Свет во тьме

Люди молчали. Кей тоже молчал, наблюдая за бессмысленными потугами старого знакомого приподнять безвольное тяжелое тело, а в голове лениво кружили мысли: "Като, у тебя серьезные проблемы с рассудком. Просто забей и поднимайся наверх!"

Като, словно услышав эти мысли, резко повернулся, мгновенно вычленив Кея из толпы. И от этого взгляда, полного узнавания и надежды, парня пробила дрожь.

"Дерьмо! Только не это!!!", только и успел подумать Кей, как Като выкрикнул:

— Кей-чан!

Кей вздрогнул, но попытки сделать вид, что это не о нем, разбилась о слова:

— Скорее!!!

Парень затравленно смотрел на глазеющих на него пассажиров, видя в их глазах то же, что ощущал сам до того, как прозвучало его имя: азарт и предвкушение катастрофы, которая их не заденет.

— Давай же, ты же его друг!

Слова кого-то из толпы словно ударили под дых, разом выбивая сомнения. Кей сглотнул, поставил вещи на край платформы и осторожно спустился на рельсы. Сердце судорожно билось в груди, от избытка адреналина потряхивало, перед глазами мир немного плыл, но противиться фактически приказу "Скорее сюда!" он не мог. Не перед глазами других людей. Как бы он их ни призирал, но получить ярлык труса после того, как было названо его имя...

Кей подошел к бомжу, непроизвольно сморщившись от тяжелой вони. Като рывком приподнял мужика и приказал:

— Сядь на корточки.

— Чего? — Кей опешил.

— Просто сядь! Скорее!

Спорить Кей не стал, послушно присев, крякнув от навалившейся на спину тяжести бомжа.

— Быстрее!

Неожиданно в звонкой тишине перрона прозвучал равнодушный голос:

— Внимание! Скорый поезд прибывает ко второму пути. Пожалуйста, отойдите от края платформы.

Парни вздрогнули. От стоящих на платформе людей вновь посыпались бесполезные высказывания:

— Эй! Поезд близко!

— Скорее, поезд уже рядом!

Кей подхватил тяжеленного мужика под спину, немного снимая нагрузку с друга.

— Поднажми! Поезд близко!

— Да знаю я! — сквозь зубы прошипел Кей, с трудом вставая.

— Давай, давай!!! Пошел!

Парни с трудом дошли до платформы и перевалили бомжа через край. И, о чудо, один мужчина подхватил полубессознательное тело и помог его вытащить на перрон. В темноте туннеля показались первые отблески...

— Кто-нибудь, дайте руку! — выкрикнул Кей, пытаясь забраться на высокую платформу. — Я не могу подтянуться!

Люди молчали. Ни единой руки не было протянуто к паникующим подросткам. Пассажиры просто стояли и смотрели, как на какое-то шоу...

Като замер, завороженно глядя на приближающийся поезд.

— Кей!

— Что? — раздраженно буркнул тот.

— БЕЖИМ!!!

Что удивительно, спорить Кей не стал, рванув вслед за другом. Только и смог что выдавить:

— Като, ты что, бегаешь быстрее поезда?

На что получил логичный ответ:

— Когда поезд подходит к станции, он тормозит. — Като запнулся, хватая воздух ртом, но через мгновение продолжил: — Нам надо только добежать до того места, где останавливается первый вагон!!!

Парни рванули с удвоенной силой, а им в спину понесся крик:

— Вы придурки! Это же экспресс!!!

От осознания сказанного они запнулись, словно врезались в стену, растерянно посмотрели друг на друга и... завороженно уставились на приближающийся поезд.

— Нужно спрятаться под перроном! — Като не сдавался, шаря глазами по сторонам. — Черт, там слишком узко! Просвет! Должна же быть какая-то ниша!

— Дерьмо! Да нет тут нихера!

Слова еще не успели отзвучать, как сокрушительный удар скорого поезда на мгновение заставил мир мигнуть и погрузиться во мрак... чтобы он вновь появился в свете люстры, встретив скользким паркетом небольшой прямоугольной комнатки и настороженными взглядами людей, молчаливо сидящих вдоль стен.

