Фанфик на Гп (общий файл)

В Большом Зале на меня с ходу налетел возмущенный Байрон Грин. Видите ли, его якобы по приказу моего опекуна отправляют в Лондон на научную конференцию молодых волшебников. На подготовку — всего два дня, а потом целая неделя за пределами Хогвартса. Байрон не говорил, что таким образом его стараются разлучить со мной, но в то воскресенье я была этому очень рада. Не было эмоциональных сил на общение. Ужасно хотелось побыть самой с собой и со своими "тараканами". Пришлось его успокаивать, так толком и не позавтракав. Отправила его в библиотеку и попросила "ради меня" не завалить выступление. Я была уверена, что его успех отвлечет меня на время от печальных дум.

Я хотела сразу отправиться в кабинет Северуса, но как назло забыла в спальне палочку. Пришлось забежать за своим оружием. На выходе нарвалась на праздношатающихся Уизли, издевающихся над Пивзом. Братья левитировали в него кусочки стерательной резинки. Я подумала, что теперь полтергейст начнет побаиваться некоторых первогодок. Не стала мешать. Завернула за угол и без стука вошла в кабинет декана.

Я тяжело дышала. Профессор спокойно сидел за столом с Вестником Зельевара.

— Вы опоздали, — Снейп медленно перевел взгляд от журнала к настенным часам, задержался там на мгновение, а затем резко сфокусировался на мне.

Профессор больше ничего не стал добавлять. У меня и так желудок подполз к горлу от его ледяного тона. Мне нравился другой Северус. Более открытый, человечный. Этот же не был "моим". Он был холодным и чужим.

— Я? Как? Не может быть?! — часы показывали 9,30.

Этого не могло быть! Я не могла так задержаться! Взглянула на свои часики  — 9.30. Значит, не шутка.

— Займемся Вашей пунктуальностью несколько позже, — он выдержал элегантную паузу, — Вы учились преобразовывать цвета?

— Нет, сэр.

Мне стало интересно. Как могли соприкасаться боевые искусства с разукрашиванием.

— Видите свечу?

Как же я могла ее не видеть! Она являлась единственным источником света. Камин был погашен.

— Для преобразования ее пламени достаточно "заказать" нужный цвет и произнести заклинание Блюм, изобразив вытянутую петлю кончиком палочки.

Профессор продемонстрировал заклинание, окрасив свой кабинет алыми росчерками.

Мне удалось заклинание с третьего раза. Два первых — тушили пламя. Рука была словно ватной. А каждое заклинание "вгрызалось" в плечо острой болью.

— Еще, — потребовал профессор.

Я тренировалась до тех пор, пока он жестом не приказал остановиться. Боль немного притупилась, да и держать палочку на весу стало легче. Как говорится, человек привыкает ко всему.

— Сегодня мы начнем тренировать Вашу реакцию.

Северус поднялся и поравнялся со мной.

— Приготовьтесь. Настенные часы каждые пять секунд цокают. Это будет сигналом к атаке. Ваша задача — сделать освещение голубым, моя — зеленым. Начали!

Первую атаку я пропустила. Приказ показался неожиданным, и я засомневалась, правильный ли "цок" услышала. За вторые 5 секунд мне все-таки удалось сотворить заклинание, но Северус парировал его настолько быстро, что кабинет не успел окраситься в голубые тона. Профессору еще несколько минут приходилось бросать по два заклинания в свечу: одно, чтоб опередить меня, а второе — чтоб сбить мое запаздавшее заклинание и не дать кабинету стать "голубым".

Через пятнадцать минут это начало походить на издевательство. Комната каждые 5 секунд меняла оттенки зеленого. Профессор делал это без видимого напряжения со скучающим выражением лица. Я же вся вспотела, сбилось дыхание, а мысли спотыкались о Блюм. Я не успевала изобразить знак и мысленно проговорить заклинание прежде, чем мои глаза не улавливали смену оттенков.

