Истинная свобода воли.

— Его забрали, валим! — опомнился Альберт. — Топи тапочку!

— Понял, понял! — я дернул рычаг КП и, развернув машину, дал полный ход в противоположную от ангела сторону.

— Вот теперь можно сваливать нахрен со спокойной совестью! — Я заложил крутой поворот, объезжая упавший столб. — Во всяком случае, не зря проехались!

— Заткнись, — огрызнулся взмыленный беляк, кидая взгляд на притихшего пилота. — Ты там как?

Ответ был малоцензурный.

Неожиданно на поясе ожила рация.

— Штаб — командующему! Штаб — командующему! Ответьте!

— Слушаю! — я сдернул рацию с ремня.

— Штаб Сил Самообороны готовится сбросить на противника сверхтяжелый N2 заряд! До сброса пять минут! Немедленно уходите из зоны поражения!

— Вас понял! — я отбросил рацию и вцепился в руль. — Держитесь крепче, скоро будет очень херово!

— Блииин! — простонал Альберт.

Руганью ему вторил раненый пилот, окончательно скатившийся на пол.

Прыгая на кочках и надрывно ревя джип, понесся прочь из обреченного города. Канонада позади тоже начала постепенно стихать. Воздушные силы тоже спешно покидали зону поражения. "Чероки" покинул зону пригорода.

— Сколько прошло? — поинтересовался я, выворачивая на шоссе и, переключив пятую передачу, дал полный газ.

— Примерно четыре минуты, — ответил британец, посмотрев на наручные часы. — Плюс-минус тридцать секунд...

Позади вспыхнул ослепительный свет. И тут же по ушам ударило громовым раскатом.

— АЛЯРМ!!! — я что есть силы вцепился в руль и уперся ногами в пол. Пассажиры вторили.

Через десять секунд черный "чероки" подпрыгнул над землей, подхваченный разрушительной воздушной волной, кувырнулся и, взлетев, с лязгом и грохотом, приземлился.

* * *

— Аккуратнее, не мешок с песком! — ругался я, осторожно, за плечи, вытаскивая из окна бессознательного пилота.

— Знаю, знаю... — отмахнулся беляк, осторожно вынимая ноги.

Вытащив, наконец, раненого, мы отнесли его подальше от покореженной машины.

На джип страшно было смотреть. Рама была скручена как спираль, кузов причудливо изогнут и изорван. Дуги безопасности выполнили свою роль с честью, сохранив наши жизни в относительной целости. Двери висели лохмотьями. Знаменитый хромированный кенгурятник был свернут восьмеркой. Мигалки отсутствовали. Из развороченного бензобака вытекали остатки топлива.

— Найди аптечку и окажи помощь, а я за рацией, — я проверил пульс пилота. — В темпе.

— Есть, — меланхолично ответил Альберт и полез в багажник.

А я снова полез в салон. Аппаратура нашлась под моим сиденьем. Каким-то чудом она уцелела.

— Штаб, это первый командующий. Ответьте.

— Это штаб. Доложите обстановку.

— Мы попали под ударную волну. Пострадали незначительно. С нами есть раненый пилот вертолета. Нужна срочная госпитализация. Пеленгуйте сигнал и срочно высылайте два "ирокеза".

— Вас понял, командующий. Вертолеты уже в воздухе и летят к вам. Ждите.

— Вас понял. Конец связи.

Прихватив пару, так же чудом, уцелевших банок с газировкой, я на ватных ногах доплелся до Альберта суетящегося у раненого и бухнулся рядом, доставая мятую пачку сигар.

— Что у него? — поинтересовался я, раскуривая сигару с толстой спички.

— Предположительно — закрытый перелом правого бедра, вывихи обех стоп и пара сломанных ребер. А так же множественные синяки и ссадины. Жить будет, и чем скорее его госпитализируют, тем быстрее он поправится.

— Скоро прилетят голубые вертолеты и заберут нас на фабрику мороженого с директором-волшебником, хмыкнул я. — На, — я протянул ему банку.

