Конунг 2: Треверская авантюра

Последней менее формальной частью традиции, была возможность обратиться к подданным с речью. Еще в октябре, покидая Эверберг, ярл Эрвин при расставании ему посоветовал, обязательно сказать что-нибудь жизнеутверждающее, но не обещать каких-то конкретных вещей. Мол, кто знает, чем все обернется, поэтому не стоит загонять самого себя в угол. "Если все-таки придется выступить", — пошутил ивинг, и уточнил, что сказать нечто весомое — все же стоит. "Люди, — уточнил он, — очень любят искать скрытый — особый смысл в речах высших".

У Игоря было немало свободного времени и, конечно же, он заготовил пару неплохих спичей, как раз по озвученному рецепту. Но здесь, стоя на земле, все еще парящей только что пролитой кровью, что-то внутри него вдруг подтолкнуло выдать совсем не одну из домашних заготовок.

В юности, бывая на свадьбах друзей и знакомых, ему чаще всего удавались такие неожиданные монологи. И когда что-то внутри толкнуло "Надо! Рискни, и не пожалеешь!" не нашлось причин сопротивляться этому призыву.

— Ваша жизнь... она уже изменилась, но ничего еще не закончилось. Поэтому скоро она изменится еще сильней, — заговорил Игорь, казалось тем же самым, максимально обыденным голосом треверского вождя. — Будет много всего плохого и хорошего, но те, кто останутся живы, назовут вот это все "старым добрым временем". Оглянитесь, — хлестнул голосом пришелец, — и запомните все это... "старое и доброе"! Все, что вы сейчас видите! Все эти тела своих родичей, друзей... и бывших врагов. Я пришел, чтобы сделать такое невозможным! Или изрубить несогласных, во имя этой цели...

Последнее обещание он произнес заметно спокойнее, но в охваченном тишиной поместье, каждое из слов донеслось до самых последних рядов. Ну, или во время множества последующих пересказов, они себя в этом смогли себя безоговорочно убедить. Уже в ближайшие декаду, без интернета, телевизора и газет, народная молва донесла слово в слово ее до каждого мужчины и женщины в Треверской Марке.

И как позже оказалось, вряд ли можно было сделать лучшую заявку на власть.

Слишком уж досыта они успели наесться "старой доброй вседозволенности". Чересчур уж болезненно она опять заглянула в их дом. И действительно, контраст с недавними мирными деньками при сильной руке прежнего ярла, был слишком очевидным.

Все это очень помогло убедить запад Треверской Марки принять волю доселе малоизвестного претендента...

Глава 5. Аз есмь

Запад Треверской Марки, весна 2039-ая от Исхода

(20 марта 2019 года по "земному" календарю)

Почти тысячное войско шло, не особо скрываясь. Скорее даже демонстративно выставляя свою силу. Его командиры вполне осознанно рассчитывали убедить этим уже присоединившихся, что они сделали верный выбор. И, конечно же, попробовать без кровопролития "подсказать" все еще сохраняющим нейтралитет, что наступили новые времена, и отсидеться не выйдет. Что выживут и сохранят свои земли лишь те, кто примет руку нового претендента.

Хотя нельзя не признать, что пока лишь алебардщикам Ингвара Чужеземца и его же пересевшим на коней хирдманам удавалось двигаться, сохраняя сравнительно стройные ряды. Ополчение признавших новую власть вождей, лишь недавно сведенное в отдельные отряды, пока больше напоминали хорошо вооруженную, но все же толпу.

Каждому приносившему клятву, сразу после церемонии Игорь приказывал привести в его лагерь две трети своих воинов. И хотя многие главы родов смогли собрать лишь по полтора-два десятка всадников. Это были, может и не самые умелые, но действительно, хорошо вооруженные и опытные бойцы.

Почти все они были снаряжены скорее, как ударная кавалерия — классические такие германские конные копейщики земного VII-IX века. Кольчужные рубахи с длинным подолом и рукавами, глубокие шлемы с конскими хвостами, кавалерийские мечи или топоры, двух-трех метровые копья, кинжалы.

Правда, треверы почти не участвовали в степных походах, поэтому даже будучи умелыми всадниками, редко кто из них смог бы действовать в качестве неуловимых конных стрелков. Разве что забросать дротиками неподвижную пехоту прямо перед нападением или вместо него...

Как ни странно, но при этом смешанные кавалерийско-пехотные отряды, выставили именно наиболее сильные здешние кланы. Оказалось что достаточное число боевых коней, были в состоянии содержать лишь сами вожди, и в сильных родах у них просто не было возможности снабдить ими всех подходящих мужчин. Конечно, воины местных родовых дружин могли одинаково хорошо действовать как с седла, так и передвигаясь на своих двоих. Но Игорь все же был очень рад, получить под начало именно специализированную тяжелую пехоту.

В обороне спешенные всадники-универсалы со своими легкими щитами были все-таки более уязвимы, например, к обстрелу. В отличие от снабженных тяжелыми ростовыми щитами пехотинцев.

