Добравшись до постоялого двора, я оглядел пустой обеденный зал и, увидев выходящего из кухни Арса, устремился к нему. Обменявшись приветствиями с хозяином гостиницы, я не стал тянуть кота за хвост и растекаться мыслью по древу, тем более, что и сам Арс не большой любитель пустой болтовни, и сходу затребовал себе ключ от мастерской, в надежде, что та сейчас свободна.

— Разумеется, свободна. — Фыркнул белобрысый хозяин постоялого двора и, потеребив аккуратную бородку-эспаньолку, насмешливо закончил. — Это только ты у нас такой резвый, что возвращаешься с выхода, когда большинство ходоков только начинают к нему готовиться. Держи свой ключ, торопыга.

М-да, как-то, за всеми приключениями я и забыл о том, что на этот раз ушёл в Пустоши сразу после Прилива.

— Спасибо, Арс. — Я забрал у хозяина гостиницы ключ и, поправив тяжёлый заплечник с привязанными к нему сумками, отобранными у Граммона на воротах, потопал в подвал, где и находятся мастерские для разбора трофеев с Пустошей. Такие помещения есть в большинстве гостиниц Ленбурга, что как нельзя лучше характеризует наш город. И в плату за проживание на постоялом дворе, всегда входят не только завтраки и ужины, но и право пользования такими мастерскими и их оснащением.

Второй вздох, на этот раз усталый, я издал, закончив первичную обработку трофеев. Было от чего устать, на самом деле. Пока рассортировал и сложил пучки трав, пока, с превеликой осторожностью, чтобы случайно не раздавить, промыл и разложил по отдельным ёмкостям глаза ночных кошаков и их же языки... пока очистил от клея набранную в подвалах паутину бледных пауков и обработал остальные трофеи, времени прошло больше двух часов. Да ещё и на капитальную очистку своей одежды и брони от серой пыли, целый час убил. Зато теперь осталось лишь сдать трофеи заказчикам и можно сказать, дело сделано!

Но перед тем, как отправляться в обход по лавкам и мастерским алхимиков и зельеваров, я, как был, в полотняной робе на голое тело, потащился через весь постоялый двор в свою комнату. Там, переодевшись в "городскую" одежду и освободив заплечник от взятых в выход вещей, и разложив экипировку по местам, я переложил в него притащенные в сумках ёмкости и мешки с трофеями, после чего принялся за подсчёт израсходованных материалов и боеприпасов. Аккуратно записав в отдельную тетрадь все понесённые расходы, я скривился от итоговой цифры в три золотых и три серябряных, и это не считая стоимости израсходованных эликсиров! А всё из-за тех идиотских кабанов и жвальня... точнее, того ходока-охотника, из-за которого мне пришлось бросить вполне ещё "живые" болты! Эх! Одно утешает. Прибыль должна быть гораздо больше, чем потери.

— "И вообще, радоваться должен, в кои-то веки вернулся с Пустошей без единой царапины". — Вставил-таки свою пару медных мой сосед. Тут он прав... Почему-то, если в Пустоши идёт команда, то даже при самой большой удаче, хоть один её участник, да отправляется по возвращении в госпитальный дом, закономерность известная всем ходокам Ленбурга без исключения. А я, как ни крути, в этот раз был именно в командном выходе. И тот факт, что и я и Пир вернулись в город без единой царапины, действительно, должен радовать. Но фиг там, как говорит сосед. У меня это из ряда вон выходящее событие вызывает разве что удивление. Хотя, возможно, что радость была просто "съёдена" неопределённым беспокойством. Да, я беспокоюсь. Отчего и почему, не знаю, но моя пятая точка только что не ноет от странных и, прямо скажу, нехороших предчувствий, определённо связанных с моим недавним спутником. Ладно! С проблемами нужно разбираться по мере их поступления, вот и я подожду. А пока, надо закончить дела трофейные.

