Болотный кот

— А чего не разбудили-то? — спросил я его, когда присел рядом.

— Будили, — улыбнулся Варас, — только ты не просыпался, а Тарина так пихнул в бок, что он даже закашлялся.

— Вымотался просто в походе... О чем вы тут?

— Тарин, Талес и Манук собираются ехать, будут встречаться с главами родов и с теми, кто обет преданности нарушил... Будут Совет собирать.

— Понятно... А что, Дарина и Чернава в безопасности там, ну на заимке?

— Вот съездим, проверим, да и вывезем их оттуда, неспокойно что-то мне.

Я кивнул, дождался, когда Тарин закончит что-то говорить Мануку, и спросил его:

— Сколько времени на разъезды уйдет?

— Дней десять, не меньше, — ответил Тарин.

— Мы с Варасом тогда съездим на север, к болотам и вернемся.

— Хорошо, Туска и Даука с собой возьмите... На дорогах неспокойно, Манук вот говорит, что много лихих людей появилось, обоз у них ограбили в двух днях пути на север.

— Хорошо. Возвращаться сюда?

— Нет, — помотал головой Тарин и, пододвинув ко мне подорожный лоскут, сказал: — Вот тут большой многодворец — Старый камень, на север от Красного леса, через десять дней мы будем там все. В тех местах много холмов, где можно незаметно лагерь поставить на пару сотен ратников, ну и Совет Родов там всегда проходил.

Так и решили, после ужина Варас и Даук отобрали себе снаряжение и оружие из трофеев, выезжать всем предстояло с рассветом, и мы пораньше улеглись спать.

Севон "купец"

Начинало темнеть, и три фургона съехали с дороги. Обоз встал на ночлег в сутках пути от границы земель Желтого озера. Один из охранников обоза привязал вертикально к одному из фургонов длинную жердь с синим флажком.

— Хорошо видно, — спросил Севон, задрав голову.

— Да, господин, издалека видно будет... когда наемников ждать?

— Завтра утром будут, — ответил Севон и поправил широкий пояс — неудобно ему это облачение, — а ты завтра сразу гонцом в городище, доложишь Корену, получишь от него распоряжения и быстро обратно гони, коня не жалей, на постоялых дворах по пути менять будешь, люди предупреждены. А сейчас выстави охранение и ужин готовьте, проголодался я в пути.

— Хорошо, господин.

* * *

Заимку Манука мы покинули первыми. Я и Варас верхом, а Туск и Даук в небольшом фургоне, в который запрягли трофейных лошадей. Уже всходило яркое солнце, и погода обещала быть хорошей, хоть уже и прохладно по утрам. Перед выездом я прикинул по дорожному лоскуту наш путь, и выходило, что уже к завтрашнему вечеру будем у Красного леса, до этого по пути будет несколько остановок на постоялых дворах небольших многодворцев, где можно накормить и напоить лошадей, да и самим перекусить.

Глава 34

Мы без приключений добрались почти до самого Красного леса и встали на ночлег на постоялом дворе, в весьма мрачном многодворце, вероятно, соседство с неспокойными местами сказывается. Всего дворов десять, но постоялый двор большой и вполне процветающий, так как путники, которым предстоит пересечь Красный лес, всегда останавливаются здесь. Прислуга постоялого двора приняла лошадей и увела на конюшню, а фургон закатили в большой сарай, где стояла пара груженых телег. Мы всей компанией прошли в корчму, большой зал, два десятка столов и столиков, людей хватает, почти все столы заняты.

— Есть свободные места для ночлега? — поинтересовался я у хозяина, который сразу же подошел к нам, как только вошли в корчму.

— Конечно, у меня всегда есть места... Правда... отдельные комнаты уже все заняты, но у меня есть большая общая комната для ночлега, там два десятка кроватей, шесть еще свободны.

— Ну что, переночуем в общей? — спросил я Вараса.

— Да, — согласился он, — сейчас поужинаем да спать, а с рассветом в путь.

— Мы на общую согласны, и еще ужин на четверых.

