| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вот, — сказал я. — Как у тебя получается сначала ни на что не реагировать?
— Нужно поставить в себе нечто вроде мысленного барьера, который запрещает реагировать на всё немедленно. Если ставить его выборочно, рано или поздно всё равно попадёшься — жизнь, она такая разнообразная. — Тед улыбнулся. — Когда я рядом с тобой, вопрос об умении сдерживаться вообще не стоит... — он задержал на мне осторожный взгляд и аккуратно поправился: — ...до сих пор не стоял.
Я понял, что если Нотт что-то и замечает, то считает, что это моё личное дело, в которое он не должен вмешиваться. Значит, для него это нормально и пока незачем тревожить его ненужными откровениями. Пока нет ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться.
Наутро я чуть свет написал и отправил письмо опекуну. Понятно было, что Драко сообщит отцу свою версию, нужно было опередить его или хотя бы не отстать. А за завтраком мне предстояло узнать, как отнеслись к моему избранию другие факультеты.
Началось с того, что на входе в Большой зал меня дожидались близнецы Уизли. На груди у каждого из них красовался большой значок с детским горшочком, на котором была нарисована кривляющаяся рожица, отдалённо похожая на мою, и надписью на ним: 'Потти — вонючка'. Если учесть, что 'потти' означает 'детский горшочек', а 'вонючка' помимо прямого значения употребляется ещё и в смысле 'нечестный', 'нечистоплотный', игра слов была вполне себе изощрённой для простых гриффиндорских умов. Впрочем, у близнецов всегда была изощрённая фантазия на гадости.
Когда я подошёл, они угодливо склонились и обеими руками сделали жест 'проходите, пожалуйста', словно высокопоставленному лицу.
— Его величество Потти изволил прибыть на завтрак!!! — провозгласили они на весь зал, а затем запели вразнобой, не забывая кривляться: — Потти, Потти, Потти-вонючка...
Я отметил про себя, что остался полностью равнодушным к их выступлению. Значит, всё как обычно, со мной не происходит ничего странного.
— Не люблю клоунов, Крысли, но вы так стараетесь. Заслужили. — Я просунул пальцы в кошелёк для мелочи, под чарами невидимости всегда висевший у меня на поясе, и мысленно затребовал оттуда две кнатовые монетки, немедленно прыгнувшие мне в руку. — Держите.
Небрежным жестом — так швыряют мелочь надоедливым лакеям, чтобы отстали — я швырнул по монетке им в лицо и прошёл мимо остолбеневших братьев за свой стол. Во время завтрака я незаметно оценивал обстановку в зале, проверяя, изменилось ли что за ночь. Почти все грифы нацепили значки с горшочком — интересно, что их не было ни у Грейнджер, ни у Лонгботтома. Барсуки почему-то не поддержали грифов, со значками там было от силы трое-четверо. Равенкловцы в таких делах были индивидуалистами и пофигистами, они легко отнеслись к тому, что чемпионом стал слизеринский претендент, достаточно разбирающийся в чарах, чтобы преодолеть возрастной барьер, и сегодня выглядели уже не возмущенными, а сочувствующими. Что ж, могло быть и хуже.
Когда я уходил, меня окликнули в спину. Это оказался Седрик Диггори с Хаффлпаффа, тоже подававший заявку на участие в турнире.
— Поттер.
— Диггори, — я вежливо наклонил голову в ответ.
— Поздравляю, — он протянул мне руку, и я пожал её. — Не знаю, зачем тебе это, но ты молодец.
— А тебе это было зачем?
Седрик дружелюбно улыбнулся.
— Я спортсмен, а это вызов. Кроме того, весь мой род традиционно учится на Хаффлпаффе. Было бы здорово получить в родовую собственность чашу самой Хельги, да и тысяча галеонов лишней никогда не окажется.
Как всегда, вокруг нас собрались любопытные. Всё сказанное нами уже к обеду станет достоянием всего Хогвартса, значит, слова нужно выбирать тщательнее.
