Последний шанс палача

Явь оказалась не лучше. Холод, боль и яркий свет сквозь веки.

— С пробуждением тебя! — поприветствовали Глеба весело и оптимистично. Куда приятней на слух, чем фразы, доставшиеся недавно Серафиму. Сравнивать, впрочем, Глеб не мог, а прочие органы чувств решительно слуху противоречили. Не нравилась прочим органам окружающая обстановка!

Комната — маленькая, без окон, с ослепительной лампой у потолка. Кафель на полу и на стенах, сливное отверстие в углу, кран со шлангом. На душевую сие помещение походило как "зона" на санаторий, а крепкие скобы в ближайшей стене усиливали впечатление. К скобам прикреплены два металлических тросика, тонкие, но тоже, на вид, прочные, замыкаются кольцами наручников на запястье и на щиколотке. Иных украшений Глеб на себе не заметил — как, впрочем, и одежды, не считая труселей.

— Ты, парень, прости меня за антураж, но это для лучшего понимания, — собеседник, расположившийся на стуле в дальнем углу, одет слегка теплее и куда приличнее Глеба. Всё те же холщовые брюки и гавайка, будто только что с пляжа.

— Человек в трусах гораздо быстрее осознает серьезность ситуации, — продолжил Макс лекцию добродушнейшим тоном. — Кандалы тоже в твоих интересах, чтоб не дергался зря, и чтобы мы быстрее друг друга поняли. Пришли бы к консенсусу, как говаривал Мишель Горби. По достижении согласия тебе вернут одежду, и мы спокойно попьем чайку, или даже покрепче.

— Может, хватит словесного поноса? — поморщился Глеб, принимая, наконец, сидячее положение. — Это ты меня вырубил?

— Да ну, что ты?! Стар я для таких дел. А вот подчиненные твои очень даже в форме, есть силушка. Понимаешь, о чем я?

— Я пока вообще ни хрена не понимаю, — сказал Глеб, пробуя встать. Голова закружилась, тросы потянули за руку-за ногу... обратно, в общем, бухнулся.

— Мне, для начала отлить и одеться, потом объяснишь, чего тебе надо.

— Многовато желаний, для начала, — покачал Макс головой. — У меня вот всё гораздо проще. Единственную вещь от тебя хочу поиметь. Компру, что ты наснимал в "лихие 90-е". Нехорошо ведь получилось — я тебе, значит, помог поставить бизнес, снабдил техникой, а ты взялся делать "левые" съемки. Сам хоть помнишь, КТО у тебя на тех пленках?

— Тебе какое дело? — небрежный тон Глебу вполне удался, но в груди нехорошо защемило. Компромат из ТЕХ ВРЕМЕН — это вам не дурацкие шутки с тросами, тут совсем другим раскладом пахнет.

— Ты мне с бизнесом помог, я отработал. Дальше пошли мелкие шабашки, и ты к ним никаким боком.

— Тоже верно, — огорчился Макс. — Ну, вот никак ты не хочешь виноватиться! Вынуждаешь, прямо-таки, сказать тебе в лоб грубую правду!

— Слушай, всё это занятно, но уже не смешно! — изобразил Глеб раздражение. Надежда оставалась даже сейчас — рассмеется приятель-собутыльник, скажет что-нибудь про реалити-шоу, можно будет дать ему в морду, или похохмить вместе. Даже сейчас такой вариант казался естественней, чем дикая перемена, случившаяся с Максом-обаяшкой. Максом — цивилизованным бизнесменом. Максом — героем Света, обрушившим в прах Мастера — повелителя темных сил. Потом Глеб вспомнил про пулеметы, и мерзкое ощущение в грудной клетке резко усилилось.

— У вас, богатых, свои причуды, но человеком-то будь! Чего ты мне понты колотишь?! Пугать решил?! Ждешь, пока обделаюсь?!!

Закончить мысль не успел — рука Макса поднялась с колена, и в мозгу Глеба полыхнуло, вдруг, ослепительно-белым. Боль — короткая как удар молнии и такая же мощная.

— Б... — прошептал Глеб, обнаружив себя на полу, в неудобнейшей позе, будто судорогой перекрученного. — Ты чё ж делаешь, гад?!

— Ну, извини, — отозвался Макс невозмутимо, из поднебесья откуда-то. С недостижимой высоты стула.