— Вон за тот стол садитесь, ужин сейчас подадут, — учтиво раскланиваясь, сказал хозяин и, приняв от нас оплату, быстрым шагом удалился на кухню.

Мы запихнули свои ранцы и баулы под большой стол и уселись в ожидании. Через пару минут двое мальчишек шустро заставили наш стол посудой и подали ужин, разобравшись с которым спустя полчаса, я налил себе полную кружку вина, набил трубку, закурил и погрузился в созерцание местного люда, цепляясь глазами за интересные черты лиц то одного посетителя, то другого.

— Не помешаю? — спросил старик, подошедший к нашему столу, с высокой деревянной кружкой, купец, судя о виду.

— Садись, — ответил Варас, смерив старика взглядом и подвинувшись на лавке.

— Я тебя узнал, — кивнул на меня старик.

— А я не знаю тебя.

— Я смотрел твой судный бой...

— И что?

— Вы, похоже, наемники... мне надо ехать дальше, через лес... Проводите меня? Я заплачу.

— У нас свое дело, уважаемый, — ответил я, — но мы завтра с рассветом выезжаем, хочешь, пристраивайся за нами своим обозом.

— Можно и так, — обрадовался старик, — тогда я утром буду ждать вас тут, завтрак за мой счет.

— Хорошо, — пожал я плечами.

Старик встал из-за стола, в благодарность поклонился и направился к выходу.

Закончив ужин, мы отправились в общую комнату для ночлега, в которой стоял жуткий храп и не менее жуткий запах немытого тела и портянок, ну да ничего, перетерпим, все не на холодной земле да под открытым небом.

— Я подежурю, потом разбужу, — сказал Туск Варасу, — мало ли, вдруг лихоимцы какие по поклаже лазить удумают.

— Хорошо, — кивнул Варас.

Стянув сапоги и положив свои, к слову, тоже не первой свежести портянки поверх сапог, отвязал от ранца плед и, укрывшись, сразу провалился в сон.

Разбудил меня Даук, тихо толкая в плечо:

— Никитин, вставай, светает уже.

— А где Варас и Туск? — спросил я, усевшись на кровати.

— На конюшни пошли, сказал и ждать их в корчме.

— Хорошо, — ответил я и начал собираться.

В корчме кроме нас четверых и вчерашнего старика никого не было. Старик, как и обещал, угостил всех завтраком, закончив с которым, мы вышли во двор и, проверив готовность обоза, тронулись в путь. Со стариком было четыре телеги, груженных тюками и большими плетеными корзинами с крышками.

Уже пару часов мы едем по неширокой дороге, которая, петляя по сухим участкам, идет через лес. Яр громко вдохнул ноздрями воздух, забеспокоился и остановился, шевеля ушами, словно локаторами.

— Тихо, Яр, тихо, — погладил я коня по шее и сам прислушался к своим ощущениям.

Вроде не чувствуется ничего опасного, ладно, едем дальше...

— Там у поворота что-то, — показал Варас вперед рукой.

Привстав в стременах, я повернулся назад и жестом указал едущим позади в фургоне Туск у и Дауку остановиться.

— Поехали, проверим, — сказал я Варасу.

В ответ он кивнул, и мы поехали вперед. Это был обоз... разграбленный обоз, две телеги и один фургон стояли без лошадей, все перевернуто и разбросано, несколько мертвых тел, погибших явно в бою.

— Разбойники, — хмуро сказал Варас, — обоз разграбили, лошадей и тех, кто жив остался, увели с собой, вон следы в чащу ведут.

— Похоже, — согласился я.

— Ну, раз они уже поживились тут, то пару дней никого трогать не будут, — сказал Варас и подал сигнал обозу двигаться.

Лес проехали, проехали и прилегающие болота. Со стариком попрощались на развилке, и он покатил своей дорогой, а нам надо на север, к Чистому озеру и к болотам. До вечера останавливались один раз, накормить и напоить коней, ну и сами перекусили немного. Встали на ночлег, съехав с дороги в небольшую ложбинку между широкой протокой и дорогой, место удобное, ложбинку окружает высокая трава и кустарник, ни с протоки, ни со стороны дороги нас не увидят, даже костер не опасно разводить. Расположились, нарубили веток кустарника и, разведя небольшой костер, поставили котелок на огонь.

