Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Даже видя, что его пожилой товарищ не желает вестись на провокацию, он все же попробовал пока отмолчаться. А вдруг? Большей частью, чтобы заполнить паузу благопристойной причиной для молчания, он и кивнул Гульдан на свою опустевшую чашу. Скорее даже "расписную глиняную пиалу тонкой работы".
Молодую женщину уж точно никто не ожидал увидеть на гребцовской скамье, а потому с момента отплытия она отсыпалась и днем и ночью. "На год вперед", как пошутил про их схожий график Анвар.
Перестав поблескивать глазами из темноты, девушка плавно переместилась со своего места ближе к костру, и наполнила посуду. Фигурный бронзовый чайник, пристроенный на некотором расстоянии от огня, был "заряжен" вполне земным чаем, с небольшим добавлением меда.
Обновив поостывшую жидкость, в том числе и в посуде экс-архитектора, девушка также естественно и грациозно переместилась обратно, ненадолго приковав к процессу невольные взоры мужчин.
Вот странно же!
Длинная, до щиколоток, туника из тонкого неокрашенного шелка, была лишь слегка прихвачена ниже груди и, в общем-то, казалось мешковатой. Но на столь выдающихся женских формах во время движения она так увлекательно и неожиданно натягивалась, что заставляла замирать даже владельца всего этого богатства. Что уж говорить об Анваре, более шести недель "лишенном" женского общества.
Всегда внимательный к необидным "слабостям" друзей, Игорь не потерял этого свойства и здесь. Пусть число дорогих его сердцу людей и заметно сократилось по географическим, или, наверное, точнее — по квантово-физическим причинам. Экс-журналист не очень-то разбирался, кто именно в современной земной науке "отвечает" за параллельные миры.
— Слушайте, который раз, вам говорю: два "бойца" моего кухонно-прачечного отряда вполне симпатичные женщины. Им, наверное, не то, что 30-ти, по-моему, даже 25 лет нету. Берите к себе в шатер хоть одну, хоть обеих сразу! Как ни размышляю на эту тему, все равно не вижу ни единой причины держать целибат... Вы же в курсе, что сейчас никто из взятых в поход рабынь, даже очень захочет — не смогут родить?
— Говорил же тебе: слишком я "советский" человек! Даже когда водку в 90-ые вагонами продавал, проституткам платил просто за общение. Тоже не верили... — под негромкий смех более молодого товарища мужчина отвел взгляд и принялся чуть более увлеченно, чем "надо", пить медовый напиток.
Пойманный, так сказать "на горячем", Анвар явно смутился, но даже не попытался отрицать очевидное.
Традиция обсуждать даже самые личные вещи в присутствии посторонних образовалась недавно — в момент расставания с землянками. Конечно же, дело было в том, что иные знатоки русского, теперь находились не ближе минимум полутысячи километров. И это если по прямой.
— Подожди, а что ты имеешь в виду, на счет "не смогут родить"?
— Не знаете?! — удивился Игорь. — Чуть больше двух тысяч лет назад, янгонами здесь было заселено все побережье. Сейчас их осталось мало, но азиатских черт у фризов не сильно прибавилось. Задумывались: отчего так?
— Ну да, обычные европеоиды. Как-то не вникал...
— Древние народы по-своему понимали слово "геноцид". В смысле они, если была возможность, могли уничтожить народ, но черепа особо не меряли. Поэтому как минимум молодых женщин чаще всего не резали. А нередко и детей моложе определенного возраста. Да и сейчас мелкие деревни и их уцелевшее княжество в восточных горах, стабильно поставляют молодых рабынь на продажу. Зависимых янгонов вытеснили в не очень гостеприимные края, так что для их знати — это надежный и доступный источник дохода. А во владениях семьи Квай Туу (35) так, по-моему просто борются с перенаселением. От Нойхофа, кстати, их долина примерно в двух неделях пути.
