Повелитель моря. Глава I

Заняв небольшой столик, приставленный к окну и уютно отделённый от остальных полотняной портьерой, явно рассчитанный на беседу без любопытных глаз, мужчины заказали у тавернщика пиво. Пока тот бегал за сим пенным напитком, одинаково популярным среди всех сословий Испании, посетители сидели молча, наблюдая за бившимся в окно жуком.

Уже немолодой сеньор Бенито оказался расторопным и мигом вернулся к богатым посетителям с двумя кувшинами, прикрытыми ещё тёплыми ароматными кукурузными лепёшками.

Отхлебнув несколько раз из глиняной кружки действительно отличное пиво, Анри, наблюдая за доном Себастьяном, понял, что тот не начнёт разговор первым. Сделав ещё один глоток, с решимостью ныряльщика, ухватившего большой камень, Анри прыгнул в неприятную ему тему, как в глубину:

— Так что вы должны рассказать мне о перспективах замужества контессы Исабель, капитан?

Дон Себастьян, отпивая свою порцию хмельного напитка маленькими глотками и отщипывая лепёшку, поставил кружку на стол и, делая вид, что наблюдает за всё ещё пытающимся пробиться наружу жуком, ответил:

— Род Альменара не самый славный, к тому же то, что граф застрял здесь, в бедном Белизе, свидетельствует о том, что при дворе у него не так уж и много влиятельных друзей. Это сильно снижает количество желающих породниться с ним. Если же к тому придать слова сеньориты Исабель о небогатом приданом, да ещё и тот факт, что она родилась в колонии, даже то, что контесса очень красива, её шансы выйти замуж за титулованного дворянина печально малы. Однако контесса немного кривила душой, намекая на то, что ей не найти мужа благородного происхождения. По землям Испании и её заморских колоний бродит немало менее счастливых отпрысков из знатных семейств, имеющих лишь громкое имя. Вот для таких идальго креольское происхождение сеньориты Исабель будет гораздо менее значимым, чем содержимое её сундуков. Контесса явно хотела подтолкнуть вас на более решительные действия, дав понять, что они не будут тщетными. Учитывая расположение девушки, ваше богатство и то, что граф не скрывает своих симпатий к вам, сеньор Анри, у вас есть весьма неплохая перспектива жениться на дочери губернатора. Да и согласно понятиям чести, будь вы дворянином, после сегодняшнего откровения сеньориты Исабель вы были бы просто обязаны жениться на ней, — только закончив длинную тираду дон Себастьян взглянул на своего собеседника.

— Я не люблю её, — с нескрываемой грустью в голосе ответил Анри. С минуту он сидел, глядя в кружку, но потом поднял глаза на капитан-лейтенанта и задал ему свой вопрос: — А почему бы вам не жениться на дочери губернатора, дон Себастьян? Вы ведь тоже не из счастливчиков, родившихся первыми у родовитого отца?

От неожиданности дон Себастьян не донёс к губам кружку с пивом. Поставив её снова на стол, он пожал плечами и как всегда очень тихо ответил:

— Не могу.

— Почему? — искренне удивлённый таким лаконичным ответом поинтересовался Анри.

Аристократ обдумывал свой ответ, глядя в окно. Потом повернулся к Анри:

— Хорошо, я отвечу вам, но откровенность за откровенность. Вы согласны?

Анри кивнул:

— Справедливо! И так, вы первый. Почему?

— Я уже женат.

