Императрица Кэт

— Не могут.

— И тем более бледный вид они будут иметь после того, как прогноз оправдается.

— Вы настолько уверены в своем прогнозе?

— Настолько. Те воздушные вихри, которые принесут этот ливень, уже начинают складываться над Западным океаном. Сейчас вопрос только в том, выпадет большая часть ливней севернее водораздела Альма-Вольна или южнее.

— А почему мы об этом не догадываемся?

— По двум причинам. Во-первых, у вас нет снимков облачных систем над океаном. И данных по температуре воды по всей его поверхности тоже нет. Во-вторых, у вас нет точного прогноза солнечной активности.

— Как нет? Вот же он. — Ерон вытащил из кучи бумаг лист пергамента с аккуратной таблицей и размашистой подписью внизу.

Алан бегло просмотрел таблицу:

— Так, пятнадцатилетний цикл вы учли. Восьмидесятилетний — тоже. А шестисотлетний кто учитывать будет? А его интерференцию с двусполовинойтысячелетним?

Схватив карандаш, Алан перечеркнул несколько цифр в таблице и, сверившись со своим ЛЭТом, вписал туда другие.

— Но вы же здесь всего двадцать лет, — удивился Ерон. — Откуда вы можете знать про шестисотлетние и двух-с-половиной-тысячелетние циклы нашего Солнца?

— Ваше Солнце прекрасно видно с наших родных планет, как одна из звезд. А за всеми звездами, у которых могут быть обитаемые планеты, наши астрономы наблюдают многие века. Потом, звезды похожи друг на друга. Примерно как похожи друг на друга разные звери. Ваше Солнце — зверь того же вида, что и наше.

* * *

За окном ночь потихоньку превращалась в предутренние сумерки.

— Теперь мне надо пригласить своих товарищей по фракции, — сказал Ерон. — Вы готовы повторить свои аргументы?

— Да, конечно, — ответил Алан. — Сегодня мы можем пробыть здесь целый день. Чтобы не летать над Пааром среди бела дня. Тем более, Кеалор хотел мать навестить.

— Да, кстати, Келли, — обратился к ученику Ерон, — в доме твоего отчима совершенно деревенский режим дня. Так что можешь уже туда отправляться. Как раз к завтраку попадешь.

Когда за Кеалором закрылась дверь, Ерон подошел к печи и вытащил с лежанки некрупную серую кошку:

— А этого гонца мы сейчас к Наргону отправим.

Ерон написал несколько строк на клочке бумаги, засунул записку в длинный кожаный мешочек и застегнул этот мешочек, как ошейник, на шее кошки. Потом пошептал что-то кошке на ухо, погладил ее и вынес на крыльцо.

Кошка, подняв хвост трубой, решительно, хотя и не слишком торопливо направилась со двора куда-то по улице.

— Для нас, полуподпольной оппозиции, кошка гораздо удобнее сокола, — пояснил Ерон. — Сокол куда заметнее. Все видят — со двора Ерона полетел сокол, значит, Ерон что-то затевает. А кошка каждый день — то со двора, то на двор. И поди разбери, в ошейнике она или без. Даже если кто-то глазастый и заметит, что кошка Ерона зашла в гости к Наргону, это еще не повод что-то подозревать. Все знают, что таких мясных шариков, как у Наргона, в Пааре больше ни у кого нет, и что кошку коллеги там обязательно угостят.

— Ерон, — спросила вдруг Кэт. — раз уж мы тут ждем ваших коллег, и разговариваем не о чем и обо всем, может быть, вы скажете, почему вы так легко поверили нам, хотя не поверили Эрзенбергу десять лет назад и Вальдесу двадцать?