Как же всё-таки приятно работать по заранее утверждённому заказу! Никакого тебе торга и споров, никакой траты времени. Пришёл, сдал заказ, подождал, пока получатель проверит его, забрал кошелёк с денежкой... и всё! Ну, если качество и первичная обработка трофеев устроит покупателя, конечно. В противном случае, дело может затянуться. В общем, я рад, что моя добыча оказалась достаточно качественной, а обработка... ха! Зря, что ли, дед на меня время тратил, обучая началам зельеваренья и алхимии?! Так что, с этой стороны никаких проблем нет и быть не может. Как ни пытался Зюйт крутить своим длинным носом, как ни ковырял ногтем коконы искажённых муравьёв, а деньги заплатил сполна, даже за "неучтёнку", вроде тех же коконов. А вот находку Граммона я продавать не стал, пусть сам этим занимается. Тем более, что необходимости в спешке нет, да и в изолирующем мешке, коконы искажённых ящериц могут пролежать хоть год, без каких-либо изменений, так что, даже если по очевидным причинам Граммону придётся залечь на дно, свои золотые он не потеряет. И вообще, всё по правилам ходоков: чья добыча, того и заботы. Кстати, нужно будет отдать ему "долю мула". Всё-таки, без помощи Пира, я бы не смог закрыть все заказы за один выход, да и... нельзя иначе. Даже мальчишкам-первоходкам положена доля в добыче команды, пусть небольшая, но обязательная, хотя они, зачастую, только в сборе трав и участвуют. Если ходоки узнают, что я не заплатил своему помощнику, пусть и нечаянному, случайному, но прошедшему со мной весь выход от и до, житья в Ленбурге мне не будет. И не поможет даже тот факт, что я его спас от смерти... точнее, его просто не будут учитывать. Да я и сам перестану себя уважать, если оставлю Граммона без его доли. Нехорошо это, неправильно!

В дом деда я вошёл уже на закате. Каменный особнячок в купеческой части города, лавку на первом этаже которого, старый давно превратил в огромную мастерскую-лабораторию, утопал в зелени. Когда-то этот дом и сад вокруг него, принадлежал известной в городе белошвейке, и до сих пор сохранил некую долю изящества, как бы дед не боролся с её проявлениями. И сад вокруг особняка был одной из таких примет прежней жизни дома. На него у старого просто не поднималась рука. Хотя всяческие купидоны и прочие легкомысленные украшения интерьера дома, призванные когда-то радовать глаз хозяйки и её заказчиц, были безжалостно им уничтожены. С другой стороны, не могу не признать, что те же карнизы с вырезанными на них пухлыми младенцами с луками, в лаборатории деда смотрелись крайне идиотски. Да и розовый цвет стен... м-да. В общем, ничего удивительного в том, что дед постарался избавиться от подобных изысков, нет и быть не может.

— Явился! — Поприветствовал меня хозяин дома, когда его слуга, как всегда молчаливый и бесстрастный, открыл передо мной двери гостиной.

— Добрый вечер, дед. Твой заказ я отдал слуге. — Отозвался я, на ходу кивнув сидящему в кресле у камина Пиру и, взяв протянутый старым бокал с крепким чёрным, с наслаждением втянул носом аромат старого вина. Такое можно попробовать только здесь... и может быть, у бургомистра. Хотя, вряд ли. Глава Ленбурга слишком рьяно борется с контрабандой, чтобы позволить себе держать дома бочонок с вином, которое иначе в империю не попадает вовсе.

Тягучий чёрный напиток мягко прокатился по горлу и я, благодарно кивнув деду, устроился в одном из свободных кресел у камина.

— Шарни! — Кликнул старый, щёлкнув пальцами, и рядом тут же нарисовался слуга. Они обменялись с дедом короткими взглядами, Шарни чему-то резко кивнул и дед мгновенно подобрел. В общем, ничего секретного или тайного в этих играх в гляделки не было. Таким образом, старый просто поинтересовался у слуги качеством принесённых мною трофеев, Шарни ответил, что всё в порядке, на этом их молчаливый диалог и завершился.