Анри ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. Прочитав на лице собеседника, какое впечатление произвёл на него ответ, дон Себастьян улыбнулся и, сложив на груди руки, давая понять, что его рассказ будет длинным, начал свою историю:

— Мой отец — дон Фернандо Альварес де Толедо и Мендоса, шестой герцог Альба. После смерти своей первой жены он женился на моей матери — Каталине Пименталь и Понсе де Леон. В первом браке у отца родился мой старший брат Антонио Альварес де Толедо и Энрикес де Рибера, будущий седьмой герцог Альба и так далее — у отца много титулов. Я же, как младший, мог рассчитывать лишь на скромный пенсион до смерти отца и небольшое наследство после смерти матери. Учитывая то, что я единственный ребёнок своей матери, а у моего брата до сих пор нет наследника, семья решила нарушить древнюю традицию и вместо служения богу меня стали готовить к карьере военного. Однако мать хотела обеспечить мне более безопасную и сытую жизнь и уговорила отца женить меня на богатой вдове и пристроить на уютное место при короле, — при этих словах дон Себастьян тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Немного помолчав, он продолжил: — Отец исполнил настоятельную просьбу матери и нашёл для меня невесту довольно быстро. Это была вдова дворянина, трагически погибшего на службе у его величества Филиппа IV — дона Хосе де Соррибас и Ровиры. Отца не смущало, что я хотел принять постриг, как и то, что донья была старше меня и у неё была дочь от первого брака. Главное, что у неё был большой дом в Берге, деньги и, поскольку до замужества она была мениной/101/ королевы, имела благосклонность Её Величества. Моё мнение, как вы понимаете, сеньор Анри, не интересовало ни мою мать, ни тем более моего отца. Он сам обсуждал условия брака с молодой вдовой, которая не посчитала нужным даже познакомиться со мной до свадьбы. Я не посмел противиться воле родителей и вместо вступления в монастырь вступил в узы супружеские, — дон Себастьян замолчал, отвернувшись к окну.

Догадываясь о том, какие чувства в душе аристократа всколыхнули воспоминания, Анри не торопил его. Внешне капитан-лейтенант сохранял присущую ему невозмутимость, однако лёгкий румянец, проступивший на лице, выдавал накал страстей, бушующих внутри. Наконец, дон Себастьян справился с эмоциями и, оторвавшись от созерцания бьющегося в окно жука, продолжил свой рассказ привычным для него тихим и спокойным тоном:

— Должен заметить, адмирал, что если контессе Исабель отец дал волю самой выбирать супруга, то ей несказанно повезло. В благородных семействах это не принято. Обычно такое решается ещё до рождения или же сразу после него. Я был исключением, поскольку изначально мне предназначалось служить Господу. Но, похоже, у Отца Небесного были на меня иные планы, ибо лишь по воле его могла быть нарушена семейная традиция. Вместо монаха я должен был стать придворным, женившись на бывшей менине. Однако свою жену я видел в первый и последний раз пред алтарём. Так что вот уже почти три года, как я женат, — тихий голос дона Себастьяна был неприкрыто грустным. Сделав небольшую паузу, он снова повернулся к окну и продолжил: — Отец весьма осерчал на меня за то, что я спешно покинул Испанию и лишил меня пенсиона, так что всё, что мне досталось от женитьбы — это двадцать тысяч дублонов приданого, которое, впрочем, мне здесь недоступно. Правда, когда мы были последний раз в Гаване, я узнал, что моя жена проявила обо мне неслыханную заботу и регулярно посылала на моё имя пятьсот песо два раза в год.

— И как же зовут эту сеньору? — всё ещё не придя в себя от изумления, спросил Анри.

— Разве я не сказал этого? — теперь удивление было в голосе дона Себастьяна.

— Нет. Я был предельно внимателен.

— Донья Теодора Ортаффу-и-Парреньо, сеньора де Альварес де Толедо, — ответил капитан-лейтенант и допил своё пиво залпом.

— Возможно, вам всё же стоило узнать её лучше, — задумчиво произнёс Анри, — что-то мне подсказывает, что это достойная женщина и она не заслужила такого отношения с вашей стороны.

— Возможно. Но теперь я уже не изменю этого. Может статься, что ей снова повезёт овдоветь и в этот раз она будет более осмотрительна в выборе мужа.

Анри покачал головой:

— Это жестоко, дон Себастьян.

Аристократ неопределённо пожал плечами и налил себе ещё пива.

— Сейчас моя очередь на вашу откровенность, сеньор Анри. Кстати, я полагаю, что конфиденциальность этого разговора подразумевается сама собой?

