— Проходите, уважаемые, это все для Вас! Официальное открытие! Желающие сменить одежду, прикоснитесь к браслету, и не обижайтесь за мой выбор. Всем приятного вечера и до скорых встреч!
— Арье! — последним покинул корабль Сабир.
Я стоял рядом со сходнями, продолжением палубы до самого балкона, на котором и приостановился большой пес и Костаж с охраной.
— Встречай с Костажем высоких гостей, Сабир. И да пребудет с тобой сила!
— Арье, нам надо поговорить, — через браслет.
— Извини, обращайся завтра.
А корабль кометой рванул в горку, набирая высоту и скрываясь за приближающимися облаками, где все три моих аватары растаяли, а Лейо превратился в шикарный вазон с ультракарликовым мэллорном, переместившийся в сад на крыше с прозрачной кровлей.
На этот вечер все окна седьмого этажа служили только для банкетного зала. Огромного, с колоннами и террасой по периметру, на которую вели две лестницы в двух углах, еще тремя балконами, приглашающе открывшими двери. Свободное пространство по центру, фуршетные столы и столики с сидячими местами. Обилие иллюзорных фей-официантов, за тонкие светящиеся нити держащие подносы с напитками, лучшими винами из коллекции та-Вастина, растиражированными, сохранившими весь букет в первозданном виде.
Хрустальная люстра с несколькими асалами, висящая в центре, разбрасывала радужные блики. Пол — гладь подсвеченного вечерним освещением аквариума, со дна которого поднимались пузырьки, плавали диковинные рыбы, моллюски и прочая живность. Играла немного бравурная классическая музыка, призванная прикрыть гул голосов.
Не растерялись только этраны и дети, которым все нипочем. На меня с Йомом косились, шептались. Все почти сразу рассосались на привычные группы, когда спало первое удивление залом. Услугами браслета по предоставлению одежки воспользовались все, кроме уже одетых этранов. Недовольных не оказалось, и зеркал хватало. Просто, необычно и со вкусом, стильно.
— Ах, Ваш Прадед... просто нет слов...
— Мастер Жером, у вас есть кисть! К чему слова?
— Ах, Вы правы! Но нет красок, способных...
— Есть, все есть! Нинуэцовские. Спросите браслет, он покажет.
— Благодетель! Ах, какие это краски! С ними... с ними!...
— Олисанна Михац де Залмора, баронесса фтац`Прылду-Угрвэнд! — возвестил приятный баритон из ниоткуда, когда ножка пресветлой цокнула каблучком по балкону.
— Гроч Ваулд де Хеннеш, барон фтац`Занзил! Престог Багод де Оаеуа, барон бац`Лиолиль! Владин Остер де Пронек, баронесса фтац`Григ-Шошшеш! Диден Аустер де Мондален, барон бац`Зазен-Уллаверти!
И посыпались баронеты и этраны. Десятка два. Каждого пробило удивление, когда они прошли через дверные проемы и лишились привычного ощущения магического потока. К каждому подлетал провожатый фей или фея, ведь они входили через три других входа, а Костаж был с Олисанной, идущей под руку с Грочем, а Сабир был с тремя другими титулованными особами. Никого с дальней Башни. Некоторых фей вскорости заменили де Оллагд с де Уненк и де Апрог, а так же де Цеген.
Наряды гостей давили своей роскошью. Тшеговская ткань, богато отделанная позументами или аппликациями, имитирующими жизнь: вплетенные искусные чары демонстрировали потрясающее мастерство в искусстве магических плетений, оживляющих многочисленные шнуры, тесьму, синелью и кисти, раскрывающиеся словно бутоны. Детали плавно меняли цвет, ассиметрично колыхались, сужались, раздувались, сжимались. Особый шик у баронства — цвет самой тканевой основы причудливо заливал ее градиентом, будучи чисто магическим, а не результатом применения какого-либо дорогого красителя.
Вся одежда представляла собой набор амулетов и аккумуляторов — повсюду были вшиты разномастные кристаллы, подчеркивающие не только статус, но и индивидуальный стиль. Особо выделялись нитяные кисти, в головках прячущие камни, ослепительно сияющие в истинном зрении.
Брюки многих мужчин украшали лампасы с бордюрчиком из трех плетеных шнурков, тонких, с вкраплением мелких сапфиров, рубинов и алмазов, а у одного — по паре извивающихся плетеных змей головами, украшенными изумрудными глазами, в разные стороны. Пряжки с живыми драконьими головами, массивные перстни, до зеркального блеска начищенные шпоры, носки и пятки подкованных сапожек и целых ботфорт.
Юбки дам отличались пышностью и без каркасов, по подолам порхали яркие бабочки, колосилась, у одной аж до рези в глазах, молодая поросль. Лиф одной сверкал, как снег в морозное утро под первыми лучами Ра. Голые плечики двух укрывали живые бутоны с несколькими десятками лепестков, при случае имеющих бритвенную остроту и скорость арбалетного болта. Пышные банты и драгоценные подвески, шикарные диадемы и колье с громадными каменьями, увесистые кольца и браслеты, в том числе и у мужчин, а у одного откровенные наручни, правда, отделанные по высшему разряду.
Посохи и жезлы, наличествующие у двух дам, заслуживают отдельного внимания. Все они имели призрачный эффект визуально скрываясь и физически не мешая никому. Все они изобиловали деталями, в обычном зрении никак не прикрепленных к основе, а согласно заложенным правилам висели рядом, медленно двигались по каким-то своим заранее созданным траекториям, мягко пульсировали, не раздражая обычный взгляд.
Шарообразное скопление ледяных осколков. Светило с семью спутниками. Глорас с четкой точкой, обозначающей по замыслу автора его местонахождение на нем, с освещенными и теневыми половинами, с явным и неявным спутниками. Перьеподобные кристаллы. Туманные облачка. Амебные структуры. Спирали, разные геометрические фигуры, всполохи света. У кого какая фантазия — на атрибуты у всех гостей богатейшая. Впрочем, не все авторы носимого, судя по магическим почеркам.
Присутствовало и холодное оружие, зачарованное по самое не балуйся. У кого прямо в виде коротких мечей, у кого скрытые метательные кинжалы в голенищах и под юбками.
Увешанные датчиками и сокрытые клубком ощерившихся щупов, принявшихся жадно исследовать все подряд, они ощущали себя господами всея Груздя.
В общем, гости так прибыли при полном параде и во всем своем магическом очаровании мощью, будто хозяева явились сеять покорность и трепет среди дерзкой черни, посмевшей быть свободной и независимой! Если бы не браслеты на жильцах Ламбады, высший свет задавил бы их, а так психика удерживалась, не давая пасть ниц или совершить иной неуместный поступок. Какой контраст: толпень на Башнях — изыск в банкетном зале. А вот доля любопытства, вполне очевидно, нисколько не уменьшилась.
На улице торчало полно зевак, глазеющих во все лупалки. Две коронованные башни вошли в полную иллюминацию, приобрели свой особенный шарм, выраженный в подсветке не только и не сколько окон, и живых растениях, в меру распределенных по фасадам, дающих свое естественное свечение, грамотно выделенное, а в далеко выступающих балконах, например, или самоцветных спицах корон. Уже были на фасадах в Праланте, Дюсырге и Эалоне стенки ночного аквариума, просвечивал и пол банкетной залы, вместо положенного неба, которое включится по окончании фуршета. Был скромный график работы в доран, перечисление доступных категорий товаров, упоминание новой коллекции украшений, мороженого и шипучки. Изменился и дом Лочинов, внутри. Открыты были и общественные отхожие места, заполненные пока совсем не нуждающимися, почти.
— Как тебе, Йом? — когда мы первыми сбежали на террасу и заняли один из двух круглых столов, стоящих на балконах в двух углах, не занятых лестницами, рассчитанных на более чем двух персон, притулившихся с самого краю.
— Не могу облечь в слова! Самое захватывающее, что со мной было, самое-самое!
— А я?
Вместо ответа он прильнул к моим губам, наплевав на многих смотрящих.
— К нам идут.
— Потерпят. Амант я или кто?
