Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Шли дни и недели, кроме того, что Ванс занимался со мной, отцы семейств, проживающих на заимке, привели к нему несколько парней, скажем так, призывного возраста, с просьбой и их обучить ратному делу, естественно, не за спасибо. У Ванса стали гореть глаза, точнее один глаз, он стал нужен и снова уважаем.
Мы с Тарином пробыли на заимке около двух месяцев, и сегодня за ужином он сказал, что пора собираться в дорогу, то есть завтра, так как надо успеть заработать денег на зимнюю одежду и найти место, где ее, то есть зиму провести, несмотря на то что она длится в этих местах не более трех месяцев.
— Так съездите в ближайший каменок, купите все что нужно, и возвращайтесь, перезимуем, — откровенно расстроено сказал Ванс.
— Нет, друг мой, ты же знаешь, я не могу так долго без дела на одном месте, да и Никитин уже много что умеет, — сказал Тарин, почесав шею, по которой я ему приложил на днях деревянным мечом.
— Ну да, уж е может кое-что, — согласился Ванс, — но потом вы приезжайте обязательно, я буду рад.
— Я с удовольствием приеду к тебе в гости, — сказал я и разлил по кружкам очередную порцию крепкого напитка, который здесь варят из медовой браги.
— Ну, — поднял кружку Тарин, — будем живы — свидимся.
Ехать мы решили через земли хартов, сразу подрядившись на охрану обоза до ближайшего хартского каменка, а оттуда уже протоками спустимся до городища — столицы княжества, где, по заверениям Тарина, можно сразу взять дорогой заказ. И вот утро прощания, Ванс, не скрывая грусти, постоянно вздыхал и наблюдал за нашими сборами. Прикупив у местных кое-каких харчей, мы уложили свои вещи и были готовы отправиться в путь.
— Я надеюсь все же еще увидеть тебя, Тарин, — сказал Ванс, когда мы стояли у калитки.
— Обязательно, друг мой, — похлопал Тарин друга по плечу, — только дай мне слово, что в следующий раз мне не придется видеть то, что я увидел, когда приехал.
— Нет, Тарин, — помотал головой Ванс, — такого не будет более.
— Вот и хорошо... Ну, храни тебя свет Большой Луны, и береги себя.
— И вы... будьте осторожны.
Я тоже, прощаясь, обнялся с Вансом, и он похлопал меня по спине как своего давнего друга. Действительно, я успел неплохо с ним подружиться, хороший мужик и уникальный вояка. Как-то в воспоминаниях Тарин обмолвился, что сотня Ванса была очень грозной силой, несмотря на то что по сути это была легкая кавалерия. Бойцы сотни успевали выпустить по десятку стрел в процессе атаки, и каждая стрела находила свою цель, а потом они, выстроившись клином, просто сметали строй врагов, все его бойцы были также отменными рубаками, и в этом несомненно заслуга Ванса, как командира и учителя ратному делу.
Обоз из четырех длинных телег, с парой лошадей в каждой, ждал нас на окраине заимки, у моста через протоку. Три телеги были загружены бочонками с медом, восковыми свечами и дарсом — крепким самогоном из медовой браги. Четвертая телега была с провизией на два дня пути и для охраны, которая, кроме нас с Тарином, состояла из двух крепкого вида мужиков весьма боевой внешности.
— А что такая серьезная охрана-то? — спросил я Тарина, когда мы отъехали от заимки.
— По дороге будет красный лес, а там много всякого может случиться.
— Что именно?
— И разбой случается, и зверье крупное бывает на лошадей зарится.
— Ясно, далеко до того леса?
— К вечеру будем... и ночевать придется перед ним, чтобы с утра успеть весь лес за день проехать, ночью-то через него только дураки ездят.
— А почему красный?
— От крови, Никитин... от крови.
Да уж, умеет он успокоить... Что ж, раз пока есть время, можно поспать, как говорит Ванс — во сне воин сил набирается, а кто помешает ему попусту, тому света Большой Луны не будет в жизни... Вот такие в этом мире присказки и поверья, в которые и я, чего уж греха таить, понемногу начинаю вникать и верить.
