Тайшеле

"Какой интересный зверь, — мысленно произнес Эгленн, глядя на диковинное существо. Дурнота почти прошла — к счастью. — А зовут меня Эгленн. Не слишком ли далеко от дома ты устроил сокровищницу, а, Сайрес?"

Он наконец изменил облик, слегка приспособив его для подводных условий — тело стало более гладким, увеличился угол обзора глаз, сопротивляемость внешнему давлению... и заскользил вниз, в холодную глубину.

Сайрес смотрел на всё это с нескрываемым удивлением, но вопросов почему-то не задавал.

"О, вы не знаете, что это за сокровищница, — улыбнулся он. — Это не я устроил, я просто решил, что она моя... иногда я делюсь вещами из неё с теми, кому они нужны больше, чем мне. А звери здесь совсем непуганые, потому что люди никогда не совали сюда свой нос. И, если ничего не изменится, — не сунут. Папа говорил, что мечтает, чтобы люди научились жить под водой, потому что суша всё равно рано или поздно вся утонет, но я как представлю... нееет. Не надо такого."

Ниже, ниже, ниже... Горы здесь были куда круче, чем любые горы на суше, острее, резче. Сайрес огляделся и, определив одному ему понятные опознавательные знаки, поплыл к скале, где обнаружился вход в пещеру.

Внутри был кромешный мрак, однако для Сайреса его словно не существовало из-за свойств очков-маски.

А в пещере жили раковины. Толпы, мириады раковин, больших и маленьких. Когда в их обиталище ворвались два чужестранца, они испуганно захлопнулись, подняв маленькие песчаные вихри, и теперь нужно было тихо стоять, ожидая, пока они успокоятся.

А посредине, словно на постаменте, возлежала, как королева, самая большая, немыслимых размеров раковина. Сайрес указал на неё рукой.

"Тут всюду живут жемчужины. Белые, даже алые, зелёные, голубые. А там, в большой — я выращиваю её сам. Остальные — естественным путём. Вот откроется — увидите."

"Это они с перепугу позакрывались? — с интересом спросил Эгленн. Он медленно поплыл мимо жемчужниц; некоторые из них уже слегка приоткрылись. — Надо же — словно цветы в ожидании дождя. Кто бы мог подумать... Но Сайрес, ты бы остановился лучше — и передохнул. И нужно успокоить твоего отца, он должен знать, что ты цел и невредим. Хотя бы относительно."

Сайрес уселся возле стены. Теперь было видно, где у него жаберные щели, — меж рёбер, они ритмично открывались и закрывались, но слишком часто: он восстанавливал дыхание после дикой гонки.

"Ну, как я его успокою, — отозвался он. — Это вы владеете телепатией, а я нет. А раковины эти — они пугливые, да... они чувствуют движение воды, оттого и прячутся."

Он замолчал. Владеющий Силой, который был в Амане, тогда как никто из Ордена не может пройти барьер Исчезающих островов... который умеет изменять облик — а это вообще не в человеческих возможностях... Загадочно, конечно. Спросить бы, но... Нет. Ни в коем случае: ему было плохо в Амане... значит, он из наших. А раз так — то провались они пропадом, эти вопросы, это мерзкое любопытство, которое делает человека холодным и бесчувственным, которое делит мир на "интересное" и "неинтересное"... Нет. Ни в коем случае. Пусть любуется жемчужницами, морем, морскими чудами... хоть что-то хорошее ему подарить. Вот и всё.

Все-таки находиться под толщей воды было очень непривычно — можно, конечно, но слишком уж необычное состояние, чтобы в полной мере наслаждаться окружающим...

"Доктор Алькатрас, — позвал он. — Мы выбрались, надеюсь, доберемся обратно благополучно. Мы сейчас в подводной пещере... Сайрес отдыхает. Придет в себя — мы отправимся дальше."

"Ох, слава Создателю! Ма-Истри мне сказал, что с вами было почти невозможно держать связь... Как вы?"

