Конунг 2: Треверская авантюра

Морской ярл и хозяин поместья "Виндфан" привел сюда почти половину всех своих наличных сил. Это — 120 опытных воинов, составляющих ударную часть хирда, и столько же самых способных юношей из младшей дружины. Первую "пробу пера" должны были пройти лучшие три дюжины стрелков и семь дюжин самых умелых алебардщиков. Естественно, в такой момент не могли остаться в стороне и все их десять мастеров-наставников во главе с Эгиром. Им действительно, необходимо было увидеть эффективности "придуманной" тактики в настоящем бою, поэтому никто даже не пытался отказать.

Желание было таким же, безусловно, правильным, как сопровождение своего подопечного Дольфом и остальными шестью телохранителями. Правда, самого старшего десятника Игорь предпочитал использовать именно в качестве офицера. Человека, которому можно поручить, пусть даже самый ответственный, но отдельный участок. В конце концов, Игорь понимал, что если получится стать ярлом треверов, уж точно придется доверять многие "неосновные" битвы другим. И лучше этих "других" испытать заранее.

Когда три дня назад представитель ярла Эрвина принес долгожданные новости из Треверской Марки, они вызвали настоящий взрыв активности. Уже на следующий день, точнее — в ночь с 4 на 5 марта, — тщательно отобранный флот выскользнул в темную неизвестность...

По сведениям лазутчиков, почти две декады назад большинство собственных воинов хундингов и их союзников, дружно покинули свои дома. В сутках пути от Нойхофа они три дня собрались вместе, и дальше — двинулись уже единой армией. На юго-восток.

В тот же день запылали первые селения и самые слабые замки союзников белых соколов из центральных земель. Наиболее разумная часть тамошних родов заранее бросила свои жилища, рванув в сторону территорий, контролируемых Гуортигерном. Но, как всегда, осталось и немало упертых любителей отсидеться.

Тут-то многие и выяснили, что стены родовых жилищ, способные отразить набег грабителей — это совсем не спасение, если приходит более двух тысяч целеустремленных врагов. К концу первой недели устояли лишь самые сильные родовые твердыни, многие из которых были отобраны еще у янгонов. Но лучшие результаты дала тактика летучих отрядов.

Еще на Земле треверы считались самой храброй и умелой конницей во всей Галлии. Хотя здешний образ жизни не очень способствовал сохранению этих традиций, и фризы в большинстве своем перешли на разведение скорее тяжеловозов, чем верховых лошадей. Но в их племени, воинов все еще хоронили в сопровождении собственных скакунов, а потому отборные родовые дружины по-прежнему предпочитали действовать с коня.

И сейчас, когда пришел настолько сильный враг, большинство вождей отправили своих людей сопровождать женщин, детей и скот на земли белых соколов, а сами — с наиболее опытными бойцами отступили в леса и пустоши. Уже оттуда они принялись чуть ли не ежедневно жалить захватчиков.

Безупречное знание собственных земель давало им весомое преимущество. И пусть отдельными ударами двух-трех десятков отборных всадников такую армию не разбить, однако фуражиры хундингов почти перестали покидать лагеря и захваченные городки. И никак не меньше чем отрядами в восемь-девять дюжин.

В итоге полтора десятка устоявших замков и две-три сотни лучших местных воинов, сковали несоизмеримо большие силы армии вторжения. Что в свою очередь дало Гуортигерну Белому Соколу не только необходимое на сборы время, но и некоторую свободу маневра. Даже с учетом факта, что он смог привести фирд лишь в 1200-1300 соратников.

Поступи претендент иначе, и осталось бы вообще только покончить с собой. Отсидеться в родовых твердынях у него бы точно не вышло.

К чему приведет начало активных боевых действий ни Игорь, ни его лазутчики на тот момент не знали. Рвануть в ночь его заставили совсем другие новости и расклады.

Северные кланы, владеющие землями вдоль Восточного Рихаса, были не менее богаты, чем их соседи на западе. Но при этом они считались и самыми верными сторонниками хундингов. Недаром именно им нынешний предводитель владетельной семьи доверил присмотр за Нойхофом и соседним анклавом бунтовщиков-нейтралов.

Всего хундингам удалось собрать под свои знамена даже больше двух с половиной тысяч человек. Но биться с белыми соколами отправилось лишь около двадцати двух сотен. Как показал опыт, даже такие силы давали им преимущество над соперниками.

Еще не меньше пятисот воинов из самых верных местных кланов и сотня городской стражи, остались присматривать за Нойхофом. И как раз новость о том, что в ближайшее время они собираются немного пограбить — своих давних торговых соперников на западе марки, именно она и стала причиной для спешки.

С учетом дороги, времени воспользоваться ситуацией у Игоря оставалось всего ничего.

* * *

Иногда может казаться, что жизнь вообще состоит из одних исключений. Это, конечно же, не так. Просто ровное существование сливается в нашем восприятии в нескончаемую ленту обыденности, а вот парадоксы игнорировать, а потом еще и забывать — куда как труднее. Особенно, если они связаны с не самыми приятными впечатлениями. И нервничать — это, кстати, не очень приятно.