К вечеру мы проехали один лес, пересекли заболоченную местность с множеством проток и уткнулись в другой лес, тот самый — красный. Его граница также была прилично заболочена, погода стояла теплой и безветренной, и нас безжалостно начали поедать местные комары, оставляя на коже огромные волдыри.
— На, намажься, — передал мне Тарин медный пузырек с жутко вонючей жидкостью.
— Тот самый лес? — спросил я, кивнув на высокие деревья, примерно в километре от нас.
— Да, тот самый... тут, кстати и болотные коты хозяйничают по ночам, так что ночь будет веселой.
— А другой дороги нет?
— Нет, кругом еще больше топи... на большие обозы, вроде нашего, зверье обычно не нападает. Ту т надо больших разбойничьих шаек опасаться.
— Ясно...
— Встаем лагерем! — прокричали с первой телеги, и наш обоз остановился.
Наши коллеги из охранения пошли собирать хворост по окраине леса, а мы с Тарином проверили снаряжение... Я повесил на борт телеги арбалет и подсумок с болтами, что изготовил из куска толстой кожи, ну и лук пристроил рядышком. Мужики вернулись с парой охапок хвороста, и мы, повесив на огонь котелок, стали готовить ужин. Темнело быстро, наступление осени, которая, как я уже понял, очень быстро превращается в зиму, прилично сократило световой день. Помощник хозяина обоза прошел вокруг и воткнул в землю колья с закрепленными вверху фонарями — небольшими глиняными горшочками с воском внутри и толстым пеньковым шнуром, колпаками этих светильников были шестигранные цилиндры на каркасе из реек, обернутых тонкой белой тканью, хорошо рассеивающей свет. Пока ужинали, договорились с коллегами, что они дежурят первую половину ночи, а потом мы с Тарином дежурим до утра. Кстати, то ли эта вонючая жидкость помогла, то ли комары решили тоже лечь спать, но назойливое жужжание над головой прекратилось и кусать перестали.
— Вставайте, — разбудил нас один из охранников, — ваша очередь... Там по краю леса кто-то ходит, глаза в темноте так и горят где-то рядом, но мы туда горящую стрелу пускаем, и на некоторое время они успокаиваются.
— Кто они? — спросил я, протирая спросонья глаза.
— Как кто? Болотные коты, конечно, больше некому.
— Понятно...
— Я подкинул в еще тлеющий костер хвороста и поставил котелок, попьем с Тарином чая... остатки былой роскоши.
Спустя час, когда, попив чаю, мы действительно заметили в стороне леса какие-то огоньки в темноте, Тарин предложил:
— Бери свой абар... арба... тьфу! Что ж за название такое, бери в общем, и пройдем обоз вкруг, а то неприятно с утра будет обнаружить съеденную лошадь.
Закрепив на поясе подсумок с болтами, взвел тетиву арбалета, поджег от костра приготовленный заранее факел на длинной жерди.
— Ну пойдем, — тихо сказал Тарин и тоже взял факел.
Весь обоз спал, из телеги, которую мы прошли, раздавался художественный храп, прошли дальше к первой телеге обоза, вроде никого... и уже собирались возвращаться, услышали, как забеспокоились лошади, словно почуяв кого-то. Тарин всматривался в темноту, и я делал то же самое, но в отличие от Тарина, я их видел... За границей света, что распространялся от фонарей и наших факелов, три твари прохаживались, глядя в нашу сторону. Две крупные и одна чуть меньше, они как будто поняли, что я их вижу, уселись на задние лапы и вроде стали ждать меня. Вот есть такие моменты, когда ты находишься среди нескольких людей, но встретившись глазами с одним из них, ты понимаешь, он хочет тебе что-то сказать, и нужно подойти и поговорить... так же и сейчас, я что-то почувствовал, но не смог понять что. Я сделал несколько шагов вперед, воткнул жердь факела в землю и положил рядом арбалет.
