— Так, так, так, — забегала она по коридору, то и дело запинаясь об какую-то коробку, по виду — от телевизора, в ту доисторическую эпоху, когда телики были не плоскими, а квадратными.

'Иди отсюда, придурок', — мрачно велел он сам себе, не двигаясь с места. — 'И хватит таращиться!'.

— Захар, а можно я вас поэксплуатирую? — сказала Нина, и он с усилием оторвался от своих мыслей.

— Можно, — кивнул он, злясь сам на себя.

— Если вас не затруднит, донесите коробку, — она постучала мыском туфельки по коробке.

— В легкую, — обрадовался он, что можно будет, наконец, чем-то занять руки. Нина в два счета намотала платок на голову, накинула какую-то невесомую прозрачную штучку, схватила с вешалки шубку и тут же ее уронила.

— Блин!

— Позвольте, мадам, — со всей галантностью, на которую он был способен на данный момент, он проворно подхватил шубку с пола и распахнул ее навстречу.

— Благодарю, — смутилась она, неловко попадая руками в рукава. — Сто лет не встречала таких галантных мужчин.

— А я сто лет не видел таких красивых женщин, — хрипло сказал он и тут же сделал шаг назад. Черти б слопали эту его затею с куртуазностью! Опять эта спина, просвечивающая через тонкую газовую ткань, запах волос, духов, тела, ааааа, катись оно все к черту!!!

— Вы меня смущаете, — она неловко дернула плечом.

'А вы меня возбуждаете' — мысленно ответил он, вслух только улыбнувшись. Улыбка тоже, кажется, отразила все его не слишком приличные мысли, потому что щеки у Нины зарозовели.

— Коробку беру и выхожу, — больше себе, чем ей проговорил он и нагнулся к полу.

— А я следом, — кивнула Нина.

* * *

— А вот и доня приехала! — трубно возвестил свекор, распахивая мне навстречу объятья.

— Привет, Пап, — я с удовольствием поцеловала гладкую выбритую щеку, вкусно пахнувшую одеколоном. — С праздничком.

— Спасибо. Так, что это у тебя тут? Телевизор, никак? — он отобрал у меня коробку, и я вздохнула с облегчением — проклятущая люстра успела оттянуть мне все руки, пока я донесла ее от машины до ресторана.

— Нееет, — с хитрым лицом протянула я. — А где именинница?

— В зале, в зале, пошли, — заторопил меня папа. — Ух ты ж екарный бабай!

— Где? — испугалась я, оборачиваясь.

— Спина где? Где спина у платья, я спрашиваю?! — возмущался папа. — Не хватило ткани, что ли?

— Папа, нынче мода такая, — пояснила я, нервно поддергивая прозрачную газовую рубашку.

— Нда? Ты уверена? — с сомнением спросил он. — Ну, ладно тогда. Пошли дальше.

— Здравствуйте, Нона Станиславовна, — поздоровалась я, завидев свекровь. Та обернулась ко мне от какой-то дамы, и мягко улыбнулась.

— Здравствуй, Нина. Рада, что ты пришла.

— Я тоже рада, что пришла, — честно сказала я. — С днем рождения вас, Нона Станиславовна.

— Спасибо, девочка моя, спасибо. — Свекровь легко поцеловала меня в щеку. — Паша, что у тебя за коробка?

— Это подарок вам, Нона Станиславовна, — смутилась я. — Надеюсь, вам понравится.

— Что там, что там, что там, — свекор почти подпрыгивал от нетерпения, и мы, водрузив коробку на стол, принялись разворачивать. Наконец, пакет был развернут, упаковочная пленка содрана, а сама коробка распечатана.

— Бог ты мой, — тихо ахнула свекровь, а я испытала острое чувство удовольствия и удовлетворения. Угодила, угадала, не ошиблась. — Это же чешское стекло! Нина!

— Давайте ее приподнимем, — предложила я, пробираясь ближе. — Вот за это место можно смело держать. Пап, помоги.

Свекор аккуратно поднял люстру на вытянутой руке, и она заиграла на свету всеми огнями.

— Бог мой, бог мой, — повторяла свекровь. — Нина, спасибо тебе, это просто сказочная красота. Волшебная, — свекровь не сводила глаз с люстры, а у меня вдруг защипало в глазах. — Сколько стиля, сколько изящества.... Девочка моя, дай я тебя поцелую еще раз.

— С днем рождения, Ма, — прошептала я, прижимаясь к теплой щеке. — С днем рождения.