— Это было всего двести двадцать вольт, а дальше по нарастающей. Не заставляй меня быть подонком, расколись прямо сейчас.

— Анекдот помнишь? — слизистая во рту пересохла, слова теперь выползали пыльные, как через наждак. — Про Василия Иваныча с Петькой? Типа, гад ты, Василий Иваныч, запоминать надо было военную тайну, а теперь пытают зря.

— Намекаешь, что ты невинное дитя? — прищурился Макс, поигрывая пультом. Маленьким таким пультиком, почти как от телевизора — а вместо "громкости" там, наверное, вольты прописаны.

— Намекаешь, что нет у тебя компры на уважаемых людей, элиту нашу национальную? Нехорошо врать, Глебушка, ай-я-яй! Они, значит, в Кремле ночей не спят, думают о России, а ты на них камень за пазухой?! Мало ли, кто кем был в проклятые 90-е, зачем сейчас старое поминать?

— Так это они тебя подрядили?

— Неважно. Люди сейчас в политике и большом бизнесе, а для иностранных партнеров очень важно хорошее реноме. За сохранение такового люди готовы и убить, и озолотить, а возможности у них — сам понимаешь. Отдай свои мерзкие записи, по любому внакладе не останешься.

— Я тебе всё отдал. Еще тогда.

Судорога — бесконечная, рвущая мышцы, крутящая...

— Вот не хочешь ты по-хорошему, — голос Макса сочувственный как у доктора. Сидит на корточках, близко, а не достанешь. Даже если хватит сил, если смогут сведенные мышцы сделать рывок.

— Не хочешь по-хорошему, потому что упрямый. Считаешь всех дураками. А ведь есть твои бывшие сотрудники, с кем ты, бесстыжий, снимал про людей гадости. Они тебя давно сдали, Глебушка, и не за тридцать сребреников, а за нормальное бабло. Жаль, что поздно, а то б я из тебя еще в той тюряге всё бесплатно выдавил! Зато сейчас готов отвалить тебе вполне приличные деньги, подумай.

— А пошел ты...

На этот раз стянуло конкретно, дугой выгнуло. Сознание потерялось на краткий миг, вернувшись с целым букетом ощущений. Пустыня во рту, сердце бьется об грудину, липкий пот пот со лба. Фиговые дела, однако! На сколько еще тебя хватит при такой интенсивности? Можно плюнуть, конечно, и сдать всё сразу, но тут как раз имеются нехорошие подозрения...

— Воды! — проскрипел Глеб на грани слышимости, но реакция пришла незамедлительно. Целый фонтан божественной влаги, до захлеба.

— Любой каприз за ваши деньги! — сообщил Макс, сменивший, временно, пульт на шланг. — Хоть жажду утолить, хоть электропроводность повысить!

— Гарантии...

— Ась? Говори громче, мне лень подходить.

— Я говорю, что если всё равно сдыхать, то ни х... ты от меня не получишь, — проговорил Глеб тихо, но четко, не пытаясь более вставать. Пульс в ушах то частит, то замедляется, ноги сделались ватными, картинки поплыли совсем ненужные: Дина, кассеты, фотографии. Еще один кадр лезет настойчиво — уютная избушка среди лесных сугробов, тропинка через двор... нет, стоп!

Избушку следует замуровать в глубинах мозга, чтоб ни один полиграф не вынул! Сама жизнь от этого зависит — всплывет или нет под пытками лесной домик со всем содержимым!

— Отпустить меня ты теперь не можешь, а живу я, пока молчу. Лучше еще помучаюсь...

— Упрямый, — оценил Макс огорченно, не спеша хвататься за пульт. — Как был ишаком, так и остался!

— А ты всегда понты любил. Спецэффекты, как твой друг америкос. У него научился шоу лепить?

— Не смеши, — отозвался Макс рассеянно. — Чему они нас могут научить, парень? Эти наивные цэреушники и прочие бонды, что они вообще видели? Все их "спецоперации" — отстегивать бабло, чтоб другие воевали, а они, типа, будут дергать за ниточки! Не понимают, что дураков сейчас нет даже в Африке, поэтому все их деньги тупо распиливаются, а жизнь идет, как должна идти. По секрету скажу, я и тогда, в Перестройку, работал только на себя, а эти лошары спонсировали.