— Никитин! Что ты делаешь!? — зло зашипел Тарин.
В ответ я сделал в его сторону успокаивающий жест и направился в сторону тварей, чувствуя, как под ногами хлюпает начинающееся болото. Подойдя к этим котам-мутантам на десяток шагов, я остановился, прислушиваясь к своим ощущениям, не было никакой тревоги или страха, но было явное понимание чего-то важного и нужного во всем происходящем, во всяком случае для меня. Самое большое животное из этой тройки направилось ко мне, я отлично мог разглядеть большой мокрый нос, ноздри которого шевелились, втягивая воздух с окружающими запахами, волоски усов были напряжены, как струны, и подрагивали, животное остановилось буквально в двух шагах от меня... и еле заметно вздрогнув, посмотрело поверх моей головы...
Шшшух! Животное резко опустило голову, припав на передние лапы, оскалившись и показав огромные клыки, стрела, выпущенная Тарином, прошла мимо.
— Тарин, прошу тебя, не стреляй! Не надо! — прокричал я, повернув голову к напарнику, который, вложив следующую стрелу снова целился.
Повернув голову, мой взгляд уперся в два больших желтых глаза, а лицом почувствовал горячий воздух, выдыхаемый тварью... она меня нюхала, ее морда находилась настолько близко от моей головы, что я чувствовал, как ее усы тыкаются мне в щеку. А потом тяжелая огромная голова опустилась мне на плечо... и тварь заурчала, как домашний кот, которому чешут за ухом, только гораздо громче, да и я всем телом ощутил вибрацию этого урчания.
— Вы должны уйти, — тихо сказал я... или подумал и осторожно погладил тварь по гладкой шерсти на шее.
Тварь подняла голову, посмотрела на меня, потом потерлась головой мне о плечо, причем я чуть не упал, но удержался, ухватившись за ее шерсть... не переставая урчать, болотный кот развернулся и пошел в темноту леса, уводя за собой своих сородичей. И я развернулся и пошел к месту, где оставил воткнутый в землю факел.
— Что это было? — будучи ошарашенным увиденным зрелищем, спросил Тарин.
— Мне нельзя убивать болотных котов.
— А это? — показал он на амулет.
— Вот с того времени и нельзя... идем, чаю попьем, коты ушли и не будут нас беспокоить.
— Никитин, хвала богам, что только я это видел, иначе бы тебя сейчас уже привязывали к столбу и сносили к ногам вязанки хвороста.
— Ну ты же никому не скажешь?
— Не скажу... но ты мне обязан будешь все рассказать.
— Расскажу... позже.
— Договорились.
Я поднял с земли арбалет и спустил вхолостую тетиву.
Глава 23
С рассветом наш обоз отправился в путь через Красный лес. Проехав часть пути, мы остановились, а наши коллеги сошли в лес по обе стороны дороги и пошли дозором вперед. Немного подождав, обоз тронулся дальше.
— Разбойничьи земли, — сказал Тарин, обратив внимание, что я не совсем понял эти перемещения, — дозором пошли, если что, вернутся и предупредят.
— Понятно.
— Давай-ка сойдем и ножками пока прогуляемся, а то мало ли...
Мы вылезли из телеги и пошли рядом, вглядываясь в плотные заросли леса. Но опасения были напрасны, спустя пару часов такого осторожного движения по лесной дороге мы проехали этот Красный лес... наверное, у разбойников и душегубов сегодня выходной. Дозорные вернулись, мы влезли обратно в телегу, и обоз поехал быстрее через поле с пожелтевшей травой и островками плотного и высокого кустарника.
— Должно быть, у этих торговцев железные яйца, — подумал я вслух, набивая трубку.
— Чего-чего? — спросил Тарин.
— Я говорю, что заставляет их через такие гиблые места ходить обозами.
