Истинная свобода воли.

— Чего? — полюбопытствовал пилот.

— Резонанса.

Минувшие события, в частности сама "битва титанов" помнилась крайне смутно и обрывками. Четкими были лишь две вещи. Первое — моя странная уверенность, что бились эти титаны как-то неправильно. А второе — яркая вспышка и сокрушающий удар по мозгам. Логически можно было заключить, что ангел таки самоуничтожился и на сей факт незамедлительно и с полной отдачей отреагировало моё ядро. Ну что же, по крайней мере, мне посчастливилось на собственной шкуре испытать самый натуральный вынос мозгов...

Кряхтя, я попытался встать. Слишком резко. В глазах тут же заплясали искры и картинку повело. Вцепившись руками в койку, я снова сел ожидая, когда меня отпустит.

— Япона мама... — прошипел я.

— Вот я понять никак не могу, — японец пошевелился, устраиваясь поудобнее. — Вы немец или русский?

— Ацтек, епта... — огрызнулся я. — Моя вообще быть злой-злой ангел. И моя звать-звать Табрис...

При упоминании имени ныне покойного ангела, лицо пилота почему-то на короткий миг вытянулось. Но он быстро опомнился, и я удостоился еще более хмурого взгляда.

— Значит, ты слышал это имя, — зло констатировал я. — Откуда?

Японец промолчал.

— Либо ты выкладываешь, всё что знаешь, либо тебя найдут в сорока километрах от береговой линии.

— Мой отец, находясь в депрессии, довольно долгое время рисовал мангу с бредовым сюжетом. Её так и не приняли в издательство... Он так и не смог выкарабкаться из этого состояния и его отправили в клинику. Он до сих пор там. А вот его бредовые сюжеты обретают реальные очертания, — японец уставился в пустоту.

— Имя, — потребовал я.

— Ёшиюки Садамото, — ответил парень.

* * *

Через час после беседы с пилотом я сидел в своем вагончике и набивал патроны в магазин недавно доставленного итальянского ручного орудия. Полуавтоматический вороненый монстр, представляющий собой гибрид "пустынного орла" и девяносто восьмого "маузера" имел гордое имя "Кассул" и калибр пятнадцать миллиметров. Весило это чудовище шесть килограммов и по желанию снабжалось столь же внушительным штыком-топорищем или тактической рукоятью на выбор.

Общая численность серии этих монстров равнялась десяти, и весь это адский десяток принадлежал мне лично. Один из пистолетов успешно освоил Ульрих Кох. С его конституцией тела и характером, это было вполне естественно. Только первое, что сделал Кох со своим пистолетом, это вытравил гравировку "Кассул" и выбил новую — "Болтер".

Так же орудие освоил Рольф Гартнер, непосредственный командир штурмового авиаполка. На кой хрен ему понадобилась эта дурь, я так и не понял, но вот дисциплина в его полку после появления этого орудия стала запредельно высокой, а уважение пилотов, питаемое к Рольфу, стало просто невероятным. Увы, но Гартнер, последовал пути Коха, переименовав свой пистолет в "Мортиру".

Британец, в данный момент сонно потирающий глаза, наотрез отказался осваивать ручную пушку, предпочтя спереть коллекционный "Гассер".

— Что опять? — горестно вздохнул Альберт, глядя, как я забиваю последний, девятый, подкалиберный патрон в магазин и запихиваю в ствол десятый.

— Ооо... — радостно пропел я, щелчком возвращая затвор. — Друг мой, я нашел идиота, ответственного за это безобразие.

— За какое конкретно? — британец горестно возвел глаза к потолку.

— За ангелов, за Ев, за Удары... — я прикрутил рукоять и, сложив её, сунул пистолет в комбинированную открытую кобуру, сшитую из толстой кожи и имеющую стальной каркас.

— Да ладно? — скептически заломил бровь Альберт. — Видимо... — он посмотрел на орудие в кобуре. — ...ты готовишь жуткую месть...

— Ага, — кивнул я со зверской улыбкой. — Мы летим в Токио 2!

— Сейчас что ли?

— Ага.