— Спасибо, — прошептала она в ответ.

— Нинок приехала! — завопила сзади Зойка, а свекровь испустила тяжкий вздох.

— Зоя, перестань горланить, — строго велела Нона Станиславовна.

— Я в приличном месте, а не у себя дома, — радостно продолжила Зойка. — Ух ты, вот это красота! Нин, это та самая люстра?

— Она, — согласилась я. — Нравится?

— Красивая, — согласилась Зойка. — Теть Нон, это вам!

Свекрови был вручен конверт и альбом ручной работы, и, слава богу, народ отвлекся от люстры и переключился на следующие подарки и дарителей, а я тихонько отошла в сторону. Мне сильно хотелось посмотреться в зеркало — удостовериться, что все в порядке с платьем, туфлями, прической и общим видом в целом.

— Вот ты где, — меня настигла Зойка и тут же уцепилась за мой локоть. — Не бросай меня. Толик уже бросил, на тебя вся надежда!

— Курить смылся? — хмыкнула я, запуская пальцы в прическу.

— Ну, паразит эдакий. Платье — отпад. Только эту ночнушку сними сверху.

— Это не ночнушка, — обиделась я, нерешительно теребя рукава. — Это рубашечка.

— Фасон у этой рубашечки ночнушечный, — припечатала Зойка. — Снимай, она весь вид портит.

— Я стесняюсь, — прошипела я.

— А я тебе говорила, носи дома неделю! — зашипела Зойка в ответ.

— Я носила! Только дома никого, а тут...

— А тут все свои! Представь, что к тебе пришли гости!

— Я сама пришла в гости!

— Сними эту ночнуху! — Зойкино шипение перешло на ультразвук, и я сдалась.

— Черт с тобой, все равно не отстанешь!

— Вот именно, — с удовольствием подтвердила Зойка. — Ну-ка, дай глянуть.... Блин!

— Что, плохо? — с надеждой спросила я.

— Нет! Я тебя хочу!

— Держи свою бисексуальную натуру в руках, — попросил невесть откуда взявшийся Толик. — Это ж Нинка! Привет, кстати.

— Привет, Толь, — поздоровалась я. — Она надо мной издевается, представляешь?

— Очень даже отчетливо, — засмеялся он. — Зойка может.

— Я все могу, — согласилась подруга. — Только ты если на нее посмотришь со спины, тоже захочешь!

— Да ладно, — усомнился Толик, бесцеремонно разворачивая меня спиной к себе. — Да ну, — меня развернули обратно. — Ты красивее. Без обид, Нин.

— Без обид, — засмеялась я. — Если бы вы меня всей семьей захотели, что б я делала?

— Тут два варианта, — оживилась Зойка, а Толик отвесил любимой жене шутливый подзатыльник.

— Слушайте, а мы где сидим? — решила я прояснить.

— Мы в малом зале, потому что нас мало, — доходчиво растолковала Зойка. — А здесь тетушка встречает гостей.

— Все понятно, — кивнула я, перехватывая клатч. — Рубашку мою отдай.

— Шиш. — Лаконично ответствовала любимая подруга. — Ты ее опять напялишь. Отдам потом. — С этими словами она затолкала упомянутый предмет гардероба в сумку.

— Отдашь поглаженную, — сурово нахмурилась я.

— Пошли лучше в зал, — предложил Толик, подхватывая нас под локти.

— Надо же, живая музыка, — пробормотала Зойка, поглядывая в сторону эстрады. — Да не какая-нибудь, а нормальная.

— Под нормальной ты подразумеваешь скрипку, виолончель и рояль? — съехидничал Толик.

— Я знаю, что для тебя нормально — значит барабанщик, клавишник и бас-гитарист неясной ориентации, но да. — С достоинством парировала Зойка.

— Что — да?

— Да — это значит, эти музыканты — нормальные, — Зойка ловко лавировала между столиками.

— А что, музыку послушать сюда будем ходить? — заинтересовалась я.

— Нет, там динамики в нашем зале есть, а сюда — если потанцевать приспичит. — Пояснил Толик.

— Ты что, тут уже был?

— Ну, я тетю возил ресторан выбирать.

— Я думала, папа выбирал, — пробормотала я, притормаживая — мы пришли в так называемый малый зал.

— Ага, тогда бы мы как нормальные люди шашлыки бы уже трескали в 'Космонавте'. — С ностальгией протянул Толик.