— Понимаете ли, ребята, Север не терпит чужаков, шатающихся тут и там. Здесь слишком хрупкая природа и слишком много правил, которые нельзя нарушать. К тому же ваш Вальдес — большой обманщик. Его люди полезли было сюда под видом имперских купцов, но с такими противотелепатическими блоками, каких у имперцев никогда не было и быть не могло. А в следующий раз ваши люди, конечно, представлялись своими именами, но прибыли ради того, чтобы брать, а не давать. Понятно, что не задаром, но дело не в этом — у нас и так всего мало. Поэтому я и сказал, что нам нечего предложить людям со звезд. А вы сделали неожиданно правильный ход — прилетели, не скрываясь, и предложили нечто действительно полезное для нас. К тому же прилетели не одни, а с Келли. Его чутью на людей я доверяю. Оно у него наследственное.

* * *

Кеалор вышел из двора Ерона и огляделся по сторонам. Над Пааром стояли синие предрассветные сумерки. В темнеющих рядами домах уже кое-где светились окошки, к небу поднимались неподвижные столбы печного дыма.

Чувствительно подмораживало, под ногами поскрипывал утоптанный сотнями ног и полозьев снег.

Даже пахло не так, как в Тинмоуде. Здесь над просыпающимся городом витал сладковатый запах березовых дров, а не кислый — каменного угля.

Ерон жил в двух кварталах от берега Малой Повойны. А за на противоположном берегу этой реки уже чернела громада Холма, огромного останца, разделявшего Повойну перед впадением в озеро на Большую и Малую. На вершине этого Холма располагался Университет.

Кеалор прошел по узкому переулку, по обоим сторонам которого высились тесовые заборы, два квартала и оказался на набережной. К его большому сожалению, в снегу на берегу уже торчала палка с двумя прибитыми крест-накрест красными досками. Городская стража уже закрыла переход через реку по льду. Придется идти вверх по течению до моста, до которого не меньше мили. Впрочем, Кеалору все равно нужно было обойти Холм с запада, так как отчим жил в западной части Левобережья.

Кеалор пустился в путь по набережной. Здесь жизнь куда активнее, чем на сонной улице в глубине острова, где стоял дом Ерона. На набережной обитали преимущественно купцы и владельцы рыбацких расшив. Кое-кто даже ставил склады и лодочные сараи между улицей и рекой, хотя добиться разрешания на это было довольно непросто.

Здесь уже попадались стоящие у открытых ворот сараев сани, которые либо грузились товаром, который нужно было отвезти на рынки к открытию, либо приехали с ночного ледового лова рыбы на озере.

Если поймать сейчас сани с рыбой, то можно доехать до Сытного рынка, почти две трети пути. Но, подумав, Кеалор решил не предпринимать таких попыток, несмотря на то, что вцепляющийся в щеки утренний морозец заставлял задуматься о том, правильную ли одежду он выбрал, собираясь в путь в горадзо более теплом Тинмоуде. В конце концов, когда еще удастся прогуляться по Паару, в котором прошло все детство и юность?

Пройдя примерно три четверти мили, Кеалор вышел в один из самых богатых кварталов города. Здесь жили крупные лесоторговцы, промышленники и судовладельцы. Настолько богатые, что им не нужно было держать на своих подворьях склады товаров.

Вместо этого, выходя фасадами на улицу, тут громоздились трех-четырехэтажные бревенчатые терема, украшенные башенками, винтовыми лестницами, флюгерами, резными крылечками, и только где-то в углу участка ютились малоприметные ворота, через которые можно было заехать во двор. С тех пор, как пару десятилетий назад в продаже появились противопожарные пропитки для дерева, никто из богачей уже не стремился оставить достаточно свободного места между своим домом и домом соседа.

Еще немного, и, рассекая светлеющий небосклон, перед Кеалором поднялся Арочный мост. Совершенно удивительная достопримечательность Паара, перекинувшася одним огромным пролетом через Малую Повойну, которая здесь была добрую сотню ярдов шириной. Эта грандиозная арка поднималась так высоко, что для того, чтобы заехать на мост, нужно было отъехать от набережной на целый квартал. Но для пешеходов была сделана узкая винтовая лестница.