Британец замысловато выругался, поминая всё и вся, что его задолбало.

* * *

Хлипкая дверь не выдержала удара подкованного сапога и переломившись, вылетела, утянув за собой косяк.

— СИДЕТЬ! — громыхнул голос.

Главврач, тучного вида мужичонка средних лет, словно словив мощный удар, рухнул обратно в кресло, откатившись к стенке.

— В-в-вы кт... — пропищал японец, с ужасом взирая на ворвавшихся в кабинет людей.

— МОЛЧАТЬ! — продолжал греметь я. — ГДЕ ПАЛАТА ЕШИЮКИ САДАМОТО?!

Мой не особо высокий рост в метр шестьдесят пять, нисколько не умалял моего грозного вида. Морда лица дико перекошена оскалом, глаз горит, волосья чуть ли не дыбом стоят, черная шинель живет своей жизнью, хлопая полами, на бедре гремит пятнадцатимиллиметровый "грохострел", лязгает кобура и пронзительно скрипит черный матовый панцирь на груди.

— Я-я-я не знаю... — заверещал главврач, сжимаясь в комок. — Не знаю!

— ЕШИЮКИ САДАМОТО! — снова прогремел я, левой рукой буквально отшвыривая стол в сторону и идя на сближение. — ДЕПРЕССИЯ, БРЕД, СОЦИАЛЬНАЯ ДИСФУНКЦИЯ, АПАТИЯ, ГАЛЛЮЦИНАЦИИ!!! В КАКОЙ ПАЛАТЕ ЕШИЮКИ САДАМОТО?!

— Я-я-я не...

— ПАЛАТА!

— Семь... Семьдесят... Семьдесят первая! — затравлено пропищал японец.

— Найти! — рявкнул я, повернувшись к двери.

Стоявшие в дверях архаровцы тут же скрылись из поля зрения.

— МЕДКАРТА САДАМОТО! — снова рявкнул я на японца.

Пискнув, он ткнул пальцем в ящики у стены. Я моментально приблизился к ним и, буквально оторвав дверцу, начал в бешеном темпе перебирать папки.

— Да кто вы?! — истерично завизжал врач.

Панический крик ушел в пустоту.

Зажав в руках папку с диагнозами, я уже поднимался обратно на крышу. Сверху уже доносился гул двигателя и хлопки лопастей. Солдаты работали быстро, и к тому моменту, когда я поднялся на взлетно-посадочную площадку, они уже грузили на борт "ирокеза" каталку с зафиксированным на ней телом в больничной сорочке, и загружались сами. Я заскочил следом, и боец захлопнул дверь.

Взревев, вертолет оторвался от бетона и взмыл вверх, клюнул носом и устремился вперед.

— Как он? — надев гарнитуру, я обратился к нашему фельдшеру, осматривавшему пациента.

— Да он уколотый в хламину! — констатировал врач, окончив осмотр. — В себя придет нескоро. Его как минимум сутки придется откачивать. И неизвестно, возможно ли будет привести его во вменяемое состояние.

Я протянул врачу папку. Тот её взял и раскрыв, углубился в чтение.

Вертолет, мерно гудя, слегка осел на правый борт, уходя в вираж. Не отрываясь от чтения, фельдшер тормознул ногой тронувшийся с места оранжевый чемодан.

— Это будет очень сложно, — наконец изрек врач, закрывая папку. — Максимально быстро привести его в нормальное состояние — очень сложно. Но не невозможно.

— Это радует, — я удовлетворенно кивнул и постучал по перегородке. — Сколько до аэродрома?

— Двадцать минут! — ответил Альберт, выравнивая вертолет. — Одного понять не могу, почему я за штурвалом?!

— Я тебя на машине катаю в обстановке полного комфорта, а ты будь добр, меня по воздуху вози с такими же условиями. Заодно подтянешь навыки пилотирования, — я хохотнул.

— Товарищ первый командующий, — обреченным голосом провыл Альберт.

— Чего? — ухмыльнулся я в микрофон.

— Ты сволочь!