"Относительно неплохо. У Сайреса множество порезов, но это ничего. Я... Да, в той зоне находиться — это было тяжело. Наверное, люди так себя чувствуют, когда отравляются какой-нибудь дрянью. Ничего, сейчас я уже почти в порядке. Есть что-нибудь новое?"

"Новое будет послезавтра: через три дня они обязаны вынести какое-то решение. Либо отправить дело на доследование, либо что-то ещё... не представляю. Мне никто не звонил, тишина. Затишье перед бурей. Боюсь, она начнётся, когда вы вернётесь: Ма-Истри теперь уверен, что тут не обошлось без Службы Безопасности. В общем, ждём."

"Хорошо... постараемся как можно скорее. Сайрес, — позвал он. — Ты отдохнул? Твой отец волнуется о тебе и просит вернуться как можно быстрее."

Сайрес поднял голову. Очки-маска прилегали плотно, скрывали пол-лица, и он казался каким-то удивительным нечеловеческим существом с огромными тёмными глазами.

"Ещё пять минут, — попросил он. — Видите самую большую раковину? Когда она раскроется, уплывём. Жалко её пугать, конечно, но что делать. Скажите папе, пусть ждёт нас часа в четыре."

"Ладно, подождем, — согласился Эгленн, — самому интересно взглянуть. Кстати, твой отец говорил, что он воспитывал и учил тебя дома... выходит, ты маловато знаешь о нынешнем мире."

"Нет, ну почему же, — Сайрес даже слегка обиделся. — Домашнее образование вовсе не значит отгороженности от мира, многие дети знати тоже так учатся. Другое дело, что я вынужден всё время быть связанным с морем и с папиной химией. Самое паршивое, что на эти лекарства страшно много денег идёт, а я пока сам не зарабатываю."

"Что за лекарства-то? Вернее, что они дают, и что будет, если их не принимать? Как я понимаю, сегодня ты свою порцию уже упустил..."

"Как бы это объяснить... Есть животные, которые дышат, допустим, лёгкими и в воде — кожей, у них естественный баланс между этими двумя системами, пока работает одна, другая отдыхает и не... ну, не начинает загибаться от того, что находится в чуждой среде, а со мной это постоянно. Когда я в воде — лёгкие прекращают работать. Когда на суше, пересыхают жабры. Поддерживается это только химией. Впрочем, папа говорил, что если бы он не сделал этой операции, то я бы умер и на суше, причём быстро... Вот."

"Посмотрим, может, я сумею это исправить... иначе жить так — невозможно, все время быть привязанным к границе между сушей и морем... Скажи, а Айлинни — кто она? Ты успел познакомиться с нею?"

"Ох, ну что же он, он и про это рассказал! — Сайрес как будто сам закрылся, словно морская раковина. — Вот ничего нельзя ему доверить..."

"Он совсем немного рассказал. Лишь то, что ты познакомился с некоей девушкой. Меня заинтересовало ее имя — необычное. Знаешь, что оно означает? "Поющая душа"."

Сайрес улыбнулся.

"Я знаю... очень древнее имя. Я пытался изучать древние языки, но это сложно, когда нет разговорной практики."

"Древние языки? Какие именно? Квенья, синдарин?" — Эгленн смотрел на него, слегка улыбаясь.

"Квенья, да... первым. Синдарин — это довольно близко, но вот на ах-энн я застрял. После него людские диалекты и даже язык наугрим — это всё семечки..."

Эгленн едва сдержался, чтобы не рассмеяться — приходилось все время следить, чтобы вода не попала в рот.

"Тебя интересовал именно этот язык? Это ведь, все же, язык Врага."

Сайрес помолчал.

"Да, интересовал. Именно этот."

"Обычно все, кто интересуется древними языками, останавливаются на квенья... Впрочем, эти языки родственны."

"Они и на Легендах останавливаются, изучатели."

"А ты читал что-то еще?"

"Читал."

"Я тоже читал многие из текстов о древних временах... интересно, насколько по-разному они трактуют одни и те же события."

"Ну... для меня слово "интересно" ко всему этому не относится."

"У тебя сложилось собственное мнение?"

