Болотный кот

— Нет. Мне ее подарили хорошие люди, — я не стал отрицать очевидное.

— А с твоей одеждой что приключилось?

— Долгая история.

— Так нам еще плыть и плыть... Я по глазам вижу, что человек ты вроде не лютый, но какой-то ты... эм... не из этих ты мест, это уж точно.

Я поведал Тарину свою легенду, придуманную Варасом, пытаясь обойти "скользкие" моменты.

— Ну понятно... — кивнул Тарин, улыбнулся и добавил:

— Но я тебе не поверил.

— Как знаешь, — пожал я плечами.

— Ладно... не мое это дело. Эй, любезный, — обратился он к воднице, — будь добр, разбуди, как солнце из зенита выйдет, на обед пристанем.

— Разбужу, — ответил тот, не выходя из нирваны.

Тарин, оперевшись спиной на свой баул и сдвинув шапку на глаза, сказал:

— Ты тоже поспи, долго еще плыть... водница разбудит, пристанем к берегу да пообедаем.

— Да, наверное, так и сделаю, — согласился я и тоже примостился поудобнее, из-за высокой травы по берегам протоки все равно не понаблюдать за окрестностями.

Я проснулся от того, что длинное весло громыхнуло где-то рядом. Открыл глаза и увидел, что водница стоит на берегу и привязывает лодку к небольшому деревцу.

— Ну что, Никитин, пообедаем? — спросил Тарин копаясь в бауле.

— Да, можно и пообедать, — ответил я, потягиваясь.

Расположились на берегу, в небольшой рощице. На противоположном берегу поле с высокой травой, за которым виднелся лес. Тарин принес хвороста и развел костер, обложив его небольшими камнями, затем, засыпав в котелок каких-то злаков, залил их водой и поставил на огонь. Я же решил удовлетвориться сухомяткой, съев пару яиц и кусок копченого мяса. Водница же, несколько раз приложившись к своей фляге, явно с крепким алкоголем, потом улегся в лодке и сразу захрапел.

— Пусть отдохнет, — улыбнулся, услышав его храп, Тарин, — а мы поговорим спокойно.

— О чем?

— Ну о том... о том, что ты никакой не охотник.

— Что, так заметно?

— Мне заметно, я сам в охотниках княжеских проходил некоторое время... Даже и не знаю, ты не охотник, не наемный варяг, статью невелик... а какими-то палками на веревке того здоровяка свалил за три удара... и меч этот твой, которого тогда не было при тебе, что говорит о том, что не привык ты к мечу. Много вещей, Никитин, на которые не только я могу обратить внимание.

— Все равно не поймешь, даже если я тебе правду скажу.

— Никитин, мы приплывем в каменок... то, что мы вместе приплыли, многие увидят, и я просто хочу знать, на что мне настраиваться, если что-то вдруг там начнет происходить из-за тебя, там ведь и судейская стража есть, и они разбираться не будут особо, вместе мы или порознь, — сказал без всяких эмоций Тарин, помешивая палочкой булькающую кашу.

— А что может произойти? Остановлюсь где-нибудь, комнату сниму, поживу пару дней... на рынок опять же схожу за одеждой да сапоги куплю по ноге... а потом пойду дальше, или поплыву, как получится.

— Хм... а куда ты вообще направляешься? Ну если это не великая тайна, конечно.

— В земли хартов, наймусь там в охотники.

— Ясно, — сказал Тарин, подув на кашу в ложке, и снял пробу, — схорониться, значит, хочешь. Тебя ищут?

— Нет, с чего ты взял?

— Все, кто бегут от судейской стражи и суда Хранителей, бегут или к хартам или в предгорья, поближе к икербским многодворцам, тем, кто уже не кочуют и живет ремеслом. Ну или охотники там на время останавливаются, от долгих охот отдыхают, птицу из лука постреливая... но ты ведь не охотник.

— А чего тогда ты со мной напросился, если так опасаешься неприятностей из-за моей компании?