Отчим действовал настолько быстро, что мне стало страшно. Неужели все мои враги имели такую потрясающую воображение реакцию?

— Достаточно, — Снейп обошел стол и устроился в старом кресле около безжизненного камина.

Я смогла немного отдышаться.

— Присядьте.

Я опустилась на тумбу напротив Северуса. В камине затрещали и вспыхнули угли. Он перевел свой тяжелый взгляд с камина на меня. В его усталых черных глазах запрыгали оранжевые огоньки.

— Вы слишком много думаете. Обо мне, о прошлом, настоящем и будущем. О заклинание: знаке, формуле. Обо всяких пустяках, — он привычно скривился, а затем взял изящную черную кочергу и поправил угли, — Вам необходимо научиться расслабляться, избавляться от мыслей. Вы не должны думать. Вы обязаны действовать. Есть сигнал — есть результат.

Северус посмотрел на меня очень спокойно. Мне показалось, что этот человек умел контролировать не только свои эмоции, но и мысли.

Вдруг его губы вздрогнули в слабой улыбке:

— Продолжим?

В моей голове роилось столько мыслей, не оставляя ни единого шанса на успех.

Мы делали небольшие перерывы между атаками свечи, а моя реакция, не смотря на них, с каждым часом делалась все хуже и хуже.

Старалась изо всех сил, но перед Снейпом я была бессильна.

Вернулась в комнату расстроенная. Девочек не было. Котенок спал. Я устроилась на подушке, скрестив ноги по-турецки, и постаралась выкинуть все из головы. Как только я думала, что что-то нужно выкинуть, мысль оживала и заполняла собой все мое сознание. Так я перебрала в голове тонну мусора, прежде чем задела мысль о сегодняшней неудаче.

Я открыла глаза и пошевелила помеченным плечом. Оно не болело! Совершенно! Получалось, что я его разработала, реанимировала?! Неужели неудача на самом деле была успехом?

Мне вдруг стало смешно. А еще очень-очень легко и хорошо.

Понедельник проходил в обычном режиме, если не учитывать, что преподаватели будто с цепи сорвались. Каждый старался запугать пострашнее да поэффектней предстоявшими переходными тестами.

Вечером у Флитвика я училась отбирать различные предметы у чучела заклинанием Крэж.

Потекли напряженные, но удивительно однообразные дни. Утром — учеба, в обед — стакан Снейповской кислятины, потом снова пары или работа в библиотеке, а вечером — тренировки. Дела с тренировкой реакции обстояли куда хуже, чем с отработкой отдельных заклинаний.

Чтоб хоть как-то разнообразить свое существование, я вынула из ящика миниатюрную модель подземелий, сделала очередной ее набросок на пергаменте и, вооружившись ручкой и палочкой, пошла изучать закоулки. Мне говорили, что в подземельях помимо троллей были темницы с волшебными орудиями пыток, а еще масса потайных комнат и ходов. Поговаривали, что подземелья Хогвартса соединялись с подземными ходами других замков, а также с банковскими хранилищами Гринготтс. Но если даже во всех этих слухах была доля правды, то для исследования подземелий и их картографирования мне понадобится личный автомобиль... или метла.

Я вышла из гостиной Слизерина, но не стала сворачивать, чтоб направиться к выходу, поворот на кабинет декана я также проигнорировала. Когда закончились знакомые коридоры, я стала оставлять за собой маленькие заранее наколдованные светящиеся шарики.

Я шла уже минут десять, но огромный коридор никуда не сворачивал. Пейзаж тоже был однообразным: угрюмые серые стены и скучающие посеревшие от времени статуи. Я прибавила света и у меня внутри что-то екнуло. Над головой были огромные свечные люстры без свеч, а весь потолок был украшен растрескавшимся рисунком. Создавалось впечатление, что в этих коридорах когда-то проводились пышные празднества, что здесь гуляли в невообразимой красоты нарядах, что в подземельях было царство света, а не темноты и сырости.

