Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Вы выдающийся полководец, но я боюсь, что вас запомнят как и худшего гражданина этой страны, — не колеблясь ответила блондинка.
Культурные различия и видения мира было настолько разными, что выделяли миссионерку из толпы. Порой Канке поражался, как она смогла прожить в этой стране до сего дня, не попав в затруднительные ситуации...
Следую за собеседницей, молодой император вновь ушел в себя. Полностью отдавшись мыслям. Не прошло и полных трех месяцев после коронации, как от него потребовалась вмешательства в дела государства. Лежа на императорской ложе, Канске отдавал распоряжение и указы. Первом на что обратил внимание новоявленный император было сглаживание острых углов между кланами Такеда и Уэсуги.
— В день весенних празднеств, пригласи Кенсина и Харуну в Киото. Поверь, они не упустят эту возможность, — советовал сегун Асикага Еситэру.
Желая избавиться от угрозы своих врагов, сегун тем самым пытался заполучить союзников. Поставив точку во вражде между Уэсуги и Такеда, он тем самым хотел спасти свое положения. Трудно сказать, как ужились бы Канске и сегун Асикага Еситэру. Ведь последний обладал выдающимся умом и амбициями. Желая повелевать над всеми, покончив с врагами, сегун с легкой рукой мог повернуть острие меча против Канске. Но по прихоти судьбы ли или сговору предателей, Асикага Еситэру вскоре был убит кланам Миёси.
Убийство последовало сразу же после мирного соглашения между Уэсуги и Такеда. Пока Канске лежал в беспомощном состояний на ложе, Митохиса от его лица написала указ, в котором требовала от великих кланов отмщения за смерть сегуна Асикага Еситэру. В этом указе, она также разоблачала заговор кланов Миёси и Ода.
Был ли заговор или нет, но многие кланы приняли сторону императорского двора. Дело было не в том, что великие князи хотели отомстить за убийство сегуна. Но скорее в том, чтобы убрав грозную Оду Нобуну, начать войну за власть, после смерти императора. Ведь в этом случае, победитель мог претендовать не только на место сегуна, но и на императорское ложе.
— Что ты наделала! — кричал на свою супругу Канске.
— Вам нельзя вставать, — хлопотала возле него миссионерка Луис Фройс.
Не смотря на угрозу в голосе Канске, Митохиса не повела и бровью, а лишь заявила:
— Всё что я делаю, я делаю ради нас...
— Убийство сегуна, это ведь твоих рук дело. Ты сговорилась с Миёси и затем оставила их одних. Вдобавок, очернила Оду Нобуну, — Канске хоть и догадывался, но вслух никогда не высказывал эти мысли.
— Да...
— Убирайся! Видеть тебя не желаю. Подлая змея...
Не желая ухудшать здоровье Канске, Митохиса удалилась, но за порогом тихо добавила:
— Хочешь ли ты этого или нет, но тебе от меня никуда не деться. Мы вдвоем повинны в этом грехе...
После этого разговора события развевались стремительно. Стало ясно, что Такеда и Уэсуги не успеют на помощь, когда как Ода Нобуна вела свои войска в Киото. Вся страна с замираниям сердце смотрела, чем закончиться эта кровавая драма.
Собрав десять тысяч воинов, Канске вышел наперерез Оде Нобуне. Кланы Адзая и другие, лишь на слове обещали скорую помощь, но на деле же выжидали. Император без особой трудности разгадал их замысел. После поражения Канске, они собирались ударить в тыл Оде Нобуне, тем самым украсть победу и господство в стране. Ведь десять тысяч против шести десяти тысячной армий не тот расклад при котором можно надеяться на победу.
Расположившись на холме, Канске велел поднять его знамя. Хоть Оде Нобуне было известно о состоянии здоровье императора, она не спешила вступать в битву. И дело было не в страхе перед грозном стратегом. Будучи гением войны, она не могла не понимать, что победа над Канске лишь отсрочить её гибель. Ведь Такеда и Уэсуги просто так этого не оставят. Не беря расчет кланов Адзаи, которые давно желают стереть клан Ода с лица земли.
— Ты ведь знаешь, что тебе не удастся выйти победителем из этого спора, — заявила Ода Нобуна, на состоявшемся переговорах.
— Возможно, но и тебе не долго здравствовать, — ответил Канске лежа на носилках.
После долгого молчания, видя призадумавшееся лицо Нобуны, Канске спросил:
— Если тебе есть что предложить, я слушаю. А иначе встретимся на поле битвы...
— Не спеши, демон Акала. Ведь это ты виноват в убийстве сегуна. Но несмотря на все твои злодеяния, я хочу предложить тебе мир.
Сказать, что парень был удивлен этим, значить приуменьшить его потрясение.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я могу закрыть глаза, если сегуном станет Такеда. Если эта плата за воцарение мира в нашей стране, да будет так. Скажу даже больше, я стану твоим союзникам и помогу утихомирить других дайме...