С момента выступления из Эверберга, прошло почти пять месяцев. По большому счету, все это время Игорь прожил достаточно размеренно: утром — просыпался, вечером — ложился спать, неторопливо обедал и ужинал. Исключения, естественно, были, но не настолько уж и часто. Поэтому третьи сутки "ночной жизни" — не могли не усугубить традиционный предбоевой мандраж.

Сегодня им предстояла битва. И важнее всего были ее наименее предсказуемые результаты. Ведь как раз в возможности неожиданным ударом в спину разгромить вдвое превосходящее ополчение северян — Игорь и не сомневался. Почти не сомневался.

Собственного опыта для этого, было, может и недостаточно, но военный совет заверил его почти единогласно. Если перевести аргументы десятников на современные "земные понятия", то все они сводились к экономике.

По мнению "местных марксистов" (59), абсолютному большинству даже преуспевающих кланов не по средствам содержать сильные отряды профессиональных воинов. Два, три, пять, десять, пусть — пятнадцать, — но это предел. Чаще всего вожди используют их, как личных телохранителей. Дешевле всего родовым лидерам опираться в конфликтах на родню. Тем более что в молодости юноши из благородных семей нередко успевают изрядно набраться нужного опыта.

(59) Марксизм — это направление экономической теории, названное по имени основателя — Карла Маркса (1818-1883). В ней изучается определяющая роль производственных отношений в экономической системе. В широком смысле слова — влияние экономики на общество.

Да и сами воинские элиты — те самые опытные бойцы, — предпочитают вступать в хирды предводителей племен или морских ярлов. Даже без учета экономики, все же — одно дело умереть и оставить след в "истории", другое — оказаться зарезанным в споре "за курицу, не там перелетевшую через забор". О крупной битве долго будут судачить обыватели и возможно — петь скальды. При здешнем культе героизма и вере в Вальхаллу — это и правда, совсем другое дело.

Поэтому о прямых результатах битвы он и правда, не сильно переживал...

* * *

Когда на рассвете дружина еще только выгружалась, опытные десятники хирда и мастера-наставники подсуетились с порциями стоялого меда на сон грядущий. Поэтому вне зависимости от возраста и выдержки, народ избежал предбоевых метаний, и за световой день хорошо выспался. Игорь об этом методе догадался чуть позже, но в целом — тоже неплохо отдохнул.

Поэтому сразу же после заката свежие, хорошо восстановившиеся воины принялись приводить себя в порядок. Помывка, легкий ужин, тщательные сборы. Броню и шлемы, естественно, пока никто кроме немногочисленной стражи не натянул, но все остальное было тщательно перепроверено. Заточка, где необходимо, обновлена, стрелы, арбалетные болты и дротики — снова перебрали и заново уложили во всевозможные колчаны и тулы. За предыдущие две ночи каждый четко запомнил свои места на кораблях, и поэтому туда заранее были отнесено все запасное железо.

Дело к защитным туникам, кольчугам и другой броне, подошло лишь после полуночи. И уже через полчаса воины стали заполнять скамьи на всех шести ладьях.

Две из них, кстати, были собственными драккарами Игоря. Из виндфанской добычи на 14— и 22-пары весел. Это был их первый боевой поход под "новым флагом", и места кормщиков заняли хирдманы, неплохо знакомые с такой работой. Это, в свою очередь, открыло вакансии для еще двух бывших соратников Гуалха-бастарда, у которых не было другой возможности выкупиться.

Еще через полчаса, корабли один за другим выскользнули из устья давшей им приют речушки. В этом месте ширина Рихаса не превышала 8-9 км, а потому плыть до точки назначения, предстояло не более двух-двух с половиной часов.

...Небольшой островок с рыбачьей весью пристроился в шагах двухстах от треверского берега великой реки. Встречное течение было здесь не таким уж и сильным, но чтобы замереть в полете стрелы от частокола, пришлось сбросить якоря.

Тонкие деревянные колья окружали невзрачный кусок суши по всему периметру, вдоль всего среза воды. Был он действительно мал — в лучшем случае метров шестьдесят в длину, и почти втрое скромнее — в ширину. Жилища, сараи и эллинги для главного богатства здешних жителей — лодок, теснились одна к другой. Свободным от застройки оставалось лишь пятачок, как раз с западной стороны, выделенный, очевидно, под сушку сетей, или еще что-то подобное.

Боевые ладьи не земные пароходы, они созданы, в том числе и чтобы долго оставаться незамеченными. Поэтому можно было предположить, что жители спокойно досматривают последние сны, и остались в неведении на счет "гостей". В темноте и правда, можно было только догадываться, бодрствует ли там хоть кто-нибудь, потому что из-за тына виднелись в лучшем случае потемневшие от времени крыши. Однако их тут все же ждали.

Стоило только зажечь три факела, как в ответ мгновенно вспыхнул аналогичный сигнал, но из двух огней. Еще через пару минут, от островка заскрипели уключины мелкой двухвесельной скорлупки.