— Ту метку заменил на Крон-Ра, кстати.
— И правнуку поставил, хи-хи!
— А мне понравилось с длинными волосами.
— Лучше мне отрасти.
— Сейчас?
— В пастели, защекочу тебя ими...
— А на столе?
— Бесстыдник!
— Это ты не прекращаешь, а они ждут.
— Эх.
Бароны и Костаж владели собой идеально, но не Арам, из-за спины которого торчала рукоять Амэка. Чако смотрел в зал и на противоположный угол, где пристраивался оробевший Сабир со своими подопечными гостями, снисходительно принимающими заботу от заметно нервничающего ура.
— О, пардон муа! Ситдаун, плиз... — повернув голову в другую сторону после завершившегося поцелуя, шало сверкая глазами, и не подумав встать.
— Этраис Олисанна, этрас Гроч, прошу, присаживайтесь, — не растерялся Костаж. — Леонардо, разве так привечают старших гостей?
— Прости, Костя, но тот урок был так скушен...
— Мы не в обиде, этрас Леонардо, — певучий голосок пташки на соседнем кресле с вычурной спинкой, которое задвинул Гроч и сел справа от нее. Дальше Костаж и парни.
— Костаж!? — жалобно.
— Прадед разрешил розги(!!!), — сама невозмутимость.
Я покраснел и от смеха, и от гнева, и от смущения. Что было наиграно? Но мой индикатор, Йом, прыснул в кулак, значит, натурально.
— Прошу прощения, этраны, — схватив сочный плод, истекший соком с подбородка. Роль шалопая. Обменялся мыслеобразами с Костажем, по стандартам АЗУ.
— Как мило! — улыбнулся Гроч. — Не правда ли, Олис?
— Ах, Гроч! Все были молоды... — но глаза зорко ловили все мелочи. — Вы можете заклинать?
— Ну как бы серединка на половинку, — после того, как одновременно закончил жевать и обмениваться, — как обычно, в общем. А вы разве не умеете?
— Серединка на половинку...
— Этраис Олисанна — директриса груздевской Школы Магии и Волшебства, Леонардо. Тебе стоит подумать о продолжении учебы.
— Йом, хочешь учиться?
— Да.
— Все против меня, — картинно откидываясь на спинку после вытирания сока и нового откусывания фрукта.
— Вы уже где-то обучались? Школа Олис одна из лучших на континенте.
— Ах, Гроч... Уровня АЗУ нам не достичь.
— Прошу, не упоминайте! Лучше отведайте шипучку!
Феи уже позаботились о наполнении тарелок, и ждали сигнала о том, какой напиток угоден. Йом уже присосался, довольно строча ушами. Всегда Кока-кола! И поезд пошел в нос.
— Не носом... — опоздал для Костажа и Гроча, Чако и Арам смекнули, помня, а Йом... это Йом.
— Ах... — заливисто рассмеялась Олис, глядя вправо. Сама она сделала маленький глоток.
Сверху был прекрасный вид, на саму залу и прелесть коралловых с мантой, вальяжно не замечающей топчущихся, в отличие от многих других рыб и медуз, пристроившихся под ногами некоторых личностей и наставя на них свои огромные немигающие рыбьи глаза, за версту видящие алми(*) из костей северных монстроидов — волшебный порошок, осыпься он вдруг из тайничков в медальонах и брошах, наверняка образовал бы приличный бархан.
— Повар превзошел самого себя!
— Как и декоратор... Познакомите?
— Он умчался за облака, этраис. И, боюсь, я не в силах предсказать, когда он будет, — я в это время срывал поцелуй с Йома.
— А фарфор Джиньо я смутно узнаю, но не припоминаю о такой крупной партии...
— Ах, Гроч, не заметить нинуэцовские краски! Какое блистательное сочетание! Ваша идея?
— К чему о делах? Феи! Подавайте мороженное!
— Леонардо! Кто же ест десерт в середине?
— Не я первый! Вон та девочка уже второе взяла.
— Ах, манерам в АЗУ не учат?
— К прискорбию, этраис, к моему великому прискорбию!
— А почему вы ушли, этрас?
— Ушел амант, а меня выгнали! Представляете? Стоило найти любовь, как за это тут же исключили... Ууу! — откусив лишку и испачкав нос, который любезный Йом вытер, с виноватым видом.
— Вижу, вы не впервые пробуете это лакомство, Костаж?
— Ах, я обещаю вас не выгонять из своей школы... — как она лизнула эту эскимосинку, ух!
— Леонардо еще в АЗУ придумал, там и познакомились.
— Предпочту брать уроки у Арама. Видели бы вы, как он вонзил свой Амэк в... как же там его, Йом?
— Брр... — передернул он плечами, вспомнив эпизод.
— Точно! Спасибо! Уры звали то место Брразжаз. Этот студень-слизень так вспучился весь, когда последнее пронзили сердце, ух! Арам...
— Не стоит! портить аппетит.
— Пфф!
— Олис, вам плохо?
— Ничего, Гроч, мне просто надо выйти...
— Я...
— Туда не стоит, — улыбнувшись кончиком губ и направившись к соответствующей арке на террасе вслед за феей.
— Леонардо!
— Все нормально, Костаж. Просто с тем местом у нее связаны не очень хорошие воспоминания.
Арам косился на меня слишком пристально, пришлось показать ему язык. И получить по затылку от Йома, показать ему кулак и уткнуться в салфетку, прикрывая подавившегося смехом громким и смачным сморканием.
— Веселая у вас кампания!
— Через "о"!
— Это уже слишком! — встал Костаж под смех Гроча, и взял меня за ухо.
— Иии!...
— Хи-хи!
— Хех!
И уволок в открывшийся в стене проход.
— Доволен?
— Да. Теперь не будет сомнений.
Вышел Костаж абсолютно невозмутимым, зато я красный и с прижатой к груди подушечкой, легшей и на и так достаточно мягкое кресло. Йом нежно "утешил" меня по голове, Чако и Арам общались через свои костюмы, сверкая глазами в мою сторону. Гроч сочувственно, уже вернувшаяся Олис вскинула бровки, мило, почти по-матерински, улыбнувшись и подхватив с миниатюрной вилочки черную оливку, фаршированную сладким перцем. Мои движения губами походили как на сдерживаемый смех, так и на обиду и сдерживаемые слезы, быстро последовал примеру Олис, только натыкал на вилочку всего и побольше, ушами усердно помогая пережёвывать.
— А как вы познакомились с Арье, Леонардо?
— С этим прохиндеем? У ре-Т`Сейфов, совершенной случайно! Даже не знаю, зачем поддался на его махинации...
— Леонардо!
— Все-все, молчу, Костаж!
— А вы, этрас Костаж?
— Как ни странно, но там же, по торговой теме. Кажется, вечер следует оживить танцами.
— Лео, станцуй для меня, а?
— Я еще плохо умею, Йом.
— Пожалуйста...
— Мы тоже просим!
— Ну ладно, уговорили. Феи! Готовьте каток.
— Каток?
— Ну да, ледяной каток. На нем на коньках еще катаются, — невинно хлопая ресницами.
Внизу феи довольно быстро попросили всех отойти к стенкам, отодвинули столы и раздвинули пространство. Красиво очертили собой каток стандартного размера и синхронно двинулись к центру, покрывая площадку ровной коркой прекрасного льда.
— Расскажи!... — канючил рыжик.
— Сам попросил, это сюрприз!
— Эль! Как на льду танцевать-то? — я промолчал.
Аквариум на всех экранах-стенах сменился изображением банкетного зала с самой выгодной точки для показа импровизации, захватывающей мой столик с бароном и баронессой, и двумя прямоугольниками, ловящими только фигуриста, с разных точек.
— Уважаемые атны и этраны! — сбегая по лестнице и останавливаясь у края. Приподнял поочередно ноги, вставая на коньки для фигурного катания, заботливо наколодванными феями. — Я еще не так хорошо умею, как некоторые, только учусь. Не судите строго! — сделав разминочный круг под жиденькие овации. — Йомиэль! Первый танец для тебя!
