Болотный кот

— Из тех.

— Один его взял?

— Нет, с другом, но мы с ним уже давно разошлись в промысле, — я решил соврать, так как начинать объяснять, как я, такой "хилой", смог в одиночку с болотным котом справиться, не было никакого желания. В прошлый раз меня на смех подняли после такого заявления, а дробовика с собой нет, для демонстрации своей могучести.

— А сейчас-то как, отступила хворь?

— Да, Толий, отступила.

В дверях появился Дангар, всем своим видом демонстрируя, что ему надо срочно что-то сказать деду. Толий встал и подошел к парню, а тот начал что-то быстро шептать ему на ухо. Дед пару раз кивнул и отправил парня.

— Дарий говорит, что видел на тебе печать варяжскую, — сказал дед, нахмурившись.

— И с чего он взял, что она варяжская?

— Там череп... покажи.

Расстегнув пуговицы на вороте рубахи, я продемонстрировал татуировку.

— Хм... череп да, есть, но не варяжская на тебе печать... из каких земель ты, охотник?

— Не могу сказать...

— Это как так?

— Не помню. Приключилось всякое со мной... То этот жар болотный, а то, когда в охране каравана шел, приложили мне разбойники по голове, вот с тех пор память у меня и затуманена, — я старался говорить наиболее пространно и с уклоном на манеру разговора Вараса.

— Да... — почесал бороду дед, — на варяга-наемника ты не похож, ни статью ни манерами...

— А у вас что, какие-то счеты к варягам?

— Так а то! В последнюю княжескую войну варяги много зла натворили по многодворцам, у Дангара вся семья погибла, он у нас как сын теперь... с деревом хорошо у него получается работать, вот и плотничает понемногу.

— Нет, Толий, с варягами я никак не знаюсь, и не помню, чтобы знался до этого.

— Хорошо, раз так... А что тогда сия печать значит?

— Ну помнил, сказал бы, — снова попытался отвертеться я.

— А родные есть у тебя?

— Родных... — показательно задумался я, — нет, родных точно нет, сирота я... Помню, что у Желтого озера жил.

— Дед! Да что ты прилип с расспросами-то к гостю, вот, пусть поест, — спасла меня бабка, выставив на стол большую миску с кусками копченого мяса на ребрышках и овощами, напоминающими помидоры.

— Да, давай поедим, — согласно кивнул дед, — позови, мать, Дангара, пусть тоже садится, и хватит ему уже придумывать себе неизвестно что.

Бабка позвала в окно Дангара, после чего тоже села за стол. Дангар вошел молча, поглядывая на меня исподлобья.

— Нет, сынок, не из варягов он, — сказал Толий, разлив вина по кружкам.

После ужина Дангар проводил меня в свою комнату, все еще хмурясь.

— Вот тут спать будешь, — показал он на широкую лавку у стены.

Перевязь и колчан со старым луком повесив на крюк в стене и отвязав от торбы плед, я раскатал его по лавке, а саму торбу уложил вместо подушки. Усевшись на лавку, достал карту и стал изучать свой дальнейший маршрут, водя пальцем по ниткам-дорогам.

— За день не дойдешь, в лесу ночевать придется, — сказал Дангар, усевшись на топчан у другой стены и внимательно наблюдая за мной, — лучше сходи сейчас на постоялый двор да с водницей договорись, утром протокой если отправишься, то к вечеру в Ремесленный каменок доберешься.

— Спасибо... Проводишь на постоялый двор?

— Дай меч посмотреть.

— Смотри, — кивнул я на перевязь.

Дангар вытащил клинок из перевязи.

— Дорогой меч, — сказал он, внимательно разглядывая его, — хартский кузнец делал?

— Да, — соврал я.

— Странный ты... — сказал он, возвращая меч на место.

— Это чем же?

— Меч дорогой, очень дорогой, а лук... с него, наверное, уж и не выстрелить ни разу, старый совсем.

— Да, лук совсем уже старый... надо будет новый купить, как деньги появятся, — ответил я, делая вид, что вообще не понимаю его намеков, — так что, проводишь на постоялый двор?