Возле нас неслышно материализовался администратор (или метрдотель?), и, шепотом уточнив, кто мы есть, повел нас рассаживать. Я села на предложенное место и принялась потихоньку оглядываться. В зале было очень уютно, очень сдержанно и ... очень дорого. В настоящем камине горел настоящий огонь, мебель из натурального дерева — страшно представить, сколько такая стоит, у каждого гостя за спиной торчит официант с каменным лицом, еле слышная музыка льется откуда-то сверху. Я кинула взгляд вверх, и обомлела. Во-первых, от куполообразного потолка, расписанного в самом винтажном стиле, во-вторых — не ожидала увидеть второй ярус, по которому неслышно скользили люди. Массивные перила были увиты лентами, цветами, тканью, и все это парило, царило над нами, и у меня перехватило дух.

— Прошу минуточку внимания, — свекровь с царственной улыбкой кивнула мужу, и он, откашлявшись, встал. День рождения начался....

* * *

Я незаметно глянула на напольные часы — они показывали половину девятого. Зойка, заметив мой взгляд, шутливо погрозила мне пальцем из-за мужниного плеча — они неспешно покачивались в танце. Толик стоически терпел ненавистную музыку, Зойка млела.

— Разрешите вас пригласить? — тихий знакомый голос раздался за плечом, и я резко обернулась.

— Андрей Робертович, вот так встреча. — Поразилась я.

— Неожиданная, да? — негромко засмеялся он, подавая мне руку. Я вложила ладонь в ладонь, и мы вышли к танцующим. — Рад, очень рад вас увидеть. — Он аккуратно положил ладонь мне на спину, второй рукой взял мою руку.

— Взаимно, — промямлила я, выпрямляя и без того прямую спину. Мужская ладонь обжигала, да и общая внезапность меня сбила с толку почему-то. Зойка с боку делала восторженное и лицо и показывала всякие жесты, и я поспешила перевести взгляд на лицо Андрея.

— По какому поводу собрались? — тут же спросил он.

— У свекрови день рождения, — легко ответила я, приноравливаясь к танцу.

— Вы, как будто, говорили, что развелись, — он изогнул бровь, ловко поворачивая меня.

— Ну, это не значит, что я автоматически перестаю общаться со всеми его родственниками в тот же день. — Усмехнулась я. — Думаю, это процесс постепенный.

— Вы совершенно правы, — согласился Андрей.

— Вы тоже отдыхаете?

— Работаю, — улыбнулся он.

— Вот как, — пробормотала я, вспоминая его машину. Если он тут и работает, то явно не официантом.

— Шел по второму ярусу — смотрю — знакомая... фигура. — Последнее слово прозвучало как-то двусмысленно, и я смутилась. — Ходил вокруг да около, ходил, высматривал, — он притянул меня чуть ближе, и сзади промелькнула какая-то пара. — Потом догадался поднять списки приглашенных.

— Вот как, — на обратную дистанцию мы возвращаться не спешили, и мне казалось, что он меня буквально вжимает в себя. Я чуть напряглась, и мы легко отстранились друг от друга.

— Вы очень красивая, Нина, — улыбнулся он, удобнее перехватывая мою руку.

— Не хочу показаться нескромной, но слышу это второй раз за вечер,— улыбнулась я. Не даются мне светские разговоры, хоть убейся!

— Я удивлен, что я лишь второй, — а ему, видимо, не привыкать. Музыка закончилась, и мы остановились. Я переводила дух, исподтишка рассматривая Андрея. Черные брюки, черная водолазка, дорогущие туфли. — Спасибо за танец.

— И вам, — проблеяла я, потихоньку отступая.

— Я могу рассчитывать на второй раз? — он сгреб мою ладонь и поднес к губам.

— Можете, — храбро кивнула я, улыбаясь. — С вами приятно танцевать.

— Я польщен, — он приложил руку к груди, и откланялся.

— Лучше сразу заткнись, — велела я подобравшейся ко мне Зойке. — Я все твои некультурные междометия и так представляю! Вот даже не начинай!

— Нина, — обиделась Зойка. — Ну я же просто...

— Просто для справки — это 'тот самый' Андрей, про которого я рассказывала, — я целенаправленно тащила Зойку за стол — пить хотелось неимоверно.

— Я так и подумала, как его увидела, — удовлетворенно кивнула подруга. — Вот прям сразу!

— Очень хорошо, — буркнула я, отпивая воду. Глаза теперь непроизвольно обращались вверх — ко второму ярусу.

— Что он тебе говорил?

— Сначала — что я красивая. Потом приглашал на второй танец.

