Royal Crisis

Добби сник. Осознание того, что он только что устроил, охватило его — раньше-то он «делал доброе дело, предупреждал Гарри Поттера», а вот сейчас до него дошло, и мысли этой ничто не мешало. Добби ушёл в себя и закачался, пару раз дёрнулся, начал бормотать «Добби нужно вернуться домой». Я посмотрел в глаза Кричеру и почесал указательным пальцем горло. Кричер всё понял правильно и кивнул.

— Кричер проводит Добби, — подхватил тот самого свободолюбивого домово­го эльфа в этой вселенной под руку и повёл к выходу из кабинета.

Добби, Добби! Чистая ты душа! Прости. Достав из ящика стола Кодекс, я продолжил чтение.

Когда пришло время, я спустился на чай в малую столовую, которая после консервации посёлка стала играть роль штаба. Я прибыл раньше, чем нужно (чтение кодекса на латыни и староанглийском несколько часов подряд порядком утомило меня), поэтому взялся за разведение огня в камине сам. Огонь — первая сила, поднявшая людей над природой. Он прекрасен. Пока я возился с огнём, наступило пять часов, и в помещение вошёл Крайтон. Мы расположились за столом, дожидаясь Калхоунов.

Наконец, все в сборе.

— Как продвигается разработка по Ламбету и Воксхоллу?

Слово взял Джордж.

— Ожидаемое время завершения операции — неделя. Задел информации из Брикстона очень нам помог.

— Это хорошо. Как идёт поиск рекрутов?

— Отвратительно, сэр. Секретность вокруг сквибов в семьях — ужасное явле­ние. Если позволите, сэр — они долбаные ханжи, сэр, — выразил своё очень важное мнение Эдвард.

— Мистер Калхоун, со временем отношение к сквибам поменяется. И ваш при­мер послужит тем камнем, что столкнёт лавину. Значит, так. До конца года у нас с рекрутами всё равно ничего не выйдет. Поэтому на ближайшую неделю все ва­ши силы сосредоточьте на операции в Ламбете и Воксхолле, после этого гото­вим­ся к шестнадцатому декабря. На меня объявлена охота, поэтому наши спокой­ные деньки закончились. Из дому без полного набора амулетов и полной амуни­ции не выходим. В новом году я радикально решу вопрос с охотой на меня.

Да. После такого охотники будут гадить в штаны при произнесении моего имени. И не только они. Может, меня даже будут как-нибудь экзотически звать, типа «Тот-Ко­го-Дейст­ви­тель­но-Нель­зя-На­зы­вать-Ни­ког­да-Ни-При-Ка­ких-Ус­ло­ви­ях». Это, конечно, в случае, если я всё сделаю плохо.

Я подорву влияние всех чистокровных семей. В прямом смысле слова подор­ву. Историю в Хогвартсе явно будут преподавать как «До и после того самого». И это хорошо.

Агенты, однако, не восприняли мой спич серьёзно. Правильно составленный через Гринготтс анонимный контракт — неотменяемый. Меня будут преследовать, пока не поймают, независимо от смерти заказчика. Только вот их замыленный взгляд не углядел слабого звена в этой цепочке. Ну что ж: именно поэтому я — Герой Магической Англии, а они — мои наёмники.

— Шестнадцатого декабря окончательно решаем вопрос Джо. После Нового го­да решаем вопрос с охотой на меня. После этого занимаемся пополнением бюд­же­та и рекрутами. Таких подготовленных, как вы, скорее всего, не найти. Поэтому будем набирать, кто есть, тренировать и отсеивать. В идеале мне нужна дюжина воинов (не будем больше употреблять слово «сквиб») и полдюжины магов. Вы не в счёт, вы — комсостав. План на ближайшую неделю довести до Оушена, — я по­смот­рел в глаза Джорджа, и тот кивнул, — Крайтон, у меня есть ещё одна идея по рунным трафаретным ловушкам. Давай посмотрим, выйдет ли из этого что-нибудь полезное. Джордж, Эдвард — на сегодня всё.

