Прикладное Праховедение

  О да, утренний кофе! Прошло четыре дня, прежде чем я убедил Зарту Вайзен, что он меня не убьёт. И кофе здесь на удивление неплох.

  — Ты словно стал совершенно другим человеком, — покачала головой Вайсс. — Утренняя пробежка, чрезвычайно плотный завтрак и...

  Замявшись, девушка опустила взгляд на свою чашку.

  — И кофе, — с улыбкой подсказал я.

  Вайсс вскинулась и с прищуром посмотрела на меня.

  — Вы и раньше любили кофе, господин Витли, — пришёл ей на помощь дворецкий. — Разве что это был кофе со сливками и сахаром. Три кусочка сахара. И двойные сливки.

  — Только портить! — сморщился я, представив это извращение.

  — Теперь у тебя кардинально другие вкусы, — снова покачала головой Вайсс. — В еде, в одежде, в причёске, даже в словах. Раньше ты любил говорить, много и впустую. А теперь — и слова из тебя не вытянуть. Ты просто радикально изменился.

  Я пожал плечами и продолжил расправляться с глазуньей. Доел первый тост и взялся за второй. Нежданно-обретённая сестра всё ещё мучила первую половинку булки, обильно смазанную джемом.

  — Витли, — наконец решается продолжить разговор девушка. — Как много ты помнишь?

  Вздохнув, откладываю тост на край тарелки. Вилку и нож кладу на ободок, под углом друг к другу, но не скрещивая — знак того, что я ещё ем. Этикет здесь другой, непривычный, но такие простые вещи я выучил и запомнил.

  — Видишь, как я следую этикету, Вайсс?

  Девушка неуверенно кивает в ответ.

  — Неплохо для того, кто выучил этикет заново, да? — ехидно спрашиваю.

  Глядя на удивлённо расширяющиеся глаза девушки, невольно хмыкаю.

  — Это ответ на твой вопрос, Вайсс Шни, — приходится мне пояснить, ведь понимание девушку так и не настигло. — Я заново учился этикету. Узнавал о наследии семьи Шни. Учил историю Ремнанта, историю Атласа. Но с самого начала, Вайсс...

  Повисшая в воздухе фраза заставляет внимательно слушающую девушку податься вперёд, пока я борюсь с собственным лицом. Не справляюсь — и моя ехидная усмешка становится раздражённой.

  — С самого начала, Вайсс, я заново учился ходить.

  Девушка отшатывается, прикрывая рот пальцами. Смотрит на меня. Шокировано. Недоумённо. Неверующе.

  Она не может сразу поверить, не может осознать моих слов.

  Надо заканчивать с этим. Деликатность, намёки — всё это не приведёт ни к чему хорошему. Как бы я ни пытался смягчить, для неё это всё равно будет сильным ударом.

  — Я не помню ничего из прошлого, Вайсс. Сегодня мы с тобой встретились в первый раз.

  Обретённая сестра вздрагивает. Несколько мгновений смотрит мне в лицо, но потом переводит взгляд сначала в тарелку, а потом и куда в сторону, не убирая руки, прикрывающей губы. Но пальцы другой руки сминают булку. Не считая этой мелочи — она почти удержала себя в руках.

  Даже вызывает немного уважения.

  — Витли Шни, которого ты знала, больше нет, Вайсс, — безжалостно продолжаю я говорить. Плечи девушки вздрагивают от моих слов, и она медленно переводит взгляд на моё лицо. — Зарта Вайзен назвала это диссоциативной амнезией. Я утратил всю память, часть навыков, большую часть личности. Теперь я совершенно другой человек, Вайсс. Ты никогда не знала меня прежде и это наш первый разговор.

  Глаза девушки расширились, забегали из стороны в сторону. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но захлопнула так и не издав ни звука. И просто продолжила смотреть на меня.

  Я же просто вернулся к яичнице.

  За столом повисла тишина, прерываемая лишь тихим звоном серебра о фарфор.

  Когда оставалась половина второго тоста, а глазунья уже почти закончилась — Вайсс окончательно взяла себя в руки, тщательно протёрла пальцы и тоже вернулась к еде. Её руки не дрожали, движения были уверенными, выражение лица спокойным, но взгляд... Взгляд был растерянным.

  — Это то, чего вы хотели? — уточнил я, когда полностью очистил тарелку от еды.

  — Прости? — подняла на меня глаза названная сестра.

  Но я смотрел не на неё, а на дворецкого. Мгновением спустя и Вайсс взглянула на него вопросительно.

  — Это была ваша с Зартой Вайзен идея, или только её? — продолжаю свой вопрос. — Вы ведь не просто свалили на меня признание в том, что молодая девушка потеряла брата. Это что-то большее, верно?

  Дворецкий тяжело вздыхает и отводит взгляд. Вайсс недоумённо переводит взгляд с него на меня и обратно.

  — Я читал книги по психологии в том числе, — едко усмехаюсь в ответ на молчание дворецкого. — Это стало бы стрессовой ситуацией не только для Вайсс Шни, но и для меня. Диалог же с собеседником, который был бы мне привычен должен был бы простимулировать ассоциативную память и, возможно, пробудить какие-то воспоминания.