Анри кивнул и замер в ожидании встречного вопроса.

— Когда вы сказали, что не любите контессу Исабель, это прозвучало так, как будто вы хотели сказать, что любите другую. Это так?

Анри опять кивнул в ответ и допил пиво. Налив из кувшина ещё, он стал ждать продолжения допроса, бьющего по самому больному месту в его душе.

— Кто эта счастливица?

Анри тяжело вдохнул. Теперь он тоже долго смотрел на несчастного жука, всё ещё борющегося за свою свободу. Наконец, кроша пальцами отломанный кусочек лепёшки, продолжая наблюдать за жуком, ответил:

— Помните, примерно полгода назад мы захватили два английских фрегата и линейный корабль, сопровождаемые тремя приватирами?

Теперь кивнул дон Себастьян, но не сразу, так как памяти понадобилось время.

* * *

...Победоносная армада тогда крейсировала возле Пуэрто-Рико. Проходя между островками Кайо Ратонес и Кайо Лобос, марсовые увидели английскую эскадру. Англичане шли острым курсом, тогда как армада Анри шла бакштаг. Увидев превосходящего по силе противника, английский флагман, пятидесятипушечный линейный корабль "Монк" пошёл на разворот оверштаг, пытаясь сбежать, в то время как два фрегата "Элизабет" и "Приключение" совместно с тремя пиратскими кораблями готовились принять бой, чтобы дать время "Монку" уйти. Глядя на такие действия врага Анри тогда предположил, что на флагмане есть нечто очень важное, что нужно было спасти любой ценой. Отправив на перехват "Монка" фрегаты "Решительный" и "Упорный", адмирал ринулся в бой с оставшимися кораблями на английско-пиратскую эскадру. Бой был недолгим: пираты сразу же попытались бежать, бросив своих "кормильцев" на произвол испанцев, но ветер был не на стороне безбожников, и их взяли на абордаж галеонами. Зато английские фрегаты сражались достойно, однако шансов у них не было. Потеряв немалое количество матросов и солдат, англичане сдались, как только "Монк" поднял белый флаг и умирать за его спасение уже не имело смысла. Дон Себастьян не особо запомнил этой бой, но вот каких важных пленных доставили на "Победоносец" и привели пред взор Эль Альмиранте со сдавшегося практически без боя "Монка", это дон Себастьян вспомнил. Кроме капитана-коммодора Джейсона Пирса была взята в плен и семья лорда Уильяма Хэмптона — жена и младшая дочь, отправленные генерал-губернатором Антигуа и Барбуды в Англию в сопровождении молоденькой ирландской рабыни и нескольких слуг. В Сан-Хуане призовые корабли отремонтировали, переименовали и сформировали из них патрульную эскадру для патрулирования побережья Эспаньолы/101/. Пленённое семейство сэра Уильяма Анри вернул на Антигуа за выкуп, но так как лорд Уильям согласился заплатить лишь за жену и дочь, то офицеры английского флота и поныне ожидают окончания войны в тюрьме Сан-Хуана, а моряки и солдаты уже работают на асьендах и энкомьендах Пуэрто-Рико...

— Так кто же из тех дам покорил ваше сердце, адмирал? — всё ещё пытаясь выловить в памяти лица пленённых тогда женщин, спросил дон Себастьян.

Анри почувствовал, что краснеет и опустил голову. Сейчас впервые он скажет то, что до сих пор боялся признать даже сам себе. И не получится отмолчаться — ведь он дал слово дону Себастьяну быть откровенным в ответ на его откровение. Сделав глубокий вдох, не поднимая головы, Анри, наконец-то ответил:

— Это леди Энн Хэмптон, дочь генерал-губернатора Антигуа и Барбуды.

Дон Себастьян даже присвистнул. Некоторое время оба мужчины молча пили пиво. Первым заговорил аристократ:

— Боюсь, эта птица не вашего полёта, друг мой.