* * *

По прибытии на Ируму Садамото был отправлен в госпиталь на реабилитацию, а я же направился пытать его сына на предмет местонахождения манги.

Боец встретил меня удивленным взглядом, что было вполне логично, ибо я даже не удосужился причесаться, не то, что обмундирование стянуть.

— Не очень-то вы на Табриса похожи... — задумчиво протянул вертолетчик, разглядывая меня. — А вот второй...

— А я и не ангел, я человек, — хмуро оборвал его я. — Меня интересует манга твоего отца. Где она находится?

— Самому интересно, — развел руками Хироси. — Отец, перед тем как его забрали в клинику, успел её спрятать. Видимо, только он знает, где она находится. А отец, вряд ли что-то может сейчас сообщить. Он не в том состоянии...

— Мы это исправим, — я хмыкнул. — Он сейчас лежит в соседней палате и с ним работают наши врачи. А они свое дело знают.

— Что? — у Садамото-младшего вытянулось лицо. — Вы его забрали?!

— Бинго, — я ухмыльнулся. — Месяц максимум, и мои врачи приведут его мысли в относительный порядок. Мы работаем на результат, а не на отчеты и областное финансирование.

— Наслышан о том, как вы работаете... — нахмурился японец.

— Работа такая, — я пожал плечами. — Ты мне лучше скажи, что ты помнишь из содержания? Что было в черновиках?

— Я не так много могу припомнить, потому как эта манга у меня интереса не вызвала. Там упоминалась мировая катастрофа, войны сверхдержав, обнаружение иноземной формы жизни, постройка крепости на месте обнаружения, постройка нескольких сверхмощных самоходных машин, похожих на мехов, битвы с громадными тварями...

— Ничего не напоминает? — весело хмыкнул я.

— Напоминает, — огрызнулся Хироси. — Первая тварь сильно похожа на того урода, который вчера напал на Тройку.

— Вот-вот, — я довольно кивнул. — Мне нужно знать содержание манги, именно потому, что сильно похож.

— Да мне уже самому интересно... — нехотя признал вертолетчик.

— Как только, так сразу, — подытожил я. — А сейчас, выздоравливай. Буду рад тебя видеть в рядах моих пилотов после выписки, если ты, конечно, не хочешь в японскую армию.

Хироси наградил меня хмурым взглядом.

На выходе из палаты меня поймал посыльный.

— Товарищ первый командующий! Вас срочно требуют к телефону! Звонят из "Монолита"!

* * *

Отключив проектор, я с наслаждением и хрустом потянулся, после чего оглушительно зевнул. Заседание Комитета продлилось три часа, и, по сути, ничего особого не произошло. Членам Комитета был зачитан доклад по сложившейся обстановке, итоги операции, перечислены возможные последствия того или иного действия. Хотя это носило чисто формальный характер, ибо все необходимые данные о нападении ангела все стороны уже имели и от комитетских сводок они ничем не отличались. Там же я посмотрел пятнадцатиминутный ролик, типа демонстрирующий возможности комплекса "Е".

Состав Комитета обновился со времен приказа об основании NERVа. Неизменным остался основной костяк, утвердившийся еще в две тысячи шестом. Михаил Усов, руководитель службы разведки, правая рука Путина, хотя я подозревал, что он совсем другая "часть тела". Джонатан Ленгли, глава какого-то военного ведомства, название которого я, из-за чрезмерно большого набора слов, никак не мог запомнить. Гендо Икари, командующий института NERV. Кил Лоренц, заместитель председателя Комитета. И я любимый, председатель Комитета.

О нашей с Килом рокировке знал лишь этот самый костяк участников. Но и они, по привычке, называли "деда" председателем. Остальные тоже искренне верили, что я заместитель председателя, а Кил председатель.

Нам же было все равно, ибо документами и делами Комитета занимался непосредственно Лоренц-старший. Я, исполняя роль "формального монарха", занимался только ОК "SEELE", изредка отвлекаясь на дела Комитета.

