Последний шанс палача

Разогревают друг друга, накручивают и совсем скоро добьются результата. Вгонят себя в ту стадию, когда убивать несложно. Навидался таких по трем войнам!

— Ладно, уговорил, — оружие нырнуло обратно, а в руке Чапая появился пульт. Старый добрый пульт — от одного вида судорогой пробирает! На всю жизнь потом будет рефлекс, как у собаки Павлова, даже к телевизионным "лентяйкам" прикоснуться не сможешь... ага, размечтался! На какую-такую жизнь ты собрался рефлекс заиметь?! На оставшиеся полминуты?! Встань поудобней, чтоб не шваркнуться сразу башкой об пол — тогда хоть один шанс останется. Чего он там крутит, гад?! Сразу решил мозги спалить?!

— Ладно, мужик, не обижайся, — сказал Чапай почти виновато. — Не надо тебе было возвращаться, а теперь чего уже?

Боль пришла — ослепительная, но не жуткая... привык? Пол ударил по ребрам, в спину... не вырубиться... сознание сохранить... терпи...

Всё!!!

Четкое ощущение холода под спиной и затылком — жив еще! Свет сквозь веки — глаза не лопнули. Плохо, что тело не ощущается, да и мышцами не поиграешь, засекут сразу.

— Добавить ему?

— Как хочешь. По-моему, и так колода. Отстегивай, да потащим.

— А если очухается? Возня будет, крики. Добей его по башке, или ремешок на шею.

— Какой ты умный! Сам возьми и добей!

— Да я-то запросто. У меня, в отличие от некоторых девочек, нервы крепкие.

Шаги. Подойдет, ударит в висок, или удавку накинет. Падал Глеб расчетливо, ближе к стене — чтоб тросики оставили люфт не меньше метра. Старался, а там уж как вышло. Шаги в районе головы — в лицо смотрит. Надо чтобы к ногам зашел, чтобы расслабился, а уж если и "ствол" при нем — вообще подарок судьбы!

— Вроде, без сознания. Проверим!

Вспышка боли в животе — стерпеть, зубы сжать! Никакого электричества, просто чужой ботинок.

— Чем бы его... может, тросом? Где ключ?

Подошвы шуршат по плитке, сквозь ресницы видно чужой силуэт в ногах... нагибается... щелчок замка...

— Помоги его башкой повернуть!

А вот сразу двое нам не нужны, многовато. Вдох глубокий, выдох... начали! Левой ступней за чужую щиколотку, правая пятка в чужое колено, на излом! Как в горах совсем недавно — или целую вечность назад! Тело падает, бросок следом, всей оставшейся силой, локоть в лицо, трос на шею, два оборота, намертво.

— Бля! — рука Чапая снова с оружием, но даже пистолетный зрачок глядит ошеломленно. — Отпусти его!

— Разбежался! Ствол убери, а то башку ему сверну!

Не повезло Невыразительному — стукнулся головой о стену, а теперь и встать не может. Прикрывает Глеба своим телом, трос горло перехватил, фиксирует.

— Ну, шмаляй, чё ты?! Заодно ему вентиляцию сделаешь, по дружбе!

— Тебе отсюда не выйти! Народу полный дом, у всех оружие!

— А я и не тороплюсь, усатый. Мне всяко загибаться, так хоть этого придушу.

Ключ от наручников — вот он, на полу, в каком-то метре! Бесконечно длинное расстояние!

— Давай решать, мент, время идет. Ты мне сейчас пнешь вон ту маленькую железку, пистолет разрядишь и сядешь в дальний угол. Я отстегиваюсь и выхожу. Потом можешь догонять.

— А ху-ху не хо-хо? У меня есть вариант получше — подхожу в упор и дырявлю тебе все выступающие части тела. А ещё...

Дом вздрогнул — мягко, но ощутимо, будто от землетрясения. Или от далекой авиабомбы, раскидавшей волну по окрестностям. Или от совсем маломощного взрыва — зато очень близко.

— Что за хрень? — брови Чапая съехались к носу, стал совсем похож на легендарного краскома. — Слышь, Гера, я пойду, гляну, а ты давай тут...

Распахнул дверь, и звуки влились густым потоком: топот, вопли, выстрелы.

— Там реально что-то творится! Я щас, Гера!

Хлопок двери, снова тишина. Глухое мычание Геры из-под троса на кадыке.

— А вот нефиг мычать, — сказал Глеб тихо, но убедительно. — Напарник тебя кинул, давай сами выбираться. Поможешь, или тебя тупо придушить? Я так и думал. Дотянись ногой до ключа и подгреби его мне. Вот так, молоде-ец! Еще ближе!

Пальцы трясутся, ключ в скважину не попадает. Сильный соблазн давануть напоследок Геру, ну да ладно, хватит с него и наручника на запястье.

— Сиди здесь, оборотень, дольше проживешь.

За дверью полумрак, коридор, лестница. Шум вверху превратился в сплошной перестук каблуков и командные выкрики. Непонятно. От всего непонятного лучше держаться подальше — особенно измученному мужику в подштанниках, хапнувшему приключений по самое не балуй. Затаиться в подвале, переждать бучу, а там...

Шаги раздались совсем рядом — мягкая поступь вниз по лестнице. До последнего человек крался на цыпочках, а тут нервы сдали, ускориться решил.

Спустя еще секунду, навстречу Глебу выскочил Макс.

Заполошенный, все в тех же штанах и "гавайке", но с аккуратным "атташе-кейсом".

Вот так мечты и сбываются!

— Оп-па, — сказал Глеб, делая первый шаг навстречу. Неспешный шаг, чтоб успел мутант увидеть и понять.

— Есть, оказывается, Бог на небе! Теперь и помирать не страшно!

Слов у Макса не нашлось — по глазам все понял. Попятился, прикрываясь кейсом, рука нырнула за спину, под "гавайку"... поздно! Никаких уже стоек и грозных выкриков — бросок вперед, с места, всем телом. Рухнули оба, чемодан отлетел, руки Макса ударили жестко по ребрам, в печень — плевать! За горло его и башкой об пол, еще раз, еще! Поплыл! Пальцы на кадык, со всей оставшейся силой и ненавистью, за всё!!! Язык наружу, глаза из орбит... тухнут... угасают... сдохни...

Вселенная перевернулась, вдруг, и лицо врага исчезло. Неведомые силы подняли Глеба, опустив за несколько метров от Макса — от жалкого человечка в судорожном кашле, с расплывающимся пятном на холщовых светлых брюках.

— Ну, все, хорош, он и так еле живой! — сказал кто-то спокойно и властно. — А вы, я так понимаю, гражданин Воропаев?

Неведомые силы имели облик вполне человеческий. Десяток мужчин в черном и очень брутальном снаряжении: бронежилеты, берцы, шлемы с забралами, автоматы. Двое держат под локти самого Глеба, остальные скользят по коридору ловко и привычно. Зачищают.

— Угадали. Воропаев. А с кем имею честь?

— Моя фамилия Гайтанов, — обладатель спокойного голоса шагнул, наконец, в поле зрения. Крупный цыганистый брюнет со шрамом на щеке.

— Майор Гайтанов, Федеральная Служба безопасности. Ну и набегались же мы за вами, Глеб Семенович!..