Мост переходил в Поперечный проспект, одну из главных улиц Паара. Именно отсюда ответвлялась извилистая дорога, поднимавшаяся на Холм, которая вела к парадному въезду в Университет. И у начала этой дороги стоял не слишком приметный длинный двухэтажный бревенчатый дом, известный всем Землям Совета, да и не только им, как Дом под Холмом.

Кеалор, проходя мимо этого дома с жутковатой репутацией, кинул на него длинный изучающий взгляд. Раньше он никогда так не делал. Но раньше он и не знал, что эту контору целых двадцать лет возглавлял Ерон.

Перейдя Большую Повойну по обычному мосту с парой десятков быков, напоминавших остроносые корабли, Кеалор наконец оказался в Левобережье. Впрочем, Левобережье большое, и до дома отчима еще не меньше получаса прогулки быстрым шагом.

Утренние сумерки понемногу рассеивались, хотя весеннее солнце еще не выглянуло из-за гряды холмов, ограничивавшей дельту Повойны с востока.

На очередном перекрестке Кеалору попался водоразборный фонтан, который ночной мороз изукрасил необыкновенной росписью из сосулек. Кеалор остановился, любуясь этой картиной. Вдруг он услышал знакомый голос:

— Келли, это ты, что ли?

Он обернулся. Действительно, тот самый голос. Из переулка на перекресток вышла высокая девушка с роскошной рыжей косой, переброшенной на грудь, и с двумя ведрами на коромысле.

— Привет, Лаина! Как ты тут?

— Да ничего, учусь помаленьку. А тебя что нигде видно не было? Где тебя носило?

Лаина поступила в Университет одновременно с Кеалором, но на целительский, а не на сельскохозяйственный факультет, и, когда Кеалор, как и большинство молодых дворян, получил степень бакалавра, покинул университет (здесь считалось что такого образования хватает для управления поместьем и своевременного обращения к более квалифицированным специалистам), осталась добиваться степени магистра.

На младших курсах Кеалор даже ухаживал за ней и пользовался чем-то вроде взаимности, тем более что высокий рост Лаины отпугивал многих потенциальных поклонников. Но потом их пути как-то разошлись.

«Забавно, — подумал Кеалор, — а ведь именно этому моему студенческому увлечению обязана своей жизнью Эмпи. Тогда я был молодой и самоуверенный и считал, что не может быть таких вещей, которые знает моя девушка, и не знаю я. Поэтому изучал целительство куда тщательнее, чем полагалось на сельскохозяйственном факультете.»

— Ох, где меня только не носило, — ответил он старой подруге. — В Аланто был, в Тинмоуде был. Даже в Архипелаге был, в бою за Шелковый остров участвовал. У Императора на балу был, в Доме Звездных Купцов был. На Аренкаре, правда, не был. Но с аллонской принцессой Хонтисс меня на одном из столичных балов познакомили.

Кеалор почувствовал прикосновение к своему сознанию чего-то вроде мягкой мохнатой лапки. Лаина проверяла его простейшим заклятием на искренность. Он не стал пытаться поставить блок.

Обнаружив, что Кеалор ни единым словом не отклонился от истины, Лаина присвистнула и с восхищением сказала:

— Ну, ты и ушкуйник!

— Я не ушкуйник, я имперский офицер! — возмутился он.

— Ох, Келли, лучше б ты оставался здесь и учился на мага, — в ее голосе вдруг проступили нотки какой-то совершенно неюношеской мудрости. — Съедят тебя в твоей Империи.

— Ну, я и сам зубаст, — с деланной уверенностью ответил он, хотя в глубине души был почти согласен с Лаиной.

Обменявшись еще несколькими ничего не значащим фразами, старые знакомые распрощались. Кеалор направился дальше, а Лаина, уже наполнившая ведра — обратно к своему дому.

Теперь окончательно рассвело, и солнце, наконец, показалось на небе. День обещал быть теплым. Вряд ли по улицам уже побегут ручьи, но с крыш точно начнет капать.