"В общем, да, — он усмехнулся. — Владеющих Силой всегда удивляло, почему я стал бить морды за Мелькора сразу после прочтения Легенд, ещё не зная преданий потомков людей Севера."

"Уже приходилось бить морды? — Эгленн улыбнулся. Говорить, что он видел это в памяти Алькатраса, он не стал. — И почему же?"

"Как это любит называть Ма-Истри, — продолжение идеологических дискуссий, — Сайрес развёл руками. — Я тогда поменьше был и толком не умел драться, но это было неважно. Мне, знаете ли, как-то очень запало, что... ну, надо быть очень смелым, чтобы пойти одному против всех. И ещё — заведомую ложь _вот так_ защищать не будут. Инстинкт самосохранения сработает. Я это называю: один против всех — прав. А ребята — ученики Владеющих Силой — упирали на то, что Моргот Прародитель Зла, Отец Лжи, и никакой своей правды там быть в принципе не может, и что он дурил головы таким наивным, как я, ну и... слово за слово."

"Понятно... — Эгленн перевел взгляд на раковину. — Гляди-ка! Она уже, кажется, начинает раскрываться."

Сайрес повернулся — тихо, чтобы не слишком тревожить воду и не напугать жемчужницу.

Это было настоящее чудо, — там, внутри, створки были покрыты слоем белого сияющего перламутра, в складках моллюска таилась россыпь мелких белых жемчужинок неправильной формы, а в центре, как королева в сознании собственного совершенства, возлежала — огромная, идеально круглая, глубокого чёрного цвета, с отливом в синий, сиреневый, красноватый...

"Был бы свет, она бы, наверное, вся переливалась, — с гордостью сказал Сайрес, как будто это было его собственное творение. — Но я пока не хочу вытаскивать её на солнце. Другое дело, что со временем ей станет тесно в раковине, раковина же не растёт, в отличие от неё. И тогда — придётся."

"Сказочно красиво... Люди ценят такие жемчужины. Впрочем, они ценят любой жемчуг. Говорят, в Альквалонде вся гавань была вымощена им — не знаю, правда ли это — сомневаюсь."

"Эльдар — народ, изначально владеющий Силой... вполне возможно, что некоторые из них додумались и под водой плавать, собирать жемчуг. Почему бы и нет... Ну что, поплыли?"

"Поплыли. Доберемся до поверхности, потом — по воздуху. Я уже полностью пришел в себя, так будет гораздо быстрее."

Эгленн подплыл к выходу из пещеры, выбрался наружу — все же смотреть вниз было жутковато: воистину бездна... Хотя стоило бы, стоило спуститься на дно морское, к самым глубинам. Где еще можно обрести нечто новое — сейчас?..

Сайрес последовал за ним, критически взглянул наверх.

"Ну, можно, конечно, и на поверхность, но имейте в виду, там шторм. Не обманывайтесь ясным небом, — волны сейчас высоченные."

"Под водой мы будем добираться до дома как минимум в три раза дольше. Не поверишь, Сайрес — шторм меня ничуть не пугает. И не в такие шторма приходилось летать. Разве что тебя держать придется покрепче."

"Ну ладно, смотрите. Я однажды тут в шторм такое видел!.. Маленький был ещё, заплыл далеко, отец меня со спасателями искал..."

Он взял Эгленна за руку и стал подниматься — медленно, чтобы перепад давления происходил постепенно.

"Хорошо, что ты напомнил мне... Я и забыл, что для тебя опасен перепад давления."

На поверхности действительно бушевал шторм. Небо было не таким уж ясным — ветер гнал грозовые тучи в сторону побережья, волны вздымались огромными горами, и держаться у поверхности, в водяных потоках, было трудно.

"Я сейчас снова сменю облик, Сайрес. Я буду держать тебя в полете — свою маску не снимай, она защитит тебя от ветра. Ну, вперед!"

Эгленн прижал Сайреса к себе. Смена стихии должна была быть для него ударом — вот они в воде, и вдруг — вокруг бушующий ветер, холод, стремительно удаляются вниз гребни огромных волн, все дальше, дальше, дальше... и вот вдруг тучи оказываются внизу, и стихает ветер — только по бешеному движению улетающих прочь облаков можно понять, насколько быстр этот полет.