— Еще день пути и будем на заимке, — сказал Варас.

— А этот твой друг...

— Лас?

— Да, Лас, он сможет присоединиться к нам?

— Думаю, да... многое в княжестве изменилось за последние лета и многим родам эти изменения не по душе, отдельно противиться законам и выступать против Хранителей и княжеского войска, конечно, никто не будет, но тут дело другое... думается мне, что за наследником много родов пойдет...

— Да, и если Талес пообещает родам вернуть то, что было отобрано по надуманным обвинениям... ведь многие рода потеряли свои земли, — вставил Туск.

— Ты прав, Туск, — в этом случае да, пойдут за Талесом.

— Тихо! Слышите? — перестав стругать ножом какую-то ветку, сказал Даук и прислушался.

— Кто-то по дороге идет, — сказал Варас.

— Ага, и не только идет... еще и едет, — ответил Туск.

— Будьте здесь, мы посмотрим, — сказал Варас и махнул мне рукой.

Тихо пробравшись за кустами к дороге, мы залегли. Несколько фургонов, порядка двадцати всадников и около полста пеших воинов двигались по дороге.

— Наемники... от Желтого озера, — прошептал Варас.

— С чего ты взял?

— Видишь, у некоторых длинные и широкие наконечники на копьях? В тех землях это основное оружие, в княжестве такого нет.

— А что они тут делают?

— Не знаю, Никитин, не знаю... может, какой из родов призвал их себе на помощь. Сотня... сотня наемников уж точно не купцу обоз охранять нанялись... нехорошо это.

Наемники остановились у развилки, постояли некоторое время, а потом всадники и фургоны свернули и, проехав мост через протоку, отправились на юг, из фургонов скинули несколько тюков, десяток пеших наемников их подобрали и начали ставить лагерь у моста, остальные пешие пошли дальше, на север.

— И как это понимать? — спросил я Вараса.

— Не знаю...

— Что они делают? Не пойму...

— Лодки, вон каркас вяжут... потом смоленой кожей затянут и готово. Протоками дальше пойдут.

— И часто такое большое количество наемников из тех земель приходят?

— Бывало, но хорошего ничего не было из-за этого.

— Стемнеет, будем "языка" брать...

— Чего?

— Выкрадем одного, говорю, допросим.

— Ага, дело говоришь... Ладно, иди, поешь, потом пришлешь Туск а, меня сменит и пусть наблюдает.

— Хорошо, — ответил я, осторожно отползая.

— Что там? — спросил Туск, когда я вернулся к нашей стоянке.

— Сотня наемников... от Желтого озера. На развилке разделились, всадники и фургоны на юг, около десятка встали лагерем у моста, а остальные пешим строем пошли дальше. Это же твои земляки, Туск... как думаешь, зачем они тут?

— Я знавал только одного человека на берегах Желтого озера, который может объединить так много наемников... Это плохой человек, очень плохой... Ходили слухи, что он на службе у Хранителей, для всяких темных дел, о которые сами Хранители не хотят марать руки.

— Понятно... ужин готов?

— Да.

— Тогда давай ешь и пробирайся кустами к Варасу, сменишь его.

По небу ветер гнал облака, немного, но каждое облако большое и плотное, способное на некоторое время полностью скрыть за собой Большую Луну. Варас опустошил миску с похлебкой и, поставив ее на землю, спросил:

— Ну что, готов?

— Да.

— Идем.

Мы прокрались к нашей лежке и подползли к Туску.

— Ну что, они там?

— Поужинали, собрали и спихнули в протоку две лодки... Пьют вино, разговаривают.

— Понятно, лук наготове держи, но стреляй только когда свистну.

— Угу, — кивнул Туск.