— Ну пошли, — согласился Дангар.

До постоялого двора, который находился на другом конце моногодворца, шли не долго. Большой двухэтажный сруб, две веранды по обе стороны первого этажа. Одна во двор, к дороге, а вторая вплотную к протоке, где у мостков было привязано несколько лодок. Широкие ворота со стороны дороги и большой двор за забором.

— Вон хозяин, — кивнул Дангар на полного мужичка, разговаривавшего с женщиной у входа на веранду.

— Хозяин, — окрикнул я его.

— Слушаю тебя, охотник, — подошел он к нам, перебирая в руках несколько серебряных монет.

— Мне бы с водницей договориться, где найти его?

— А куда плыть надо?

— До каменка Ремесленного.

— Три монеты серебром.

— Хорошо, — кивнул я, — так где водница?

— Сейчас разбужу... во хмелю он, идите в корчме его подождите.

— Ну, я пойду домой, обратно найдешь дорогу? — сказал Дангар.

— Да найду, спасибо.

— Не засиживайся.

Вход в корчму был с торца постоялого двора и занимал большую половину первого этажа. Большой очаг у стены, за перегородкой кухни, три из девяти крепких деревянных столов заняты посетителями, по стенам развешены масляные лампады, от которых на потолке были черные круги копоти. Света, проникающего сквозь четыре больших окна, было еще достаточно, и внутри было светло. Я присел за свободный стол у двери, и тут же к нам подбежал конопатый мальчишка и спросил:

— Что подать?

— Выпить что-нибудь не сильно хмельное.

— Пива?

— Да. Принеси пива, — сказал я мальчишке.

Пока ждал пива, я внимательно рассматривал посетителей. Двое напротив нас, у стены, вероятно, были какими-то торговцами — богатая одежда и обувь по местным меркам, увесистые золотые печатки на пальцах у каждого и лица, холеные такие, сытые... За другим столиком сидел, пыхтя трубкой, хмурый мужик лет сорока и периодически отпивал из большой деревянной кружки, на его поясе я заметил широкие ножны короткого меча. За соседним с ним столом расположилась веселая компания, пять человек — три парня и две девицы, явные представительницы древнейшей профессии. Парни бросали на стол какие-то камушки, азартно обсуждая их расположение после броска, а девицы все время хохотали, переговариваясь. Давно сидят, судя по обилию мисок и кувшинов с выпивкой. Конопатый мальчишка вернулся с кружкой, литр емкости примерно, и, громко опустив ее на стол, сказал:

— Монету серебром.

Я извлек из кармашка на поясе монету и вложил в протянутую им руку.

— Охотник, не хочешь сыграть с нами? — спросил один из парней, отвлекшись на меня.

— Нет, я не играть пришел.

Вся компания повернулась, посмотрела на меня пару секунд и снова занялась игрой, только одна девица встала и, покачивая бедрами, направилась ко мне, подметая пол длинной юбкой.

— Охотник, может, со мной поиграешь? — она склонилась над столом, демонстрируя декольте.

— Уйди, — прошипел я на нее.

— Ладно, ладно... пойду, — изобразив обиду, отправилась она восвояси, по пути задержавшись у стола одинокого мужика.

Дверь открылась, и в корчму вошли хозяин постоялого двора с покачивающимся мужичком, одолеваемым похмельем. Увидев меня, хозяин усадил водницу рядом на лавку.

— Тебе, что ли, надо завтра утром плыть? — спросил тот, громко икнув.

— Мне, — ответил я.

— Хозяину плати... сейчас, а мне... Ик... а мне пива купи.

— Хорошо, — ответил я и пододвинул к нему свою кружку, к которой еще не прикоснулся.

Опустошив ее за несколько больших глотков, проливая себе на рубаху, водница вытер рукавом усы и, поднявшись сказал:

— Жду утром.

Я достал из внутреннего кармана жилета кошель, отсчитал три монеты и вручил хозяину, при этом обратил внимание, как один из парней, играющих в камни, сидящий лицом к нам, "сделал стойку" на кошель. Оставшись без пива, попросил принести еще кружку, надо все-таки попробовать местного напитка. Пиво оказалось действительно вкусным, с привкусом каких-то трав. Просидел в корчме еще некоторое время, допил пиво и отправился домой, когда рыжеволосый и конопатый мальчишка с помощью длинной палки с горящей тряпкой на конце прошелся и зажег все лампадки.

Сумерки быстро сгущались, и я отправился по узкой дорожке на главную улицу, где через каждые метров сто уже кто-то зажег масляные фонари. Не дошел совсем чуть-чуть, когда я услышал приближающийся топот ног. Из проулка выбежали трое, освещая себе дорогу факелом.

— Вот он, — произнес кто-то из них.

— И чего это вы удумали? — спросил я, расстегивая сзади на поясе клапан кармашка с нунчаку.

— Кошелек давай, — сказал один.

— И сапоги снимай, — сказал второй, у которого в руке что-то блеснуло.

— Ну иди, возьми...

Позади нападавших на меня кто-то свистнул.

— Охотник, тебе помочь? — прокричал кто-то из темноты.

— Не откажусь от помощи, — ответил я.

Нападающие некоторое время раздумывали, потом тот, что с факелом, отступил на край дороги, подняв факел повыше, тот, что с ножом, кинулся на меня, а другой бросился назад, откуда послышалась возня. Уходя с линии атаки, я ударил нападающего по локтю руки, в которой был нож, и тут же смачно шарахнул его по голове, затем еще раз, но это было лишним, он уже заваливался набок, закатив глаза. Подскочив к тому, что с факелом, который тоже выставил впереди себя что-то блестящее, я влепил ему по руке, держащей факел, от чего он заорал на всю улицу, выронил факел и, сунув перебитую руку подмышку, убежал по дороге. Я подобрал факел и направился к проулку, где возня уже прекратилась. Под свет факела вышел тот хмурый мужик из корчмы, вытирая травой лезвие своего короткого меча.

— Ты когда вышел, я слышал, как они договаривались догнать тебя и обобрать.

— Ты убил его? — показал я на меч.

— Конечно. Где другие?

— Один убежал, второй лежит вон.

Мужик присел над лежащим телом, повертел голову, пощупал за шею, вероятно проверив пульс, и спросил:

— Живой еще, чем это ты его? — спросил он и резанул по горлу лежащего.

— Вот, — показал я нунчаку.

— Хм... Ладно, будь осторожен, и кошелем не звени лишний раз.

— Спасибо, — ответил я мужику, который уже развернулся и направился обратно, но остановился, повернулся и спросил:

— Я слышал, ты завтра в каменок отправляешься, мне можно с тобой? Ты же все равно за лодку уже заплатил.

— Хорошо, — ответил я, не сводя глаз с пульсирующей струи крови у бандита на шее, — а зачем ты его?

— Там, откуда я, с разбойниками разговор только такой — ножом по горлу, ну или голову долой. Тут суда нет, и стражи судейской нет... некому наказывать, а он отлежался бы и потом снова за дело.

— Ну да, верно...

— Так что, значит, я завтра с тобой?

— Да, жди утром у лодок.

Пройдя через двор, остановился у бани и, зачерпнув несколько раз воду из бочки, умылся.

— Договорился? — спросил вышедший из дома дед Толий.

— Да, завтра с утра отправляюсь.

— Хорошо, раз так... Ну иди, ложись, я разбужу тебя.

Пройдя в комнату к Дангару, обнаружил его уже спящим. Ну и я разделся и лег спать, с мыслью о том, что с мечом в этом мире лучше не расставаться.

Глава 17

— Вставай, охотник, светает, — сказал Толий, выглядывая из-за шторы и тронув меня за ногу.

— Угу, — ответил, проснувшись и усевшись на лавку.

— Давай собирайся, да завтракать пошли.

Дангара уже не было на топчане. Я подошел к окну, выходящему во двор... да, светает, а вон и Дангар возится с деревяшками у сарая. Оделся и сразу нацепил на пояс перевязь, теперь жилет, собрал вещи и вышел в кухню.

— Садись, ешь, пока горячее, — сказала бабка, указав на миску, в которой были жареные овощи с кусочками мяса, да и на вкус оказалось самое настоящее рагу, съев которое, я запил соком.

— Ты какой дорогой вчера возвращался? — спросил дед.

— А которой туда шли, той и возвращался, — ответил я, вспомнив вчерашние приключения.

— И что? — спросил опять дед, выжидая.

— Ничего, сами нарвались...

— Их двое было только?

— Нет, третий убежал.

— Понятно... вот, возьми, — дед положил на стол стопку золотых монет.

— Что это?

— Награда за убиенных тобой разбойников и душегубов. У нас самих тут не всегда получается за порядком следить.

— Угу, — сделав невозмутимый вид, я ссыпал монеты в кармашек пояса и спросил: — Мне бы воды в бурдюк в дорогу набрать.

— Мать! Набери воды в бурдюк, — обратился дед к бабке, — и поленку вина дай.

Бабка развязала шнурок, которым был привязан бурдюк к торбе, подошла к столу и стала аккуратно переливать воду из кувшина. Затем достала из ящика деревянный цилиндр, напоминающий японскую бамбуковую флягу, на пару литров, вынула со скрипом деревянную пробку и стала наливать туда из винного кувшина вино.

Собравшись и проверив снаряжение, надел на плечи торбу и вышел во двор в сопровождении стариков.

— Благословение Большой Луны тебе в дорогу, — сказала бабка, приложив правую руку к груди и немного наклонившись.

— Спасибо за приют и берегите себя, — ответил я, повторив ее жест, и направился к воротам.

Дангар, отвлекшись от работы, тоже помахал мне рукой.

Со стороны протоки у лодок сидел на мостках и курил трубку мой попутчик. Рядом с ним лежал большой баул, на котором были закреплены колчан с луком и дюжиной стрел и короткое копье с кованым широким наконечником. Увидев меня, он встал и свистнул, после чего из дома вышел водница, все такого же похмельного вида, посмотрел на меня и, кивнув, полез в одну из лодок.

— Как твое имя, охотник? — спросил меня мужик.

— Никитин, — ответил я, снимая с плеч торбу и закидывая ее в лодку.

— Я Тарин, — ответил он, шагнул в лодку и затем стащил с мостков свой баул.

Лодка в длину была чуть больше трех метров, я присел на носу, Тарин посередине, а водница, встав на корме, отвязался и, оттолкнувшись, начал грести, делал он это с очень важным видом и явно со знанием дела, ловко его перекидывая то с одной стороны лодки, то с другой. Лодка легко заскользила по протоке. Каркас лодки был из длинных ровных жердей, связанных веревкой на местах крепления, и обтянут цельным куском толстой кожи какой-то неведомой мне зверюги. Да, если в протоке и было течение, то оно было практически незаметно.

— Чего без ножен? — спросил Тарин, кивнув на мой меч.

— Сломались, — отбрехался я.

— Ну, в каменок прибудем, я тебе покажу, где можно заказать недорого.

— Кстати! — вспомнил я и достал из кармашка десять монет, отсчитал пять штук и передал Тарину.

— Это за вчерашнее?

— Да, я у старосты остановился... вот он с утра и отблагодарил.

— Ну вот, будет на что теперь сапоги починить, — продемонстрировал он мне свои "прошедшие и Крым и Рим" сапоги.

— Мне бы тоже обувь подобрать поудобнее, — подумал я вслух, посмотрев на свои ноги.

Тарин оглянулся на водницу, который, в состоянии похмельной нирваны, методично греб почти с закрытыми глазами, подвинулся ближе ко мне и тихо сказал:

— И сапоги не по ноге, и одежда на тебе как не твоя... Торба из снаряжения ополченской сотни, старый лук и дорогой меч. Мне все равно, Никитин, кто ты и откуда, но мой тебе совет, как придем в каменок, иди сразу в лаку к портному и подбери одежду по себе... ты за нее, надеюсь, никого не убил?