Этаж ноль

Когда я уже не мог терпеть и начал считать секунды, когда я уже почти отчаялся... Окружающую тишину убил один-единственный звук. Громкий и резкий... Источник был рядом, максимум в десятке метров от меня, а сам звук походил на падение. Словно что-то свалилось вниз, грохнув по моему обостренному слуху, как взрыв. Я вздрогнул, едва не подпрыгнув на месте и, позабыв о добровольном моратории на шум, посмотрел в нужную сторону. И увидел то, чего не заметил с самого начала — хлипкую деревянную дверь, ведущую в подсобку.

Наверное, там хранились учебники, плакаты, тетрадки... когда здание было школой. Наверное, туда сваливали коробки от оргтехники и прочий ненужный хлам... когда здание было госучреждением. Что было в той комнатушке, когда здесь жили люди, я не знал и предположить не мог. Разве что швабры, да тряпки... Живо представив помещение пять на три метра, до потолка заваленное рухлядью, я усмехнулся. И тут же похолодел, поняв, что мне придется пойти туда и посмотреть, что именно упало. Может, швабра, а может... Может, там было чудовище, которое сейчас вышло из спячки. Бредовая мысль, но и ситуация была мягко говоря нестандартной. Так что, никуда я не денусь...

Ожидая подвоха от каждой тени, натыкаясь на парты и сдерживая шипение, когда острый угол столешницы с силой впивался в ногу, я шаг за шагом приближался к злополучной двери в подсобку. Мысленно я надеялся, что она заперта, что мой поход закончится на том, что я подергаю за ручку и уберусь восвояси. Маленькая слабость... Но сила сейчас не имела смысла. Как можно победить несуществующее? Вот то-то же... Я остановился в метре от двери и вновь прислушался. Стоял долго, может быть, минуту или две, надеясь, что будут еще звуки. Но их не было, если какое-то чудовище и ждало меня в подсобке, то оно явно затаилось. Понятно, с какой целью...

Потом я положил ладонь на ручку двери. Правда, глагол положил здесь не совсем подходит. Я тянулся своей конечностью, будто любопытный ребенок к огню, медленно, стараясь оттянуть момент прикосновения как можно дольше, словно это могло что-то изменить. Потом еще минуту стоял, не решаясь дернуть за ручку, чувствуя приятный холод металла и слушая тишину. Я надеялся, что дверь заперта... но, когда я чуть-чуть надавил, ручка легко поддалась, негромко скрипнув. Дверь сдвинулась на пару сантиметров, обнажив узкую полоску лунного света. Больше ничего отсюда разглядеть было невозможно, чтобы разобраться с источником зловещего грохота, придется войти внутрь.

Я тяжело вздохнул, попытавшись успокоить мысли, разбежавшиеся как испуганные мыши при виде кошки, и приоткрыл дверь еще чуть-чуть, успев удивиться тому, откуда в подсобке окна. Глаза болели, метаясь от света к тьме, я всматривался в неясные очертания предметов, но тщетно. Тогда я открыл дверь полностью и остановился на пороге, сразу весь обратившись в слух. Если здесь была опасность — я успею среагировать... Или, хотя бы, попытаюсь. Но тишина словно играла со мной в догонялки — причем я догонял, а она убегала...

Взгляд прыгал от одного предмета к другому, в попытках разобрать, что же передо мной находится. Кое-что я узнал сразу — запасная классная доска, прислонившаяся к стене, скрученные в трубки плакаты, стопки книг. Кое-что, скорее всего из мебели, было в таком плохом состоянии, что трудно сказать — тумбочка это или остатки шкафа. Но нигде ничего не было, что могло бы упасть вниз, издав шум, который я слышал. Все, что могло падать — давным-давно оказалось на полу, а то, что стояло прочно — так и продолжало пребывать в вертикальном положении. Так откуда тогда...