...В растянувшейся на несколько сот метров колоне, двигались почти все воины Ингвара Чужеземца. За небольшим исключением. Понесенные потери закрыли, снова рекрутировав желающих из пленных, на этот раз, призвав всех, кто пожелал из бывшей дружины Гуалха-бастарда. Игорь чувствовал, что можно было предложить это и их бывшему предводителю, но решил все же не рисковать. Судьба пленника пока была неизвестна, ведь за решеткой — он ценный ресурс для давления на сильный клан треверов, а на свободе просто еще один (но с учетом, скорее всего, имеющихся амбиций) не очень надежный боец.

Желающих отказаться, кстати, почти не было, и за счет этого его личный хирд даже подрос. В итоге сейчас с Игорем были 144 хускарла, разбитые на двенадцать штурмовым дюжин, 300 воинов из младшей дружины и, конечно же, телохранители. Из Виндфана, кстати, доставили также все боевые колесницы и большую часть коней. Поэтому его хирдманы сейчас снова гарцевали, как и в самом начале похода.

Присматривать за поместьем остались почти 80 бойцов, более сорока рабов обоего пола и новые "постояльцы" — около трехсот пленников-северян. Резать их вне боя даже по нынешним временам считалось бы, во-первых, чистым зверством, во-вторых — было попросту неразумно. При будущих переговорах с тамошними кланами, пленники должны были стать весомым "козырем" к замирению и принятию новой власти. Тем более, что среди них было почти два десятка пусть мелких, но вождей. Но это дело будущего, а пока полону предстояло "немного" потрудиться на освободившихся рабочих местах в Виндфане.

И да, в окружении нового претендента добавились, в том числе, и более почетные вакансии, чем пленников-полурабов.

Должности "десятников" и их помощников в двух созданных штурмовых дюжинах заполнили хирдман отличившиеся во время недавней битвы. Это заметно приободрило всех потенциальных карьеристов дружины. Особенно с учетом цепочки повышений, вызванных появлением восьми новых "старших десятников", которые по своему значению окончательно приравнялись к "полусотникам".

Хотя на самом деле, конечно же, подразумевалось, что у каждого из них в подчинении должно быть не меньше пяти "десятников", то есть по 60 человек. По размерам — эдакие римские "манипулы".

Особенно формализованным и важным это разделение стало для младшей дружины. Именно там больше всего нужны были опытные командиры со стороны, поскольку, не смотря на любой героизм, молодых парней, на такие должности, в любом случае ставить было рановато.

Каждые пять дюжин алебардщиков и сводный отряд стрелков, получили по своему "старшему десятнику", еще и потому, что прежних мастеров-наставников Игорь вернул в Виндфан. Он ни под каким видом не хотел рисковать этими людьми. Специалистов, способных на практике из толпы пацанов, создать что-то настолько похожее на войско, да еще и в очень короткий срок, экс-журналист оценил на вес золота.

Кстати, одним из новых старших командиров был назначен "десятник", первым догадавшийся во время бойни уже внутри стен замка Серебряного Ветра, предложить сдаться равной по численности группе северян. Растерянная и избиваемая толпа предложение приняла, и эту идею тут же подхватили остальные командиры. Что сильно все упростило, и снизило общее ожесточение.

Да и хирду в целом нужны были хотя бы пару новых "полусотенных" командиров. Армия росла, и изменившиеся условия потребовали введения еще и званий "сотников". Первыми их предсказуемо получили двое "старых знакомых".

Эгир отправился крепить оборону поместья, в новом качестве в помощь "штатскому" Анвару и, естественно, Дольф.

Последний отлично показал себя в недавней битве. Грамотно маневрировал отданными под его руководство силами, при прорыве через второй пролом. Да и фактически давно перерос должность "старшего телохранителя", действуя чаще именно в качестве самостоятельного офицера.

Новые подданные, а точнее первые настоящие вассалы, со своими родичами, землями, поместьями, а иногда и замками, привели 536 воинов. Даже чуть больше половины всех наличных сил анклава.

Хитростью и уговорами пехоту сбили в три неодинаковых отряда, общим числом в 362 воина. Конных дружинников, все 174 всадника, тоже разбили на три насколько можно схожих между собой по численности подразделения.

Сменить командиров было физически невозможно, да и не представлялось необходимым. Родовые дружины физически не могли биться лучше, чем под руководством собственных родовых вождей. Но путем мягких уговоров и множества ухищрений, довольно аморфное ополчение, удалось немного перемешать, и превратить во что-то похожее на армию. Формальные "дюжины" при этом никогда не состояли из двенадцати человек, "сотни" — всегда были больше или меньше ста, и так далее.

Создать более-менее внятную и сравнительно управляемую структуру удалось назначением вождей на новые должности, в зависимости от количества приведенных бойцов. Конечно же, каждый из пришедших в итоге обязательно получил какое-нибудь звание не ниже командира дюжины — "десятника". Но девятерым, приведшим не меньше тридцати воинов, почти справедливо одели серебряные торквесы (шейные гривны) "старших десятников", а трем командирам вассальной тяжелой пехоты — золотые знаки отличия "сотников", учитывая приведенные минимум пятьдесят бойцов. Одним из носителей такого торквеса стал Тарен Терпеливый, по совету Игоря оставивший дома три десятка всадников, и уведший в этот поход 68 пеших копейщиков.

