Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Скорей только... плечо горит...
Вернулась Галя со мхом и листиками малины. Она принесла ещё и молодой подорожник, кто знает, где и как найденный на болоте. Горька распотрошил аккуратно охотничий патрон, высыпав зеленоватый порох на один из листьев подорожника.
— Всё готово? — отрывисто спросила Люська. — Подержите-ка его.
— Не надо, — ответил Дик. — Не хочу. Да я не буду дёргаться. Только Маш... ты меня за руку держи. а ты, Олмер, спой что-нибудь, если можно.
Он прикрыл глаза. Машка, сидевшая рядом, тут же взяла руку англосакса в свои ладони и сжала.
— Прощай, позабудь — и не обессудь,
А письма сожги, как мост.
Да будет мужественным твой путь,
Да будет он прям и прост! (1.) — раздался негромкий, суровый не по возрасту, голос Олмера.
1.Стихи И.Бродского. Один из тех многочисленных, увы, случаев, когда стихи недосягаемо выше автора.
Уверенным движением скальпеля девушка сделала небольшой, но глубокий надрез через вздувшуюся рану. Лицо Дика обсыпал пот, но он не издал ни звука и ни мускулом не двинул. Только открыл глаза и улыбнулся Машке — та ответила улыбкой, куда более жалкой, чем у Дика...
— Да будет во тьме для тебя гореть
Звёздная мишура,
Да будет надежда ладони греть
У твоего костра!
Сашка, сосредоточенно хмурясь, раздвинул края разреза. Люська точным движением пинцета извлекла из пузырящейся крови деформированную пулю, бросила её в сторону.
— Да будут метели, снега и дожди,
Да бешеный рёв огня!
Да будет удач у тебя впереди
Больше, чем у меня!
— Иглу.
— Очень больно? — кусая губы, спросила Машка. Дик покачал головой, улыбнулся:
— Нет.
Разрез Люська зашила аккуратными стежками биошёлка, потом присыпала порохом. Тут Дик не выдержал — зажмурился, уперся затылком в землю, выдохнул:
— А-а-ах-х...
— Тише, тише, родненький мой, дорогой мой, — Машка начала быстро целовать его лицо — закрытые дрожащие веки, плотно сжатые губы, мокрый лоб...
— Да будет могуч и прекрасен бой,
Кипящий в твоей груди.
Я счастлив за тех, которым с тобой,
Может быть, по пути!
Обложив зашитую рану мхом, девушка прикрыла её мятым подорожником и завязала головной повязкой Горьки.
— Всё. Дайте ему кипятка на малине и укутайте потеплей, — Люська перешла к Нине.
— Саш, — Олмер незаметно подавал сигналы командиру. Тот кивнул:
— Чего тебе? Вне очереди тянешьмя?
— Слушай, — мальчишка понизил голос, — ты сам из меня эту дрянь не можешь вытащить?
— Я не хирург, — напомнил Сашка. — Даже не тренировался.
Лицо германца стало несчастным. Сашка присвистнул:
— А, понятно. Сто раз же и она тебя голым видела, и ты её.
— Ну... — Олмер дрожаще вздохнул. — Ну, одно дело видеть... а другое... — он печально посмотрел через плечо вниз.
— Ладно, — махнул рукой Сашка, — переворачивайся и терпи, если так...
* * *
Оставаться на месте Сашка не мог позволить ни себе, ни остальным. Они выждали всего лишь до вечера. Самодельные носилки с Мирко потащили Димка и Горька. Нина отказалась от помощи и шагала сама — не похоже было, что нога её хоть сколько-то беспокоит.
Отряд напоминал болотную нечисть — и по внешнему виду, и по тому, как бесшумно он двигался. Сашка и Галя шли впереди с шестами, нащупывая подходящую дорогу. В среднем тут было по пояс — по пояс вонючей холодной жижи, ещё толком даже не начавшей прогреваться после зимы.
Но впереди ждала надежда.
Уже через час мучительно-медленного передвижения справа на берегу появились огни. Донеслись обрывки разговора, шум движков, выкрики. Это был явно фланг окружения.
— На берегу нет патрулей, — сказал Сашка, подождав Горьку. Тот кое-как вытер локтем лицо:
— Странно.
— Надо быть довольными.
— Я не доволен, — Горька покачал головой, — потому что это слишком просто и очень странно. Не прозевай засаду. Ты помнишь, что там был сторк? Сторк — вместе с джаго.
— Помню, но никакой засады тут быть не может, — возразил Сашка.
Рука Гали легла ему на плечо. На перемазанном грязью лице девушки поблёскивали глаза.
— Смотри.
10.
— Мины, — Сашка даже засмеялся тихо, но это был горький смех. — Мины, вот ведь... так просто и так надёжно... Вот теперь-то мы точно заперты. Что можешь предложить?
— Один выход всё-таки есть, — Горька сухарём выскреб остатки консервов из банки.
— Есть? — уточнил Сашка.
— Есть, — подтвердил Горька. — Мы уйдём через болото вглубь.
Сашка опустил "маузер", который чистил.
— Ты что, заболел?
— Лучше быть больным, чем мёртвым. Может, они туда за нами и не сунутся. А если сунутся — мы их там умотаем. Даже с ранеными на руках. А тут нам ничего не светит. Мы не сможем даже умереть в бою. Они просто дождутся, пока мы сдохнем с голоду или от чего ещё. Кому как понравится.
Сашка огляделся. Пожалуй, нечасто его лагерь выглядел так уныло. Сразу было видно, что обитателям его здорово досталось за последнее время. Девушки, как это часто бывает, меньше поддались унынию, чем ребята — тормошили их, болтали, не давали окончательно (что было бы не удивительно) пасть духом. Усталость, раны, безнадёжность, сырость, холод, близость торжествующего врага, голод — всё это разом свалилось на плечи землян. И на плечи их командира — более, чем на чьи бы то ни было. Поэтому он и не мог позволить себе даже немного отдохнуть.
Горька обнял друга за плечи:
— Послушай, — сказал он тихо, — не мучайся. Снова смерть против смерти — ну так и что же мы потеряем? А приобретём, если повезёт, то, что нам всем нужно — жизнь!
— Ты не оставишь меня? — спросил Сашка так, словно Горька мог растаять в воздухе, не сходя с места.
— Клянусь, — Горька серьёзно поднял ладонь в пионерском салюте, — что буду с тобой до самой смерти и после неё — тоже.
— И после? — усмехнулся Сашка. Но Горька не склонен был, как ни странно, шутить:
— И после. И не только я, но и все мы. За эти годы мы слишком сжились друг с другом, чтобы уходить просто так. И сейчас мы пойдём с тобой через болото — и с нами пойдут все те наши, кто погиб. И мы пройдём, Саш. Мы пройдём!
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ:
АНДРЕЙ ЗЕМСКОВ.
СКВОЗЬ ПУСТОТУ.
Магия звуков, странные числа,
Ветер бьётся в окна дома, оставленного людьми.
В гибкости луков - гибельность смысла
Жизни. Там, где тонко, рвётся вдруг тетива любви.
В холоде стали - чья-то усталость
После долгой битвы с ликом Горгоны в зеркальном щите.
Злее мы стали самую малость,
Ветром с толку сбиты, — бродим по золоту в нищете.
Сквозь пустоту молвы или молчания
Лететь и, разорвавшись на лету,
Осколками удачи и отчаянья
Дай Бог пробиться нам сквозь пустоту!
Срезаны стропы. Сам себе враг ты:
Спьяну да с испугу спутал с дорогою спутанный след.
Вздорные тропы, торные тракты
Водят нас по кругу. Солнце успело сойти на нет.
Тьма, обнимая, давит на плечи,
Вечер залпом выпит. Время, убитое лунным лучом
Рваного края раненой речи,
Лечит её на дыбе. Кто там за левым стоит плечом?..