— И ты отказалась?! — ахнула Зойка возмущенно.

— Я согласилась, — с достоинством ответила я. — Мы взяли тайм-аут.

— Я тебе говорила, что мужики полетят, как пчелы на мед! — торжествующе заявила подруга.

— Ты говорила, как мухи.

— Мухи летят не на мед!

— И я о том же!

— Дура.

— Я тоже тебя люблю.

— Так, когда все пойдут танцевать, ты тоже пойдешь, — безапелляционно заявила Зойка. Я молча кивала. — Ну, чего ты хмурая?

— Я его боюсь, — буркнула я.

— Сдурела? — изумилась Зойка. — Чего ты боишься?

— Да ничего, — обозлилась я. — Сама не понимаешь?

— Нет, — помотала она головой.

— Ну, представь. Ты пять лет замужем. Спишь с одним и тем же мужчиной. Работаешь не на самой престижной работе. Все время тянешься, пытаешься соответствовать всем и вся. И тут бац, такой тебе галантный принц на крузаке.

— И где тут... — Зойка поискала слово. — Подвох?

— Подвох в том, — устало вздохнула я, — что тяжело изображать из себя то, чем не являешься.

— Так и не изображай, — посоветовала Зойка серьезно. — Зачем?

— В том и беда, что он себя так ведет, и я за ним тянусь, — пожаловалась я. — Он галантничает, и я приседаю. Он про Италию мне рассказывает, а я ему максимум про Астану могу рассказать, и то, когда я туда на экскурсию ездила. Чувствуешь себя не в своей тарелке. Не на своем месте и не в своей жизни.

— Это как все время на каблуках ходить, — задумчиво протянула Зойка. — Коленки не сгибай сильно, спину держи, шею держи, руками не маши, подбородок тяни. И все время хочется тапки надеть.

— Я рада, что ты меня поняла, — благодарно кивнула я.

— Я тебя поняла. Но потанцевать с ним ты все равно пойдешь.

— Пойду, — кивнула я. — Будет на старости лет что вспомнить.

— Тю! Нашла, что вспоминать! Вот я щас стопку тяпну, и пойду петь на сцену — вот это точно все до старости будут вспоминать!

— И тебе забыть не дадут, — засмеялась я.

— И я о том же.

— Я через часок домой подамся, — неожиданно решила я. — Хочу уже разуться.

— Хорошо. — Зойка смерила меня долгим взглядом. — Как знаешь.

— А вот и наша именинница, — свекор внес Нону Станиславовну в зал на руках.

— Уже напилась? — тихо ахнула Зойка, а я ткнула ее локтем под ребра. За такие шутки можно и нагоняй получить — сначала от Толика, потом от именинницы, потом от папы.

Народ рассаживался по своим местам, принесли горячее, кто-то готовился читать стих с открытки, а я передернула лопатками — чужие взгляды я чувствовала кожей. 'Наверное, он смотрит', — подумалось мне, и приятное тепло разлилось по телу. — 'Будет соблазнять — соблазнюсь', — мысленно хихикнула я и попыталась представить себе сцену соблазнения. Сцена почему-то представляться не хотела, а на месте Андрея вдруг возник Захар, и от неожиданности собственных мыслей я чуть не облилась вином. С опаской отставив бокал, я покачала головой. Пить на сегодня, пожалуй, хватит....

* * *

В машине было тепло, тихо мурлыкала музыка, и я привалилась затылком к подголовнику. Да уж, соблазнение провалилось с треском — недаром оно не хотело даже представляться. Нет, Андрей прикладывал определенные усилия — говорил милые комплименты мне на ухо — ухо загоралось, а по спине шли мурашки. Легко проводил пальцами по спине — по ней снова бежали мурашки. Поцеловал запястье, кажется, коснувшись кожи языком — по спине послушно шагал целый табун мурашек. В конце концов, этот парад мурашек мне надоел, и когда Андрей позвал меня посмотреть оранжерею: 'Небольшая коллекция орхидей, Нина, большинство из них цветут. Здесь недалеко, на третьем этаже', — я вежливо, но твердо отказалась, чувствуя себя свиньей. От предложения доставить меня до дома я отказалась так же твердо и непреклонно, распрощалась со свекровью, вызвала такси, и отправилась восвояси. Зойка с Толиком поехали со мной — сначала отвезли их, теперь мирно плелись в мои 'жуткие трущобы', и я с удовлетворением думала, что завтра у меня выходной день, и можно еще сегодня что-нибудь посмотреть, а завтра и вовсе выспаться.