— А водки нет? — печально осведомился британец, беря алюминиевый сосуд.

— Оставил на Ируме, — я развел руками.

— Приеду домой — напьюсь вдрызг, — с холодной решимостью пообещал Альберт.

— Значит наколдыримся вместе. Как тринадцать лет назад, хохотнул я.

— Только на этот раз за руль сяду я, — британец выдернул из пачки сигару и тоже раскурил её.

— Воля твоя, — я примирительно поднял руки.

Вдалеке уже был слышен рокот спасательных "ирокезов".

* * *

— Да хватит из меня мумию делать! — рыкнул я, остужая пыл санитара, пытавшегося полностью забинтовать мне голову. — Одну повязку, не больше!

— Есть, — понуро ответил врач, отрезая бинт и завязывая узел.

Только после того, как мы загрузились в вертолеты, обнаружилось, что нас тоже потрепало. У меня было рассечение на затылке и небольшая рваная рана на правой руке. Альберт отделался парой выбитых пальцев на правой стопе, растяжением левой кисти и мелкими порезами шеи и физиономии.

Пилота "апача" загрузили на второй борт, который гудел где-то рядом.

— Ых! — поморщился британец, сидевший напротив меня. Ему сейчас вправляли пальцы. Надо отдать должное, он держался молодцом.

— Не расслабляйся! — ухмыльнулся я, глядя на бледного Альберта. — У нас сегодня запланирована вторая вылазка, но поле боя.

— Иди в жопу, начальник! — сдерживаясь, ответил беляк, продемонстрировав средний палец правой руки.

— Товарищ командующий! — проскрипел в гарнитуре голос пилота. — Второй экипаж выяснил имя пилота. Это Хироси Садамото.

— Садамото? — я задумчиво почесал перебинтованный затылок. — Что-то знакомое... В общем передай, чтобы после приземления этого вояку положили в наш госпиталь и никому не сдавали!

— Есть!

— Садамото, Садамото... — бормотал я, пока врач перевязывал мне руку. — Слышь, у меня стойкое ощущение, что этот Садамото нам зачем-то нужен!

— Аналогично, шеф! — ответил морщащийся британец.

— Подумаем над этим попозже! — я глянул на окошко в двери. — У нас очередная вылазка, а тачка сдохла... Бойцы! У кого тачка на базе есть? Желательно джип и желательно черный!

— У меня, товарищ командующий! — ответил второй пилот нашей вертушки. — Митцубиси "Паджеро" девяносто шестого года! Только он темно-малиновый!

— Сгодится! Покупаю сразу по приземлении за двойную цену! — повеселел я.

* * *

— А на окне наличники, гуляй да пой станичники... — напевал я, сидя в кустах и обозревая окрестности Токио 3 с холма. — Черны глаза в окошке том, гуляй да пой казачий Дон...

— Не буди атаман есаула верного... — сонно поворчал Альберт, поворачиваясь на другой бок и снова засыпая.

Сразу по прибытию на базу я затребовал у пилота ключи и тачку. А пока боец бегал за машиной, проследил, чтобы спасенный нами Хироси Садамото был отправлен прямиком в госпиталь и обставлен охраной с наказом "не впускать, не выпускать".

Убедившись, что до раненого никто кроме меня не доберется, я сел в подогнанный к лазарету джип, предварительно затолкав туда упирающегося британца, и стартовал в направлении Тройки.

По данным, которые мне передавал штаб, ангел приблизился к городу на расстояние семи километров, и несколько снизил темп движения из-за плотного заградительного огня.

До пригорода мы добрались за двадцать минут лихого дрифта. Новый джип был более верткий, чем старый и отличался от последнего более основательным комфортом. Хотя японец все равно нуждался в капитальном и жестоком тюнинге.

Мы нашли неплохой наблюдательный пункт на одном из холмов, неподалеку от автоматизированного, но явно запушенного форта. Представлял он собой глухую и толстенную бетонную коробку, с заваренной дверью-люком и корабельной башней на верху. Калибр пушка имела чисто символический. Примерно восемьдесят миллиметров.

