Зверь лютый. Книга 13. Рацухизация

Для женщины произошедшее с ней оказалось мощным стрессом. Она прежде даже просто из Киева выезжала — только один раз в детстве. А тут... Чужие люди, чужой язык, чужие места... Чужие порядки. С чужими плетями и чужими нравами.

Насколько я понял, к ней не применяли каких-то особенных мер воздействия. Пуганули, конечно, чуток. Но — без азарта. Скорее наоборот: женщина с маленькими детьми имеет достаточно очевидные и эффективные внешние рычаги управления — лишний раз напрягаться, вбивая "знай своё место"... незачем.

Просто потомственные домашние рабы из верховых или их окружения, часто не имеют достаточной психической устойчивости, приобретаемой рядовыми холопами в предшествующих несчастиях.

К моменту своего возвращения к мужу она была абсолютно уверена в нескольких вещах:

— ей очень плохо;

— во всём виноват муж;

— он за это заплатит.

Далее процесс пошёл по нарастающей. Аргументы типа:

— Но что я мог сделать?! Меня же самого...

отметались сразу. Очень быстро сформировалась гипотеза, немедленно превратившаяся в уверенность: выкупа не было так долго, потому что "у тебя была другая женщина!". Естественно, дворня поделилась воспоминаниями о "криках страсти".

За пару месяцев после своего возвращения женщина обжилась, физически окрепла и вполне освоила свою роль — несчастная бедняжка, брошенная своим злокозненным мужем греческим волкам на съедение. "Но господь не попустил!".

Пересказывать последующие монологи полагаю бессмысленным: аналогичные типажи всем знакомы. Истероиды достаточно распространены во всех обществах, числовые оценки дают 6-10%.

Проблема здесь в том, что нормальные люди воспринимают истериков как нормальных людей. Говорят о дурном воспитании, влиянии среды, о тонкой, особо чувствительной душе, об импрессионистском стиле... Сочувствуют, умиротворяют, успокаивают... Возмущаются, обижаются, оскорбляются...

Это — бессмысленно.

"Оскорбление — привилегия равных".

Больной человек — не равен здоровому. Не будешь же ты стреляться со слепым!

Истерик — больной человек. Его нужно лечить. Лучшее лекарство от истерики — отсутствие реакции. Истерика — действие, рассчитанное на зрителей. Зал молчит — истерить становится скучно. Ещё помогают мокрые простыни и клизма по Швейку — простые подручные средства. Не столь долгого действия, как патентованная фармакология, но не менее эффективны.

Женщина постоянно пыталась быть в центре внимания, всякое движение Терентия в сторону двери — воспринималась как преступление. Она выставляла напоказ свои переживания по любому придуманному поводу, обставляла их максимально публично, театрально. Это сопровождалось приступами внезапной агрессии и сменялось периодами депрессии. Тоже — довольно шумных и обращённых на публику. Ей было необходимо, чтобы рядом оказывалось множество зрителей и человек, который будет с ней нянчиться. Только так она получала психологическую разрядку.

На роль "няньки", он же — "мальчик для битья" определён был Терентий. На роль зрителей — вся дворня в усадьбе. И, что особенно скверно, оба её маленьких сына. Понятно, что дети, когда вырастут, поймут истеричность мамаши. Но пока они ежедневно воспитывались в ненависти к своему отцу.

Ещё один оттенок состоял в том, что истероиды очень сексуально-провокативны, но не осознают этой составляющей своего поведения и часто бывают глубоко шокированы, когда их действия воспринимаются как приглашение к сексу.

Русский же мужик во все эти психиатрические заморочки — не верит, "контрфобические отыгрывания" — не понимает. Но чётко понимает, что его "кинули":

— Ты ж сама этого хотела! Как это "передумала"? Я тебе что — лист опавший на ветерке?! Туда подумала, сюда подумала! Да мне плевать — чего ты нынче думаешь! Ложись!

Здешняя традиция проста: ответственность за поведение жены несёт муж. Стандартное решение: мордобой. Но серия высоко-эмоциональных сцен, разыгранных женщиной, сумевшей интуитивно очень точно найти больные места в душе супруга, развила в нём чувство вины. Он не мог, он просто боялся в чём-нибудь ей отказать. А истерик не может остановиться, ему нужны всё более сильные эмоции, всё более всеобщее внимание.

Сначала непристойное поведение дамы превратило Терентия в посмешище для всей дворни. Затем Николай сыграл простенькую интригу:

— Ой, хороша! Ой, хороша! Тебе бы к новому платью да ещё вот это ожерелье жемчужное! Все и глаз оторвать не смогут!

Нитка жемчуга, купленная по случаю для семейства владетеля, укладывается в ларчик, ларчик ставится в доступное для Терентия место. Жена выносит мужу мозги и тот, кажется, не вполне понимая собственные действия, уносит жемчуг. Который одевает на свою ненаглядную. Типа: только разок в зеркальце поглядеться. Нынче же верну! Вот как бог свят!

Утром является "воротник" со стражей и сообщает:

— У главного купецкого приказчика хтой-то ларчик спёр. Во. Вот этот.

Преступление — очевидно, преступник — найден. Неблагодарный холоп, похитивший ценное имущество своего хозяина-благодетеля, забивается в железа и отправляется с семейством в вотчину на суд господский.

Вот такой подарок я получил в составе нашего последнего зимнего обоза.

Так случилось, что обоз принимали без меня — я в тот день возился с лесопилкой. Потом надо было обязательно проверить новую сушилку для брёвен: лес в штабелях сохнет долго. Многое можно и из такого делать, но жилые помещения и хлебные амбары надо из сухого — пришлось городить в вотчине уже третью сушилку с печкой и длинным воздуховодом. Потом мою "олимпийскую трассу" глянуть — после оттепели снег осел...

Терентия, как уличённого татя, сунули в подземелье к Ноготку, семейство его, в общем порядке, отправили в баню и в карантинный барак для новосёлов.

Я в тот день в усадьбу вернулся поздно: ставили первую циркулярку. "Первую" — в мире! Рацуха... на семь веков вперёд! Правда, получалось коряво: снова проблемы с балансировкой.

Так что, про Терентия я узнал только утром. Приказал привести ко мне и... не порадовался. Вид у него был скверный. Ободранный, наголо обритый, похудевший и почерневший, в ножных кандалах, он вполне соответствовал картинке "каторжник-революционер на допросе у жандармов".

Ознакомившись с сопроводиловкой от Николая, я ожидал увидеть озлобление, или какое-то "упование на милость", искреннее или не очень. Или — страх. Но Терентий был — "душа мелкой россыпью". Никаких мыслей, планов, надежд, ожиданий...

Он прекрасно понимал — сколь много я для него сделал. Его благодарность была столь глубока, что он даже и не сильно её выражал:

— Господине, твои благодеяния столь велики, что мне и не отплатиться. Ничем и никогда. Даже и по гроб жизни. Всё, что я есть — всё твоё. И душой, и телом, и сердцем и разумом. Прикажи мне умереть — я умру. И печалиться особо не буду. Но жить... не могу я так жить! Я её люблю! Мы перед богом венчаны! Но во всякий день, во всякий час она меня виноватит. За всё. От оправданий моих... плачет. А то — кричит. Не могу я так!

Приведённая Меньшаком супруга Терентия, незамедлительно продемонстрировала особенности своего психического состояния: сходу наехала на мужа. Прямо с порога перейдя к крикам и слезам.

— Ты! Ты меня сюда привёз! К этим диким грубым злым людям! Бросил меня одну! На растерзание этим людоедам!

Можно подумать, что человек в кандалах может выбирать пути для своих близких. Терентий начал, было, оправдываться. А Меньшак паскудно хмыкнул и уточнил:

— Во блин даёт! Когда вчерась к моей елде прижималась сама приговаривала: засади мене грубо, возьми меня позлее. Сама ж просилась да налазила. Одно слово — курва.