Я застыл на месте, наконец, увидев то, что могло быть искомым источником звука. Прямо на полу темнела какая-то сфера, походившая на шар для боулинга. Тяжелая даже на вид и очень-очень недобрая. И еще мне на мгновение показалось, что она шевельнулась. Чуть-чуть дернулась в сторону, резко, как маятник часов, и тут же вернулась в изначальное положение... Я чувствовал, как по спине ползет холодок, как деревенеют мышцы, как голова становится пустой и ватной. Сердце подпрыгнуло и забилось сильнее, а дышать вдруг стало тяжело. Я прислушивался настолько внимательно, насколько вообще был способен, но... Тщетно.

На своем веку я повидал немало ужастиков. И всегда в этих фильмах появление приведений, маньяков-убийц с той стороны, монстров из преисподней и чудовищных порождений человеческой науки предварял либо лязг цепей, либо скрип половиц, либо скрежет металла о металл... Еще встречались когти, сочно впивающиеся в податливое дерево, и шелест, похожий на шум ветра, сметающего опавшие листья. Но никогда, ни в одном кино я не встречал такого, такой... тишины. Монстры... Ха-ха, и я их когда-то боялся? Уродливых морд, скалящихся с экрана телевизора? Как смешно. Если бы я знал тогда... То, что вижу сейчас.

Теневой шар, идеальное воплощение ужаса, по-прежнему был передо мной. Я смотрел на него, а он смотрел на меня. Я не знал, есть ли у шара глаза (и вообще — бывают ли), но не сомневался — он меня видит. Прекрасно понимает, кто я и зачем здесь, чувствует мой страх и нерешительность, знает, чего я хочу и чего не хочу... Мне хотелось закричать, сказать ему — ну же, давай, нападай, только не затягивай с этим. Мне хотелось, чтобы ожидание поскорее закончилось, чтобы шар показал свое истинное лицо, пусть даже оно будет настолько чудовищно, что я сразу сойду с ума. Пусть, лишь бы закончилась эта неопределенность, неизвестность...

Я был готов отпрыгнуть в сторону, пригнуться или остаться стоять без движения. Я был готов умереть, был готов к тому, что в мое горло вонзятся острые клыки, уже почти чувствовал эту боль... Но ничего не случилось. Ничего подобного. Лунный луч упал на шар, развеяв пелену мрака, и перед моими глазами предстал самый обыкновенный глобус. Слегка потрепанный, со следами маркера. Словно почувствовав мой взгляд, он вновь качнулся, за одно мгновение сменив рисунок мира, а потом вернул все обратно. И замер, укоризненно взирая на глупого человека. То есть, на меня...

Возможно, именно глобус и навернулся сверху, издав тот звук, так обеспокоивший меня. Почему бы и нет? Самое очевидное объяснение... И слишком простое для того, чтобы быть правдой. Мне показалось, что глобус стоял на полу уже много лет, что он был там задолго до моего прихода. А звук падения... Приманка, пришла неожиданная мысль, звук был обычной приманкой. Заставить меня зайти в подсобку и увидеть карту мира, нанесенную на поверхность полого шара. Зачем? А кто знает. Раз это произошло — значит, на то есть причина. И, скорее всего...

Новая мысль глухо стукнула в голову, раздавив и рассеяв прочие. Я знал, что это было — время пришло. Двенадцать, пора идти искать нулевой этаж. Хотя это большой вопрос — кто кого ищет... Я выбрался из подсобки, подошел к входной двери и дернул на себя. Она легко открылась, пропустив жертву в забитый темнотой коридор. Жертвой был, конечно же, я, а темнота впереди была настолько плотной, что казалось материальной. Как вата. Или, как полупрозрачное желе.

Я вышел в коридор, шарахаясь от стен, как черт от ладана. Внешне они выглядели довольно безобидно, но кто знает, кто знает... В центре как-то безопаснее, пусть даже это лишь иллюзия. К тому же, в стенах время от времени попадаются двери. Пусть запертые... но дверь в мою комнату тоже была заперта, пока не наступила полночь. А потом волшебным образом открылась. И это было недоброе волшебство...