Найдя подходящую площадку, мы притоптали растительность и с комфортом устроились.

На востоке уже пылало зарево взрывов, и доносились приглушенные раскаты. Британец, в силу своей утомленности, никак не реагировал на нарастающую канонаду. Попросил растолкать только тогда, когда тварюга с благородным индексом вплотную подойдет к городу.

— Товарищ первый командующий, — протрещала рация. — Ангел продвинулся на четыре километра. По расчетам, через двадцать минут он достигнет пригорода. NERV инициировал запуск комплекса "Е" ноль один.

— Понял вас, штаб. Отмените боевую готовность на базе и продолжайте мониторинг.

— Есть.

За весь день запроса на поддержку к нам так и не поступило. А раз уж они запускают Еву, то вряд ли мы им понадобимся. А смысла геройствовать и лезть на подмогу Икари-младшему я не видел. Пустая трата ресурсов, да и только. К тому же, ОК только-только начал квартироваться на новой территории, и основные силы были еще в пути.

Полный состав нашей группировки в это регионе состоял из двух мотострелковых дивизий и одной дивизии ВВС. И это была лишь малая часть основных сил ОК "SEELE".

На континенте базировалась две дивизии военно-воздушных сил и восемь мотострелковых дивизий, шесть из которых были рассредоточены в Европе, где, совместно с армиями стран и внутренними органами, поддерживали порядок.

Общая же численность личного состава ОК, достигала тридцати шести тысяч человек. Численность техники в среднем равнялось девятнадцати тысячам единиц.

Вот такую маленькую армию создал я. Есть чем гордиться. Но особая моя гордость — "армада пятого океана". Я очень сильно недооценил Юргена Дорфмана. Очень сильно. Сдружившийся с Ульрихом Кохом, этот инженер очень быстро расширил небольшой завод и начал штамповать самолеты в бешеных количествах, одновременно проводя разработки сверхносителей семейства "Голиаф". В итоге вместо ста двадцати запланированных самолетов, которые изначально должны были отправиться в Японию, я, к тринадцатому году, получил четыре сотни единиц техники собственного производства. На этом производство было приостановлено, и КБ вплотную занялось "Голиафами" и доводкой "Самсонов". К середине этого года Дорфман на полном серьезе грозился сдать на испытания третий "Голиаф", построенный силами КБ "Хенкель".

— Товарищ первый командующий, — проскрипела рация.

— Слушаю, — я отвлекся от мыслей.

— Командование NERV интересовалось вашим местоположением.

— И что вы им сказали? — я хмыкнул.

— Что вы в госпитале Ирумы II. И ближайшие два дня из него не вылезете.

— Зер гут, — удовлетворенно покивал. — Молодцы.

— Так точно, — по инерции ответил связной.

— Во дают... — расхохотался я. — "Молодцы — так точно", "дебилы — так точно". Прикажу рожать близнецов — побегут в акушерскую...

Тем временем ангел уже почти вплотную приблизился к городу и, по широкому проспекту, направился к центру. Канонада стихла.

— Товарищ первый командующий! Ангел вошел в город! — протрещала рация. — Центральный штаб сил самообороны временно прекратил огонь.

— Вижу, — ответил я, одновременно пиная Альберта. — Слышь, есаул молоденький! Подъем!

— NERV проводит процедуру запуска комплекса "Е", — продолжал докладывать штаб.

— Понял, — я сунул протирающему глаза британцу бинокль и указал на ангела.

— Египетская сила... — проворчал беляк, разглядывая инопланетянина. — И что я там не видел?

— Щас даст предупредительный залп, хмыкнул я.

— По нам, что ли? — буркнул Альберт.

— Да типун тебе на язык... — проворчал я, отнимая прибор. — Не факт, что я сдержу такую подачу... Во! Гляди!

Ангел, пройдя пару кварталов, остановился и ненадолго замер. После чего приосанился, поднял свои, увеличившиеся в объеме примерно на четверть, клешни и дал залп по одному из произвольно выбранных перекрестков.