— Пошли, поближе подберемся, — дернул я за рукав Вараса.

Свалив в кучу баулы, наемники сидели у костра, пили и разговаривали, половина уже похрапывала тут же, у костра, завалившись на коврики, сотканные из веревки. Мы подползли со стороны кучи с баулами, нас не видно, но и нам ничего не видно, зато слышно, во всяком случае мне.

— ...надо на каменок напасть... людей много, еще отряд Бааза придет, две сотни! Это сила! А с многодворцев много не возьмем, если только баб помоложе набрать да с собой увезти.

— Надоел ты уже, вот что скажут делать-то и будешь делать, сказали — протоку перегородить и грабить, значит перегородить и грабить... баб ему помоложе, тебя наши-то бабы за мужика не считают...

— Ты дождешься, Вулс, я тебя на судный бой вызову!

— Да мне проще придавить тебя прямо сейчас, чем людей беспокоить этим судным боем твоим.

— Успокойтесь оба, дайте поспать! Не то я вас обоих сейчас в протоке утоплю, — раздался сиплый голос, — и в костер уже не бросайте хворост, пусть прогорает. Завтра с рассветом по протоке полдня грести, а они не угомонятся никак.

— Хорошо, хорошо, Вотч.

— То-то же, — просипел голос в ответ.

Спустя полчаса все разговоры затихли, костер почти прогорел, и только угли, вспыхивая на порывах ветра, немного поддерживали слабые языки пламени. Одинокий караульный прохаживался от моста к кострищу, минут на десять присаживаясь то у кострища, то на мосту.

— Менять его не скоро будут, — прошептал я Варасу, — его берем.

— Хорошо, как брать будем?

— Страхуй, если кто проснется — стрелу ему в шею.

— Могу не попасть я, Никитин, слаб в темноте глазами.

— Ну куда попадешь, туда попадешь, чего теперь, — ответил я и вытащил из одного из баулов какую-то тряпку, ковырнул ножом большой комок земли, и замотал его в тряпку. — Ну, я пошел.

Обойдя по большой дуге место стоянки наемников, я прокрался к мосту, и когда караульный, вернувшись от кострища, в очередной раз присел на бревно моста, что-то напевая себе под нос, я встал из травы и влепил "от души" ему импровизированной дубинкой по затылку, перебрался на мост и, взвалив на себя обмякшее тело наемника, вернулся к Варасу.

Глава 35

Связанный по рукам и ногам пленный лежал у нас на стоянке. Даук подменил Туск а на лежке, и мы втроем приступили к, так сказать, дознанию. Я плеснул ему на лицо водой, а Варас шлепнул пару раз по щекам. Пленный очухался и хотел было крикнуть, но Варас, зажав ему рот своей ручищей, приставил к глазу лезвие ножа и сказал:

— Будешь орать, останешься сначала без одного глаза, потом без другого, ты меня понял?

В ответ пленный испуганно часто закивал и заморгал.

— Вот молодец, а теперь говори, то вы тут делаете и кто вас нанял?

— Нас... Нас Хромой Ян всех собрал, а ему за наем заплатил какой-то купец из этих земель.

— Что за купец?

— Не знаю... но богатый купец, с ним охраны было два десятка, будто из войска регулярного, но одеты как наемники.

— Как звали его?

— Я не знаю... правда не знаю, — уже начал подвывать пленный.

— Для чего вас наняли?

— Сказали, чтобы грабили и разоряли многодворцы, на торговых людей нападать в протоках и на дорогах.

— Куда поехали всадники?

— Я... я не знаю.

— Ты без глаза сейчас останешься, — Варас чуть придавил острием ножа на веко.

— В городище... в городище они поехали, а зачем, я не знаю... правда не знаю, у нас свое задание, по протоке вверх грабить.

— А пешие куда пошли?

— Они на перекрестке торгового тракта должны лагерем встать и два дня обозы грабить, потом тоже в городище пойдут.

— Кто такой Бааз?

У пленного расширись глаза, было понятно, что он жить хочет больше, чем хранить секреты...