* * *
Дио был в бешенстве — редком для него состоянии вообще, но ставшем обычным с тех пор, как он принял под команду группу Императорских Рук (1.), действующую на планете. Никакие неудачи на фронтах, никакой кошмар сокрушительной победы уже, казалось бы, разгромленных полностью землян на Сельговии не могли поколебать ироничного безразличия сторка. Казалось, ему плевать вообще на всё происходящее в Галактике. Но известие о вновь объявившейся маленькой группе партизан, идущих через болото, его потрясло. И это при том, что раньше он и над этой погоней посмеивался, хоть и давал своих бойцов для слежки и наводки. Теперь же на глазах у потрясённых офицеров он наорал на командира джагганского спецназа и мобилизовал всех своих на поиск и погоню.
1.(Аналоговый перевод) Отряд молодых сторков из лучших Родов, выполняющий некую особую миссию по приказу лично Императора Сторкада.
— Если они уйдут, ты — персонально ты, урод! — потеряешь голову! Они вас всех водят за нос уже четвёртые сутки! Мобилизуйте всех! Я дам своих! Хотя бы одного землянина — взять живьём!
— Но это не деловой подход... не рабочий... — бормотал, путая сторкадские слова, испуганный джаго, на две головы возвышавшийся над юношей. — Наши сперва стреляют, а потом разбираются, кто перед ними. Да и ваши тоже... тоже не...
— Ничего не знаю! Ничего не хочу знать! — кричал Дио, его бледное лицо с расширенными горящими изумрудным пламенем глазами подёргивалось. — Если они пройдут болото — ты отправишься на тот свет, или куда там тебе положено — а остальной штаб — копать руду на какой-нибудь астероид!..
...Причины гнева были ясны лишь второму по старшинству в группе — Лью кен ло Лью токк Лью ап мит Лью по прозвищу "Крум'эль" (1.). Они с Дио потом говорили с глазу на глаз, сидя в палатке на краю болота.
1.Кр'эль — колючее ночное животное, отдалённо напоминающее земного ежа на Сторкаде. "Крум'эль" — что-то вроде "Ёжик".
— Обо всех этих операциях — фронтовых, прифронтовых, противопартизанских и любых других — пусть болит голова у армейских командиров, — Дио увлечённо мазал свежую ячменную лепёшку мягким сыром, — а нам такую задачу никто не ставил. У нас свои дела. И ты не хуже моего понимаешь — если они перейдут болото — они найдут крепость, — он загнул палец свободной руки, и Крум'эль кивнул. — Если они найдут крепость — они спустятся в подземелья. Если они спустятся в подземелья — они найдут меч, перстень и браслет.
— Ну, вот тут-то им и конец, — Крум'эль покачал головой. — Они же перебьют друг друга из-за этих вещей. В том и смысл. Если я правильно понимаю — ими могли владеть одни Странники (1.). И вот что, разве... — он выразительно помолчал, разглядывая друга чуть насмешливо (2.).
1.Стад'эйр ("Странники" — сторкадск.) — легендарная пра-раса, оставившая по всей Галактике странные города. На Земле её называют "Рейнджеры" — первый город Рейнджеров был обнаружен землянами на Хароне капитаном "Рубина" П.В.Крапивиным в 21 г. Реконкисты, за 80 лет до событий этой книги. 2.Намёк на те слухи, которые ходят о джаго — что своим выходом в космос и прогрессом эта раса обязана найденными на материнской планете материалам Странников, которые джаго сумели расшифровать, понять и освоить. Крум'эль хочет сказать, что джаго, владевшие планетой долгое время, наверняка не прошли бы мимо любого наследия Странников.
— Ты правильно понял, но недослышал, — поднявшись, Дио откинул полог палатки, впустил свежесть первой майской ночи. Того, что их подслушают, друзья не опасались — они говорили на старом языке, которого никто из джаго тут не понимал. — Всеми этими вещами и правда мог владеть только кто-то из Странников. Но это — земляне. С них станется поделить всё без драки. И тогда они станут поопасней полка их пластунов в наших тылах — и это, заметь, рядом с Джагганом, это — после проигрыша наших рабов на Сельговии! А что будет, если эти вещи из рук этих людей — попадут в руки... — он сделал странный жест. Его друг, резко побледнев, ответил другим жестом, сказал:
— Сторкад не может проиграть!