Все эти изменения было жизненно необходимо сделать хотя бы потому, что треверы практически не использовали колесниц. Оттого скорость пехоты и кавалерии в бою была слишком не одинаковой, и смешанные отряды могли серьезно затруднить управляемость во время неожиданной атаки.

* * *

Нельзя при этом не признать, что после того, как ополчение северян разгромили, была проделана неимоверно трудная и важная работа. Наверное, даже более непростая, чем сама победа. НО давайте по порядку.

Едва разоружив сдавшихся и на скорую руку перевязав раны, в первую очередь пришлось заняться решением вопроса с временно выбывшими бойцами.

Замок Серебряного Ветра находился примерно в 170-180 км от Персы. Вниз по течению драккары могли даже с неполными экипажами делать до 10-12 кмчас. Поэтому по реке нужны были максимум два дня, чтобы передать пострадавших в битве в целительные руки жрецов тамошних храмов. Построенных, кстати, еще при янгонских князьях.

Сразу после ночной резни — уже к обеду, — на флагманскую ладью Игоря загрузили около шести десятков серьезно травмированных собственных воинов и нескольких новых союзников, и отправили их восстанавливаться в сопровождении тридцати шести гребцов. Дело это было недешевое, и десятник Свинд увозил с собой почти три килограмма серебра.

Из своих, на "скорую" попали даже те, кто в ближайшие четыре-пять недель мог срастить кости и самым естественным — недорогим способом без какого-либо риска. Но сейчас хевдингу нужен был каждый проверенный боец, а потому беречь монеты он посчитал не ко времени.

Забегая вперед, могу сказать, что по дороге назад на весла усадили уже всех, но вернулся отряд лишь накануне ухода из окрестностей спасенного замка. И не весь. Переплачивать "за срочность" было бесполезно. Поэтому шестеро бойцов, потерявших руки или ноги, остались восстанавливаться при тамошних храмах. Это считалось распространенной практикой.

К моменту возвращения "медицинского" отряда, в их лагере собралась уже большая часть собственной армии Игоря и все, кто решил добровольно присоединиться к новому претенденту.

Действительно, большинство западных кланов в последние несколько месяцев изрядно натерпелись, как от последователей хундингов, так и от союзников белых соколов. Поэтому не успела весть о победе разнестись по анклаву, в лагерь Ингвара Чужеземца зачастили гости. Не все из них званые, но ожидаемые — точно.

Впервые же три дня явились переговорщики от восьми ближайших родов. Точнее — самых слабых из них. Они довольно охотно принесли клятву верности, признав нового ярла, и тем самым добавив его претензиям веса.

Дальше все происходило по принципу "снежного кома". Однако пример оказался далеко не для всех "заразительным".

Кстати, свой отпечаток на ситуацию наложил факт, что в последующие дни налеты на потенциальных подданных Игоря совершенно прекратились, поэтому два главных соперника нового претендента решили "еще подумать", вместо того, чтобы однозначно выступить против. Как и часть их союзников. Но самой настоящей удачей стал факт, что объединиться между собой эти кланы все же не смогли. Отчего у них оставались и вовсе мизерные шансы сохранить независимость.

Потенциальные совместные силы "сепаратистов", позволяли собрать минимум 500-600 бойцов, а в лагере у замка Серебряного Ветра собрались лишь 988 конных и пеших мужчин. Очевидное, но не подавляющее преимущество. Хотя воинские умения приведенного хирда, конечно же, значительно превышали достоинства даже здешнего ополчения племен, снаряженного куда лучше, чем это в среднем принято среди фризов.

Все это было прекрасно известно и самим "упрямцам". У них, несомненно, имелись "доброжелатели" среди пришедших в лагерь нового претендента. Но, не смотря на явную бессмысленность сопротивления в такой ситуации, две обособленные группы западных вождей все еще чего-то выжидали.

Чтобы получить ответ именно на этот вопрос, на одиннадцатый день после победы войско Игоря наконец-то покинуло земли рода Серебряного Ветра. И свежая, почти тысячная армия могла быть уверена в своей возможности получить любые ответы.

Кстати, по сведениям лазутчиков дела шли неплохо не только на западе марки. Общий ход войны тоже складывался далеко не на пользу местных претендентов, поэтому молниеносный блицкриг однозначно не светил ни одной из сторон.

* * *

Хундинги, не смотря на потерю почти четырех с половиной сотен воинов, продолжали оставаться сильнейшими, но их преимущество перестало уже быть решающим. Особенно в ближайших окрестностях — здесь, на севере марки.

По оценкам лазутчиков из числа новых подданных Ингвара Чужеземца, после недавней бойни у них уцелело в лучшем случае 120-150 воинов. Точнее было не узнать, потому что город сел в осаду, и просто так в него было не проникнуть. Правда, поначалу казалось, что есть хороший шанс заметно уменьшить еще и эти силы.