Слыша всё это, Канске понимал, что такая как Ода Нобуна потребует что-то существенное взамен.
— И чего ты хочешь взамен?
— Я хочу земли...
— Если это все чего ты желаешь, я отберу земли дайме на которых ты укажешь...
— О нет, славный, непобедимый Канске. Ты меня не понял. Я не хочу властвовать над жалкими кланами. Я хочу владеть целой страной...
— Но...
Видя, как округлились глаза Канске, девушка звучно рассмеялась.
— Вижу что ты наконец то понял меня. Кто сказал что за пределами Ямато не живут люди. Я хочу править в тех далеких землях. Я хочу создать империю, равной которой не было на земле.
После небольшой паузы, Канске попытался вразумить амбициозную Нобуну.
— После междоусобных воин, страна истощилась. Ты просишь о невозможном. К тому же, ты ведь видишь мое состояние. А что если я умру, так и не исполнив наш договор?
— Брось эти отговорки. В землях варваров мы добудем несметное богатства. К тому же, все кланы Ямато жаждут войны. И тебе лишь надо решит, где она будет. Либо мы единой силой вторгнемся в континент, либо будем воевать друг против друга.
— Признаться, не таких слов я ждал, придя на переговоры. Что же, я помогу тебе в этом, даю слово. И могу поклясться, — тут же добавил Канске, видя ухмылку на лице Нобуны.
— Уверен, под твои знамена встанут много самураев...
— Конечно, так и будет. Но в этой войне мне потребуются лучшие войны.
Слушая слова девушки, Канске не мог понять её веселье.
— Если ты готов принять договор, то знай. Нас поведешь именно ты! Ведь какая эта война, без Бого Войны?
Казалось, вся эта ситуация лишь веселило Оду Нобуну.
— Но что если, недуг заберет все мои силы?
— О я предвижу, что ты поправишься, — более серьезно ответила девушка.
После этой беседы, не прошло и недели, как Такеда Харуна официально стала сегуном. Зыбки мир, казалось укрепилось, и наконец то закончилась эпоха смут.
Ода Нобуна посодействовала, чтобы все самураи и кланы узнали о договоре между ними. Мысль о континенте взбудоражал умы людей. Многим не терпелось отвоевать новые земли и обессмертить свое имя.
Среди тех, кто прибыл во дворец, предлагая мечи своих воинов, был Датэ Масамунэ. Такеда Харуна поручила строительство флота, этому молодому, но весьма талантливому самураю.
— Канске-сама, вы хорошо себя чувствуете?
— Да, Лулу. Спасибо за заботу, — ответил Канске, располагаясь на императорском кресле.
Хоть зал был пуст, но парень уже видел воочию, как собираются здесь представителей всех кланов. Каждый самураи ждал с нетерпением, когда император даст знак и поведет своих воинов на континент.
В эти дни вся Ямато гадала, на кого обрушиться грозный Бог Войны. Многие ставили, что первая волна будет направлена против Китайской империи. И лишь немногие догадывались, что дружба и переписка с Кореей, это лишь мнимый обман. Ведь сам Хатиман велел обманывать, если дело касалась войны...
В эти дни, воспоминания настигали Канске повсюду. Возможно, так он пытался забыться на время.
В резиденции сегуна в тот вечер собрались все его знакомые и друзья. Все они заняли важные чины, стоя на страже могущество дома Такеда.
Кивнув в знак приветствие им, Канске обратился к Харуне.
— Харуна, ты добилась того, чего хотела. Я выполнил свой долг перед тобой.
Взгляд Харуны не был полон теплоты. Казалось она не могла простить ему выбор. Хоть ум и подсказывал, что по воле судьбы стратег выбрал Митохису, сердце девушки не могло этого принять.
— Я и мой клан тебе благодарны, Канске. Благодаря тебе закончилась эпоха смут. Я ни чуть не сомневаюсь, что из тебя выйдет император, которого заслуживают твои подданные...
Парень не мог понять, смеется она или говорить всерьез.
— Я хочу предложить тебе вот что. Хоть мы с Ода Нобуной и пришли к соглашению, но повести воинов на континент должна ты...
— Брось, Канске. Тебе не позволят...
— Чье дозволение я буду спрашивать? — разозлился Канске.
Душа его противилось мысли, что став императором, он был зависим от чужого слово.
Будто поняв все его эмоция, первым тишину нарушила Санада Нобуцуна
— Твоя клятва, учитель.
— Твоя честь, — вторил верный друг, Баба Нобуфуса.
— Твой долг, — ответила Такеда Харуна.
Сидя, в императорском кресле, Канске понимал справедливость их слов. Хоть его и знают как выдающегося полководца и подлого человека, перед своей совестью он был чист. Живя в эпохе смут, он и сам не предполагал, что честь, долг будут для него не пустым звуком.
Не пройдет и года, как весной, собрав огромный флот, самураи двинутся на встречу судьбе. Под предводительством императора Канске, начнется война, которую потомки окрестят Имдинской войной.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|