— Знаешь поговорку про хитрую задницу и хрен с винтом?

— Знаю, не отвлекайся. Ты вот не веришь, что я, такой негодяй, оставлю тебя в живых, хочешь гарантий. А всё ведь просто как мычание, Глебушка, потому что для меня ты не опасен. Тебе теперь до конца жизни придется бегать от государства, иначе оно тебя же в тюрягу закроет. Тоже до конца жизни. Не забыл, сколько трупов осталось на полянке?

— Ты чё лепишь?!

— Вот только давай без этого босяцкого жаргона, — поморщился Макс. — И про твоих подчиненных я упомянул не зря, сам понимаешь. Ты ведь уже три дня как являешься собственником и президентом ЧОП "Ягуар", бывшего твоего филиала. Чудные дела творятся, не правда ли? У кого-то собственность отбирают, а тебе она тайком свалилась на голову.

Представляешь, некий гражданин Ветров устыдился своих прежних дел, да и вернул тебе фирму, ни с того, ни с сего! Следственные органы, правда, в чудеса не верят. У них наверняка родится своя версия, когда найдут Кирилла Ветрова в абсолютно мертвом виде, со следами пыток и прочего насилия.

— Б...

— Не матерись, это неприлично. Думаю, жалеть Кирюшу не будешь, он свое получил.

— Так это ты? Фирму мою и Борю?..

— Что ты имеешь в виду? Рейдерский захват твоего бизнеса организовал Ветров, хоть и по моей просьбе, он же заказал убийство твоего напарника. Исполнителем, кстати, выступил тот шустрый хлопец, что сегодня уложил Мастера. Классный был боец, жаль его. В любом случае, справедливость восторжествовала, кровная месть свершилась, и все негодяи сдохли. Можешь спокойно валить назад в Сибирь и дышать таежным воздухом. Я тебе даже "левый" паспорт сделаю, по дружбе.

— Не п...ди! — сердце колотится тяжело, в глазах метлячки забегали. От злости, или здоровье совсем сдает?

— Не хочется дальше из тебя делать электрическую лягушку, — вздохнул Макс. — Да и ты, вроде, не тупой, должен понимать слова. Давай так: сейчас ровно пять минут молчишь и не оскорбляешь своего старого друга, а я за это время излагаю, в какой жопе ты оказался. Если и это не подействует... ну извини, Глебушка. Есть разные средства, и записи ты мне все равно отдашь, обещаю. Отпустить тебя, правда, потом не получится, слишком колоритно будешь выглядеть. Без глаз, без яиц и без пальцев — проще сразу закопать. Ну, ты ведь не пионер-герой, был на войне, сам, поди, видел, как оно бывает с молчаливыми!

Глеб молчал. Упрямился. Давил в себе ярость и тяжелые слова, за которые в ином обществе режут сразу, плюнув на выгоду. Макс, впрочем, воспитан иначе, потому выжимать тебя будет как кота в анекдоте, до последней капли. Хочешь выжить — сдерживайся, думай, сохраняй здоровье, насколько возможно!

— Так вот, парень, даю тебе красочную картинку всего беспредела, что ты наворотил в нашей мирной, законопослушной столице. После того уже, как убил своего партнера по бизнесу, но пистолет спрятал, и доказать не удалось.

— Я те щас!..

— Не перебивай, мы ж договорились! Итак, после смерти Бориса ты холдинг не удержал, потому что предатель Ветров оказался хитрее. Попытка отсидеться вдали от цивилизации тоже не удалась — рассорился из-за дамы с мрачным типом по кличке Мастер и закусился по-полной. Криминальные связи у тебя остались, а потому кусок холдинга ты себе вернул, да и Кириллу жестоко отомстил. Дальше дело техники — забил Мастеру "стрелку", и твои бандюки-"ягуары" всех порубили на фарш.

Мастера, кстати, ты вальнул лично — на записи этого не видно, зато пистолет использован очень даже засвеченный. Догадываешься, какой? Правильно — тот самый ТТ! Твои отпечатки на нем до сих пор живы, осталось передать куда следует, вместе с записью. Твой "макаров" мы тоже используем, но тут будет другая тема, не волнуйся.

— Да я уже отволновался. Теперь понять хочу, на кой такие сложности? В этот подвал меня можно было и без подстав привезти.