Двести шагов вниз по течению узкий и маневренный челн преодолел почти мгновенно. Но намного меньше времени понадобилось, чтобы три его пассажира перебрались на 22-баночный (60) флагман предводителя.

(60) Гребная (шлюпочная) банка — деревянная доска, служащая для укрепления шлюпки от сдавливания, и вместе с тем сиденьем для гребцов. На гребном судне "одна банка" означает двух гребцов, работающих и с правого, и с левого борта.

Старший из лазутчиков прибыл с сообщением не в первых раз, поэтому обошлись без длительных "обнюхиваний". Да и новости были, что называется "горячими". По всему выходило, что они едва не опоздали.

Из рассказа соглядатаев стало известно, что вместо того чтобы некоторое время прособираться, а потом еще два дня неторопливо пылить пешим ходом, ополчение северных кланов загрузилось на собранные по собственным поместьям баркасы, и уже через пол дня осадило главное селение клана Серебряного Ветра.

Никакого отдельного особенно злого умысла в этом не было. Просто оно было ближайшим к Нойхофу сильным укреплением анклава нейтралов. Каких-нибудь 65-70 км на запад от города. Да еще и стояло, пусть не на берегу Рихаса, но было вполне доступным с воды. В Эйдинарде такой вариант вообще считался типовым.

Здесь на востоке побережья, рядом с основным руслом было не так уж много мест, подходящих для масштабного строительства. Тем более — каменного. Всегда был риск, что после очередного половодья воды прибудет, и она начнет подмывать твои стены и дома. Поэтому богатые кланы в дельте предпочитали найти на своих землях какое-нибудь мелкое ответвление или просто перспективный ручей, и возводить родовые замки в самом защищенном месте уже на их берегу. А фарватер своей "недореки", потом можно было просто углубить на некоторых участках, превратив в подходящий местным плоскодонкам канал.

"...Получается, что за девять дней, прошедших с отплытия вестников ко мне и нашего перехода сюда, зря времени они не теряли. Деятельные гады, — не без уважения подумал Игорь. — Ничего, сейчас узнаем и решим, стоит ли бить, или придется премьеру отложить..."

Глянув на часы — 3.47, — Игорь убедился, что с момента ухода разведчиков в сторону главного — осадного лагеря северян, не прошло и семнадцати минут, поэтому снова с интересом склонился над одним из захваченных баркасов. Телохранитель услужливо поднес факел, чтобы хевдинг смог лучше рассмотреть почти девятиметровую лодку изнутри.

Если бы экс-журналист был специалистом по древним судам, он бы легко провел параллели от увиденного, со средневековым гэльским куррахом (61). Ну, или "каррехом". Похожие суда упоминаются еще в античных источниках времен Юлия Цезаря. Достигли, правда, они своего расцвета примерно к VI веку н.э., но их современные модификации в Ирландии и Шотландии используются до сих пор.

(61) Куррах — эта традиционные средние и большие гэльские лодки. Посередине устанавливалась мачта с парусом, и они способны одинаково уверенно себя чувствовать, как в реках, так и в открытом море.

"...Ага, деревянный каркас, обтянутый кожей. Наверное, бычьей, — пришел к выводу исследователь, ковырнув ногтем толстый плотный материал, и удивленный принюхался. — Чем это так несет? Жирное что-то... блин, масло, и судя по всему коровье. Забавно. Так — раз, два, три, четыре... Семь лавок для гребцов. Получается гребцов — 7*2, плюс — если еще даже один кормчий... Выходит, что в такой штуке передвигается не меньше пятнадцати человек. Но и вряд ли сильно больше. Их вначале было около 550, но здесь — всего 23 баркаса. Как-то не получается..."

Оглянувшись, Игорь нашел взглядом старшего из лазутчиков. Мужчина присел у ближайшего костра, и как раз со смехом рассказывал о срубленном недавно часовом, успевая одновременно править широкое острие короткого — скорее охотничьего копья. Действительно, атака на меньший — тыловой лагерь ополчения северных кланов, — началась со снятия немногочисленных караулов.

Осаждающие его устроили открыто — почти на берегу. В том месте, где транспортный канал серебряного ветра впадал в Рихас, образуя небольшую излучину. Раньше здесь стояла шестиметровая наблюдательная вышка, но сейчас от нее остались лишь четыре коротких, напоминающих обгорелые пеньки столба, да груда углей. Судя по всему, сами же хозяева и превратили ее в по-настоящему доходчивый огненный сигнал, для всех окрестных жителей.

Скорее всего, именно поэтому немногочисленные еще остававшиеся жители здешних хуторов и ферм и успели разбежаться до подхода врага. Обычный дымовой сигнал в сумерках они, конечно же, не рассмотрели бы. При этом основные запасы пищи и ценности, перевезли в центральное поселение еще после первых набегов. Стада — по договоренности с ближайшими союзниками-соседями, — тоже отогнали вглубь анклава.

Не удалась у нападающих и попытка сходу ворваться в замок. Родовое гнездо оказалось не просто укрепленным поместьем, а почти настоящей крепостью с мощным донжоном, тремя пятиметровыми башнями и обложенными камнем внешними стенами лишь немногим ниже.