— Я тоже подумал, что будет нехорошо, если уникальный артефакт Основателей покинет Британию. Я не ожидал, что Кубок выберет именно меня, но должен был попытаться.
Вот такая она, политика — ни слова правды, ни слова лжи. Если бы Кубок не выбрал меня, пришлось бы искать другие подходы к чаше, но чемпионство выглядело самым законным, хоть и не самым безопасным.
— А как ты преодолел возрастной барьер? — спросил Диггори. Я понял, ради чего он заговорил со мной, и без зазрения совести сдал Дамблдоров метод ему, а заодно и всем окружающим.
— Я сирота, мне пришлось рано повзрослеть, поэтому у меня в конце концов получилось, — пояснил я напоследок. — Признаться, я удивлён, что тебя не возмутило моё избрание.
— А чего возмущаться? — Диггори снова улыбнулся. — Ты обошёл заклинание Дамблдора, но не Кубок Огня. Если Кубок выбрал тебя, значит, это ты самый достойный, несмотря на возраст.
Видимо, это он уговорил свой факультет не поддерживать грифов. Я был благодарен хаффлпаффцу. Даже если общая неприязнь не задевала меня, жить в спокойной обстановке было удобнее. Про вторую записку никто не вспоминал. Подумали, что я сделал несколько попыток, две из которых оказались успешными, и забыли о ней.
Так уж нам повезло, что с утра у нас было зельеварение. Снейп был сильно не в духе. Впрочем, что это я? Быть сильно не в духе — его обычное состояние, а сегодня наш бывший декан был в тихом бешенстве, таком насыщенном, что, казалось, оно убьёт его самого, если не выльется вовне. Снейп инстинктивно это сознавал и с пристрастием искал, на ком бы сорваться. Первое, что он сделал — снял чуть ли не с каждого из слизеринцев по несколько баллов. За то, что сидели, за то, что стояли, за то, что раскрыли учебники, за то, что не раскрыли учебники, за то, что громко дышали... нет, не дышать ему в угоду никто из нас не стал.
— Противоядия! — провозгласил он, обводя класс неприятно горящими глазами. — У вас уже должны быть готовы рецепты. Варите тщательнее, потому что в конце урока мы опробуем их на ком-нибудь из вас.
Проверять рецепты учеников он не стал — не профессорское это дело. Интересно, не собрался ли он чужими руками устранить... не будем показывать пальцами, кого. Не хотел бы я испить противоядие, сваренное, скажем, Уизли, который двух слов списать без ошибок не может. Да и Невиллово не стал бы, хороший парень, но зелья у него как не получались, так и не получаются. Я варил своё зелье и размышлял, под каким предлогом буду отказываться пить их стряпню, пока наконец не подумал — а зачем мне искать предлоги? Просто пошлю.
Но сегодня мне не судьба была посылать Снейпа. В класс просунул голову начинающий желтописака Колин Криви и с сияющим видом сообщил, что меня вызывают наверх. Снейп не был бы Снейпом, если бы не заявил, что никуда не отпустит меня до конца урока.
— Сэр... мистер Бэгмен зовёт его, — испуганно пролепетал Криви. — Там чемпионов фотографируют... для газет. Все уже собрались, не хватает только Поттера.
— Для каких газет?! — рявкнул Снейп.
— Там их много. 'Пророк', 'Ведьмолитен'...
— Хватит! — Снейп перевёл на меня бешеный взгляд. — Всё-таки вы дорвались до славы, Поттер? Учёба вам уже не нужна?!
— Мистер Снейп, даже первокурсники способны понять, что шумиха вокруг турнира нужна прежде всего директору и Министерству. Поднапрягитесь, и у вас тоже получится.
Я очистил свой котёл с помощью Эванеско, сложил учебные принадлежности в сумку и пошёл к выходу из класса.
— Стойте, Поттер!!! — прилетело мне в спину, когда я был уже в дверях. — Я вас никуда не отпускал!!!
Я оглянулся.
— А от вас это и не требуется. Вас уведомили, что сейчас я нужен в другом месте, — ответив ему с нажимом на 'уведомили', я закрыл за собой дверь. Нотт остался там один — как бы Снейп не отыгрался на нём. Пусть только попробует...