— Я не опасаюсь... я умею их избегать, предотвращать, и самое главное, я умею создавать неприятности другим. А с тобой я напросился потому, что с тобой может быть интересно, — улыбнулся он, — я уже четыре лета как не на службе у князя... скучно. И в наемниках походил, и купеческую охрану мечом владеть учил, последнее время разбойников выслеживал, но скучно... А с тобой, думаю, будет не скучно... могу пойти к тебе в помощники, тебе в твоем деле наверняка нужен будет помощник и умелый мечник.

— Тарин, да нет у меня никакого дела!

— Пока нет... — рассмеялся Тарин, а потом, пристально посмотрев мне в глаза, добавил: — Тогда давай ты ко мне в помощники... тебе же все равно чем заниматься, лишь бы подальше от глаз... верно?

— Верно, — вздохнув, ответил я, — а ты, стало быть, охотник за головами?

— Не понял, — сказал Тарин, не донеся ложку до рта.

— Ну разбойников всяких и душегубов за деньги ловишь?

— А... ну да, только не ловлю... просто убиваю. Только я бы сначала отдохнул немного, отлежался... последнее дело было очень трудное, и помощник на нем погиб, — погрустнел Тарин и чуть отодвинул ворот, под которым была повязка с проступившей кровью, — надо только его родным долю отвезти, туда и направляюсь. А твой дом где, родные есть?

— Нет у меня ни дома ни родных.

— Никитин... нашу с тобой встречу Большая Луна благословила и осветила вчера.

В ответ я только хмыкнул и улыбнулся... Может, так оно и есть, и прав Тарин в том, что мне не стоит "маячить по городам и весям", а укрыться где-то в тихом месте или прибиться к кому в помощники и находиться на окраинах княжества, набираясь знаний и опыта этого мира. Ведь есть очень большая вероятность, что кто-то такой же наблюдательный, как Тарин, раскусит меня на раз, и этот кто-то окажется из судейской стражи или вообще тем самым Хранителем, о котором говорила Чернава.

— Так что скажешь? — не сводил с меня своих проницательных глаз Тарин, продолжая с аппетитом уплетать кашу.

— Я согласен... только захочешь ли ты в помощники человека, который из лука стрелять не умеет да и с мечом я не особо управляюсь.

— Да, — отмахнулся, засмеявшись, Тарин, — можно и болотного кота научить полено приносить... на твоем амулете написано, что ты того кота сам добыл. Это же твой амулет, ты его не снимал ни с кого?

— Мой, — ответил я и, достав из кармана еще один клык, протянул Тарину.

— Ого! Не маленький был.

— Да, не маленький.

— Расскажи, как взял ты его.

— Ловушку сделал и заманил... используя себя же как приманку, — сказал я, бессовестно соврав, но рассказывать про дробовик не было никого желания.

— Хитро, ловко. Мне нравится, значит, сладится у нас с тобой дело... а с мечом управляться и с луком я тебя научу... только вот плечо заживет.

— Вина?

— А есть? Хорошее?

— Да, мне бабка старосты налила с собой в дорогу.

— Не откажусь.

— Тогда кружку доставай.

Выпили по кружке вина, после чего покурили на двоих трубку Тарина и стали собираться.

— Хватит храпеть! — слегка пнул Тарин водницу по свисающей с борта ноге. — Плывем дальше.

Глава 18

До каменка доплыли уже в сумерках, ряд из не менее чем двадцати мостков на укрепленном камнем и искусственно расширенном берегу протоки освещался лампадками на манер китайских фонариков — деревянные каркасы, обтянутые белой тканью, закрывали светильники. Лодок стояло много, сразу от мостков шла широкая дорога, вдоль которой сновали люди и повозки. А выше, на холме, расположился и сам город, окруженный невысокой каменной стеной с башнями по углам. Дорога разделяла ровно пополам приличного размера посад, что был снаружи городских стен. Было заметно, что каменок этот не бедствует, в том же посаде половина домов каменные, люди опрятно и чисто одеты, несколько оборванцев я все же заметил. Заметил также и местных "силовиков" — человек семь, в одинаковых одеждах, кожаных кирасах и шлемах, с мечами и короткими копьями, куда-то целенаправленно топали, почти в ногу.

— Где лучше остановиться? — спросил я Тарина.

— Я покажу... комнату на двоих снимем в посаде, мой приятель хозяин постоялого двора, а я потом за стены схожу, отнесу деньги семье своего помощника. Вернусь и поужинаем.

— Хорошо.

Ступив на земную твердь, мы отправились по дороге в посад. Я некоторое время наблюдал за прохожими и, убедившись, что никому нет дела до двух мужиков с баулами, более-менее расслабился, а то была небольшая трясучка в конечностях, если честно. Мы шли по торговому кварталу, уже темнело, и все лавки были закрыты.

— Завтра сюда пойдем, одежду себе да сапоги купишь.

— А тут есть ювелирная лавка?

— Целых две... а чего тебе в них?

— Да у меня есть камни, я продал бы их.

— А, ну покажу завтра.

Свернув с главной дороги, мы оказались на тихой улочке, я обратил внимание, что вдоль всей улицы и рядом с домами растут деревья, какие-то фруктовые, судя по увесистым плодам с кулак размером, под весом которых прогибались ветки.

— Ну вот, пришли, — сказал Тарин, указав на большой двухэтажный дом за забором, первый этаж которого был каменный, а второй деревянный. В окнах первого этажа горел свет и доносилась музыка какого-то струнного инструмента.

Мы прошли внутрь, толкнув дверь из тяжелых и толстых досок. Большое помещение квадратов в семьдесят, под потолком, на балках висят на цепях две кованые свечные люстры, и по стенам в светильниках также горят толстые свечи. Зал полон, народ разный, но в основном, как говорится, "приличный". Из арки помещения кухни вышел просто огромный светловолосый мужик, со странной розовой пигментацией на шее и глубоким шрамом через все лицо. Хм... Чернава что-то говорила про это... точно! Это же харт. Увидев Тарина, хозяин заведения расплылся в улыбке.

— Тарин, ты живой! Ну, хвала богам... а то я уже начал переживать, как же ты мертвый мне долг отдашь? — расхохотался он.

Тарин и хозяин заведения крепко обнялись, похлопав друг друга по плечам.

— Познакомься, Лунген, это мой новый помощник... И вот еще, это то, что я тебе должен, ну и за комнату аванс, — сказал Тарин, вложив в здоровенную пятерню Лунгена звонко брякнувший кошель.

Лунген кивнул мне, оценивающе осмотрел и, хмыкнув, весьма чувствительно хлопнув меня по плечу, сказал, указав глазами на деревянную лестницу с резными перилами:

— Ну поднимайтесь, располагайтесь, твоя комната, Тарин, свободна... ужинать будете? Ту т, или в комнату подать.

— Как всегда, в комнату, но позже... мне надо за стену сходить, к матери Нида... он погиб, отдам старухе долю ее сына.

Поднявшись на второй этаж, коридор которого освещали две тусклые лампадки на стене, мы прошли в первую же комнату справа по коридору. Дверь снаружи никак не запиралась, только изнутри, на мощный деревянный засов. В комнате было все скромно, но как говорится, со вкусом. Два топчана, один у окна, второй у стены... стол и четыре стула ровно посередине комнаты... большой сундук в углу и небольшая лавочка у входной двери. Тарин, чиркнув масляной зажигалкой, почти такой же, как я видел у Вараса, зажег три свечи на столе в светильнике. Бросив свой баул на топчан у окна, Тарин поправил меч на поясе и направился к двери.

— Жди меня, я скоро буду... и закрой за мной.

Тарин вышел, а я, закрыв дверь на засов, уселся на топчан и стянул сапоги... как же давно мне хотелось это делать. Прошлепал по покрытому лаком полу босыми ногами к открытому окну, глубоко вдохнул чистый вечерний воздух и взглянул на звездное небо... Ковш Большой Медведицы и созвездие Ориона я узнал сразу... Вот тебе раз! Так я на Земле! Очень интересно, только в какие времена? А может, я на какой-нибудь параллельной Земле? Что ж, это уже радует, хоть что-то родное и знакомое в этом все еще чужом для меня мире...

В дверь постучали.

— Кто? — спросил я, встав у стены рядом с дверью.

— Вода и посуда, — ответили из-за двери молодым женским голосом.

— Входите, — отодвинув засов, я сделал пару шагов назад.

Дверь открыл парнишка лет шестнадцати, с деревянным разносом в одной руке, на котором был глиняный графин и пара деревянных кружек, второй рукой он держал небольшое плоское деревянное корыто. За парнем стояла девушка, может, на пару лет его старше, с деревянным ведром воды и стопкой белья.

— Хозяин велел вам отнести, — сказала девушка.

Я одобрительно кивнул, и они, не проходя далеко в комнату, поставили все на лавку и вышли, только парень задержался в дверях, вопросительно смотря на меня.

— Что? — спросил я, не понимая, чего он ждет.

Парнишка посмотрел на меня, как на полоумного, хмыкнул и ушел вслед за девушкой.

И что ему надо было... Блин! Вот же тормоз!

— Эй, парень! — крикнул я в коридор. — Вернись.

— Слушаю, — очутился он около меня в одно мгновение.

— Вот, держи... я устал просто с дороги, не соображаю ничего, — протянул я ему серебряную монету.

— Благодарствую, — расцвел он в улыбке и убежал.

Снова закрыв дверь, я поднял с лавки графин... сок, хорошо. Выпив стакан, я разделся по пояс и лег на топчан у стены, на колючее грубое покрывало.

— Ты там что, уснул? Эй, открывай, — вырвал меня из сна голос Тарина и громкий стук в дверь.

— Да, уснул, — ответил я, открыв ему дверь, и уселся опять на топчан, соображая где я и что со мной.

— О, воду принесли... хорошо, — сказал Тарин, раздеваясь по пояс, обнажив мощный накачанный торс с несколькими приличными шрамами и сняв повязку. — Иди, помоги, полей-ка!

Тарин наклонился над корытом, я, черпая воду деревянным черпаком, стал поливать ему на подставленные руки. Тарин помог обмыться и мне, после чего, покопавшись в своем бауле, достал небольшую деревянную шкатулку, усевшись за стол, стал обрабатывать резаную рану на левой груди, которая была, если честно, безобразно зашита какими-то грубыми нитками в несколько швов.

— Оторви лоскут на повязку, — кивнул он на стопку белья, что принесли вместе с водой.

Встряхнув одну из тряпок, надсек ножом край и оторвал "бинт".

— Пойдет? — спросил я.

— Да, в самый раз, теперь смотай, а край намочи.

Смотав "бинт" в рулончик, я намочил кусок сантиметров двадцать в длину и вопросительно посмотрел на Тарина.

— Да, вот этим порошком посыпь, — вынул он из шкатулки маленький кожаный кисет с неприятным запахом, — да много не сыпь... в лавке лекаря все очень дорого... болеть и быть раненным непозволительная роскошь.

Я присыпал край намоченного "бинта" порошком, наложил на рану и перевязал Тарина, как учили... как меня в моем мире учили.

— Ого, да ты повязку сделал лучше нашего сотенного лекаря! Где научился?

— Научился когда-то...

— Там? — кивнул он на мою татуировку.

— И там тоже, — нисколько не соврав, ответил я.

— Ужин! — снова постучали в дверь.

— О! Вовремя, а то у меня уже пусто в животе, как в торбе у нищего, — обрадовался Тарин.

Ужин был сытным... мясо с овощами, которое мы запили вином. После чего Тарин выставил за дверь корыто с водой, разноску с объедками ужина и, закрыв дверь на засов, сказал:

— Всё, завтра много дел... надо спать.

Трехречье, Темные болота. Отряд судейской стражи и Севон

Присев на корточки, Севон разглядывал обезглавленный и обглоданный скелет болотного кота, лежащий на мостках.

— И что ты думаешь? — спросил Севон командира отряда стражи.

— Думаю, что срубили, господин младший хранитель.