Довольный новостями, дед щёлкнул ногтем по стоящему на каминной полке пустому графину и слуга, абсолютно точно понявший безмолвный приказ хозяина дома, испарился из гостиной, чтобы через полминуты вернуться к нам с подносом в руках. Обозрев предъявленный ему натюрморт, состоящий из наполненного всё тем же крепким чёрным графина, тарелки с сырами и пары мисок с орехами, дед довольно ухмыльнулся и жестом отослал Шарни прочь. Слуга поставил поднос на столик между мной и Пиром, подлил вина в наши опустевшие бокалы и исчез, как всегда не проронив ни слова, бесшумно, словно тень. Я вообще, давно подозреваю, что Шарни не человек... или не совсем человек. Вот и сосед уверен в том же. Иначе с чего бы ему так насторожено следить за каждым движением дедова слуги, когда тот оказывается поблизости?

Порадовавшись такому "подарку", я довольно потёр руки, но, опомнившись, выудил из кармана небольшой кошель и аккуратно положил его на резной дубовый подлокотник кресла Пира.

— Ваша доля, сударь Граммон.

— Просто, Пир, сударь Дим. — Поправил меня баранёнок и, взвесив на ладони кошель, хмыкнул. — И что это?

— Ваша доля. — Пожал я плечами. — Пусть наша встреча и сотрудничество были делом случая, но этот случай принёс мне неплохой доход, позволив выполнить все набранные заказы за один выход. И ваша помощь была достаточно существенной, чтобы я мог считать её недостойной оплаты.

— Если повзолите поинтересоваться... — Вкрадчиво произнёс дед, поглядывая на явно не ожидавшего такого поворота дела Граммона. — Какова доля?

— Обычная оплата первоходки. — Ответил я вместо своего нечаянного спутника. А что? Его спрашивать всё равно бессмысленно, мы же не обговаривали сколько ему будет причитаться с трофеев. Впрочем, зная деда, могу предположить, что его интересует несколько другая информация, а именно, сколько денег я выручил за этот выход. Ну что ж, мне не жалко, да и тайны здесь никакой нет. — Сударь Пир, в кошельке шестьдесят золотых. Это ваша доля, без учёта коконов искажённых ящериц. Их я продавать не стал, поскольку не имею на то вашего разрешения.

— То есть, за трофеи с этого выхода ты сумел выручить шестьсот золотых? — Прищурился дед. — Неплохо. Совсем неплохо. В цех вступать не надумал?

— Пока нет. Сначала, я планирую заплатить житейский взнос, подыскать приличное жильё и оплатить его найм хотя бы за один год. — Ответил я, катая в ладонях бокал с вином. — Но ты ведь и сам всё это прекрасно знаешь, да? Так давай оставим пустые разговоры.

— Ершистый, как отец. — Вздохнул дед и, бросив короткий взгляд на Пира, усмехнулся. — Что ж, будь по-твоему. Поговорим о делах. Сударь Граммон уже рассказал мне вкратце о ваших приключениях и своих... злоключениях. Теперь, я хотел бы выслушать твою версию событий. Можешь начинать, внучок. Я внимательно слушаю.

Глава 6.

Каждый ходок, по возвращении из Пустошей обязательно идёт в купальни, и только смыв с себя серую пыль и усталость, он может с полной уверенностью утверждать, что выход окончен. И не важно, будет это в мыльне на постоялом дворе, в бане на заднем дворике собственного дома или в городских термах. Такова традиция... на которую идеально ложится мой Третий Вздох, по крайней мере, так утверждает сосед.

Когда я окончил свой рассказ, в небе уже вовсю горели звёзды, а на Ленбург опустилась тёмная летняя ночь. Так что идти в термы было... ну, не поздно, конечно, но в это время туда ходят не столько для того чтобы помыться и понежиться в тёплой минеральной воде бассейна, сколько... за другими развлечениями, скажем так. А после выхода, на них не особо тянет. Усталость даёт о себе знать, да и вообще, лучше отложить такое времяпрепровождение до похода в Дом. Вот заверят святые отцы, что тьма не коснулась тела, тогда можно и в термы вечерком попозже заглянуть. А то ведь бывало и так, что весёлым девкам, после общения с вернувшимся с выхода ходоком, становилось совсем невесело, от того, что тот, сам черноты в Пустошах черпанув, ещё и с ними от души поделился. Оно, конечно, святые отцы, словом да епитимьей от гадости почистят, но ведь сами девки потом бойкот такому ходоку устроят, а то и ославят на весь город, так что ему нос из дому высунуть стыдно будет. Оно мне нужно, так рисковать?