А по трафаретам идея была проста: многослойный трафарет. Если руны не могут быть изображены трафаретом в один проход — никто не мешает изобразить их в несколько проходов. Будет рамка, в которую вставляется трафарет, затем он заменяется на второй, третий и так далее — можно изображать руны любой сложности. Конечно, время нанесения возрастает чуть не в десять раз, но с ручным начертанием всё равно не сравнить, да и возможности ничем не ограничены. Но это, опять же, заготовка на будущее.

3 декабря, поместье Делакур

Сегодня мы собрались с Делакуром, чтобы выработать окончательный план. Делакур собрал группу из десяти боевиков, что по меркам волшебников было целой армией. Только вот общий ход мыслей мне не понравился. Не дело это — в десять палочек идти на Дамблдора. Он должен отведать собственного лекарства, то есть, быть устранён чужими руками. Да и у нас с Делакуром на это заседание МКМ было запланировано политическое публичное изнасилование Дамблдора, с последующей смертью его же как политика, с кучей компромата, перед кучей свидетелей. Не отменять же всё это.

— Сэр, Дамблдор должен быть не просто уничтожен — он должен быть смешан с дерьмом так, чтобы Дамблдор стал дерьмом, а дерьмо — Дамблдором. Дамбл­дор — лидер наших политических противников и всего их скотского нацистского течения. Мы должны похоронить и их течение тоже. Первый этап — публичное унижение Дамблдора. Оно выведет старого ублюдка из себя и ослабит его волю. Второй этап — личное унижение Дамблдора. Он поймёт, что его переиграли на его же поле и захватили его же методами. Третий этап — публичное унижение всех соратников Дамблдора. Это будет «Буря» — только в конце, оставшись один, Просперо не отречётся от волшебства. Его прикончат — так, как он этого заслужил. Он сделал так много зла, что только лишь его смерть не принесёт мне удовлетворения.

— Звучит так, как будто у вас есть детальный план, месьё Поттер?

— Да, он у меня есть. Мне нужно было немного времени, и план возник в моей голове сам собою. У вас, я надеюсь, есть подробные чертежи комплекса в Женеве?

— Разумеется.

— Тогда мы поступим следующим образом...

Тем временем под Гринготтсом

Глубоко под землёй в личных апартаментах директора Рагнока шло совещание двух гоблинов. Но проблема не решалась.

— А я говорю — не стоило его злить, геноссе Рагнок. Мы имеем уже троих воинов, успешно прошедших ритуал РДО. Ну да, той провокацией мы узнали, что Избранный использовал в ритуале не меч, но так ли это важно? С тех пор он потерян для нас. А ведь ЗАО «ИБ» в предпраздничные распродажи показывает прибыль выше расчётной! Одна идея Избранного обеспечила Гринготтсу доход. А ведь в следующем году нас ждёт продвижение на рынок государственных и бизнес-заказов! Он чистый бриллиант, мы не можем его упустить. Но что делать теперь... — Скалотрус передал Рагноку три докладные записки, — непонятно.

Рагнок внимательно изучил документы. Три открытых контракта на голову Гарри Поттера. Общей суммой сто восемьдесят пять тысяч галлеонов. Судя по переводам, от «Светлых», «Пожиранцев» и «Работорговцев». Мило. И с этим ничего не сделаешь. А ведь он, Рагнок, поставил на Избранного, и все это знают — и с тех пор он успешен! Первые гоблины успешно прошли ритуал Рождения Души Оружия. Конечно, были жертвы, но это значит лишь, что они не были теми достойными, кто способен пройти ритуал.

— Этим контрактам можно было противостоять до того, как они были заклю­че­ны, геноссе Скалотрус. Сейчас уже ничего сделать нельзя — они обеспечены Гринготтсом, а репутация Гринготтса превыше всего.

Геноссе Скалотрус разлил по стаканам «по одной». Приняв «Золотой Мухо­мор» и закусив солёным грибом, он выдал нечто совсем неконструктивное:

— Судьба хранит Избранного, а его врагов — нет.

Рагнок не сразу понял, как ответить на такое метафизическое заявление, поэтому забрал у Скалотруса бутылку, показав, кто тут главный. Принял «одну» и налил ещё.

— Слишком это всё... шатко выходит, ты не находишь? Я не хочу полагаться в своём благополучии на судьбу. Не дело это. Мне нужна гарантия. Непонятно, какого мухомора мы тянули с его политическими предложениями. Чем плохи они были? Ещё чего нужно было? Теперь вот все наши политические надежды пойдут прахом, а завоевать мир силой оружия мы опоздали — лет на четыреста. Мне нужен реальный план выхода из этого кризиса, ты меня понял, геноссе Скалотрус? — и Рагнок уставился на Скалотруса, демонстративно держа бутылку в руке.

Скалотрус подвинул свой стакан к директору и гаркнул:

— Да, мой вождь! — в награду получив полный стакан «Золотого Мухомора».

— То-то же, — удовлетворённо проворчал Рагнок, — при том финансировании, что мы даём КПБ, я ожидаю реальных успехов. Пусть работают, или в следующий год бюджет будет перераспределён в пользу Внешней разведки.

Вопрос был решён, ответственный назначен, и Скалотрус засобирался к себе, когда его окликнул директор:

— Шерстеуха, за его гениальную идею провокации — временно понизить в звании. Если у него нет своих мозгов, пусть привлекает аналитиков КПБ. Я знаю, что он про них думает, но в этот раз в лужу сел он сам.

— Яволь! — и Скалотрус покинул кабинет, оставив Рагнока размышлять, как же эти контракты не вовремя объявлены.

Женева, подземный комплекс помещений МКМ, главный зал

10 утра 16 декабря 1991.

День начался неприятно для А.П.В.Б. Дамблдора, директора Хогвартса и по совместительству (совместительство — это его второе имя: это же какую ••пу надо иметь Величайшему Светлому Волшебнику Современности, чтобы сидеть на стольких стульях одновременно — очевидно, величайшую со времён Мерлина) президента МКМ. Но он ещё не имел понятия, насколько неприятно день продолжится, и, что самое важное, чем закончится. Так вот, день начался с того, что депутат от Либеральной партии Магической Франции — мерзкий делакуров­ский выкормыш, с точки зрения Величайшего Светлого, — с народным именем Жан и маггловско-косметической фамилией Гарнье, вынес на повестку дня вне­очередной пункт, который звучал, ни много ни мало: «Несоответствие морального облика президента МКМ А.П.В.Б. Дамблдора занимаемой должности», причём при голосовании просил учесть информацию из некой брошюры. Что характерно, ему, Величайшему Светлому, никто никаких брошюр не предоставил. Альбус призвал к себе тонкую книжку с ближайшего свободного места и углубился в чтение, чем весь остальной зал занимался уже с четверть часа. Беглый аналитический взгляд директора Хогвартса прошёлся по оглавлению, оценил список обвинений как перепечатку того, что было в прессе, оценил уровень угрозы как низкий, и принялся строить стратегию защиты. Только вот оставленное без внимание «Приложение Б» несло приговор Величайшему Светлому, содержа список доказательств к каждому пункту. После его оглашения Альбус будет нежеланным гостем как на континенте, так и в Америке и Азии. Конечно, к его услугам будут острова и всякие там Уганды с Конго. Ну и Камбоджа, с Таиландом на пару. В родном государстве на него объявят охоту.

За внесение изменения в распорядок дня проголосовали семь делегаций из тринадцати. Дамблдор пытался наложить вето, но его, как лично заинтересован­ную персону, заткнули и выгнали из президиума в зал. Его функции взял на себя заместитель президента, глава делегации Германии. Тут Дамби понял, что «ничто не забыто, никто не забыт», и нежные чувства Джерри к «крысам Томми с островов» и после войны не увяли под палящим солнцем времени. Парад позора Дамблдора (светлым его больше никто не назовёт) начался.

Первым пунктом обвинения было нарушение завещания Поттеров. Так как были предоставлены заверенные гоблинами документы, после короткого ознакомления и такого же короткого голосования был вынесен вердикт «Виновен». Дамби никто слова не давал, потому что документы были железные и перепроверки не требовали.

Вторым пунктом обвинения была организация личного концлагеря для Гарри Поттера.

Несмотря на то, что после Второй мировой на немцев повесили всех собак, а слово «концлагерь» пропаганда стремилась приравнять к словосочетанию «немецкий концлагерь», вся «цивилизованная Европа» знала, кому принадлежит помойная честь изобретателя и устроителя первых концлагерей. Нет, конечно, во все времена «цивилизованная Европа» убивала и притесняла разнообразных туземцев тысячами разных способов — но их-то за людей никто и не считал. Только вот догадались белых держать за животных первыми именно англичане, и Европа им этого не забыла, причём докладчик постарался, чтобы аналогии и парал­лели увидели даже слепые дегенераты.

И вот здесь Дамби первый раз подумал, что ему не выкрутиться. Документы документами, но когда на панорамный стационарный омут памяти был выведен «фильм» Гарри Поттера, Альбус осознал, что всё! «Фильм» был с обращениями, многочисленными примерами из памяти и комментариями, рассказом о роли «шпионки» Фигг и — сюрприз-сюрприз — коротким интервью Мак-Гонагалл, где она односложно отвечала на вопросы, явно составленные, чтобы по рот окунуть Альбуса явно не в шоколад.

— Кто отправил юного Поттера, единственного ребёнка Древнейшего дома Поттеров, к магглам?

— Альбус Дамблдор.

— Кто свидетельствовал о виновности в предательстве Сириуса Блэка?

— Альбус Дамблдор.

— Допускал ли Альбус Дамблдор кого-либо проверить состояние юного Поттера?

— Нет, он держал это в секрете.

— Чем он аргументировал своё поведение?

— Он заявлял, что «за ним присматривают».

После этого следовало неизвестно чьё воспоминание о допросе под верита­серумом миссис Фигг, где она подтверждала, что работала шпионом на Альбуса Дамблдора и докладывала ему фактическое состояние юного Поттера. На вопрос одного из депутатов, откуда у обвинения эти материалы, Жан ответил, что они были получены от неизвестного доброжелателя. «Сукин сын!» — матерно подумал Альбус. «Наш сукин сын!» — восхищённо подумал глава германской делегации, следя за атипичным поведением Дамблдора. Маска ДДД дала трещину.

«Сам сукин сын!» — подумал я, наблюдая за обстановкой в обзорном зеркале, расположенном во временном командном пункте. Под него был арендован один из малых конференц-залов в комплексе МКМ, недалеко от центрального коридора. Аппариция отсюда невозможна — пресекается сильнейшими стационарными арте­фак­тами, установленными, когда маги были на локальном пике своего средне­векового могущества, когда задачей Хогвартса и других школ было вовсе не «выпускать послушных правительству тупых дегенератов с палочками». Именно здесь закончится карьера «Величайшего Светлого Волшебника». Даже феникс ему не поможет. Телепортироваться-то сюда, как и отсюда, фениксу нет проблем. Но вот уже унести что-нибудь тяжелее хомячка он не сможет. Ну, и на этот случай у меня припасены Калхоуны, играющие роль мобильной ПФО. У стены была установлена тактическая доска, аналогичная карте Мародёров. То есть, конечно, карта Мародёров создавалась по образу и подобию тактической доски. Джордж и Эндрю расположились у «чёрного хода» в одном из подсобных помещений. Рядом — караулка охраны, которая ещё не знает о своём скором героическом пре­воз­могании. Интересно, сколько пунктов обвинения выдержит Дамби?