— Ты серьезно? — пару секунд Макс глядел с сожалением и даже сочувствием. — Извини, но как ты столько лет продержался в бизнесе? Дальше своего носа не видишь!

— Зато стреляю хорошо и бегаю быстро, — огрызнулся Глеб, пытаясь устроиться поудобней. Не получилось. Холодно, сыро, трусы промокли насквозь. Снять бы их совсем, но с голой задницей совсем уж унизительно.

— Мне же Мастер мешал, — пояснил Макс снисходительно. — Давно мешал, по бизнесу. Сидел бы ровно, доил бы своих сектантов, так его же в крутые темы потянуло, где всё давно поделено! А главная проблема — за ним стояли люди с большими звездами на погонах, да еще и с "подвязками" по всем площадям, от Старой до Лубянской. Нельзя его было просто так убить. Тут ты, парень, и подвернулся со своими проблемами. Еще эту "стрелку" удачно придумал, молодец! Я сперва хотел не мудрить, заслать тебя к Мастеру в офис с парой моих пацанов, но "стрелка" — это ведь гораздо круче! Зрелищней! Ты "Бригаду" что ли пересмотрел, или в детстве не наигрался?

— Пошел ты!

— Да я-то пойду, а вот тебе советую оценить финальный расклад. Сейчас силовики Москвы и области стоят на ушах, но версий у них особо нет. Дело, наверняка, станет "висяком", как они это называют. При условии, что ты мирно свалишь отсюда назад, в места с хорошей экологией. Ты ведь мне уже шикарно помог, да еще сам денег приплатил, да еще компру отдашь. Ну, не считай меня полным козлом, не стану я тебя убивать! Отблагодарю даже! Сам понимаешь, что при первой попытке рыпнуться ты сразу станешь лидером ОПГ, убийцей друга и организатором массовой бойни, а кореша Мастера сделаются твоими кровниками. Порвут тебя, Глебушка, безо всякой моей помощи. Осознай этот факт, прими поражение, как мужик, и живи себе дальше. Или тебе подвал нравится? По-моему, тут сыровато и некомфортно. Долго еще будешь валяться?

— Дай мне полотенце и сухую одежду. После поговорим.

— Не могу, — цокнул Макс языком. — Ты обсохнешь и начнешь думать, что жизнь опять налаживается. Будешь дальше трахать мозги, а у меня времени мало. Сухая одежда, Глеб, идет в привязке к горячему кофе с коньяком, к теплому солнышку, к свободе и к жизни. Альтернатива, сам понимаешь, отвратительная. Сдавайся уже!

Добрый взгляд, бархатный голос, полнейшее дружелюбие в каждом жесте. Просто бизнесмен, пытающийся всучить товар любым путем — и никаких тебе злодейских гримас! Не канают гримасы в XXI веке, изжили себя! Продвинутые злодеи Нового Времени обязаны выглядеть привлекательно, пахнуть хорошим парфюмом, скалить белоснежные зубы, начищенные всеми пастами из телевизора.

Плохая одежда, щетина и злобный взгляд из под бровей — это нынче, как раз, положительный герой. Резцы давно сломаны о сверкающие доспехи Зла, рожа в синяках, общественный рейтинг близок к нулю. Немодный типаж. В "глянце" про таких не пишут, да и солидные издания, вроде "Форбс", не уделят даже строчки. По теории Дарвина и прочим "законам джунглей" положительным героям давно пора бы сдохнуть, а они всё живут, заразы, цепляются, другим жить мешают. Нормальным, бодрым, агрессивным, без лишних глупостей в голове. Господу Богу тоже мешают, наверное — не дают взглянуть еще разок на грешную Землю да и устроить, с чистой совестью, новый Всемирный Потоп.

— Ладно, уговорил, — слова из губ выскочили шепотом, но Макс услышал. Подошел аккуратно, лицо изобразило живейший интерес и сочувствие.

— Я тебя слушаю.

— Уговорил, назову тебе адрес. При одном условии. Отправишься туда прямо сейчас. Это близко, даже ехать не надо.

— Говори, не томи!

— Да ты уже почти там, — просипел Глеб серьезно, глядя снизу вверх в торжествующие глаза под дорогими линзами. — Не понял? Ладно, поясняю по-русски и популярно: иди ты на х...