В этот раз он стрелял не в пример мощнее, чем по вертолетам. Ибо лупануло по несчастным строениям со зверской силой. Дрожь земли дошла и до нас.

— Ахренеть... — ошалело выдохнул я, наблюдая взметнувшийся огненный гриб. — Две плиты прошиб как минимум...

— Мать моя — женщина... — впечатлился Альберт, отняв у меня бинокль. — Вот это силища... А ты так смогешь?

— Неа... — я потер ядро в левой глазнице. — У меня конституция не та, чтобы быть мобильной огневой платформой...

— А хотелось бы так? — хмыкнул британец.

— Ага, — хмуро кивнул я. — Это решило бы многие проблемы...

— Пять минут до активации комплекса "Е"! — протрещала рация.

— Копаются... — проворчал я. — Я бы запустил эту хреновину еще раньше, когда эта сволота только-только подходила к городу...

— Была бы твоя воля, ты бы устроил третий удар не дожидаясь и этого ангела... — проворчал британец. — Гляди-ка, а его шатает!

— Ну-ка дай... — я отнял бинокль и уставился на ангела.

А ведь его действительно пошатывало. Руки-пушки у него безвольно болтались, а сам он покачивался вперед-назад.

— Похоже, что с мощностью заряда он переборщил... У него похоже общая перегрузка системы, — я перевел взгляд на воронку. — Нехилую вмятину он проделал. Так, похоже, очухался.

Монстр перестал шататься, вновь поднял свои орудия и приосанился.

На этот раз выстрел был слабее. Но глубина котлована все равно увеличилась.

— Похоже, что настройка оптимальной мощности прошла успешно. — Пробормотал беляк, снова отобрав у меня бинокль. — Но почему он сразу её не отрегулировал?

— А ты сам подумай, — хмыкнул я. — Его недавно нехило так обрадовали мощной бомбой. Вестимо, что все настройки были сбиты. Вот он и калибруется на ходу...

— Какой примитив... — покачал головой британец.

— А чего ты хочешь от пары тысяч тонн мяса и костей, оборудованных охрененно мощным источником энергии повышенной плотности и с зачаточным интеллектом? Он же на ходу эволюционирует, причем довольно резво эволюционирует. Если бы он штурмовал Геофронт где-нибудь на просторах России, то в русский NERV заявилось бы практически неуязвимое самоходное биоорудие. С непрошибаемой броней и сверхмощными пушками. И, с редкостной вредности, интеллектом.

— Значит, японцы легко отделались? — хмыкнул британец.

— Значит, японцы легко отделались, — кивнул я.

— Комплекс "Е" активирован! Семь минут предстартовой подготовки! — протрещала рация.

— Кто оператор? — поинтересовался я на всякий случай.

— Икари Синдзи.

— Зер гут, — я криво усмехнулся. — Минут через восемь мы будем лицезреть, как гражданская зелень выгуливает одно из самых совершенных орудий в мире...

* * *

Очухался я лишь в палате, облепленный всякой медицинской фигнёй. Голова гудела словно колокол, тело ломило и на движения реагировало громким треском и хрустом. Кое-как сев, я стянул в физиономии кислородную маску, содрав липучки, вынул катетер и огляделся.

Палата как палата. Только вот с какого фига на меня сейчас недовольно зрит спасенный недавно пилот со свежим гипсом на ноге?!

— Очухался, наконец... — зло констатировал он, отложив книгу.

— И вам гутен таг, — в тон ответил я, беря заботливо оставленный стакан с коктейлем из обезболивающих и понижающих давление препаратов, и глотнул из него. — Сколько я тут валялся?

— Часов шесть, — ответил японец, разглядывая меня. — А вы что, снова на поле боя совались?

— Не совсем. — Я помотал головой и допил остаток лекарств. — Наблюдали издалека.

— Издалека? — фыркнул японец. — Такое ощущение, что вы снова сунулись в самое пекло... Когда вас приволокли — выглядели вы просто отвратительно.

— Мда? — я поморщился и потер левую глазницу, ощутив под веком корочку засохшей крови. — А я ведь действительно этого не учел...