— Да не проиграет Сторкад, — кивнул Дио. И тут же мечтательно продолжал: — Вот бы с кем схлестнуться один на один! Олааааа...
— Оставь эти мысли, — вздохнул Крум'эль. — Ты — Тень (1.), Он (2.) не поймёт и не примет такого — чтобы ты рисковал, как обычный боец. Даже в такие тяжкие дни, как сейчас.
1.Тени — наследники Императора Сторкада (не кровные, кровных у него нет). Теней несколько. 2."Он" — один из эвфемизмов, которыми сторки называют своего Императора.
— Я не просил о чести стать Тенью, не просил о чести покинуть Род... — неожиданно грустно сказал Дио. — Я бы предпочёл быть пилотом. Обычным пилотом... — он встряхнулся. — Сам знаешь — такие вещи и такие люди, как эти земляне — они притягиваются.
— Да не отдадут они их никому, даже если найдут. — хмыкнул Крум'эль. Дио ударил ладонью по плечу:
— Сколько ты уже с землянами знаешься, а ещё не понял — отдадут! Нет у этих вещей над ними власти, нет! Пойми — нет! Даже над нами — есть, над землянами — нет! Потому Он и не беспокоился раньше! Попользуются земляне этими вещами на войне, а потом отдадут, как там у них положено, на вишить'ём рюшьньике — сам знаешь, кому! Ты что хочешь — чтобы повторилась история, которая едва не погубила всё в дни Весёлой Войны?! (1.) Нэрионов неготовность подвела, а землян?! Нэрионы были чистые техники, а земляне?! Разберутся, начнут копать и нюхать, и будет нам вторая Весёлая!
1.Дио имеет в виду войну с нэрионами, шедшую за два с половиной века до описываемых событий. Тогда Нарайн едва не разгромил возглавляемый сторками, джаго и нэйкельцами альянс, но в конце концов потерпел поражение и был спасён от геноцида сторками — согласно их обычной политике делать союзников из самую малость недобитых врагов.
— А то нам сейчас хорошо... Да и не думаю, что тогда всё было так печально из-за подобных вещей, — возразил Крум'эль.
— И тем не менее! К чему в такие дни давать врагу лишнее оружие?! Тем более, как ты точно отметил, нам и сейчас-то не очень... хорошо, — Дио чуть улыбнулся. — С точки зрения разума мы занимаемся невероятными глупостями — беспокоимся о какой-то рухляди на чужой планете в те дни, когда наша армия потерпела такое поражение...
— Послушай, — неуверенно сказал Крум'эль, — я тут с тобой недавно, ты больше моего понимаешь в таких делах, но... но почему бы нам самим не взять эти вещи, раз уж мы знаем, где они? Не для себя, разумеется. Ты пойдёшь и возьмёшь. Не пользоваться, просто...
— Взя-а-ать?! — Дио поперхнулся лепёшкой. — Взять?! Предки, Пустота и всё... Как — взять?! Там стоит стража! Такая, о которой мы даже и понятия не имеем — они ждут несчётную бездну времени и будут ждать ещё столько же! Они почуют, кто пришёл. Почуют — зачем пришёл. И тогда мне конец. Причём конец совершенно бессмысленный. Нет уж. Мы — тут ничего взять не можем. А они — взять не должны!
* * *
Из-под удара помог уйти звериный инстинкт. Усталых, падающих на ходу, Сашка прогнал всех ещё три километра — и, как оказалось, очень вовремя. Ракеты обрушились на болото, как страшный метеоритный дождь. Всех швырнуло в грязь. Светло стало, как днём, более высокие деревья вывернуло, прошёл быстрый горячий дождь из густой грязи. А вдали шипело, урчало и булькало — кипела котлом на огне вода на месте удара.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |