| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Как бы узнать, есть мой хоркрукс на чаше или нет?
Краем глаза я заметил, что Тед внимательно следит за моим лицом. Я повернул голову к нему.
— Так это важно? — спросил он.
— Да, — согласился я. — Это может вызвать... последствия. Придётся быть настороже.
В Хогвартсе эта новость прошла незамеченной. Никому не было дела до чьих-то чужих тысячелетних раритетов, кроме меня. Возможно, её и заметили бы, если бы не выход новой книги Гилдероя, который смахнул её с досужих глаз, как ураган — жалкое облачко. Женская половина Хогвартса только и говорила о выдающемся литературном событии, мужская злилась на девичью глупость, перед которой померкло всё остальное. По утрам в Большой зал прилетали армии сов, несущих бандероли с драгоценным шедевром, редкую девчонку можно было увидеть без яркой книжонки с белозубым портретом автора на обложке.
Через неделю литературного ажиотажа, после лекции по истории магии, где собирался весь наш курс, Грейнджер вышла к преподавательскому столу с большим листом пергамента в руках.
— Слушайте меня все! — объявила она ученикам, не успевшим разбежаться со своих мест. — Вы должны знать, что Гилдерой Локхарт не совершал подвигов, которые он приписывает себе в своих книгах!
Дело запахло скандалом. Все замерли и прислушались.
— На самом деле все его подвиги совершили другие люди, а Локхарт только находил их, выспрашивал у них подробности и приписывал их себе, а этих людей заставлял забыть обо всём Обливиэйтом! Поэтому я предлагаю написать открытое обращение в газету, которое разоблачит Гилдероя Локхарта, и собираю подписи в знак протеста против его обмана. Все, кто со мной согласен, подходите ко мне и подпишите этот пергамент с обращением. Когда я соберу достаточно подписей, я отправлю его в газету.
Нужно ли говорить, что девчонки облили презрением нахалку, посмевшую усомниться в их кумире?
— Тебе просто завидно, выскочка, что у кого-то славы больше, чем у тебя! — выкрикнула с места Лаванда Браун, одна из самых восторженных почитательниц Гилдероя.
— Грейнджер, а ты докажи, что говоришь правду, — подхватила более умная Падма Патил. — Может, ты не только завидуешь, но еще и врёшь.
Гермиона если и удивилась их нападкам, то не сильно. И у неё был готов ответ.
— Локхарт сам сказал мне это, когда я на втором курсе уговаривала его поймать чудовище, окаменявшее учеников в Хогвартсе.
Девчонки растерянно притихли, зато не утерпел Малфой.
— А чем ты докажешь, Грейнджер, что он это говорил?
— Ну... — Гермиона посмотрела туда, где сидели грифы. — Рон и Невилл тоже его слышали, они подтвердят.
— Вы друзья, вы сговорились, — не уступал Драко.
— Мы можем показать свои воспоминания, — не сразу, но сообразила Гермиона.
— Да кому какое дело до твоих воспоминаний, Грейнджер, — Малфой презрительно фыркнул. — Кто Локхарт, а кто ты? Он — известный писатель, от которого все ведьмы без ума, а ты — сопливая маглокровка, которая вечно всех поучает и вечно лезет не в свои дела. Он скажет, что это у него художественные произведения, для достоверности написанные от первого лица — и твои обвинения могут смело идти Запретным лесом, никто с ними разбираться не будет. А что Локхарт сам ничего этого не делал, поклонницы простят ему, потому что он такой душка. Его слава уже работает на него.
Грейнджер гневно уставилась на ухмыляющегося ей в лицо Малфоя.
— Как ты можешь защищать этого... этого шарлатана!!! Ты уже забыл, как он преподавал ЗоТИ?! Это из-за него вся школа так и не выучила этот важный предмет!
— ЗоТИ? — Драко демонстративно повернулся ко мне. — Поттер, у тебя есть какие-то проблемы со знанием ЗоТИ?
— У меня? — я сделал вид, что задумался. — Никаких.
— А у тебя, Нотт?
Тед принял глубокомысленный вид.
— Никаких.
— Поняла, Грейнджер?
— Что я должна была понять? — насторожилась Гермиона.
Малфой закатил глаза к потолку.
— Тупые грифы... Пошли, парни, здесь уже скучно.
В конце октября обращение Гермионы с двумя десятками подписей всё-таки вышло в 'Придире' под рубрикой 'Новое о руноследах', разместившейся между статьёй об адаптации африканских мозгошмыгов в Британии и рассуждениями о гипотетических местах обитания морщерогих кизляков. Общественного резонанса оно не получило.
10.
К хеллоуинскому празднику в ГАВНЭ осталась одна Грейнджер. Лонгботтом не умел говорить 'нет', но сообразил, что должны существовать обходные пути и что некий Поттер наверняка их знает. Он списался со мной насчёт встречи, на которой я посоветовал ему написать об этой истории бабушке. Разумеется, Августа Лонгботтом категорически запретила внуку вступать в подобные организации, и Невилл с чистой совестью покинул ГАВНЭ. Мало того, она прислала ему книгу о домовиках и велела дать её почитать магловской активистке.
В книге открытым текстом говорилось, что домовые эльфы для жизни используют родовую магию людей и что без неё они быстро старятся и умирают — то есть, люди фактически оплачивают их труд своей магией. Но на Гермиону это не подействовало, она ни в какую не понимала, как это можно платить за работу не деньгами. Она вернула Невиллу книгу, сердито сказав, что это реакционный труд, написанный поработителями. По словам Лонгботтома, точно такие же претензии у неё возникли и к 'Истории Хогвартса', в которой не обнаружилось ничего о порабощении домовиков.
Ещё он рассказал мне, что Гермиона вяжет одежду и пытается раздать её домовикам, чтобы этим освободить их. Её лохматую умную голову ни разу не побеспокоила мысль о том, что символическая выдача одежды — это часть ритуала отлучения домового эльфа от рода, который может провести только кто-то из членов рода. Об этом тоже прямо говорилось в книге, как и о том, что изгнание домовика из рода — крайняя мера и что незаслуженное наказание домовиков наносит ущерб родовой магии, но эти сведения, слишком чуждые для маглокровки, так и остались для неё слепым пятном.
Гермиону не обескуражило, что хогвартские эльфы ничего не брали у неё и отказывались разговаривать с ней. Отчаявшись всучить домовикам свои изделия, она стала раскладывать их по гриффиндорской гостиной, надеясь, что эльфы нечаянно возьмут их в руки и освободятся. Вязаные вещички ничем не грозили домовикам, но те рассердились на её подлянку и подослали ко мне Фиби за разрешением не прибираться у грифов. Я разрешил, понадеявшись, что грифы сами возьмутся за вразумление Грейнджер, когда обнаружат, что у них в гостиной стало грязно. Но пока они были слишком взбудоражены предстоящим прибытием иностранцев, чтобы возмущаться из-за какой-то там чистоты.
Делегации Шармбатона и Дурмстранга приезжали в воскресенье накануне Хеллоуина. Незадолго до их прибытия деканы вывели нас из Хогвартса и расставили в торжественном построении перед парадной лестницей. Было около шести вечера, смеркалось. Погода выдалась ясная, осенний холод пробирал бы до костей, если бы не согревающее заклинание. Французы явились вовремя, ровно в шесть над рядами учеников разнёсся голос Дамблдора:
— Ага! Если не ошибаюсь, приближается делегация от Шармбатона!
Все завертели головами по сторонам, но ничего не обнаружили, пока кто-то не воскликнул: 'Вон там!'. Оказывается, смотреть нужно было вверх. Оттуда спускалась бледно-голубая карета впечатляющих размеров, которую тащила по небу дюжина золотистых пегасов величиной со слона. Карета совершила жёсткую посадку прямо перед нами, перепугав младшекурсников в первом ряду. Огромная дверь летающего дома распахнулась, и оттуда выскочил мальчик в бледно-голубой робе того же оттенка, что и карета. Мальчик откинул лестницу кареты, и по её ступеням величаво спустилась огромная женщина в чёрных шелках. Она была ростом с Хагрида, но, в отличие от него, выглядела культурной и ухоженной. У неё была оливковая кожа, большие чёрные глаза и нос с заметной горбинкой.
Дамблдор, принарядившийся сегодня в санта-клаусовскую робу пронзительно-лилового цвета с золотыми звёздами, громко зааплодировал, подавая пример ученикам. Те тоже захлопали в ладоши. Женщина приветственно улыбнулась нашему строю и направилась к директору, протягивая ему руку для поцелуя. Ему даже не пришлось наклоняться к ручке этой особы, потому что его голова находилась как раз на уровне её пояса.
— Моя дорогая мадам Максим, добро пожаловать в Хогвартс! — произнёс он, задравши к ней голову.
— Дабль-дог, — ответила она сверху вниз глубоким голосом, — Надеюсь, ви в добрьом здравии?
Наш директор выглядел не лучше, чем старый сморчок, поэтому её вопрос мог расцениваться не только как формальная вежливость.
— Я в превосходной форме, уверяю вас, — ответил Дамблдор.
Пока они обменивались любезностями, все изумлённо разглядывали полувеликаншу — в том числе и мы, слизеринцы. Её можно было назвать даже красивой, а как выглядят великаны, мы знали. Значит, лицом она была вылитый отец. Воистину было достойно изумления, насколько эксцентричным был этот красавчик.
— Хотел бы я так же непринуждённо называть директора дважды собакой, и чтобы мне ничего за это не было... — мечтательно протянул Драко.
Вслед за директрисой из кареты вышло около дюжины учеников — преимущественно девушек, среди которых затесались трое-четверо парней. Одетые в летние шёлковые голубые робы, без верхних мантий, они мгновенно замёрзли до дрожи и пытались спастись от холода, кутаясь в свои шёлковые шарфики. Я еще допустил бы, что в Шармбатоне никогда не слышали ни о смене сезонов, ни о прогнозе погоды, но заклинание обогрева там могли бы и знать. Это у них претенденты в чемпионы или кто? Что-то мельчают лягушатники.
Получив от Дамблдора заверения, что в Хогвартсе найдётся кому присмотреть за её пегасами, шармбатонская директриса под предводительством мадам Спраут повела своих озябших подопечных в замок. Мы по-прежнему стояли торжественным строем, ожидая прибытия болгар.
Вскоре появились и они. Их корабль, реально претендующий на первый приз за лучшую модель 'Летучего Голландца', медленно всплыл из глубин нашего озера и приблизился к берегу. До нас донёсся всплеск брошенного якоря и глухой удар спущенного на берег трапа.
От болгар приехал с десяток парней и пара девушек, все как один высокие, крепкие и мускулистые, наподобие наших Винса с Грегом. Было очевидно, что из физических нагрузок они практикуют не только движения палочкой. Медвежьи шубы, предусмотрительно надетые перед выходом, добавляли им осанистости и внушительности. Их директор Игорь Каркаров — высокий и тощий щёголь с сильной сединой в чёрной бородке-эспаньолке — был одет в дорогую, с изморозью, бобровую шубу.
— Дамблдор! — вскричал он издали, подходя по склону. — Так вот почему вы намекнули, что перед трансгрессией корабля по вашим координатам всем нужно войти в каюты и загерметизироваться! Это из-за вашей шуточки мы опоздали к сроку!
— Я подумал, что если вы всплывёте из глубин, это произведёт впечатление на моих учеников. — Дамблдор хихикнул, словно девица от щекотки.
— О моих учениках вы, разумеется, не подумали. И почему я не удивлён?
Каркаров говорил на нашем языке свободно и почти без акцента. Благодаря Малфою-старшему нам было известно, что в школьные годы будущий директор Дурмстранга перевёлся оттуда в Хогвартс на два старших курса и был распределён на Слизерин, а по окончании учёбы устроился на работу в нашем Министерстве, в Отделе Тайн. Учился он тремя курсами раньше Люциуса, поэтому они знали друг друга со школы. В Хогвартсе Каркаров познакомился со сторонниками Волдеморта и примкнул к ним. По словам опекуна, он был вроде Снейпа — не принадлежал к идейным противникам грязной крови и промагловских воззрений, а искал выгоды. Поэтому, как и Снейп, он предал сподвижников при первом же серьёзном ущемлении своих интересов. Люциус до сих пор не мог простить Каркарову, что тот выдал властям Августа Руквуда, своего коллегу из Отдела Тайн и магического опекуна Драко, благополучно избежавшего волны арестов после исчезновения Волдеморта.
— Но ничего же страшного не случилось, мистер Каркаров, — добродушно отозвался Дамблдор. — Я уверен, это маленькое приключение понравилось вашим питомцам — вижу, они у вас очень мужественные молодые люди.
— Ладно уж, прощаю ради праздничка. — Каркаров обеими руками потряс его ладонь и посмотрел поверх наших голов на замок. — Старый добрый Хогвартс, давненько я здесь не был...
Молодые люди в медвежьих шубах тем временем подтянулись к своему директору и тоже с восхищением разглядывали замок.
— Не может быть!!! — донеслось со стороны грифов. Все повернулись на голос, как раз, чтобы увидеть, как Рональд Уизли тычет пальцем в сторону одного из болгар. — Невилл, смотри, это же Крум, Виктор Крум!!!
— О боже, Рон, это всего лишь квиддичный игрок, — разнёсся в наступившей тишине голос Гермионы.
— Гермиона, да ты что, это же один из лучших ловцов в мире! — до Рональда еще не дошло, что они с Грейнджер оказались в центре всеобщего внимания. — Я и представления не имел, что он еще учится в школе!
А прочитать в любом спортивном буклете биографические данные одного из лучших ловцов мира ему, видать, религия не позволяла. Хотя что с рыжего взять, это же Уизли. Заметив наконец, что все на него смотрят, включая болгар и отечески улыбающегося Дамблдора, Рональд испуганно заткнулся, а общее внимание переместилось на Виктора Крума. Несколько гриффиндорок стали рыться по карманам в поисках того, чем и на чём можно поставить автограф.
— Ну надо же... — с высокомерным презрением бросила в их сторону Грейнджер.
— Давайте пройдём в Большой зал, — радушно предложил Каркарову наш директор. — У нас там будет собрание... кхм... знакомство, объявления всякие, открытие турнира — ну ты сам знаешь, Игорь... но сначала праздничный ужин. Я учёл твоё пожелание, размещайтесь за слизеринским столом. А шармбатонцы будут сидеть за столом Равенкло, там тоже много свободных мест.
Оба директора направились в замок, ученики потянулись за ними — сначала гости, а затем и весь наш строй. Когда болгары проходили мимо, Драко окликнул своего кумира:
— Мистер Крум?
Тот оглянулся на голос. Привычно хмурое лицо знаменитого ловца посветлело.
— Мистер Малфой? — Крум был искренне рад увидеть здесь знакомую и дружелюбную персону. Его спутники тоже остановились, он перекинулся с ними несколькими фразами на своём языке, и они пошли дальше.
— Я слышал, ваша делегация будет сидеть за нашим столом, — сказал ему Драко. — Я со Слизерина.
— Директор хорошо отзывался о вашем факультете, — Крум скупо улыбнулся — чувствовалось, что улыбаться он не привык. — Он сказал, что на Слизерине лучше всего. Он учился там, когда был школьником.
— Да, отец говорил, что мистер Каркаров учился у нас в Хогвартсе, — сдержанно подтвердил Драко, потому что тема была щекотливая. — Идёмте, а то отстанем.
Действительно, последние ученики уже миновали нас. Мы впятером и Крум замкнули процессию.
— Мы приехали сюда на весь учебный год, нам нужно будет учиться. У вас другой язык, другая программа, поэтому нам нужно место для самостоятельной практики. Не хотелось бы терять целый год, — медленно подбирая слова, сообщил Крум, пока мы поднимались по парадной лестнице. — Еще мне нужно тренироваться. Четыре раза в неделю хотя бы. Чтобы не потерять форму. Директор сказал, что в Хогвартсе есть стадион.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