(35) Квай Туу (янгон.) — Медный молот, богатейший княжеский род народа янгон на востоке Эйдинарда, единственный из сохранивших свои владения после вторжения фризов. Это стало возможно благодаря подчеркнуто миролюбивой политике и мощной крепости, запирающей вход в их горную долину с богатыми запасами меди и олова.
— И?
— Рабынь, которых продают для "утех", обязательно перед этим приводят в ближайший храм, и там им то ли за три, то ли за пять монет, так сказать "затворяют лоно". Некоторым рабам-мужчинам тоже бывает... "затворяют", но намного реже.
— А назад, "такое" можно?
— Руки-ноги заново отращивают, так что ерунда! За те же "пять гельдов".
Они немного помолчали, но нет худа без добра. Застав собеседника сначала в забавном положении "сластолюбца", а потом — поразив откровениями о местной контрацепции, Игорь временно удовлетворил свою тягу к юмору и пикировке. Так что когда они снова заговорили, он не видел больше необходимости подразнивать приятеля.
— Мы не будем завтра переправляться на северный берег. Ну и соответственно ставить постоянный лагерь на приречных землях ивингов.
— Не поплывем?! — удивленно переспросил Анвар, просто чтобы получить больше времени на обдумывание.
— Пленника, этого убийцу, который на меня покушался, я отослал к ярлу Эрвину на следующий день после поимки. Он "посылку", наверное, уже получил, но ждать, что решит со своим двоюродным братом и невесткой, считаю ошибкой. Скорее даже — опасной глупостью! Особенно рядом с его землями, союзниками и друзьями, — усмехнулся хевдинг. — В этом со мной согласен и посланник ярла.
— И куда ты его услал?
— Почему "услал"? Сам вызвался! Точнее — я с ним обсудил все идеи и, в общем-то, оказалось — смотрим на происходящее очень похоже. Именно он, кстати, посоветовал не задерживаться здесь.
— Так куда он "сам уехал"? Или нельзя обсуждать...
— Прямо самые подробности пока нельзя, но на счет "куда" — ответить могу. Тех, кто сейчас у треверов для меня шпионит, знает в лицо ярл и он сам. Так что кому отправляться, выбор был невелик... — немного помолчав, Игорь грустно вздохнул. — Ох, и мерзкий тип этот Валли-Эвальд!
— Его жена послала по твою душу убийц, поэтому тебе и не нравится! А так: может милейший парень.
— Я человек с высшим образованием, а потому — сложный. Мне этот гад неприятен по многим причинам.
— Так куда теперь? — уточнил Анвар.
— Если прямо завтра, то нам предстоит преодолеть еще километров двести и некоторое время подождать. Потом — поплывем дальше. Если ничего не помешает, караулить нужное нам развитие событий станем в одном отличном, но очень вредном для здоровья месте. Говорят, Виндфан (36) красив почти в любое время года...
(36) Виндфан (фриз.) — Ветреный Клык, предгорья в истоках самого западного из двух главных притоков Восточного Рихаса. Место, где берущий начало в горах поток становится уже судоходным. Так называют плоскую вершину огромного холма, окруженного обрывистыми скальными выходами, и одновременно самую заметную из местных скал.
— Блин, если место "вредное", так ли уж нам надо туда соваться?
— Без этого, ну ника-а-ак!
* * *
За час до восхода. Виндфан
— ...и тогда из осознавшего себя вечного Ничто возникло пространство. Место, чтобы вместить все знакомое нам сущее. Из пространства — ветер, из ветра — огонь...
— Да помню я, а потом уже ветер и огонь вместе создали Мидгард (37), эм... "принятый в себя пространством".
(37) Мидгард — срединный мир, населенный людьми — Земля. Из космогонии древних германцев следовало, что всего миров существует девять, и связаны они между собой Мировым деревом Иггдрасиль.
— Нет, болван ты эдакий! "Все", — выделил рассказчик голосом, — девять миров, что знали наши предки, и "остальные многие, о которых они не ведали"! А не только покинутый ими "срединный"!