— Что? — выдохнул поскользнувшийся и упавший Кей, судорожно дыша.

Ответом ему стало не слишком понятное высказывание мужчины в круглых очках, одетого в дешевый серый костюм:

— Смотрите, еще двое...

Люди промолчали, глазея на новичков, а новички глазели на них. И на крупный, полутора метров в диаметре матовый шар идеально-черного цвета, неподвижно возвышающийся у стены.

Следующие слова мужчины были подобно удару под дых, вышибающему воздух из груди и связные мысли из головы:

— Так вы, ребята, похоже, тоже умерли?

Като удивленно хлопал глазами, а вот Кей, ошеломленно заморгав, глухо, зло выругался, неотрывно глядя на черный шар.

Глава 1: Нежданчик

Новый мир встретил меня не ласково: я споткнулся о свои же ноги, потерял равновесие и упал, въехав мордой в паркетный пол, проскользил по нему до небольшого порожка и остановился в двусмысленной позе, стоя на коленях с задранной кверху задницей.

Это в какого же недоумка я влип?

— Кей, вставай.

Недоумка звали Кей.

Меня кто-то подхватил под мышки и рывком поднял на ноги, и я, наконец, смог осмотреть место, куда я попал. Долго гадать, куда это я вляпался, не пришлось: один мимолетный взгляд, и все мое внимание приковала к себе главная достопримечательность этой комнаты: крупный матовый черный шар, неподвижно стоящий на паркете.

— Что? — непроизвольно вырвалось у меня.

Да твою ж мать! Быть того не может! Это что же, "Гантз"? Сумасшедшая соплежуйная хрень с сюжетом типа "кровь-кишки-мясо", озабоченным малолеткой-героем, исходящимся на слезы и сопли по своей девке, и мегамочиловом с долбанутыми гигантами-пришельцами в конце? Что я в прошлой жизни такого натворил, чтобы в это дерьмо вляпаться? Вроде церкви не осквернял, на могилы не гадил, у старушек сумочки не воровал. И что теперь? В этом кровавом дерьме участвовать?

Ха! Да о чем это я?!!

Конечно же... ДА! Когда еще представится шанс спасти мир от гигантских пришельцев и стать натуральным героем? И тут такие девочки! Рейка, Кей и эта, как ее, Сей.

Кстати о девочках. По канону Кей, ну то есть, уже я, с этим придурком Като прибыли до появления Кей Кишимото, так что время осмотреться есть. Это хорошо, а то на малышку-Кей у меня уже появились определенные планы, хе-хе.

Мысль про то, что меня могут грохнуть миллионом болезненных способов, я задавил, а то жить сразу страшно становится. Все равно деваться некуда, подыхать молодым мне не охота. Только новую шкуру получил. Пусть и рафинированного сопляка полутора метров в прыжке с табуретки, но хоть что-то. Жить мне очень хочется.

Догадки о мире, в который я попал, подтвердил очкарик, задав гениальный вопрос:

— Так вы, ребята, похоже, тоже умерли?

Шикарный вопрос двум подросткам, которых только что переехал поезд!

Ладно, потом буду обдумывать величину этой жопы, а пока посмотрим, что тут у нас.

Набор канонный. Гантз всех игнорирует, выжидает, говнюк, а жертвы его больной фантазии сидят вдоль стен и пялятся на нас с Като. У стены напротив, как раз за Гантзом, два дуболома-якудза, в углу сидит мрачный пацан, как там его, Ниши вроде. Да, точно, Ниши. Вон, бронекостюм выглядывает из воротника куртки. Рядом — эмо-блондинчик с тоскливой рожей, возле него — дед в пижаме невнятного голубоватого цвета. Псина — ветеран Гантза, вывалив язык, пялится на меня, капая слюнями на паркет. Последние — очкарик-учитель и пока еще отсутствующая красотка с огромными сиськами. Да, как же я мог забыть. И стоящий возле меня Като.

Словно слыша мои мысли, этот хренов моралист подал голос:

— Я не понимаю, как и что случилось, но мы спаслись.