"Мы летим со скоростью этого урагана, потому и не чувствуем ветра. Это даже хорошо — дома будем меньше, чем через час."

Сайрес смотрел вперёд и вниз, — гребни волн стали враз маленькими, почти игрушечными.

"Слушайте, я ведь до сих пор не удосужился сказать вам спасибо за то, что вы меня оттуда вытащили! Извините, пожалуйста..."

"Не за что. Не бросать же тебя было там... Неизвестно еще, что выяснится, если мы все же разберемся в том, что нужно было от тебя этим людям".

"Ничего приятного, — мрачно посулил Сайрес. — У меня к вам просьба. Можно?"

"Конечно, можно."

"Когда мы приземлимся — можно мне будет увидеть вас в крылатом облике? Я понимаю, вы... скрываетесь, но всё-таки. Это не любопытство, поверьте, просто... просто мне надо. Верите?"

"Конечно... если ты этого хочешь."

Ветер пополам с дождем хлестал по стенам старого замка, когда они опустились на одном из его балконов. Море и небо слились воедино — серая, почти черная пелена грозовых облаков летела прочь, вглубь материка. Эгленн сдержал слово — он отпустил Сайреса, и, когда тот спрыгнул на пол, не сразу сменил облик. Только сложил, не спеша, крылья — снова в плащ. Дождь этот и почти ураганный ветер, видно, не был ему страшен, да и вообще никаких неудобств не причинял.

Сайрес некоторое время смотрел — не снимая тёмных очков и пряча свои мысли и чувства. Прятал основательно: видно, научился этому у Владеющих Силой. Прятал — потому что, видимо, предполагал, что именно он увидит, и какое впечатление на него это произведёт. И — потому что страшно не хотел, чтобы Эгленн узнал...

-Спасибо, — наконец сказал ровно и нагнулся, чтобы снять ласты и перчатки.

Снял, несколько мгновений смотрел на море — и зашагал по галерее ко входу во внутренние помещения. Там было светло, тепло и сухо, однако очки-маску Сайрес так и не снял.

Эгленн сменил облик — и последовал за ним. "Мы вернулись, — мысленно позвал он Алькатраса. — Встречайте."

Алькатрас шёл навстречу. При виде Сайреса остановился, хотел было что-то сказать, но передумал. Повернулся к Эгленну.

-Спасибо. Простите, что вам пришлось рисковать из-за моего сына.

-Пап, я вниз.

-А...

Алькатрас не успел остановить его — Сайрес не спрашивал разрешения, просто поставил в известность и скрылся в коридорах.

Доктор только головой покачал.

-Знаете, не нравится мне всё это. Здесь уже пару часов торчит этот... глава Службы Безопасности. Мы с ним долго беседовали, я думал, он по моему поводу приехал, но мы уже всё обсудили, а он всё не уходит. Похоже, ждёт вас. Обоих.

— Я не против поговорить с ним, — ответил Эгленн и мысленно добавил — "Но, вероятно, лучше не афишировать то, что я только что сделал. Что я помог Сайресу выбраться. Это раскроет мои возможности, мне это ни к чему."

-Это хорошо, что вы не против, — как-то странно отозвался доктор. — Пойдёмте, он внизу, в саду. Сайрес ещё не достал вас по поводу Легенд и прочего?

— Да нет... То ли стесняется, то ли просто не хочет раскрываться. Кстати, нужно будет им заняться, пока есть возможность — я не столько его порезы имею в виду, сколько состояние его организма... Ладно, идемте.

Алькатрас проводил его до дверей подземного "сада", — помещения замка были настоящим лабиринтом, построенным по законам, которые казалось, не имеют ничего общего с логикой. Вошёл первым.

Человек, сидевший там, среди зелени, вроде бы на первый взгляд не отличался ничем особенным: неприметная одежда, тусклого цвета длинные волосы. Прятал мысли — куда основательнее, чем только что Сайрес: похоже, это было его постоянным состоянием. Чувств, казалось, у него и вовсе не было.