Правдоподобно. Это — из подводных камней в практике психотерапевта. Попытки соблазнения — один из основных методов привлечения внимания в арсенале истерика. Просто надо помнить, что в случае, если соблазнение оказывается успешным, это может оказывать разрушительный эффект на состояние клиента.

Что мы и наблюдаем. После реплики Меньшака истерика пошла в полный рост: с криками, диким хохотом, судорогами, бросаниями предметов, ударами головой о стены с явной потерей чувствительности. Дальше, очевидно, будет глухота, слепота, помрачения сознания...

Скучно.

Когда несколько раз проходил такие спектакли, когда знаешь, это — именно актёрская игра... Пусть и не осознаваемая, инстинктивная... Знаешь, что будет дальше.

"Вот вам — ваши вопросы, вот нам — наши ответы. И обменяемся".

Скучно и уныло.

— Меньшак, выведи дуру во двор и сунь в сугроб. Или сдохнет, или успокоится. Потом — ко мне.

— Господине! Постой! Она же жена моя, перед богом и людьми! Не казни её. Это я во всём виноват! Меня вели...

— Помолчи. Ты — дурак. Она тебе больше — не жена. Ты мой холоп. Я тебя с твоей бабой — развожу. Всё. Воля господская.

Терентий вырос в наследственном холопстве. В твёрдой уверенности нескольких поколений предков "хозяин — барин". Это, крепко вбитое в него мироощущение, не позволило ему кинуться во двор, когда Меньшак сдернул с его бывшей платки и воткнул свеже-бритой головой в снег. А когда Меньшак задрал бабе тулуп вместе с платьем на голову и стал припорашивать снежком — пришлось наступить на кандальную цепь. Кинувшейся спаситель вытянулся по полу ничком.

Что позволило провести урок базовых правил поведения при общении с истеричкой. Воспроизводя проповедь Мити Карамазова:

"Боже тебя сохрани, милого мальчика, когда-нибудь у любимой женщины за вину свою прощения просить! У любимой особенно, особенно, как бы ни был ты пред ней виноват!... Ну попробуй пред ней сознаться в вине, "виноват, дескать, прости, извини": тут-то и пойдет град попреков! Ни за что не простит прямо и просто, а унизит тебя до тряпки, вычитает, чего даже не было, всё возьмет, ничего не забудет, своего прибавит, и тогда уж только простит. И это еще лучшая, лучшая из них! Последние поскребки выскребет и всё тебе на голову сложит — такая, я тебе скажу, живодерность в них сидит, во всех до единой, в этих ангелах-то, без которых жить-то нам невозможно!... Ну, а прощения все-таки не проси, никогда и ни за что".

И уточнить из практики:

— Не уговаривай её, не жалей и не впадай в истерику сам — это её только подзадорит. Будь равнодушен или уйди куда-нибудь. Если вовсе с глузду съехала, и это видят дети или посторонние, вылей на неё стакан воды, дай несильную пощечину. Самое разумное — отнесись к ней со смехом. Помни — здесь просто представление.

Элементарная психотерапия. Нигде не видел попаданца, который подрабатывал психотерапевтом у своих холопов.

А как? Или кто-то думает, что основные типы психических заболеваний в "Святой Руси" отсутствует? — Отнюдь, здесь их — больше и чаще.

И чисто моё: моя команда — "десять тысяч всякой сволочи". Этот контингент просто нашпигован всякими паранойями, шизофрениями, неврозами и психозами. У одних — это результат "сволочизма", у других — причина. Но в помощи нуждаются все. Команда попаданца — "дурка на природе". И если ты не тянешь, хоть минимально, на главврача — нефиг лезть в прогрессизм.

— Терентий, ты когда-нибудь на неё ведро холодной воды выливал? А хохотал ей в лицо? Она же как упырь — питается твоей болью, твоей злостью, твоим унижением. Смейся — и она перестанет истерить.

— Иване, я с ней жить не могу. Я видеть её не могу! Но и бросить её... Она из-за меня...

— Не понял. Ты — не понял. Первое: твоей вины — что не опрокидывал ей на голову ведро колодезный каждый раз, когда она рот открывала. Второе: жить ты с ней не будешь. Это не твоя воля — моя. Дети... В казарму пойдут, к сиротам. Баба — к Маре на заимку. Она таких лечит. Ты...

— Убери меня куда-нибудь. С глаз долой. От людей подальше. Никого видеть не могу.

— После Меньшаковых игр с твоей бывшей... Тебя, и правда, лучше с усадьбы убрать. Ладно. Пойдём-ка на мельницу. Лесопилку сделать надо.

Терентий оказался толковым парнем. Вместе с "горнистом" они довольно ловко поставили обе циркулярки на обеих мельницах. Едва в средине апреля пошло таяние, и по каналу побежала вода, как обе заработали.

Они потихоньку тёрли доски, а я уже прикидывал какая у меня огромная выгода получается: два десятка мужиков, которые ежедневно вытёсывали тесины — не нужны. В первый момент многие не поняли революционности произошедшего: весна, крестьян и так надо освобождать от повинностей для подготовки к страде.

Но Потаня, обнаружив исчезновение в разнарядке на работы строки: "тесать доски" — сходил-посмотрел.

— Славно. Никогда такого не было. Теперя — и полы, и лари, и двери... Может, и потолки... Не сравнить. И вот ещё, боярич. Не моё дело... Но убери оттуда Терентия.

— Почему?

— Парень... в столичном доме живал, да ещё и управительствовал. Знает и умеет много. Его бы на место Агафьи... А там... скучно ему... Поломает пилу-то твою. Просто... ну... проверять будет.

Потаня как в воду глядел: я закрутился, а через три дня смущённый Терентий мял шапку на моём крыльце.

— Мы... там... это... колода такая суковатая... оно сперва-то... а после только хр-р-р-р... и после — дрысь... Мы сразу остановили.

Ну и фиг с ним. Для того два диска и делалось, что я изначально был уверен — сломают. Работники будут проверять: "чи пилит воно, чи ни". Механизм — новый, в теории называют: "Методы разрушающего контроля".

— Ясно. Снимите у "горниста", переставьте на твою мельницу. Есть надежда, что второй диск так рвать не будете. Ты старший. Сделаешь — доложишь.

Снова, как было с Чарджи, с Елицей, как бывало с другими моими ближниками, я следовал очень простой идее: если у человека личная проблема — надо загрузить его общественной. И поддерживать максимально высокий уровень интенсивности и новизны. Для Терентия это вылилось в должность "аварийной затычки".

— Иди-ка, Терентий в тёрки — тереть известь. Да посмотри там. Что-то нам хватать перестало.

Так получилось, что за полгода, я, сначала случайно, а потом целенаправленно, прогнал его по всем моим производствам. Он старательно избегал обрастать каким-то хозяйством, какими-то устойчивыми отношениями. Даже ночевать предпочитал там, где работал в очередной момент.

Бабу его Марана вылечила. В том смысле, что довела до состояния Марьи Искусницы: "что воля, что неволя, всё равно".

Пользы от деятельности человека в таком состоянии — минимум. Больше пользы от бездеятельности в горизонтальном положении. Слухи о её "налезании" при встрече с Меньшаком да пересказы художеств в Смоленской усадьбе, определили основную область применения.

Трёп мужиков практически ежедневно давал Терентию яркую картинку общественного употребления дамы. Это избавило его от надежд на возвращение к прошлому. И заставляло быть более жёстким с работниками. Которые, временами, взахлёб пытались обсудить с ним анатомические особенности его бывшей жены.

Наконец осенью я сообразил: Терентий прошёл почти по всем моим производствам и промыслам. Знает всех моих начальников и ни с кем особых отношений, худых или добрых не завёл. Личных, отдельных интересов — не имеет и иметь не хочет. А ещё грамотен, умён, памятлив, энергичен, внимателен... Моя "сволочь", идеальный главный управитель.