Осторожно шагая по коридору, словно под ногами был не дощатый пол, а минное поле, я старался смотреть только вперед. Конечно, время от времени взгляд падал на запертые двери, но я тут же отводил глаза, стараясь стереть из памяти увиденное. Хоть и ничего особенного там не было, но береженого бог бережет. Опять отрицание реальности... ну и черт с ним. Главное добраться до нулевого этажа — а там трава не расти. Страхи останутся далеко позади, в этом проклятом мире, начнется новая жизнь, все будет иначе... Надеюсь, очень сильно на это надеюсь.

Усердствуя в игнорировании окружающей реальности, я едва не пропустил дверь, отличающуюся от прочих. Она была последней слева, в паре метров от темных ступенек лестницы. И на ней была покосившаяся табличка, висевшая на одном гвоздике. Точнее — две таблички. Первая, та, что сверху, говорила всем желающим, что здесь работает такой-то такой-то, начальник отдела снабжения. А вторая, та, что была скрыта, оказалась весьма странной. Ни имени, ни фамилии, только должность — глава отдела разработок и исследований. Разработок чего? Исследований чего? Нет ответа... Я усилием воли подавил пробудившееся любопытство и перевел взгляд на лестницу. Была, конечно, у меня одна мысль насчет загадочной комнаты... Но, пожалуй, следует ее оставить.

До лучших времен.

Я спускался по лестнице, медленно, смакуя каждый шаг. А, если честно, просто боясь навернуться в темноте. Уж если я умудрюсь что-нибудь себе сломать — ногу там или руку — никакая сволочь и не подумает придти на помощь. Просто потому, что никакой сволочи, кроме меня, в здании нет и не предвидится. Петр обещал явиться утром... Но не факт, ох, не факт, что он трепетно относится к своим словам. Надо было с него расписку взять, ага...

Сердце замирало с каждой новой ступенькой, ноги каждый раз проваливались в пустоту... И находили точку опоры — в последний момент. Наверное, безбашенный экстремал был бы в восторге от такого развлечения. Туда же и розовоглазых романтиков... Ночные прогулки по пустому темному зданию, полному тайн, загадок и опасностей. Разве не прекрасно? Хха... То есть, тьфу... Ненавижу романтиков. И экстремалов — этих еще больше. Почему? Да потому что дураки! Ду-ра-ки. И все тут.

Четвертый этаж ничем не отличался от пятого. Так же пусто, темно и тихо. Никаких звуков — словно мне в уши напихали полтонны ваты. Или словно в фильме ужасов с выключенным звуком... Хотя нет, шаги ведь слышно. И дыхание. Мое прерывистое дыхание... Как у альпиниста, который экономит каждый глоток воздуха. Но что экономил я? Кто знает, кто знает... Наверное, последние мгновения этой жизни.

Я спустился по лестнице на третий этаж, каждую секунду ожидая, что кто-то еще, таящийся в старом здании, наконец, проявит себя. Я вслушивался, всматривался, пытался различить в затхлом воздухе какие-нибудь необычные запахи. При этом, конечно же, не забывая поглядывать под ноги... Ну, насколько это вообще было возможно в такой темени. Шаг за шагом, секунда за секундой, ступенька за ступенькой. Я ждал подвоха, а его все не было. И я страшился еще сильнее. Ведь если что-то очень долго не происходит...

Я дрожал, постоянно протирал вспотевший лоб платком, нервно сжимал ржавые перила. Хорошо еще, что хотя бы ноги пока меня слушались. А то остаться беспомощным здесь и сейчас... Брррр. Даже думать об этом не хочется... Второй этаж встретил такими же длинными рукавами темных коридоров. Такими же, как на пятом, четвертом и третьем. Такими же, как на первом. И тишина на втором по счету этаже была абсолютно такой же.

То есть — абсолютной.

Бросив быстрый взгляд направо и налево, я остановился. Не знаю почему, просто захотелось. Осторожно повернув голову, я присмотрелся внимательнее — длинный коридор, уже знакомые двери по обе стороны, блеклый прямоугольник окна в самом конце. И тени — много теней. Странно... Откуда они здесь? Никакой мебели, никаких выступов, труб и прочего в коридоре не было. А тени были. Густые, как кисель, плотные, как саван. Они не говорили ничего, совершенно ничего определенного... Обычные оптические иллюзии или порождения потусторонних сил? Они могли быть и тем и другим. А могли быть ничем. И никем...