В ощем, предложение деда затопить баню, я принял с благодарностью. А вот Пир, прошу прощения, в городе он исключительно барон Граммон или сударь Граммон... так вот, баранёнок от бани отказался, удовольствовавшись горячей купелью, приготовленной для него Шарни. Ну как же! Барону же невместно поступать подобно черни. Конечно, вслух он этого не говорил, но здесь и без слов всё понятно. Да и хрен с ним.

Дед не был бы самим собой, если бы и в строительстве бани не применил своих знаний и умений. А потому, не прошло получаса, с того момента как Пир покинул нашу компанию, когда вернувшийся в гостиную, слуга сообщил о готовности бани, жестом предложив следовать за ним.

Третий, полный абсолютного довольства жизнью, вздох вырвался из моей груди, когда я, распаренный и вымытый до скрипа, закутанный в льняную простынь, устроился на веранде и, отхлебнув пенного пива из тяжёлой литровой кружки, поставил её на стол, где громоздились тарелки с грудами закусок, вроде копчёной ряпушки, варёных раков, жареных в масле вирровых ушей и паучьих лап, очевидно, из тех, что мы с Граммоном притащили из выхода. А в центре стола возвышался пузатый дубовый бочонок с предусмотрительно вбитым краником. Дед, с довольной усмешкой наблюдавший за моими действиями, отставил свою любимую двухлитровую кружку в сторону и, подцепив пальцами одну из жареных паучьих лап, с аппетитом ею захрустел.

— И что ты намерен делать с этим баронским сыночком? — Поинтересовался старый.

— Я? Ровным счётом, ничего. — Пожав плечами, ответил я. — Узнаю, в городе ли его обидчица, и если её здесь нет, то пусть Граммон идёт куда хочет.

— А если она до сих пор в Ленбурге? — Спросил дед.

— Ему решать, но я предложил бы закупиться необходимыми для путешествия вещами и, выбравшись из города под видом ходока, отправиться в столицу, как он и намеревался изначально... если не соврал, конечно.

— Стоящее уточнение. — Усмехнулся старый, и повернулся к неслышно возникшему на веранде Шарни. — Что случилось?

Разумеется, слуга как всегда промолчал, и вместо ответа протянул деду какую-то записку. Прочитав её, старый покивал.

— Передай мою благодарность лейтенанту. Кошель в прихожей на полке. — Приказал он и Шарни, кивнув, исчез из виду.

— Подкуп стражи, серьёзно? — Улыбнулся я. — Дед, как низко ты пал! А как же твои принципы? И что скажет бургомистр?

— Что б ты понимал, мальчишка. — Беззлобно проворчал в ответ старый, сжигая записку в пламени стоящей на столе лампы. — Это был не подкуп, а благодарность за услугу, которую лейтенант вовсе не обязан был оказывать. Можешь передать Граммону, что госпожа Расс и трое её телохранителей покинули город через имперские ворота, два дня тому назад.

— Хорошая новость для Пира... но если ты ждёшь, что я прямо сейчас побегу сообщать ему эту новость, то ты сильно ошибаешься. — Заметил я. — Пока на столе есть хоть какая-то еда, а в бочонке плещется пиво, я с места не сойду.

— Хех... приятно видеть, что моя учёба не прошла даром, и ты правильно оцениваешь, что в жизни действительно важно, а что лишь ненужная суета. — Глотнув из своей монструозной кружки и утерев с усов пену, усмехнулся дед, впрочем довольно быстро улыбка сошла с его губ и он заговорил серьёзно. — А теперь, по деталям вашего выхода...