— Нужда, Никитин... в хартском каменке они могут дороже продать свой товар и купить что-то из инструмента подешевле, а потом они этот инструмент продадут в городище или еще где в землях княжества по очень хорошей цене. Хартские кузнецы и оружейники самые умелые из всех.
— Значит, не только нужда, а еще и выгода.
— Ну, ни без этого... но согласись, смелости им не занимать.
— Ту т да, согласен.
До хартского каменка мы добрались к вечеру, когда уже было темно. Получив от обозников вознаграждение за охрану, по три золотых на каждого, мы с Тарином отправились на постоялый двор у протоки, чтобы поужинать и переночевать, да и может сразу удастся договориться с водницей насчет пути до городища. В корчме было немноголюдно, мы заняли свободный стол в углу, и к нам сразу же подошла высокая и стройная девушка, очень красивая... я даже загляделся, а Тарин, наступив мне на ногу под столом, сказал ей:
— Принеси нам ужин и вина... и вот еще что, нет здесь водницы свободного?
— Есть, — ответила она низким, но приятным голосом, — я принесу вам ужин, а потом позову водницу.
— Ты что так пялишься-то? — сказал мне Тарин когда девушка ушла.
— Красивая...
— Все хартские женщины красивые... но они харты! Нельзя крови мешать, — ответил он и, гоготнув, добавил: — Да и маловато силенок-то мужицких у тебя на такую. Не для людей эти красавицы, харты, одним словом.
— И что, прям никогда крови не мешают? — немного смутившись и, возможно, покраснев от своего невежества, спросил я.
— Почему ж, бывает... но обычно наоборот, хартские мужики с нашими женщинами живут, но неправильно это.
— Понятно...
Хартская красавица принесла большой деревянный поднос с двумя тарелками какой-то горячей похлебки и миску жареного мяса, присыпанного зеленью и овощами, ослепительно улыбнулась и ушла, вызвав у меня в голове бурные эротические фантазии.
— Никитин, да не смотри ты так на нее! Ты что, их баб никогда не видел?
— Нет, — честно ответил я.
— Дела, — покачал головой Тарин и приступил к ужину, — тогда вот, в тарелку к себе смотри, придем в городище, купишь себе женщину на ночь.
Спустя несколько минут к нашему столику подошел водница и вежливо представился. Тарин сторговался с ним на два золотых за нашу доставку в городище. После чего, расплатившись за ужин и сразу заплатив за комнату, поднялись на второй этаж постоялого двора. Здесь в комнате было побогаче, и кровати с соломенными матрасами, и чистые простыни, была даже туалетная комната.
— Надеюсь, клопов тут нет, — подняв покрывало с кровати, сказал Тарин, — а то сейчас лягу нагишом, так они и накинутся... Ну вроде нету.
Ночью я проснулся от того, что заметно похолодало, отвязал от ранца плед и расстелил поверх покрывала. Вот, так теплее будет. Снова уснуть мне не давали приглушенные разговоры постояльцев за стеной, особо разговора было не разобрать, но как только я немного сосредоточился на голосах из-за стены, так сразу все отчетливо услышал...
— ...Сагал, сил больше нет скитаться как безродный! Пусть я не смогу вернуть себе то, что принадлежит мне по праву наследия, но я жажду отмщения за смерть отца, — сказал кто-то явно молодой.
— Кроме тебя и меня больше никто не знает правды... мне не поверят, а тебя оболгут, объявят самозванцем и казнят.
— А это?
— Они скажут, что ты это украл, или того хуже... что убил настоящего княжеского сына, но какой может быть достойный наследник, рожденный без благословения да еще чародейкой, хоть и светлой. Пойми, Талес, я поклялся воспитать и уберечь тебя.
— Сагал, я могу смириться с судьбой и законами, я могу жить простым наемником или ремесленником, но я не могу жить и знать, что убийцы моего отца благоденствуют и в придачу ко всему вот-вот доведут княжество до новой войны между большими родами. А как ты думаешь, что случится, когда те же икербы прознают про начавшиеся междоусобицы?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |