Тени Реальности 2: Час Быка

Вот Ксана встала слева, как левша, у моего кресла, опершись ладонями на приготовленное для неё такое же, только без черепа.

Алуайа, загудев сервомоторами и двигателями, грузно осела в своё — справа.

Ави уселся на кресло во главе длинного стола, устремляющегося к нам своим торцом — вторым концом оно упиралось почти к дверям. Да, он главный в Клане, как и мы — но ниже, поэтому садится за общий стол, пусть и рядом с владыками организации.

Остальные клановцы рассаживаются за не менее бронзовыми стульями.

Обращаю внимание, что они продумали целый ритуал — кто как входит, в какой очередности, куда садится.

Любопытно, получается, что Ксана, каким-то образом, стала следующей после меня. Ведь, насколько я помню, Алуайа тоже левша. И она могла бы, в таком случае, занять кресло слева от моей персоны. Но села справа. Интересно...

Ну а теперь входят гости, ради которых весь этот готический пафос, отдающий чем-то очень нездоровым, на мой взгляд, и придумывался. Но моё мнение, очевидно, никто не спрашивал — хочу ли я участвовать в таких ролевых играх. Кажется, я уже начинаю приближаться к состоянию 'король и свита' и 'жертва обстоятельств'. Не нравится мне всё это...

Надеюсь, совещания такого рода не войдут в традицию, и не придётся терпеть всё это даже при обычных встречах наших людей, а не только при посторонних. А то знаю я — вон как Ави радуется, я это даже издали чувствую. Нравится ему. Вот Ксане, кстати, нет. Ощущаю тонкую нотку отвращения с её стороны к происходящему. Бросаю на неё взгляд сквозь прорези маски. Она тут же поворачивает голову ко мне и слегка кивает. Да, я правильно понял. Интересно, как она также поняла мои эмоции?

Ну а Алуайа... Та явно наслаждается властью как таковой и ей всё равно как именно она будет проявляться.

Входят.

Пять человек. Давайте я буду называть их людьми, чтобы постоянно не пояснять, что многие из тех, с кем мне приходится иметь дело — не совсем они самые, или частично, или на три четверти, или ещё как...

Представители других столичных Кланов. Их всего-то кроме нашего тут два. Зато какие мощные и серьёзные. И очень-очень придерживающиеся 'традиций'. Им, кстати, подготовлен небольшой сюрприз в виде следующей делегации, так сказать, которая появится чуть позже и будет весомым аргументом в нашу пользу.

Ну а если всё пойдёт не так... Хе, еще пара черепов украсят моё кресло-трон.

— Приветствую вас, гости Клана.

Надсадно сиплю из-под маски, делая неопределенный жест рукой и снова роняя конечность на подложку. Те задумчиво оглядывают зал и проходят к своим местам за дальним торцом стола.

— Что это за маскарад? — Хмыкает один из них. Довольно громко.

— Вы печетесь о древних традициях? — Громко отчеканил Ави. — Так вот мы их возродили по-настоящему, дорогие представители Кланов Ури и Арье. Но сначала вы в любом случае должны соблюсти ритуал...

Младший из пришедших поднимается на ноги и отвешивает полупоклон в нашу сторону.

— Приветствуем вам, уважаемые знающие, несущие знание и мастерство делания. Вот символ признания — от нашего стола — к вашему. Клан Арье говорит с вами.

И проходит вперёд, подходя к нам. На его лице ощутимо секундное колебание — кому передавать подарок? Ксана тихо, но достаточно резко замечает:

— Клади сюда. — И показывает на ступеньку перед возвышением.

Тот наклоняется и оставляет перед нашими ногами небольшой сапфир.

— Да уж, расщедрились... — Вырывается у меня. — Очевидное уважение.

Человек дергается как от удара и пытается злобно словить мой взгляд. Впрочем, он может увидеть только щелки маски.

— А вот вам наш подарок. Ави.

Ави поднимается и передает тому в руки связанные простой бечевкой несколько золотых слитков без маркировки — мы специально сохранили несколько, не став реализовывать.

— Забирай и отнеси своим хозяевам. — Цежу я сквозь руины губ под маской.

Тот с очевидной радостью уходит, относя тяжелую ношу и ставит бруски перед старшими членами своей делегации.

— Теперь Клан Ури. — Басит внезапно Алуайа, скрежетнув сжавшейся стальной ладонью.

Всё повторяется, теперь перед нами оказался тоже не крупный алмаз. Их же представитель получает такой же груз золота.

— Теперь мы можем перейти к теме обсуждения. — Никто не видит, как я ухмыляюсь кусками своего лица. — Во-первых, нас интересует сотрудничество с вами, так как теперь наш Клан будет базироваться на постоянных началах здесь, в Столице. Во-вторых, мы разослали, в том числе и вам, постановление о возрождении наиболее древней традиции и хотим, чтобы вы присоединились в данном толковании к нам, как наиболее чтущие традицию Кланы...

А ведь они будут говорить очевидно вместе. Не зря их пятеро. Два посыльных от каждого Клана. Два знатных от каждого Клана. И один общий переговорщик, показывающий их совместное представительство. Любопытная тут у них спайка в Столице. Но тем и лучше — в любом случае, мы будем убивать сразу двух зайцев, никак не меньше. Они думают, что так устойчивее? А мы воспользуемся этим в свою пользу.

Глава 18

— Что вы теперь скажете, дорогие гости? — Хриплю я, ухмыляясь.

В голове бьётся настойчивая мысль: 'убей их, убей их, убей их'. Я отгоняю её. Может быть Кланы и мерзость, но нельзя вот так объявить войну им всем, нет. Мы для этого слишком слабы. Для начала надо внести в них раскол, расшатать их устои, привлечь на свою сторону некоторые, провести реформы... А потом уже выжечь всю эту систему переделав в нечто новое и правильное, созданное по настоящим старым заветам.

Делегаты с изумлением разглядывают рассказывающих свою историю плененных силуров и эльфов, введенных в соответствующий момент в зал. Бедняжки томились там, на хлебе и воде, много дней, поэтому стали покорны как овечки.

Единственное 'но' заключается в том, что они — глупые порождения своего мира, поэтому главной нашей тайны — собственно портал — не выдадут. Для них это просто перенесение с помощью сил колдовства.

Поднимаюсь на ноги, опираясь одной ладонью на череп, другой — на трость.

— Теперь вы понимаете, что я говорю с позиции знания? Лишь истинное возрождение древнего знания позволяет нам говорить о реформах. Это не нечто новое, нет — это истинное возрождение старых традиций. Благодарение Архонту, что нам удалось начать их понимать, чему немало поспособствовало падение старой власти в нашем Клане, которое — узнав истинные пределы нашего древнего понимания и могущества — испугались. — Сплетаю в своей речи ложь, но им не узнать о ней.

Гости довольно быстро приходят в себя и, переглянувшись, дают слово общему переговорщику.

— Да, это в корне меняет дело. За вашими словами есть и подтверждение. А как было сказано в одном из гримуаров достопочтенного Солиария, — 'если слова подтверждены делом, то это заклятие'. Поэтому... У нас есть полномочия сказать от лица двух Кланов не всё, но... Мы согласны признать вашу реформу допустимой, и ваш Клан обзаведется на общих совещаниях поддержкой по этому вопросу. Мы не будем настаивать на вашем изгнании из числа Знающих. По поводу же сотрудничества... — Делегат замялся.

Я злобно выплевываю:

— У вас изначально не было таких установок. Ваши Кланы не ожидали иного, кроме как решить изгонять нас или повременить из числа Круга.

И сжимаю крепче набалдашник трости. Убить, смести, разорвать...

— В некотором роде. — Кивает он. — Но теперь мы вернемся к нашим Видящим и Хозяевам, и скоро вернемся, чтобы продолжить разговор.

— Есть одно уточнение. — Поднимаю руку. — Если мы узнаем — а мы многое возрождаем о прошлом, так что узнаем, слава Архонту... Что ваши Кланы поделились этой информацией с остальными... Скажем так — никакого сотрудничества не будет.

В моём голосе они должны прочесть скрытое предупреждение.

— Конечно. Вот данный аспект остальным Кланам знать не стоит. Пока, по крайней мере. Я могу уверенно предполагать, что наши Кланы придут к сотрудничеству, чтобы вместе возрождать древние традиции в некоторых моментах... Самостоятельно. Не привлекая остальных признанных членов Круга. Не стоит пока. Если ваша реформа принятия новичков допустима для открытой дискуссии и поддержки, то вот это лучше пока исследовать нам вместе. Клан Ури, Клан Арье, Клан Эли.

— Согласен. — Киваю. — Только мы теперь называемся Клан Альф. В связи с отказом от наносного, вы понимаете...

— Без сомнения. — Зеркально кивает переговорщик. — Спасибо за дары, уважаемые.

Встреча подошла к концу, логично. О, как они заглотили наживку. И, конечно же, и сами ни с кем не поделятся возможностью так возвыситься, вызнав наши 'древние секреты', несмотря ни на какую 'приверженность традиции'. А смять нас силой они не решатся. Уж слишком легко мы показываем свои козыри, уж слишком с претензией обставляем приемную залу — значит, у нас ещё что-то есть. Лучше дружить с ножом за спиной. Но на их нож у меня найдётся свой ответ, о котором они даже и не подозревают. Партнерство же с двумя местными и старыми Кланами — позволят нам обезопаситься пока что и начать вносить тот самый разлад и дисгармонию в затхлый, устоявшийся мирок замшелых владык этой планеты. Что и требуется. Всё по плану. Жаль только, что нельзя приказать их убить...

Обернувшись, не смотрю на выходящих из помещения гостей, в очередной раз нарушая этикет — мне плевать на него и на его носителей — и гляжу на Ксану. Та вновь тут же устремляет свой взгляд на меня. Неужели у нас образовалось некое подобие ментальной связи после моего погружения в неё и случайной отдачи её своей энергии? Ксана дергает щекой и делает еле заметный жест — как будто перерубая что-то. Да, я с тобой согласен. И весь этот пафос вокруг, и этих трясущихся ценителей своей особости и древности — к Архонту. Киваю ей в ответ, поведя пальцами в неопределенном жесте — мол, надо ещё немного потерпеть, рано пока.

За спиной раздается треск и скрип — это 'железная леди', по метком определению той же Ксаны, поднимается со своего кресла, что-то невнятно бася. Так, кажется, что цирк пока не закончен.

— Что, Алуайа? — Не поворачиваясь, интересуюсь я.

— Мерзкие людишки. Ненавижу. — Уже отчетливо резонирует она. — Но они будут в нашей власти.

Новый прилив скрежета — она сжимает кулаки, судя по всему.

— Несомненно.

Вздохнув, я снимаю с лица маску, тут же передернувшись от того, что вспоминаю преследующее меня видение — точно таким же жестом, один в один, мою же личину, только иной расцветки, снимал и тот человек...

Наваливается неприятная горечь, смазывающая все эмоции и потенциальную радость от осуществления еще одной части своих планов. Да что это за архонтовщина со мной творится? И ведь да, прямо сейчас я знаю — что я понимаю ответ! Просто гоню его от себя, не хочу помнить, не желаю принимать самого себя. Потому что очень этого хочу, и боюсь того, что будет в том случае, если я подойду к существу из своих видений и скажу...

Нет, нет, нет!

Прилив мигрени взрывает мне разум. Пальцы начинают бешено трястись и маска выпадает из моих рук на кресло. Схватившись ладонью за лоб я наклоняюсь к самому черепу Елисия-Ивана и шепчу:

— Я боюсь... Я боюсь всё изменить туда, куда надо... Лучше меняться в никуда...

Боль продолжает пробивать мой череп — какая ирония, глядя на чужой думать об этом — раскаленным сверлом, и я погружаюсь, размываюсь, в некие пучины...

Тень...

О, нет, Тень...

Последнее что я ощущаю до того как с гулким стуком упасть на ступеньки перед своим 'троном' — это ужас. Панический страх — лицом к лицу столкнуться в Тени с ответом на свои вопросы, увидев которые вблизи уже нельзя будет придумать себе, что ты 'не помнишь'.

* * *

За треснутым мутным стеклом окна бушевала буря. Ледяная крошка, в странном и быстром танце секла стены, проемы, и тех, кто мог бы по недомыслию оказаться снаружи.

Но мне хочется оказаться там. Потому что это — свобода, а не сидеть на грязном полу, прикованным одной рукой к ржавому кольцу на стене. Да и как — сидеть — скорее завалиться на жгучую холодом поверхность. Нет ни сил, ни возможности уйти. Всё разбито, всё кончено. Ты предан и растоптан, без всякой надежды на избавление.

Сглатывая горькую слюну — хорошо хоть она ещё есть, потому что губы уже растрескались от сухости, начинаю кашлять, судорожно подергиваясь. Короткая цепь от кольца бьет звеньями по разодранному локтю, я натягиваю ее до максимума, падая на покрытый медленно тающим инеем пол. Из моей глотки рвётся буро-желтая жижа, заставляя спазматически сжиматься в судорогах.

Подняв свободную руку, дрожащей ладонью, на которой вновь раскрылись начавшие истекать кровью рваные порезы, стираю с губ остатки этой массы. Отползаю снова к стене, облокачиваясь на неё, чтобы не упасть и ослабить давление цепи на скованное запястье, выворачивающее мне руку.

Моё тело ещё пытается вздрагивать в судороге. Сколько я здесь? Кто меня предал? Почему? Я ведь... Боль опять заливает моё горло и, чуть склонив голову, сплевываю теперь кровяной комок. С подбородка свисает тягучая красная ниточка. Махнув измазанными пальцами, размазываю её по лицу, в попытке стереть.

Пить. Я хочу пить... Вскидываю взгляд на окно, с невозможным вожделением глядя на опасные бритвенные лезвия ледяной крошки, могущей иссечь тело человека за несколько минут в сгусток боли. Ловить их ртом, пока язык и небо будут покрываться мелкими кровоточащими ранками, и получать живительную влагу. Наполненную, впрочем, только злом — химией, магией... Не знаю. Я уже ничего не знаю.

Прикрыв глаза, медленно ощупываю распухшим языком зубы — они зудят до такой степени, что их хочется вырвать самому. Десна, кажется, занимают половину ротовой полости и я представляю, как они сейчас выглядят — красная пупырчатая масса, из которой торчат черноватые клыки.

Хочется, как же хочется завершить эти страдания. Здесь и сейчас. Но никто, никто не придёт мне на помощь. Меня все предали — и я уже даже смутно помню кто и зачем. Только жажда, — вот что преследует меня. И одиночество, — оно сильнее всего вокруг. Я не могу быть совершенно один, покинут всеми.

Тихий шорох заставляет меня поднять тяжелые веки, как будто даже скребнувшие яблоки глаз. Кто здесь? Смутная тень, сотканная из теней, падающих из окна, за которым только мертвый, покинутый город и буря убийственного льда.

Возможно, это уже просто видения перед моим агонизирующим от этой пытки разумом? Ведь тень уже отделилась от противоположной стены, и приближается ко мне, не касаясь пола истончающимися отблесками-ногами.

— Кто ты и что тебе нужно? — Слова режут горло, заставляя скорее хрипеть, чем говорить.

И зря я это сделал — новый приступ судорожного кашля охватывает моё тело, заставляя биться изрезанной спиной о холодную стену, ставя новые гематомы.

Тень же молча приближается ко мне, касаясь сотканной из отражений рукой моего горящего лба. Сразу становится легче, как будто в голове что-то щелкнуло. Странное ощущение покоя и отстраненности возникает у меня, даже приступ мгновенно проходит. Точно — это сон, видение, игра убегающего от страданий ума...