  Вайсс удивлённо округлила рот и впилась в меня взглядом. И в глазах у неё зажглась надежда.

  — Прости, — сказал я девушке. — Это не сработает. Витли действительно больше нет.

  — Конечно, — внезапно кривится её лицо в горькой усмешке. — И не могло бы сработать.

  Я удивлённо изгибаю бровь.

  — Мы не очень хорошо ладили, Витли, — качает головой девушка. — Общались, да. Но... знаешь, ты всегда дистанцировался от нас. Ты считал, что мы действуем... не так, как должны.

  — Мы?

  — Я и Винтер, — поясняет Вайсс, но, видя моё недоумение, качает головой и расширяет ответ: — Винтер это наша старшая сестра. Вы с ней ладили ещё хуже, чем... ты её даже игнорировал, знаешь. Со мной ты хоть общался.

  — Вот как, — нейтрально отвечаю я, допивая кофе.

  Не то, чтобы это было хоть сколько-нибудь важно. Впрочем, то, что Витли не особо любили в семье может принести и выгоду. Надо будет обдумать это.

  — Возможно это сработало бы, если бы ты поговорил с папой, — внезапно продолжила Вайсс. — Вы с ним очень хорошо... ладили, пожалуй...

  — Я передам эти слова госпоже Вайзен, — подаёт голос дворецкий. — И вашему отцу тоже. Прошу, не держите на него зла, господин Витли. Он, правда, пытался с вами заговорить. Несколько раз подходил к дверям вашей комнаты, даже намеревался встретить вас вчера после пробежки. Но ваш отец, господин Витли, он... он боится. Или, наверное, даже чувствует себя виноватым. Ваша охрана не справилась со своими обязанностями, а ведь это его подчинённые. И он винит себя. Считает, что некомпетентность подчинённых — это его некомпетентность. Считает, что вы пострадали, в том числе, из-за него. Поэтому он...

  — Хорошо, — прерываю я спутанный монолог дворецкого.

  Тот удивлённо моргает, и я замечаю, как его глаза меняют оттенок со светло-синего на тёмно-синий.

  — Простите?

  — Хорошо, я не буду держать зла на Жака Шни, — поясняю более развёрнуто. — А теперь, когда семейный завтрак закончен, я полагаю пришло время пройти в оружейную?

  — Оружейную? — удивлённо переспрашивает Вайсс.

  — Вы ведь согласовали нашу договорённость с Жаком Шни, верно? — игнорирую я её вопрос.

  Дворецкий в ответ тяжело вздохнул:

  — Разумеется, господин Витли. Ваш отец не против. Если процитировать, — и тут интонация дворецкого изменилась, словно он кого-то копировал, — то ему совершенно всё равно, что будет с оружейной.

  — Как типично! — закатывает глаза Вайсс. — И так, зачем тебе в оружейную, Витли?

  — Мы же не очень хорошо ладили? — усмехаюсь я в ответ.

  Девушка повторно закатывает глаза, на этот раз куда более демонстративно:

  — Ну конечно, давай сделаем всё как было! Не говори потом, что я не предлагала свою помощь! Я хотя бы попыталась...

  — Приятного аппетита, дорогая сестра, — весело перебиваю я её.

  В ответ она удивлённо выпучила глаза и перевела взгляд на мою абсолютно пустую тарелку. Лежащие на ней параллельно друг другу нож и вилка сообщали всем, что я закончил завтрак. Девушка перевела взгляд на свою тарелку, в которой лежала нетронутой ещё одна булочка.

  Глядя на то, как я встаю из-за стола, она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но я просто повернулся к ней спиной.

  — И так, оружейная, — с намёком напомнил я дворецкому, выходя из столовой.

  Вайолет уже успела привычно пристроиться за моим плечом.

  — Конечно, — вздыхает мужчина, бросает виноватый взгляд на Вайсс и стремительно покидает столовую вслед за нами.

  И пока Вайолет закрывала дверь за нашими спинами, я боролся с желанием вернуться и сказать новообретённой сестре что-то утешительное.

  Боролся и не понимал: откуда у меня такие мысли?

Глава 3. Сталь

  Идя вслед за дворецким, я задавался вопросом: насколько же иначе развивался этот мир?

  У людей было электричество и сложные электронные приборы, как в моём мире. Но не было радио. При этом было телевиденье. Но не было электрического освещения. Шедший передо мною дворецкий нёс в руках что-то вроде архаичной керосиновой лампы. При том, что местная армия использовала оружие из сконденсированного твёрдого света.

  Безумные противоречия.

  Чтобы привыкнуть к этому миру, мне потребуется больше времени, чем я думал изначально.

  — Прошу вас, господин Витли, — слегка поклонился дворецкий, открыв двери.

  Именно двери. Огромные, в два человеческих роста, двустворчатые, из обитых стальными полосами дубовых брёвен.

  Арсенал Шни... не впечатлял.

  Я ожидал гораздо большего.