Дедуля в пижаме покачал головой:

— Ничего вы не спаслись.

Лучше бы за себя говорил! Я натурально спасся со старой нудной жизни: маршрутка, в которой я ехал, врезалась в трамвай. Долбанный водила! Не мог лететь чуть медленнее? Ну да хрен с ним. Все равно сдох первым, а я — жив и здоров. Еще и помолодел со своих двадцати девяти до шестнадцати. Или семнадцати? А, не важно.

— Черт! Опять он за свое. — проныл блондинчик, возвращая меня к происходящему.

Но старик его проигнорировал:

— Это небеса. Мы все умерли.

Пацан фыркнул:

— Хочешь верить, что умер? Пожалуйста! Я лучше еще поживу.

Не переживай, Блондинка, недолго тебе осталось. Луковый папаша быстро тебе башку оторвет. А то сидит тут, смотрит на всех как на дерьмо, с эдакой великосветской тоской на роже. Тьфу! Манерная пидорская морда.

— Это одна из гипотез. — мягко произнес очкарик.

Якудза у стены торчали деревянными болванами, которыми и так являлись, эгоистичная сволочь Ниши всех игнорировал, пялясь на черный шар. Как будто первый раз его увидел.

— Еще совсем недавно я умирал от рака легких в клинике. Но сейчас боль ушла и дышать совсем не тяжело. — старик приложил руку к груди. — Как вы можете это объяснить?

— Эй... Стойте!

Като, наконец, обратил внимание на пейзаж за окном:

— Смотрите! Это... Разве это не Токийская Башня?

Попытки открыть окно окончились неудачей. Но Като не сдавался, продолжая долбиться в силовое поле, перекрывающее входы и выходы из квартиры.

— Не открывается. — наконец, он признал очевидное и отвалил от недоступной ручки.

Очкарик развел руками.

— Окно нельзя открыть. Даже прикоснуться к стене. Со всеми выходами то же самое. Если бы выбраться отсюда было так просто, никто бы здесь не сидел. — достав мобильный, учитель добавил: — И с телефонами... Они просто не ловят сигнал.

Като не поверил и помчался проверять, выкрикнув:

— Бред какой-то...

Учитель вздохнул и сказал вслед:

— Со входной дверью та же история.

Видать, наш моралист убедился в сказанном, поскольку из коридора донеслось экспрессивное:

— Какого черта?

Вернулся расстроенный Като, вновь встав возле меня. Чего он ко мне жмется? Из-за него Кей под поезд попал! Тоже мне, старого друга нашел! Надеюсь, он не начнет меня позорить и не станет рассказывать о наших детских годах.

— Минутку внимания!!!

Очкарик вышел на середину комнаты, поднял руку, собираясь толкнуть речь. Или он знакомиться собрался? А, точно... процесс знакомства, который, если мне не изменяет память, очень принят в Японии. Но тут случилось кое-что странное: только этот ботан открыл рот, как Гантз начал печатать кого-то еще. Кей? Рановато. И она вроде бы с ног начала появляться, а не с головы!

Нет. Это точно не Кей "Большие Сиськи"! Это кто-то другой!

Что за ерунда? В каноне этих троих не было! Откуда они взялись? И почему Гантз их печатает оптом, как один объект, а не каждого по отдельности?

Я стоял и тупо пялился на лучи Гантза, которые медленно прорисовывали в воздухе неучтенных людей: двух рослых парней и мелкую девку.

Девчонка-то хорошенькая! Невысокая, смазливая мордашка сердечком, и европейская, а не азиатская, глазки серые, длинные черные волосы до задницы, фигурка вроде ничего: талия есть, сиськи третьего размера, которые не особо скрывает плотная черная толстовка с капюшоном. Свободные штаны ножки оценить не дают, но вроде как ровные. Ничего, если костюм оденет, все видно будет. На девках броня вообще зачетно смотрится!

А парни... Чернявый еще нормальный: высокий, мощный, подтянутый, лицо как у Като — мужественное такое, породистое, стрижка короткая. А вот второй... Я едва сдержал гримасу. Еще одна блондинка-педик, только постарше! Ну вылитый эльф: желтые патлы до задницы, смазливая девчачья морда, пухлые губы, глазки голубые. И выражение лица — отсутствующее. Смотрит прямо перед собой... а не, на Гантз пялится.

