийственным взглядом. Похоже, чем дальше, тем меньше он ей нравился.

— Фелт, значит, что человеку кто-то подчиняется, — сказала безжизненным голосом. — Первому фелту подчиняются вообще все, он наш правитель. Второй фелт его старший сын и наследник. Мой папа третий фелт, ему подчиняется армия. Четвертому подчиняется флот. Пятому...

— Понял я, понял, потом список напишешь с номерками и теми, кто этим номеркам подчиняется. Значит, твой папа маршал или генералиссимус какой-то. Вопрос в другом. Армия твоему папе действительно подчиняется, или в случае чего плюнет на его приказы и уйдет в степь?

— Действительно, — дернула подбородком вверх Танкье.

— Верю, верю. И он наверняка родственник первого фелта, иначе его бы так высоко не пустили.

— Моя мама была сестрой первого фелта.

— Чудненько, с племянницами императоров я еще не разговаривал. Значит, у твоего отца есть реальная власть и с ним имеет смысл вести переговоры. Интересно, мой папа поинтересуется как высоко твой успел забраться? Хотя... поинтересуется. Он вообще у меня въедливый. Танкье, а тебе не интересно, о чем они там разговаривают?

— Нет!

Нос и подбородок дочки третьего фелта задрались еще выше. Хоть бери и ваяй с нее памятник гордости и чувству собственного достоинства. Данке она бы понравилась, соответствует ее представлениям об аристократках.

— Я приличная девушка и... — зачем-то добавила Танкье.

— А я не девушка, — улыбнулся Максим. — И даже не приличная. Не приличный. Так что мне можно. А ты выйди в коридор, чтобы не услышать чего-то лишнего.

— В коридор? — удивилась Танкье.

— Да. Я тут сейчас подслушивать буду. А ты приличная девушка и так далее.

— Подслушивать нехорошо.

— Так не подслушивай, — сказал Максим.

Не смотря на опасения и недовольство потока радар-бабочка на ладонях развернулся привычно легко. Максим закрыл глаза, чтобы ничего не мешало, откинулся на спинку кресла и стал искать отца. Дом, в котором они находились оказался настоящим лабиринтом. В нем были широкие коридоры и идущие параллельно им узкие коридорчики. Фальшивые двери, и пустоты за стенами. Комнаты в комнатах и лаз между этажами, напоминавший ту самую вентиляционную систему из голливудских фильмов, по которой так любят ползать герои.

Максим настолько увлекся изучением архитектуры, тайных ходов, коридоров, сворачивающих из стороны в сторону, разветвляющихся, а потом сходящихся, что чуть не пропустил комнату где заседали хозяин дома и сати.

— Так, — сказал Максим. — Если идти не через коридор, а сюда.

Он встал, подошел к стене и постучал по ней костяшками пальцев.

— Танкье, умеешь этот потайной ход открывать?

— Умею, — мрачно сказала девушка.

— Так открой, я никому не скажу. Иначе придется тянуться через стены и они могут как-то не так отреагировать на энергию из моей чаши.

— Не тянись! — повысила голос девушка.

— Не могу. Мне надо услышать, что они там говорят. Иначе опять во что-то влезу случайно, обзаведусь шрамами на другой половине лица. Может меня вообще убьют, а виновата будешь ты.

Танкье фыркнула, как кошка — жалости в этой девушке было не больше, чем в тете Айре — но подошла к Максиму и отстучала по стене замысловатый ритм. Она в ответ провалилась куда-то в глубину, оставив проход.

— Ладно, скоро вернусь, — сказал парень.

— Я с тобой, — схватила его за руку Танкье, почему-то покраснела и неуверенно добавила: — А то еще заблудишься. Или тронешь что-то, что трогать нельзя.

— Украду, — серьезно кивнул Максим.

Аккуратно разжал ее пальчики и пошел в темноту тайного хода. Девушка опять фыркнула и поспешила за ним, натыкаясь на стены и парня. Радара у нее не было, и в темноте она ничего не видела.