Погруженный в эти мысли, Кеалор сам не заметил, как достиг цели своего пути. Дом отчима был типичным паарским домом среднего достатка — двухэтажный, с фасадом, выходящим на улицу, но с крыльцом, спрятанным за высоким забором, в котором были устроены ворота и калитка, перекрытые общей двускатной крышей.

Кеалор постучал в калитку, и в ту же минуту она открылась. За калиткой оказался старый конюх Раас:

— О, молодой хозяин! — Раас всегда именовал Кеалора именно так, хотя всей дворне прекрасно было известно, что на это подворье пасынок нынешнего хозяина не претендует. — Эй, Ано, — окликнул он мальчишку, что-то делавшего около сараев. — Беги, доложи хозяйке, что тал Кеалор прибыл.

Не успел Кеалор пересечь двор, как на крыльце появилась Элес, накинувшая короткую шубу прямо на домашнее платье.

Кеалор еле успел прикрыться телепатическим блоком. Впрочем, это было почти бесполезно. От подглядывания в кратковременную зрительную память — фирменного трюка Элес таллэ Альдо еще с тех пор, когда она была герцогиней (это Кеалор узнал от Эльпара) — обычные блоки мало помогали.

— Кеалоримэ, откуда ты взялся? — спросила она.

— Да вот, образовалась возможность за день съездить из Тинмоуда в Паар и обратно. Решил маму повидать.

— А ты ведь не ко мне приехал, а к этой рыжей каланче. Как ее, Лаина, что ли?

— Ты только не вздумай её на зачете завалить из-за того, что я к ней якобы неравнодушен. Между нами уже два года чисто приятельские отношения. А что она сегодня мне на дороге попалась, так вообще случайность.

— Ты так думаешь? — с хитринкой в голосе спросила Элес. — Даже если для тебя это случайность, то для нее выскочить из дома с коромыслом, почувствовав твою ауру, дело одной минуты.

Впрочем, кроме неё, я вижу в твоих глазах еще и старого лиса Ерона. Так что если ты действительно туда-назад, надеюсь, он посоветует тебе что-нибудь полезное, чтобы тебя там, в Империи, в чем-нибудь не том не заподозрили.

«Паарский Университет, — подумал Кеалор, слушая разглагольствования матери. — Большая деревня, да и только. Все всех знают.»

Немаленькие магические способности Элес, послужившие поводом для ее изгнания из Альдо, не могли остаться незамеченными волостным магом, когда она с маленьким Кеалором на руках искала убежища у дальних родственников на правом берегу Вольны. Поэтому, ещё не успев отнять сына от груди, она перебралась в Паар и сначала выучилась в Университете сама, а потом и стала в нем преподавать.

Наконец Элес спохватилась, что держит сына на крыльце, и потащила его в дом, благо стол как раз был накрыт к завтраку.

* * *

Вечером Алан, Кэт и Кеалор опять собрались за чаем у Ерона.

Беседа с Наргоном и активной группой фракции шлюзовиков прошла несколько более напряженно, чем с Ероном, но информация о надвигающемся наводнении буквально сорвала плотину. Использование космических снимков, поездки северных магов на другие планеты — это все, конечно, прекрасно, но все это долгосрочные перспективы. А вот наводнение, грозящее вот-вот затопить долину Альмы и разрушить Усть-Альму и Антелакский затон — это совсем другое дело. Здесь речь шла о тысячах жизней и о сохранности флота и верфей. Поэтому Наргон сосредоточился на этой теме и долго обсуждал с Аланом и Ероном планы подрыва затора. Кроме того, удачное уничтожение затора могло изрядно повлиять на общественное мнение и вернуть фракции шлюзовиков перевес в Совете.

Наргон даже пообещал поговорить с Ниратом насчет того, чтобы Звездных Купцов, по крайней мере конкретно Алана и Кэт, пропускали в Земли Совета через заставы.