Так же общим голосованием было решено увеличить финансирование института NERV и проекта "Е" в частности. С особой радостью я, в буквальном смысле, вспахал мозги командующему Икари по поводу подготовки пилотов, неожиданно получив поддержку от Усова, Ленгли и Ника Колсона, представителя французской стороны. На них, как и на меня, возможности "Евангелиона" произвели впечатление, но вот работа пилота...

Джонатан Ленгли, сдерживая ругательства, назвал пилота раздолбаем и зеленью гражданской. На что Икари сдержано, ответил, что уровень подготовки пилота юнита 02 тоже не вселяет должной уверенности. Нависла угроза очередной свары двух мужиков, которые, по мере накаливания обстановки, автоматически включали опцию "заботливых отцов".

Мне пришлось включить "царя-батьку", пресечь разгорающуюся перепалку, и пояснить обоим, что так быть не должно и пилотов необходимо в экстренном порядке доводить до кондиции. Так же я изложил им свои наблюдения за эволюцией ангела во время его шествия к Геофронту. И, если судить по реакции, многие разделили мою точку зрения, что японскому NERVу повезло, что ангел добрался до Тройки быстро, не успев полностью адаптироваться к агрессивным условиям и эволюционировать в неуязвимого монстра.

По завершении заседания, когда практически все отключились, и "дед", и Михаил, имевший привычку уходить последним, взорвались таки от распиравшего их хохота.

Зная, что Ленгли и Икари сильно друг друга недолюбливали, Усов и Лоренц-старший искренне веселились от того, что я заставил этих непримиримых соперников думать в едином ключе, и, что было вполне вероятно, подтолкнуть их на совместное движение к общему знаменателю.

Посмотрев на часы, я выругался. Кварцевый хронометр показывал час дня. К моему ворчанию присоединился желудок, громко напомнив, что я уже почти сутки бегал в буквальном смысле не жрамши.

Смахнув проектор в ящик стола, я вышел из своего вагончика и направился в сторону столовой.

Пищеблок, как таковой, существовал пока в виде полевой кухни, так как здание столовой сейчас достраивалось в ураганном темпе. Теоретически, повара уже могли переезжать в здание, но и они, и бойцы, этого делать не спешили, отговариваясь тем, что на свежем воздухе и аппетит злее и подкрепиться приятнее.

Получив котелок, наполненный картошкой с тушенкой, крышку-сковородку с подливой и кружку с чаем, я уселся за стол, и, принявшись за еду, параллельно начал обдумывать раскрывшиеся на совещании факты. А именно — бой с ангелом.

Несмотря на критику генерала Ленгли, на мой взгляд, пилот действовал вполне прилично для дилетанта. Из ангара он выдвигался вполне грамотно, пытаясь не задеть "поводок", шагал не широко, на ходу пытаясь освоить управление... Нож уже был у него в руке. И он не постеснялся его применить сразу же, едва ангел передислоцировался прямо перед ним. Даже одну лапу ему отрезал... Но по голове он все же схлопотал. А потом...

Строго говоря, Ева в состояние берсерка не впала. Но вот пилот похоже реально обозлился. Так или иначе, но дальнейшее избиение вторженца больше походило на уличную драку. Ангел лишился рук, равновесия, и под конец всякой воли к активному сопротивлению.

А под конец таки произошла чертовщина. Ева попыталась разделать ангела при помощи АТ-поля. Сначала она сфокусировала плотный слой на кулаке. Эффект от такого "кастета" был довольно впечатляющий. Только пилот, по видимому целившийся в ядро, промазал, оставив в туше ангела нехилую прореху. Второй удар, по-видимому из вредности, достался морде лица вторженца.

Потом пилот и вовсе растянул поле по площади и вознамерился раскатать ангела тонким блином. Но опять не рассчитал. Противника отшвырнуло, и он воспользовался этим, попытавшись навалиться на Еву. Не получилось. Пилот отверг подобные "ухаживания" самым решительным образом, отшвырнув вражину в сторону.

А потом Ева начала вытворять странные манипуляции. Приблизившись к ангелу, она начала его кромсать, явно пытаясь достать ядро. В итоге ангел гордо изобразил камикадзе, оставив пилота с носом и в гордом одиночестве.

Напрашивается закономерный для меня вопрос.