Шарик закончил печатать и вновь затаился, а новички отмерли. Девчонка быстро осмотрела комнату, поморщилась и... повернулась к нам спиной, разглядывая парней. Словно первый раз видит. А может и первый. Кто знает, откуда Гантз их выдернул?

* * *

Зрение возвращалось медленно: сперва только общая засветка, но по мере того, как Гантз материализовал тело, глаза начинали воспринимать новый мир более полно, пока, наконец, я не смогла увидеть новую старую реальность во всей ее сомнительной красе. Знакомая до боли комната с желтыми стенами (как многозначительно), огромное окно с ночным видом на Токийскую Башню, привычный скользкий паркетный пол, надраенный до состояния катка, черная сферическая сволочь на своем законном месте. Ну и люди. Первый набор, рожи те же, расстановка та же, что и в прошлый раз.

Гантз пропечатал мне туловище до талии, и я смогла вздохнуть полной грудью. Нижней половины тела я не чувствовала: ее еще не существовало в этой реальности. И не будет существовать, пока черный шарик не создаст в первый раз: я ж душой сюда пришла. Те самые пресловутые "двадцать один грамм информации", о которых совсем недавно с мой точки зрения распиналась тварь божественного масштаба в Комнате Правды.

Значит, эта скотина не солгала: меня закинуло в самое начало канонных событий. Отсюда можно начинать работать. Надеюсь, оплата моего будущего труда была предоставлена в полном объеме. Досадно было бы потерять такой... бонус. Слишком уж многое можно с их помощью сделать. Хотя, лучи уходят мне за спину, так что есть надежда, что затребованные "сорок два грамма" уехали в новую жизнь вместе со мной. Все же, тварь на момент этого знаменательного разговора была здорово напугана, так что мелочно нагадить не должна бы. Развоплощаться ей гораздо страшнее, чем обычным смертным: она ЗНАЕТ, что ее ждет.

Я не шевелилась, пока не угасли лучи, и только потом повернулась. Сложно сказать, что именно я ощутила: облегчение или беспокойство. Доля обоих чувств была примерно равной. Но как бы то ни было, тварь не соврала и дала именно то, что было затребовано, а я не ошиблась в своих предположениях: Гантз при материализации полученного со стороны информационного пакета правильно определил, что "двадцать один грамм" в посылке не один. Их три. И воплотил так, как мне требовалось: поскольку образца тела для сканирования не было, шарик взял за основу базисный человеческий геном, считав внешность с поверхностных слоев. Тело потом изменится, подстраиваясь под душу, но произойдет это не сразу. Десяток-другой телепортаций, и геном у нас троих станет уникальным и неповторимым. А пока... Пока результат моего последнего вмешательства в прошлой жизни стоит передо мной, безэмоционально глядя на черный шар сузившимися холодными голубыми глазами. Его братец, взятый в довесок исключительно ради морального спокойствия моей надежды на адекватного напарника, благоразумно молчит, хлопая синими глазами, рассматривал черный шар, комнату, собравшихся в ней людей, периодически кося на брата, ожидая хоть какой-то реакции. Умный! Сходу понял, кто это такой. Интересно, он с рождения такой сообразительный, или это старший брат его так хорошо выдрессировал?

Теперь бы еще поладить с ними, ведь случившееся как минимум для одного — полный сюрприз. Притом, неприятный. А вот для второго... Сюрпризом произошедшее не будет, но вот как он отнесется к тому, что из-за моего эгоистичного желания получить в новой жизни адекватного напарника стал гантзером, которых искренне ненавидит?

— Почему? — практически беззвучно, удивительно безмятежным голосом спросил старший из братьев, скосив на меня взгляд.

Никакого удивления или негодования. Столь же мертвенное спокойствие, как и перед смертью. Словно он вообще не способен испытывать эмоции. И поди по застывшему лицу и промороженным до дна глазам определи, что он думает и как относится к новообретенной жизни...