  Да, это была просторная зала, выполненная в готическом стиле, скорее напоминающая музейный зал, но при словах «арсенал в подвале» я ожидал чего-то вроде подвалов Дворца Фортуны, с их тройными взрывозащитными дверями, отделяющими залы с оружием в специальных экранирующих колбах друг от друга и от запутанных коридоров, перемежающихся многоэтажными лестницами. Уж чего я точно не ожидал, так это наличие в «подвале» больших стрельчатых окон, дающих прекрасное освещение. Видимо, эта стена подвала выходила на сторону скального основания, на котором и стоял особняк. Умом-то я понимал, что оружие этого мира просто немного технологически продвинутые устройства, а не желающие сожрать владельца пленённые и перекованные в оружие демоны, но моё подсознание всё равно создавало иные ассоциации, только усиливающиеся при словах «арсенал в подвале».

  Так что я был и удивлён, и разочарован одновременно.

  Оружия здесь было не много. Даже не особо увлекающийся коллекционированием Данте развешал по стенам в несколько раз больше разнообразных клинков. Каждый из которых был демоническим. С другой стороны, вряд ли местные Специалисты меняли оружие прямо в бою, подбирая его под каждого конкретного противника. Инженеры шли по пути универсализации. Сейчас они даже совмещали стрелковое оружие с холодным, чтобы не тратить время на смену оружия. В этом есть смысл, хоть меня и коробит от самой концепции.

  Воин должен сражаться мечом.

  И этим мне импонировали поколения воинов Шни. Они придерживались этого же принципа. Сражались мечом. Каждый из Шни.

  В нескольких шагах от входа был один из таких мечей. Не совсем типичный для Шни, впрочем.

  Двуручник. Простой и незатейливый, выкованный из обычной стали, не имеющий никаких механических деталей. Грубое, простое, эффективное оружие. Потёртая рукоять, отметины на полотне, зазубрины на клинке. Оружие, которым пользовались. Оружие, с которым прошли войну. Первый меч первого из Шни. На центральном постаменте, напротив входа, как реликвия основателя рода. Рядом — щит и доспехи, покрытые белым лаком.

  Явно не моё. Не имею ничего против двуручников, но хочется чего-то более подходящего. По весу в том числе.

  Остальное оружие было расставлено в стрельчатых нишах напротив окон. Над каждым — портрет владельца оружия. А вот у меча и доспехов первого Шни никакого портрета не было. Только табличка с лаконичной подписью «Первый из Шни». Видимо, остального история рода не сохранила.

  В ближайшей ко входу нише было самое молодое оружие из коллекции.

  Корделач Николаса Шни, деда моего нынешнего тела, основателя Праховой Компании Шни. Больше похожий на огромную саблю, меч имел изогнутую гарду-перекладину и неплохую кистевую защиту в виде огибающей двуручную рукоять стальной скобы. Нижняя часть гарды, та что со стороны лезвия, изгибалась в сторону рукояти, обеспечивая соскальзывание вражеского оружия, а верхняя загибалась в сторону клинка, образуя ловушку для удерживания оружия противника. В той же верхней части перекладины располагались направляющие для установки небольшой колбы с прахом, который распылялся встроенным в рукоять механизмом через сопла, расположенные на обухе первой трети меча. На ножнах с каждой стороны были по шесть застёгивающихся кармашков для запасных колб с прахом.

  Любопытное оружие, но не более того. Да и слишком тяжёлое для меня. Для такого меча нужна не только недюжинная сила, но и большой рост. Впрочем, использовавший это оружие дед и был настоящим гигантом, если судить по висевшему здесь же портрету.

  В соседней нише был хиршфангер прадеда Шни. Достаточно длинный, со средней ширины лезвием, годящимся как для колюще-рубящих, так и для режуще-рубящих ударов. Впрочем, таким клинком можно наносить и серию чисто колющих ударов. По всей длине лезвия была выполнена широкая проточка дола, которая должна заметно облегчать оружие. Рукоять слегка изогнута в сторону лезвия, хорошая чашевидная гарда и защита кисти в виде стальной скобы.

  Я взял клинок в руки и слегка подбросил на ладони.

  Рукоять достаточно тяжёлая, что создаёт отличный баланс, центр тяжести оружия находится прямо на гарде, там, где неприметный шарнир, на котором вращается скоба эфеса.

  Я толкнул скобу указательным и средним пальцами и скрытый механизм буквально выстрелил лезвие вперёд, удлиняя рукоять на добрых полметра. При этом рукоять разделилась посередине, так что если держать как я сейчас — мизинцем и безымянным пальцем за нижнюю часть рукояти, то лезвие улетает вперёд с силой, достаточной чтобы нанести хороший колющий удар; а если держать за верхнюю часть рукояти и толкать скобы мизинцем и безымянным пальцем, то выстрелит уже рукоять, и таким ударом можно кого-нибудь оттолкнуть. Подхватив ножны, и приставив к навершию рукояти, я повернул до щелчка, тем самым нарастив рукоять ещё больше. Итого, к восьмидесяти сантиметрам клинка добавляется почти полтора метра рукояти.