Анри явственно услышал в голосе собеседника сочувствие. Не осталось незамеченным и слово "друг". Но Эль Альмиранте не стал акцентировать внимание на новой форме общения между ним и капитан-лейтенантом, а ответил кратко и ясно:

— Я знаю, — и, выпив залпом своё пиво посмотрел на человека, которому единственному доверил свою самую большую тайну.

— Забудьте о ней, адмирал, — безапелляционно провозгласил аристократ. — У вас больше шансов найти упавшую звезду, чем жениться на дочери лорда Хэмптона. Да и когда вы успели влюбиться? Это же было мимолётное знакомство. Сколько раз вы общались, если не считать трапез в ратс-камере? Но даже если случится чудо — зачем она вам? Я слыхал, что англичанки чересчур чопорны и холодны, как лёд. Другое дело испанки! Если согласитесь принять от меня совет как от человека, искренне симпатизирующего вам и прожившего на этом свете немного дольше вас, я бы посоветовал присмотреться к сеньорите Исабель. Тем более что она не побоялась скомпрометировать себя, признаваясь вам в симпатии.

— Я готов принять искренний совет от симпатизирующего мне философа, но, увы, он бесполезен. Я словно околдован леди Энн и не могу думать ни о какой другой девушке, — голос Анри был непривычно тихим и наполненным печалью. Он бесцельно крутил в руках пустую кружку, глядя при этом на бьющегося в грязное окно жука.

— Всё проходит, поверьте мне, сеньор Анри. Даже для чар нужно постоянно иметь перед глазами объект влюблённости, в противном случае они тают.

— А вам откуда это знать, дон Себастьян? — Анри оживился и даже попытался улыбнуться.

— Кому ещё знать, как действуют чары любви, если не философу, — с едва заметной улыбкой парировал капитан-лейтенант.

— Значит, только размышления и никакого личного опыта? — с ощутимым сарказмом спросил Анри.

— Ладно, раз мы договорились обмениваться откровениями, то да, был у меня личный опыт. Поэтому я точно знаю — расстояние лечит. Пусть не сразу, но всё же, — в голосе дона Себастьяна промелькнула грусть.

Он опять сложил на груди руки и опустил голову. Анри буквально почувствовал, какая глубокая печаль окутала сердце собеседника. Желание расспросить аристократа о том опыте улетучилось — любопытство уступило тактичности. Однако тишина не висела долго: капитан-лейтенант поднял голову и заговорил:

— Адмирал, а почему бы вам не купить титул? Испанская казна давно уже подобна дырявому карману, и Его Величество с присущим ему благоразумием раздаёт новые титулы не только за заслуги, но и за деньги. Почему бы вам не воспользоваться его щедростью и не стать бароном, пополнив ненадолго испанскую казну?

— Я не настолько богат, чтобы затыкать дыры в кармане Его Величества. Тем не менее я вынужден признать, что дворянский титул избавил бы меня от многих проблем, однако принёс бы иные, — покачал головой Эль Альмиранте. — Но кто знает? Возможно, в будущем я вернусь к этому вопросу, — Анри тяжело вздохнул и снова посмотрел в окно.

Упорный большой жук продолжал лезть по квадрату желтоватого стекла и снова падал. Не выдержав, Анри взял его и пошёл к выходу. Немного усилившийся ветерок приятно овевал разгорячённое эмоциями и пивом лицо. Опустив насекомое на траву, Анри улыбнулся, видя, как упорное существо пусть и не своими усилиями, но наверняка не без воли Господа, обретя шанс жить дальше, быстро уползало в густую траву.

— А ведь сеньорита Исабель была права, назвав вас хорошим человеком, — услышал он за спиной голос дона Себастьяна.

— Вы это только сейчас поняли, капитан? — с лёгкой иронией спросил Анри.

— Нет, но сейчас я в этом утвердился, — серьёзно ответил аристократ, подавая Анри его шляпу.

— И в этом вам помог жук? — мягко и уже без сарказма спросил торговец, поглаживая страусовое перо на шляпе.