Первый голос принадлежал явно человеку постарше. Чувствовалось, что размеренный "жреческий" тон ему привычен, но закончил он свою последнюю тираду, скорее все же со старческими интонациями.
Разговор в этот момент, больше напоминал ворчание дряхлого деда на небесталанного внука-обалдуя. Однако будь сейчас посветлее, удалось бы легко рассмотреть, что его собеседнику в лучшем случае лет на десять меньше.
Хотя нельзя было и не признать, что простоватое лицо, и особенно вечное — слегка удивленное выражение на нем — и, правда, сильно молодили 25-30-летнего мужчину. По крайней мере, в сравнении со лбом старшего, казалось навечно изрезанном вертикальными складками между бровей.
Владелец первого из голосов, назовем его "Хмурый", может и воспринимал жизненные невзгоды чуть более пристрастно, но и согласитесь: глупо было бы излучать оптимизм, сидя в неволе?! Люди вообще склонны воспринимать лишение себя даже иллюзии свободы, как нечто плохое. По крайней мере, когда это происходит очень резко.
К примеру, всего лишь двумя днями ранее...
Виндфан был плоской вершиной огромного холма, возвышающегося на 70-80 шагов над окружающей местностью. В окрестностях вряд ли был хоть клочок десять на десять шагов, где можно было бы выращивать просо, ячмень или рожь. Именно они лучше всего росли настолько близко к снежным пикам Алайн Таг. Но не поэтому добропорядочные бонды давно не селились в этих местах.
Рыбалка, охота и несколько грядок под овощи — могли бы позволить небольшому роду уверенно смотреть в будущее, но все такие попытки прерывали очередные изгои или бунтовщики.
Обрывистые скальные выходы окружали вершину, и оставляли всего пять узких проходов к удобной под застройку площади. Их легко можно было укрепить даже обычным частоколом. Особенно тропы на север и восток, считавшиеся самыми неудобными для атаки. Поэтому каждый раз, как в населенных местах кому-нибудь становилось жарко, тут появлялись новые жители.
Очередные владельцы больше всего страшились "гостей" через три западных "калитки". Они выходили на пологий склон, ведущий к довольно глубокому ответвлению ближайшего притока Восточного Рихаса. Огибая холм с трех сторон, вода делала это место одновременно и очень надежным, и сильно уязвим убежищем.
Защитникам приходилось опасаться неожиданной высадки крупного десанта. С кораблей и прямо к воротам. Но если жильцы успевали возвести укрепления, то уже нападающие ломали голову, как доставить средства штурма, через воду.
Только южная сторона была полностью неприступна, а потому именно в этой части холма, очередные беглецы обычно и ставили свои жилища и хозпостройки. Ну и понятно — тюрьмы.
Правда, они редко утруждали себя возведением под это дело капитальных построек. В большинстве случае новые хозяева просто очищали одну из выдолбленных ранее ям, перекладывали сверху несколько свежих елей в виде решетки, лишь слегка обрубив сучья и укрепив задумку лозой, и получали древнюю, как этот мир, но надежную клетку.
Да, в дожди постояльцев заливало, но так и бунтовщики сюда обычно приходили ненадолго. Родовые и соседские конфликты в ближайшие пять-шесть лет чаще всего разрешались либо успешно, либо в пользу тех — других. В общем, можно считать всегда с успехом. Однако ни один из пленников себя успокоить такими мыслями не мог.
"Хмурый" знал, что нынешний ярл сидит здесь всего второй год, а молодой был слишком простоват, чтобы такие глубокие расчеты могли даже просто зародиться в его голове. Хотя в наблюдательности ему был не отказать. Вот, например, сейчас, он задал своему более знающему собрату очень правильный вопрос:
— Скажи, а зачем хундингам слать здешним бандитам еду?
— Ты о вчерашнем корабле? — уточнил старший, не потому что сомневался, а размышляя, стоит ли обсуждать свои мысли с соседом-простаком.