Я только заметила, что вода из-под ног исчезла, а воздух стал свежее. Где-то поблизости должна была вентиляция или окно.

Но почему за этими коридорами не ухаживали даже замковые эльфы.

Я прошла еще немного вперед и попала в круглый зал-развилку. Над головой была просто грандиозная люстра, в которой еще сохранились огарки некоторых свечей. Снова запустение, потемневшая бронза бесчисленных канделябров и забытых доспехов. Снова старый потолочный рисунок, а на стенах — картины!

Я подошла ближе к ним, чтобы рассмотреть. Поднесла свечу к первой — на фоне ясного безоблачного неба и цветущей яблони какой-то волосатый не то волк, не то человек, вгрызался в тело безвольной жертвы. Отойдя от первого шока, перешла к другой раме — солнечная цветущая поляна, а по ней медленно передвигается какая-то склизкая мерзость, больше похожая на огромный комок грязи со щупальцами. Еще картина — красивая комната, а в ней бледный вампир высасывает кровь несчастного. При свете моей палочки он обернулся, посмотрел на меня своими красенькими прищуренными глазками и слизнул с губ остатки крови жертвы.

К горлу подбежала тошнота. Я шла по кругу, освещая картины. Потом побежала. Впору было здесь проводить занятия по Защите от темных искусств, а не в изящно обставленном кабинете Гобборта, где на каждой картине были изображены героические поединки волшебников с нечистью.

И вдруг я поняла, что не одна...

О ком вспомнишь, тот и всплывет, не иначе. В нескольких шагах от меня стоял Гобборт. Он облизнулся подобно вампиру с картины.

Только вчера я пролистывала книгу, посвященную кулону... И там было на полях... На страницах, где описывался поединок, послуживший "началом" истории кулона. Там было начертано мелким неразборчивым почерком, потрясающе похожим на мой, "Эмормо магмус"... И теперь эта то ли формула, то ли заклинание, крутилось в моей голове, как присказка-привязка к каждой мысли вроде японского "карма", а кулон накалился и стал жечь грудь.

— Вы нашли для себя самое подходящее место. Когда-то здесь проходили пышные приемы. А однажды вампир с рисунка на вершине одной из башен сбежал сюда. Это было перед самым приемом гостей. Когда же они прошли по коридору и попали сюда, то обнаружили изображенные на стенах трупы. С других картин слетелись мухи, сползлись изображенные в образовательных целях монстры. Постепенно сюда переехали черные маги, и собралась со всех точек зрения принеприятнейшая компания, — Гобборт снова облизнул губы и продолжил после образовавшейся небольшой паузы, — А теперь — Вы.

Я не то что увидела, а почувствовала, как взметнулась его палочка. Но мне не удалось узнать, что именно он хотел со мной сделать. Реакция Гобборта значительно уступала скорости Северуса. Я не опоздала. Я хотела произнести только Крэж, но прицепом к нему в моей голове прозвучало "Эмормо магмус!!!".

В первую секунду я не поняла, что произошло. Стук упавшей палочки, но ни какого профессора поблизости не было, а кулон теперь обжигал холодной сталью.

За непониманием последовало минутное оцепенение от мысли, что за это самое Эмормо и прокляли моего предка, а потом я рванула с места по первому попавшемуся коридору. На стенах мелькали бесконечные картины, через огромные арки открывался вид на невероятных размеров залы разной формы. И везде, абсолютно везде, были картины. Я мчалась вперед без оглядки, без отдыха. Мне казалось, что я вот-вот и окажусь под Лондоном. А потом мне показалось, что я двигаюсь вверх по огромной спирали. Не успела затормозить. Коридор неожиданно кончился кирпичной кладкой. Но также неожиданно я провалилась сквозь стену, как некогда на вокзале Кинг-Кросс. Хорошо, что я пыталась затормозить, так как я оказалась на обычно бездвижном участке лестницы, висевшим особняком между вторым и третьим этажами.

Лестница вздрогнула, скрипнула и пришла в движение, прибившись к площадке третьего этажа. То ли студенты видели, как я появилась из ниоткуда, то ли я сходила не с той лестницы, а может просто выглядела кошмарно, но пока я не спустилась на первый этаж, находилась в зоне повышенного внимания. Я не хотела возвращаться в подземелья, но делать было нечего. В таком виде шастать по школе я не решалась.

Мне хватило полчаса, чтоб привести себя в порядок и без опоздания быть у дверей кабинета Флитвика. Хорошо, что это был вечер не Снейпа.

Сказать по правде, я хотела рассказать Северусу обо всем по порядку, но только когда в голове все уложится, пропадут лишние эмоции. Я б не отказалась от его вторжения в мои мозги, но только не этим вечером. Этим вечером я просто не могла думать и трезво оценивать ситуацию... Нападение на преподавателя с применением заклинания развоплащения. Даже одежды не осталось! И снова проделки кулона!

Флитвик открыл дверь, впуская меня внутрь. На этой тренировке кроме "прекрасно", "превосходно" и "великолепно" я ничего не услышала. Неужели стрессовая обстановка так мобилизует мои способности? Если это было действительно так, то это было еще одним очком в мою пользу.

У входа в подземелья меня дожидался Снейп. Я скривилась, будто от боли, увидев его каменное лицо, но покорно поплелась вглубь подземелий. Он привел не на поле брани, а всего лишь в свой кабинет. Меня сразу охватило приятное обволакивающее тепло. Навалилась смертельная усталость, заныло больное плечо. Я без спроса упала в кресло около едва теплившегося камина. Северус сел напротив.

— Я надеюсь, нам не понадобится зелье правды? — сухо сказал профессор, вырывая меня своим холодным цепким голосом из приятной дремы.

— Я хотела Вам рассказать все в подробностях, в мельчайших деталях, но не сегодня. Я даже не знаю, от чего защищалась, чего он хотел... — начала было я, прикрыв тяжелые веки.

— Последнее заклятие, произведенное этой палочкой было незавершенное Авада Кедавра.

Его слова заставили меня открыть глаза и очнуться. Они звучали как приговор. Будто бы мне Снейп повесил на шею вместо кулона трехтонный крест, который я должна буду таскать с собой всю оставшуюся жизнь.

— Вы можете просмотреть мои воспоминания? — скорее всего, это прозвучало как мольба.

— Возможно, — профессор на минуту задумался, а потом спросил, — Вы хотели бы об этом никогда не думать? Вы по прежнему будете все помнить, все детали, но не будете о них вспоминать. Если у Вас прямо спросят о чем-то из произошедших событий — Вы ответите. Это будет весьма непривычно, но избавит нас от необходимости читать Ваши мысли.

— А так можно? — глупый вопрос, но я не могла понять, как это помнить и в тоже время никогда не думать, и особенно, о таком. Ответа на него было бы глупо дожидаться.

— Попробуйте ощутить те чувства, что вы испытывали в этот вечер, подумайте о сегодняшнем дне. Как Вы встали, умылись, пошли на занятия, что было после и почему, — он говорил тоном заправского психолога, обходя мое кресло и становясь сзади.

Снейп даже попытался весьма дружелюбно улыбаться.

Меня будто шарахнуло током от страха, когда кончик его палочки коснулся моего виска.

— Подумайте, не бойтесь, — лучше б он приказывал, а не говорил так мягко, почти нежно.

Он продолжал уговаривать. Это, наконец, возымело действие. Я расслабилась, стала вспоминать сегодняшний день, разрозненные мысли о вечерних событиях сползлись, будто со всех концов Вселенной, в один мерзкий комок.

— А теперь отпустите их. Подумайте, где Вы находитесь сейчас.

Только я хотела подумать о чем-то более приятном, как мой висок словно облили ледяной водой, а затем приложили раскаленный метал.