Криви, дожидавшийся в коридоре, отвёл меня в заброшенный класс, который выделили для газетчиков. Почти все столы там были сдвинуты в дальний конец, а три оставшихся поставили в ряд перед доской и накрыли красным бархатом. За этими столами сидели Бэгмен и несколько журналистов, среди которых я узнал дамблдоровского ставленника и Риту Скитер. Напротив был выставлен ряд стульев, сейчас пустовавший, хотя оба иностранных чемпиона были уже здесь. Виктор Крум стоял особняком, сохраняя привычно-хмурое выражение лица. Флёр Делакур, напротив, выглядела счастливой и оживлённо вертела головой по сторонам. Пузатый колдограф с расчехленной камерой в руках то и дело поглядывал на вейлу, он явно не остался равнодушным к её чарам.
Увидев меня, Бэгмен проворно выскочил на свободное пространство перед столами.
— А вот и наш Гарри! — жизнерадостно объявил он представителям прессы. — Директора задерживаются, но вы, леди и джентльмены, пока можете задать несколько вопросов нашим чемпионам!
Журналюг не пришлось дважды упрашивать, они мгновенно сориентировались в ситуации.
— Мистер Крум, — обратился к болгарину с места один из них. — Что побудило вас принять участие в турнире?
Крум повернул к нему крупную черноволосую голову.
— У нас в школе дисциплина, — медленно подбирая слова, произнёс он. — У нас руководство говорит, кто будет в команде. Заявку подают все выбранные участники.
Выражение лица болгарина говорило о том, что он не понимает, как можно по-другому. Журналист немедленно зацепился за его фразу.
— Значит, вы приняли участие в турнире не добровольно?
— Почему не добровольно? — на лице Крума промелькнуло удивление. — Я же сказал — дисциплина.
— То есть, вы не вызывались участвовать, но довольны тем, что руководство выбрало вас? — болгарин утвердительно наклонил голову. — Что вы почувствовали, когда выбор Кубка пал на вас?
— Разумеется, я был рад. Это большая честь для меня.
— Замечательно, — просиял журналист, что-то строча в блокноте. Остальные акулы пера делали то же самое. Колдограф с камерой тем временем всячески примеривался к Круму, ловя ракурс и освещение. — А вы, мисс Делакур, почему решили участвовать? Или у вас тоже дисциплина?
— Нет, я настояля на свойём участьии, — лучезарно улыбнулась вейла. — Очень важьно для нас вейль, чтобьи я участвоваля. И это нужьно мне, признаньие и призи.
Понятно, она надеялась не только получить приз, но и заработать немного репутации для своего кукушечьего племени. Камера толстяка-колдографа непрерывно щёлкала, снимая француженку во всех ракурсах.
Журналист закончил записывать и обратился ко мне.
— Мистер Поттер? Густав Коул, 'Министерский вестник'. — А он, оказывается, представитель государственного издания. Вот почему собратья по второй древнейшей не лезут вперёд него. — Вы у нас самый молодой участник турнира, несовершеннолетний. Что побудило вас пренебречь возрастными ограничениями, которые были установлены ради безопасности участников?
— До Хогвартса я воспитывался в обстановке, не подходящей для наследника рода Поттеров, поэтому нынешний опекун обеспечил мне домашнюю подготовку. Мне захотелось проверить, достаточна ли она, чтобы я смог преодолеть возрастной барьер и подать заявку.
— Правильно ли я понял, что в ваши намерения не входило быть чемпионом?
— Я допускал такую возможность, но как маловероятную. Не ожидал, что хогвартское образование находится в таком плачевном состоянии.
Вся журналистская братия ретиво взялась за перья. Мистер Коул откинулся на спинку стула, и это оказалось сигналом для остальных. Вопросы посыпались на нас со всех сторон.
— Боб Панч, журнал 'Всё о квиддиче'. Мистер Крум, как вы надеетесь провести предстоящий квиддичный сезон?
— Отборы в сборную страны придётся пропустить, но мне сказали, что здесь будет возможность регулярно тренироваться.
— Рита Скитер, газета 'Ежедневный Пророк'. Мисс Делакур, как ваш молодой человек согласился отпустить вас сюда одну?
— О-о, — ослепительная улыбка вейлы, частые щелчки колдокамер, — я еще не делаль свой вибор. Я сначальа посмотреть мирь.
— Шейла Робертс, журнал 'Ведьмолитен'. Мистер Поттер, где вы одеваетесь?
— Косой переулок, магазин одежды 'Бомонд'.
От дальнейших расспросов нас избавили директора, вошедшие втроём. Делакур сразу же метнулась к своей директрисе. Крум остался на месте, Каркарову пришлось подойти к нему. Дамблдор с отеческой улыбкой направился ко мне.
— Директор, почему вы не предупредили профессора Снейпа, что меня вызовут с его урока? — спросил я, когда он приблизился. — Профессор не хотел отпускать меня сюда.
Невинные глаза Дамблдора забегали по полу.
— Гарри... кхм... мистер Поттер... Я полагал, что Северус сам поймёт...
По директору невозможно было догадаться, умышленно он промолчал или прохалатничал. Впрочем, на результат это не влияло.
— Сэр, вы слишком хорошего мнения о вашем... — я сделал крохотную, но весьма выразительную паузу, — ...Северусе и его интеллектуальных способностях. — Директор закашлялся. Журналюги навострили уши. — Боюсь, ваш Северус не способен понять, что не в его компетенции устраивать помехи проведению министерских мероприятий. Любовь — прекрасное качество, сэр, но не находите ли вы, что розовые очки искажают картину мира?
Наградой мне было выражение лица Дамблдора, обнаружившего, что его подставили так ловко, что и комар носа не подточит. Но дедок хорошо держал удар и почти сразу же встал в высокоморальную позу.
— Мистер Поттер, — сказал он сухо. — Это гораздо лучше, чем смотреть на мир через чёрные очки.
— Гораздо лучше иметь ясный взгляд на мир, поэтому тот, кто стремится всучить людям розовые очки, ничем не отличается того, кто навязывает чёрные.
— Здесь не место для философских дискуссий, Гарри... кхм... мистер Поттер. Мы здесь для того, чтобы ответить на вопросы прессы, потому что широкая общественность очень интересуется Тремудрым турниром.
— Да-да, у меня есть вопросы, — вмешалась подошедшая к нам Рита Скитер. — Мистер Дамблдор, могу я получить приватное интервью от мальчика? Самый юный чемпион и всё такое — читателям это понравится.
Дамблдор с облегчением отдал меня в её распоряжение — Скитер всё равно ничего хорошего не напишет, но меня по крайней мере не услышат другие писаки. Она вытащила меня в коридор, пошарила вокруг глазами и затащила в первую попавшуюся дверь, за которой оказался хозяйственный чулан. Пока я осматривался, Скитер облюбовала для себя перевёрнутое ведро, а меня силком усадила на картонную коробку с моющими средствами.
— Здесь нам никто не помешает, Гарри, — она хищно блеснула тремя золотыми зубами. — Сейчас я достану самопишущее перо, так нам будет удобнее...
Скитер положила раскрытый блокнот на соседнюю коробку, а поверх него — последнюю модель самопишущего пера. Если не считать эпизода с жучком на втором курсе, я еще не сталкивался с ней напрямик, потому что вся газетная работа велась через опекуна. Жучок больше не появлялся рядом со мной, и я решил, что Рите Скитер присуще благоразумие, а значит, с ней можно иметь дело.
— Так, Гарри, — начала она, — давай рассказывай, почему ты захотел участвовать в турнире.
Я непонимающе посмотрел на неё.
— Я только что озвучил это при всех, в классе.
— Ох, Гарри, мы же с тобой понимаем, что это общая версия. А что такое общие версии? Они общеизвестны, скучны и приличны. Но нам с тобой нужно нечто такое, такое... ну, Гарри?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