— Ну да, мы полдня таскали корзины с зерном, все эти копченые туши и клетки с живой птицей, а они вчера дали на ужин лишь малость репы... Даже без мяса! — говоривший обживал здешнюю яму уже целую декаду, а потому потерял изрядно сил, и всерьез начал страдать от недостатка пищи.
— А сам-то, как думаешь? — принял решение "Хмурый", которого голод пока беспокоил мало, а скучно — уже было.
— Думаю, бояться они не могут. Как Старый Хунд помер, многие хускарлы, конечно, ушли, но семь-восемь дюжин здешних — им не опасны... Наверное, что-то хотят от них! — в конце концов изрек мыслитель.
— Уже хорошо! А что "хотеть"?
— Откуда мне-то знать?!
— Ладно. Кто здешний хозяин, по чьему слову нас в яму засунули?
— Так это все знают. Это ублюдок прежнего вождя из рода Белого Сокола. Мы сидим сейчас на южном берегу, а их наделы — на северном.
— И?
— Что "и"? Он родился от рабыни. Мальчиков других не было, и отец сначала решил, что раз все равно парень будет наследником, пусть зовется "Гуалхом". Это на их старом наречии означает "Сокол". А тут не пройди и пяти лет, понесла его главная жена, и на этот раз тоже сыном разродилась. Поэтому бастарда стали готовить к судьбе хевдинга, а законного — учить править...
— Так!
— Ну и бастард все при дружине терся, потом — начал в походы ходить куда подальше. Отец ему помог свой корабль добыть, да экипаж собрать. А там он как-то прославился, и воины поклялись ему в верности и признали морским конунгом. Пока был жив отец, братья вроде ладили, но сейчас — стараются не встречаться.
— И что-о... — ожидающе замер "Хмурый".
— Что?!
— Ой, болва-а-ан! Что может быть между братьями? Хорошо: кто первый враг хундингам?
— Так и это все знают: Род белого Сокола и есть! И воинов у них больше, чем у других, и говорят знатность — еще с древних времен. А между братьями — так думаю злоба. Бастарду отец обещал, да обманул. Обидно. А нынешний вождь, наверное, его опасается. Собрать родню, которая держит сторону законного сына, и напасть на брата-ублюдка он не может. Тот же против него мечом не машет, помалкивает. А то, что остальных бывает, грабит — так разве это причина? — искренне удивился собеседник. — Ну рассказывай!
— Что еще тебе рассказывать? — рассердился "Хмурый". — Один брат на одном берегу, другой — на другом. Не будь между ними скрытой вражды, завтра тот, что законный, мог бы уже родню и другие кельтские роды собирать, и пойти отбирать у хундингов власть. Но вчера нынешний ярл прислал брату-разбойнику пищу, и тяжелый сундук, что четверо воинов тащили с корабля. Так что напасть Гуалх-хевдинг может и не нападет, но пока он сидит здесь, кельты с того берега воевать за Нойхоф или другие земли — не станут. Уж клан Белого Сокола — точно! Иные роды тоже германцев не любят, но там мало у кого духу хватит...
Только минут через десять мучительных раздумий, "Простак" вдруг заметил: небо наполнилось светом и в яме им уже стали видны лица друг друга.
"О! Скоро снова дадут поесть", — с облегчением подумал он.
* * *
Место, где два берега Восточного Рихаса сходились всего до 400 шагов, называлось "Глоткой". Скорость величественной и неторопливой реки здесь возрастала так, что вверх по течению на веслах было не подняться. Поэтому в земли токсандров или к долине семьи Квай Туу, корабли предпочитали проводить длинными канатами.
Если шло несколько судов, то экипажи сговаривались, брали за плату длинные толстые веревки из конопли у местных, и поочередно тянули свои кнорры, снеккары, драккары, карви и любые другие из кораблей. Но если была такая нужда, здесь было и множество желающих заработать. Доставай немного серебра, и можешь даже не покидать палубы.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |