Айшет. Магия разума

И не сбежать. Некуда.

Глядя на меня, побледнел и Корс. Чувствительный к чужому настроению, братик испугался вслед за нами.

— Вижу, поняли. Тогда слушайте, — отец сцепил пальцы, и только я поняла — почему. Они дрожали.

Отец — боялся чего-то так сильно, что не мог сдержать этой дрожи.

Мой самый смелый и сильный папа на свете. Мой самый лучший папа...

— Мы не отсюда. Не из Риолона. Мы — из Тиртана.

Мы с Корсом переглянулись.

Тиртан... да, я знала об этой стране. Но — что с того? Неужели все тиртанские беженцы должны быть убиты? Почему?

— Я служил в охране трея... ладно. Его имя вам ни о чем не скажет, — отец взмахнул рукой. — Что такое гарем — объяснять надо?

Я покачала головой.

Мама рассказывала. Она много о чем рассказывала, учила нас, объясняла, показывала... Только сейчас я задумалась — ведь у нас дома было то, чего нельзя было найти у крестьян.

Книги.

Мама покупала их у разносчиков и в лавках, тонкие и толстые, землеописания и истории о любви, сказания бродячих певцов и Святые списки...

Она легко писала и читала, считала в уме, и мы с Корсом тоже...

А ведь Мих не умеет читать. Я знаю, он сам сказал, когда застал меня с книгой. Я тогда просто не задумалась... почему? Почему я не думала над такими очевидными вещами?

— Я в ту ночь стоял на часах. А Нари пыталась сбежать, — просто объяснил отец. — Я поймал ее, но тревогу не поднял. Заглянул ей в глаза и пропал. Мы сбежали вместе в ту ночь. Сначала — от трея, потом из Тиртана, на корабле контрабандистов, и мы прожили первые несколько лет в рыбацкой деревне. Там и родилась ты, Шани.

— Я не помню...

— Тебе было года два, когда мы уехали оттуда. Трей Си... он не смирился. Он знал, что Айнара сбежала, догадывался, что мы сбежали вместе, и видимо, смог напасть на след. Мы уехали из деревни, и стали искать новое место. Кочевали по Риолону, потом я узнал о месте лесничего, и решил попробовать. Барону нужен был человек со стороны, который не станет потакать местным, будет держаться за место — я таким и оказался. Мы здесь вот уже двенадцатый год.

— Надеюсь, что наш след потеряли, — мама вздохнула. — Трей... это горькая история. Мне было восемь лет, когда нас с сестрой отдали в его гарем. За неуплату долгов нашим отцом, взяли нас с Айшет.

Я вскинула голову.

— Мама?

— Да. Я назвала тебя в честь моей сестры. Шани, она заменила мне мать. Она вырастила меня. Она была всего на три года старше, но стала для меня самым родным человеком, отдала мне сердце и душу, всю себя вложила. Учила меня, дарила тепло и любовь, только благодаря ей я не сошла с ума — тогда.

— Тогда? — я не хотела задавать этот вопрос, но откуда-то во мне зрела странная уверенность.

Так надо. Здесь и сейчас — надо.

Мама кивнула.

— Да. В гареме трея девочек приводили к нему, когда те бросят первую кровь. Со мной это случилось в двенадцать лет.

Я поежилась.

Да, в деревне бывало всякое, но раньше четырнадцати девочек замуж всяко не отдавали. Не из любви или каких-то глупостей, из расчета. Малолетка не выживет, умрет при родах, напрасный расход получится, вот и все. А в неведомом мне Тиртане, значит, так...

Прикусила губу. И маму, в двенадцать лет, повели как корову, к быку на случку...

Гады!

Твари!!!

— Я чуть с ума тогда не сошла. Сестра была рядом, помогла, поддержала. Айшет всегда была рядом, но ей это не помогло. Она умерла при родах, и тут я не солгала, Шани.

— Но ведь и не договорила?

— Нет, — мама опустила голову. — Меня не просто так взяли в гарем. Не за красоту — у трея были девушки куда как краше моего. За кровь. В нашем роду давным-давно были маги разума.

Я фыркнула и рассмеялась.

Маги разума?

Мам, ну какие маги? Это старые сказки, это смешно! Да, где-то они есть, но их так мало... смех сам по себе застрял у меня в горле. Мама смотрела так, что сомнений не оставалось — она не шутит, ни капельки не шутит.

— Поверь, Шани, это не просто слова. Это — было. Шесть поколений назад, моя пра-прабабка была магом разума. Слабеньким, поэтому никто о ней не знал, но семье хватило.

— На что хватило? — встрял Корс.

— А на все, сынок, — мама смотрела ласково. — Вот представь, что ты можешь прочитать о чем думает человек. Вообще, любой человек. И не только прочитать, но и внушить ему что пожелаешь. Любые мысли, любые чувства, и человек все выполнит. Этому воздействию даже другие маги поддаются. А если делать все аккуратно, никто и не подумает на мага, и не заметит... к примеру, Шани может приказать любому парню в деревне за ней бегать? Нравится?

Я представила себе картину, и замотала головой.

Нет, не нравится. Отвратительно, гадко превращать человека в марионетку на ниточках!

— Прабабка была слабым магом, она внушать ничего не могла, — вздохнула мать. — Только читать. И этого хватило, чтобы прадед разбогател. Сильно...

— А потом?

— Несколько поколений в семье этого дара не было. Хотя девочки рождались похожие, рыжие, — мама развела руками. — Прорыв случился у моей матери.

— Она смогла...

— Мама могла читать мысли и внушать свои. Она была сильным магом — и неосторожным, — с горечью произнесла моя мать. — Отец... он был слабый, глупый, только вот и достоинств, что в матери души не чаял, а она в нем. Это важно, Шани. Маг разума видит все мысли человека насквозь, и понимает, кто его любит, кто не любит... Мих тебя любит?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу. Он светится так, тепло...

— Но что именно он думает... мыслей ты не слышишь, так?

Я покачала головой.

— Нет, мам.

— Только облака. Только цвета, верно?

— А откуда ты знаешь?

— Сестра рассказывала, а ей мать. Отец попробовал разбогатеть, но не ко времени. Мать ждала третьего ребенка, мальчика, и отец захотел, чтобы к его рождению были деньги и побольше... одним словом, мать перенапряглась, скинула младенца и умерла. Отца бросили в долговую яму, нас продали трею...

— Он не знал... знал о ваших способностях, да?

— Да, Шани. Знал. И я иногда подозреваю, что именно он стоял за проблемами нашего отца, за смертью матери... в роду трея тоже было нечто подобное, только там не маги разума, там маги земли. Это как спящая кровь, но если она есть с двух сторон — пробудить ее легче. Он хотел ребенка с даром мага, а какого — неважно. Ценны были бы и тот, и другой.

Я замотала головой, не желая верить. Корс успел вперед меня.

— Мам... но это бред какой-то?

— Почему же? Такой ребенок может быть полезен, очень полезен...

— А потом он решит убить трея и бежать. Маг земли-то? Землеттрясение устроит и убежит под шумок, алмазов себе накопает... Или маг разума, тогда он внушит трею что-то такое, вроде дать денег, доставить на корабль...

— Малыш, — мама вздохнула печально и протяжно, — поверь мне, контролировать можно любого. Есть блокираторы для магии, есть методы обработки, есть боль, голод, специальные травы, да и силы человеческие не беспредельны. Если маг может только читать, к примеру?

— Он будет знать, как к нему относятся...

— И что толку?

Корс посопел, не желая сдаваться.

— Можно же придумать что-то?

— А зачем? В гареме тепло, уютно, кормят-поят... за его стенами намного хуже. И те, кто в нем рожден, не знают другой жизни. Ее знали мы с сестрой, и нам не нравилось происходящее. Айшет забеременела и умерла при родах. Я же решила, что не останусь в гареме. Случай подвернулся пятнадцать лет назад.

А что у нас тогда случилось?

— Тиртан сильно поссорился с Раденором, — ответила на невысказанный вопрос мама. — Войны не получилось, но его высочество Александр Раденор прошелся вдоль побережья Тиртана, поднимая зомби со всех доступных кладбищ. Сколько погибло тогда... а мне вот повезло сбежать. Началась суматоха, и под шумок я удрала.

— Я как раз нанялся охранять трея, — отец развел руками. — Нари действительно попала ко мне в руки, и отпустить я ее не смог. Бежали вместе, в той суматохе кого угодно потерять можно было.

— Но вас ищут? — уточнила я.

— Где-то мы промахнулись, — точно отец ответить не мог. — Или когда золото продавали, или когда контрабандистам платили, или... все возможно. Трей искал тщательно, уж поверьте.

Как же мне не хотелось задавать этот вопрос. Но...

— Просто так? Просто искал?

Мама смотрела с искренним сочувствием. Она понимала вопрос, и знала ответ. И я его тоже знала. Уже знала...

— Нет. Меня искали потому, что я была беременна.

* * *

Мир не рухнул.

Не взвился огонь в очаге, не закричала за окном птица, не разразился ураган.

И все же, мой мир дрогнул и изменился.

Я... я дочь насильника? Тиртанца?

Мама медленно опустила голову.

— Шани, я не хотела рассказывать тебе слишком рано. Так получилось... да. Айшет умерла родами, трей сожалел о ней, но не как о человеке. Как о матери возможного чудо-ребенка. Когда я поняла, что уже второй месяц в тягости, у меня хватило ума промолчать. Проверила, как смогла, поняла, что жду ребенка, и решила, что убегу. Лучше уж под забором подохнуть, чем вот так... чтобы тебя отняли сразу после рождения, правильно воспитывать, а меня опять оплодотворили! Не хочу!

— И ты сбежала...

Мама кивнула.

— Была жуткая ночь. Гроза разразилась... говорят, если рядом творится сильная магия, погода портится. Шторм ахнул, волны были выше домов, молнии били... одна ударила в дом трея. Начался пожар, все метались, кричали, я не растерялась. Схватила шкатулку с украшениями, кое-какую одежду потеплее — и бросилась бежать. Пока никто не приглядывал. Наткнулась на Шема...

— Да уж... вылезает это чудо из окна, оглядывается... я должен был схватить ее и доставить обратно. И — не смог.

— Потому что магия? — не удержалась я.

Мама покачала головой.

— Нет, Шани. Мне этого дара не досталось, так, чуть-чуть. Это же магия разума... я могу почувствовать, как человек ко мне относится, иногда как пробои случаются — с предчувствиями, с вопросами, но и только. Что-то внушить человеку я никогда не смогу.

Я выдохнула.

— Мам, может и я...?

— К сожалению — нет. Ты не помнишь этого... способности у тебя проявились очень рано, малышка. Где-то года в три.

— Нет, не помню...

Мама кивает, и принимается рассказывать.

И перед нашими глазами как вживую, встают зеленый луг с цветами, женщина, которая лежит на одеяле, ей тяжело двигаться, большой живот мешает, и девочка, которая носится вокруг. Смешная, рыженькая, в одной рубашонке и босиком...

— Мам, смотли...

Буквы она еще выговаривает плохо, картавит... на ладошке сидит ящерица. Сидит, вертит головкой, даже не пытается удрать.

— Я сейсяс ее поплосу...

Девочка пристально смотрит на ящерицу, и под взглядом малышки, ящерка начинает прыгать на месте. Потом ложится на спинку, задрав лапки позволяет чесать себе шейку и брюшко, и даже не пытается убежать...

Мать подскакивает на месте.

— Шани?

— Смесная, плавда?

— Да, дочка. Очень. Это ты ее... просишь?

— Да, мам. А сто?

— Ничего, солнышко. Ничего. Отпусти ящерку, Шани, ее дома ждут.

— Холосо.... А кто ее ждет?

— Детки, как ты...

Женщина принимается рассказывать историю про ящерку и ее деток, а сама внимательно вглядывается в девочку.

Неужели...?

И все яснее понимает, что — да. Проклятый дар все же проявился в малышке. Дар не земли, дар разума. Что же делать, что теперь делать?

* * *

— И что вы сделали, мам?

— Я не зря говорила, что в Тиртане придумали способ держать в повиновении таких, как мы. Посмотри на свою левую руку?

Ничего нового я на ней не увидела.

На руке была одежда. Под одеждой, как и всегда... браслет?

— Мой браслет, мам? Да?

— Да, Шани. Не весь, там внутри вставка из камня... когда-то этот браслет был моим ошейником.

— Что?!

— Да. Так в Тиртане контролируют магов. Ошейник и блокиратор — и ты ничего не можешь. Ты не опасен. Правда, для тебя блокировка оказалась слабовата.

— Что?

— Ты часто говорила мне о цветах. О чувствах и их окраске, зайка. Помнишь?

Еще бы мне было не помнить.

— Мам, так это...

— Да, Шани. Это — оно.

Вот уж никогда не подумала бы!

Я знала, что чувства имеют цвет, что можно увидеть, о чем думает человек... но я не думала, что это как-то странно! Темный!

— Мам, но...

— Ты же не общалась с другими детьми, малышка. Ты постоянно была при мне, и жили мы уединенно. Мы боялись.

Мир медленно окрашивается в черные тона. Мои родители. Боялись.

— Меня?

— Нет. ЗА тебя.

Я выдыхаю. Медленно-медленно, словно воздух из меня выходит вперемешку с иголками.

— А...

Мама смотрит ласково и темный жгут, который стиснул мое сердце, постепенно рассеивается. Потоки золотистого света заливают комнату.

— Разве мы можем бояться свою дочку?

— Свою родную девочку, — поддерживает отец.

И я понимаю, что я действительно их дочь. И неважно, кто там был, трей или кто-то еще, а у меня есть самые лучшие в мире мама и папа.

Так-то!

Мама улыбается.

— Поняла?

— Да. Пап, мам... а что теперь?

— А теперь, — отец вздохнул. — Теперь сделай то, чего мы не хотели. Сними браслет.

— ЧТО?!

— Шани, а как еще можно проверить и убедиться? Если бы Мих не был настойчив, если бы ты не шла ему навстречу, мы бы подождали до семнадцати лет, а то и дольше.

— Чем раньше начинает проявляться дар, тем он сильнее, — шепнула мама. — Мы догадывались, что будет тяжело, но... Светлый, как же это не ко времени!

Я уронила голову на стол.

— Может, не надо?

— Надо, Шани. Здесь и сейчас, где все свои, ты снимаешь браслет, потом опять надеваешь его, и говоришь, что почувствовала и увидела. А потом подумай, как ты будешь жить в деревне с этим даром. Просто — как?

Я закатала рукав.

И в первый раз, словно на ядовитую змею, поглядела на простой браслет. Серебряный, простое заручье, обхватывающее руку чуть выше локтя. Незамкнутый.

Неширокий, в два пальца.

— Ошейник...

— Да, Шани. Мы его распилили, когда получилось. Оказалось, что там камень, который вделан в серебро, он блокирует способности. Ну и не стали выкидывать, мало ли что? Как видишь, пригодилось.

Я видела.

И ведь ношу с детства, даже в голову не приходило, что это блокиратор! С чего бы? Мне просто мама его подарила, и я его носила, сначала подвязывала кожаным ремешком, как взрослая, потом доросла до браслета, чтобы он не сваливался...

Я медленно выдохнула — и стянула серебряную полосу с руки.

* * *

Я чувствовала себя, как человек, который упал в ручей головой.

И теперь меня несет, вертит, крутит...

И это — больно!

Нет, не так! Это БОЛЬНО!!!

Три человека. Три взгляда. Три потока мыслей.

Корс.

Самый резвый и быстрый поток, самый резкий и расплывчатый. Мысли скачут во все стороны, и кажется, что ты пытаешься удержаться верхом на диком кабане. Причем не в восторге от этого и ты, и кабан.

— Интересно, Шанька правда мысли читать сможет? Тогда она про удочку узнает. И про Миха, и про то, как я им муравьев подсунул... а кусачие были, заразы... зато на них хорошо рыбу прикармливать... но если отец узнает, я потом на задницу долго не сяду...