— Тихо, — потребовал Максим, когда девушка в очередной раз в него врезалась. — Мы пришли.

Идея с подслушиванием сквозь стену была не оригинальна и не нова. Тот же стакан, который всякие любопытные личности прижимали к стене, чтобы услышать, что творится в соседней комнате. Просто магический стакан.

Бабочка шевельнула крыльями, развернула их и прижала к стене. Тут же зазвучал голос Ижена:

— Все так плохо?

— Все еще хуже, — устало сказал Етанай-до. — Там ничего нет, даже воздуха, один идиот сунул сквозь этот барьер руку и она тоже исчезла, мгновенно, словно ее и не было. Что оно такое и откуда берется, никто объяснить не смог. Одно время фанатики Озаряющего бегали, орали о божественном наказании, чуть войну не устроили. А когда им разрешили делать то, что они считают нужным, ничего сделать не смогли. Их молитвы и жертвоприношения действовали не больше, чем все то, что придумали в Лиге Спасения. Хотя нет, я не прав, после их молитв хотя бы новых бездонных провалов не появлялось, а из-за Лиги их уже на три больше. А еще демоны начали жрать материю на краю провалов и они стали увеличиваться. Просто не понимаю. Твой сын сказал, что наш мир умирает и я склонен ему поверить.

— Тот мальчик, создатель, утверждал, что все миры, которые находятся рядом, медленно умирают. Но о бездонных провалах я слышу впервые, — сказал Ижен. — Ризма?

— Я тоже не слышала, но могу уточнить. Вдруг кому-то попадались... Хотя, такое небо точно никто не описывал, а небо и эти провалы, судя по всему, взаимосвязаны. Никогда не обращала внимания на то, что небо у вас странного цвета.

— Даже если мы разберемся, мы вряд ли сможем остановить ваши провалы, — сказал кто-то незнакомый Максиму.

— Нам бы демонов остановить, — сказал Етанай-до. — Чтобы было больше времени. Может мы найдем что-то в старых записях, что поможет. Сейчас над расшифровкой этих записей столько людей сидит, но дело идет медленно. За десять лет разобрались как маскироваться и как Агьен-зара украл дворец из вашего мира...

— Вы расшифровываете старые записи? — удивилась Ризма.

— Дневники великих, — сказал Етанай-до.

— А придумать что-то новое не пробовали? — спросил хрипловатый женский голос.

— Что? Да и кто думать будет? Все заняты. Да и придумать что-то, что не было придумано великими нереально. Пробовали уже, потом находили в записях, очень удивлялись. То, что придумывают сейчас, чаще всего так и остается выдумкой, реже рано или поздно находят в записях.

— Как интересно, — промурлыкала Ризма.

— От нас ты чего хочешь? — спросил Ижен.

— Посмотрите на демонов у провалов. Вы лучше кого-либо умеете их убивать. Может, поймете, почему мы их убить не можем.

— Не можете убить демонов? — удивилась Ризма.

— Не можем, словно у них какая-то защита появилась. Наши демоны, которых мы на них гоним, этих демонов жрут, но в половине случаев там и остаются. Так что...

— Первый фелт давал разрешение на нашу помощь? — спросил Ижен.

— Нет, — устало вздохнул Етанай-до. — Там все очень плохо. Он все еще верит Озяряющему. Верит в то, что его дворец цел потому, что помогает бог. И что провалы уничтожают тех, кого этот бог наказывает. И когда уничтожат всех, провалы исчезнут. Его сын не лучше, того, кто был лучше, они отравили. Воины все еще мои, но только из-за того, что от верящих Озаряющему мы так или иначе избавляемся. Иначе они избавятся от нас.

— Невесело, — сказал Ижен. — А Лига Спасения?

— А они не подчиняются ни нам, ни дворцу первого фелта. Зато у них большая часть записей и они сравнительно разумны. Если кто-то будет бороться с демонами, они мешать не станут, даже если этот кто-то будет господином всего злого.