Мне пришлось потратить немало сил, которых и так оставалось только-только, чтобы вновь повернуться к лестнице и начать спуск вниз. И каждое мгновение, каждую секунду я хотел оглянуться назад. Мне казалось, что сотни глаз буравят мою вспотевшую спину, следят за каждым моим шагом и ждут-ждут-ждут... Эта вечная дилемма — встретить ужас лицом к лицу или убежать? В первом случае у тебя больше шансов на победу... А во втором — выжить. И, конечно же, я опять выбрал тот самый вариант.

Второй.

Первый этаж... Он встретил меня предчувствием. Предчувствием чего-то очень значительного, подумал я, сжимая холодный и шершавый металл перил. Пустой холл, закрытая входная дверь, слабый лунный свет из окон... И лестница, ведущая вниз. Честно, я вздрогнул, а руки непроизвольно сомкнулись в жесте защиты, моем любимом жесте... Все-таки, когда слышишь это в качестве сказок, то воспринимаешь легче. Ну, лестница, ну, этаж, между первым и минус первым, то есть нулевой... Ну и что? В сказках бывают и более изощренные сюжетные ходы. Все-таки — сказка. И когда слушаешь, ты невольно считаешь это сказкой — и не придаешь особого значения. Мол, если что, разберемся по ходу дела. Тебе кажется, что тот, кто предупрежден — тот вооружен. Как наивно...

Я смотрел на лестницу, похожую на тонкую разрисованную пленку, и чувствовал, как меняется окружающее меня пространство. Оно будто становилось сложнее, тяжелее, давило на плечи и на мысли. Мое дыхание затруднилось, а в ушах зазвенело, уставшие до невозможности глаза отозвались резкой болью. Будто по ним полоснули опасной бритвой... А еще мне казалось, что воздух наполнен электричеством. Оно потрескивало и светилось, а кожу словно покусывала целая армия невидимых комаров, очень жадных до крови. Но мне не было больно, только немного щекотно — и все.

Можно было долго стоять так и прислушиваться к нарастающей волне изменений. Как гигантская волна, у которой я оказался на пути. Рано или поздно она сметет меня, рано или поздно мне все равно придется спуститься ниже, на нулевой этаж. Вот только если затянуть, то спешка может оказаться губительной. А я не любил бессмысленного риска... Тем более странно, что я вляпался в авантюру с несуществующим уровнем бытия. То есть, с нулевым этажом.

Я бросил еще один оценивающий взгляд, пытаясь проникнуть сквозь пленку (а то, что передо мной именно пленка, не вызывало никаких сомнений — слишком уж статично, как голограмма). Безуспешно, все хорошие оптические иллюзии неуязвимы для человеческих глаз. Потому, собственно, они и зовутся — оптические. А тут еще и полумрак, в котором обычный глобус кажется неведомым чудовищем... Так что, выбора у меня нет — придется потрогать это самое нечто руками. Точнее, ногами. А еще точнее — спуститься вниз, преодолев десять ступенек, как я делал много раз до. Правда, раньше все было намного более предсказуемым...

Сначала я сделал один шаг, не без удивления наблюдая за тем, как исчезают мои ноги. Их срезали, будто лазером, полностью отделив ступни. Но, что самое странное, с моими конечностями ничего не произошло. Я не чувствовал боли, я мог пошевелить пальцами, еще раз мысленно посетовав на тесную обувь. То есть, ноги были. А видно их не было — там, где я стоял, была все та же скрытая в полумраке поверхность ступенек. Я сделал еще пару шагов, погружаясь все глубже и глубже. Теперь мои ноги скрылись в мираже полностью, а я был словно разрезан пополам. Как в мутные воды глубокого озера спускаешься... Ощущения один в один. И тот же страх — страх того, кто может подкрасться невидимым, снизу, и напасть. Крокодил, анаконда, пираньи... Да кто угодно! Любое чудовище из сказок! Возможность то была и возможность превосходная... Но толку сейчас оглядываться на возможные опасности? Пути назад просто нет, и хочешь, не хочешь, нужно слепо ломиться вперед.